Меня пронзила острая жалость к этому сильному человеку. Он стоял у окна, глядя на сверкающие под солнцем снежные склоны горы. Это был крупный мужчина, но сейчас его дорогой костюм казался слишком просторным для него. Когда он обернулся поздороваться со мной, я увидел, что его глаза покраснели и веки опухли.
— Благодарю вас, что пришли, мистер Трэнтер, — сказал он.
— Просто не знаю, что и сказать вам в такую минуту, мистер Причард, — смущенно заметил я.
У него навернулись слезы, и он круто отвернулся.
— Я все еще пытаюсь убедить себя в том, что это просто дурная шутка, — прерывисто сказал он. — Господи, подумать только, что это случилось с Джейн!
Я пристально посмотрел на другую незнакомку в комнате — девушку, сидящую очень прямо на стуле с высокой спинкой, со сложенными на коленях руками в белых перчатках. Я понял, что это, должно быть, Лаура Причард, сестра Джейн. Ее волосы, почти такого же темно-рыжего цвета, как и у Джейн, были собраны в строгий тяжелый узел, спускающийся на шею. Она была выше сестры, не такая красивая, но у нее были очень ладные длинные ноги и прекрасная фигура, что не слишком бросалось в глаза, когда она сидела в своем черном шерстяном костюме с белоснежной блузкой, застегнутой до самого горла. Ее смертельно-бледное лицо представляло из себя неподвижную маску. Темные очки скрывали выражение ее глаз. Макс представил нас, и она коротко, равнодушно кивнула мне.
— Джим, мистеру Причарду не перенести общения с газетчиками, которые вот-вот столпятся у наших дверей, — сказал Макс, который обычно представлял собой образец сияющего здоровья, а сейчас выглядел посеревшим и измученным. — Я подумал, что вы смогли бы избавить его от этого и передать им его заявление.
— Конечно, конечно, — с готовностью сказал я.
Причард заговорил, не отворачиваясь от окна:
— Я буду вам очень благодарен, мистер Трэнтер. То, что я им скажу, на некоторое время займет их. Я намерен предложить вознаграждение в сумме двадцать пять тысяч долларов.
Я чуть было не присвистнул от удивления.
— За любую информацию, которая поможет арестовать и предать суду негодяя, убившего Джейн. Вы думаете, это слишком много?
— Я думаю, хорошо, что у вас есть возможность предложить столь крупное вознаграждение, — осторожно сказал я.
— Она у меня действительно есть, — угрюмо подтвердил он. — Я бы заплатил и вчетверо больше, если бы это помогло делу.
— У вас сразу появится двести пятьдесят детективов, которые станут на вас работать, — заверил я.
— Именно это мне и нужно, — сказал Причард.
— Я передам ваше заявление, — сказал я.
Макс подошел открыть дверь, когда в нее постучали. Это был Питер. Он медленно вошел в комнату. Он все еще был в меховой парке, только снял шапку. Его загорелое привлекательное лицо побледнело и осунулось. Он быстро взглянул на меня и едва заметно качнул головой. Я понял, что ему не удалось еще раз услышать тот смех.
— Привет, Стайлс, — сказал Причард.
Я вспомнил, что они виделись уже пару раз.
— Джордж… — заговорил и осекся Питер.
— Не знаю, знаком ли ты с моей дочерью Лаурой, — сказал Причард.
Питер вежливо поклонился ей. Она повернула голову, и ее взгляд, скрытый за темными очками, остановился на его лице. В первый раз она заговорила низким, хрипловатым голосом.
— Отец хочет узнать все насчет последнего дня, который Джейн провела здесь, мистер Стайлс, — сказала она. — Мне кажется, сейчас это только доставит ему боль, но он настаивает на своем. Мистер Лэндберг сообщил, что вы провели с моей сестрой большую часть вчерашнего вечера.
Лицо Причарда помрачнело еще больше.
— Будь любезна предоставить заниматься этим мне, Лаура! — резко оборвал он дочь.
У меня мурашки по спине забегали. Это прозвучало так, как если бы Причард высказал затаенную мысль: если это должно было случиться с одной из моих дочерей, то почему не с Лаурой? Почему именно с Джейн?!
— Я был очень близок с Джейн, Стайлс, — сказал Причард. — Что бы она ни сказала, что бы ни сделала — для вас, возможно, это не имело значения, но представляет огромную важность для меня!
Питер взглянул на девушку. Мне показалось, что он ощутил тот же подтекст в словах Причарда, что и я.
— Не очень-то много я могу рассказать, — наконец сказал он. — Я прибыл сюда вчера только около десяти вечера. Мы с Джимом Трэнтером спустились в бар выпить. Макс представил нас Джейн. Она сказала мне, что работает в редакции журнала, для которого я пишу статьи, что даже некоторые из них сама редактировала. Так у нас завязался общий разговор. Она казалась невероятно чистосердечной, очаровательной и беззаботной.
— Такой и была Джейн, — сказал Причард. — Она легко и свободно сходилась с людьми.
— То, что произошло между нами, имело гораздо большее значение для меня, чем для нее, — сказал Питер. — Может, вам известно, что у меня протез вместо одной ноги.
Причард кивнул:
— Из-за несчастного случая, который произошел с вами в прошлом году. И еще Макс сказал мне, что вы слышали того человека прошлой ночью — того, что столкнул вас в пропасть.
— Слышал, но, к сожалению, не видел.
Причард ударил кулаком по ладони другой руки:
— Мы должны найти его! Я предлагаю значительное вознаграждение. Но пожалуйста, расскажите еще о Джейн.
— Практически здесь будет больше обо мне, — тихо сказал Питер. — Она знала о моей ноге, но пригласила танцевать. Я не решался танцевать со времени катастрофы. И вообще даже не мечтал об этом, но она убедила меня попробовать. Выяснилось, что я могу танцевать и что мне это нравится. Для меня это было нечто вроде завершающего курса лечения. За одно это, Джордж, я очень обязан ей. — Короткая улыбка коснулась кончиков его губ. — Ее подружка, Тауэрс, была окружена поклонниками. Джейн заставила меня чувствовать себя привлекательным, предположив, что, танцуя со мной, вызывает зависть Тауэрс, как будто я могу представлять какую-то ценность в глазах молоденьких девушек.
— На этот счет у нее был талант, — сказал Причард. — Любому, с кем общалась, она умела дать возможность почувствовать себя значительным.
— Так оно и было, — сказал Питер. — Мы немного выпили и съели по сандвичу. Договорились встретиться за завтраком. Я предложил проводить ее до коттеджа, но она не разрешила мне этого. Боюсь, я принял ее отказ несколько быстрее, чем следовало бы. Не слишком-то мне просто идти по ледяной тропке… Но возможно, если бы я настоял…
— Не вздумай упрекать себя за это, Питер, — перебил его Макс. — Тауэрс оставалась в баре еще два с лишним часа. Двое молодых людей, которые были с ней, проводили ее до коттеджа. Они видели там Джейн, живую и здоровую. Несчастье произошло намного позднее.
— Спасибо, Макс. Признаться, мне стало немного легче, — сказал Питер.
— Значит, вино и сандвичи… О чем вы говорили? — с волнением спросил Причард. — Она… она упоминала обо мне?
— О да! Она рассказывала о вас с огромной теплотой и симпатией. О своей сестре, о том, как росла, и о своих планах на будущее.
— О каких планах? — спросил Причард.
Питер помедлил.
— Это о мужчине? О том, про которого она не рассказывала мне?
— Не думаю, что она уже встретила своего будущего избранника, — сказал Питер. — Видишь ли, Джордж, это был очень личный разговор, но, возможно, принимая во внимание обстоятельства…
— Ради Бога, говори! — подтолкнул его Причард.
Питер взглянул на Лауру. Она по-прежнему не сводила с него глаз.
— Я шутливо предположил, что поклонники ходят за ней табунами, — сказал Питер. — Джейн это подтвердила, но сказала, что решила дождаться, пока в ее жизни не появится настоящий мужчина. По ее мнению, говорила она, когда он появится, ему будет приятно узнать, что она ждала его. Она спросила меня, считаю ли я, что мужчины предпочитают неискушенных девушек или, наоборот, опытных, вроде ее подруги Марты. Я ответил, что, по-моему, мужчины отдают предпочтение именно таким, как она.
— О Господи! — неожиданно вырвалось у Лауры.
Причард кинул на нее взгляд, который, к моему потрясению, был полон ненависти.
— Не думаю, что ты разделяешь ее представления, Лаура.
Она не смотрела на него.
— Вот, собственно, и вся история, — закончил Питер.
— Спасибо, — сказал Причард. — Все это имеет для меня огромное значение. — Он покачал головой. — Не могу понять, что она делала здесь с этой девицей — Тауэрс. Судя по всему, та была законченной нимфоманкой. Не могу себе представить, что увидела в ней Джейн.
— Мне нужно на воздух! — внезапно заявила Лаура.
Она встала и вышла из комнаты, не глядя на нас. Причард озабоченно смотрел ей вслед.
— Как вам это покажется? — сердито спросил он. — Ни слезы о Джейн, ни единого выражения горя. Если бы это произошло с ней, я…
Он чуть было не сказал то, что, как мне кажется, думал. «Если бы только это случилось с Лаурой!»
Глава 2
Мы с Питером вышли и направились по коридору к нашему номеру. Думаю, его давно зреющая решимость поймать хохочущего убийцу отца разгорелась, как разворошенный огонь в камине. Этому способствовало, насколько я понимал, и сильное горе Джорджа Причарда, и неестественно-ледяное самообладание Лауры. Но скорее всего, его невероятную ярость усиливали воспоминания о проведенном с Джейн накануне вечере.
Оказавшись в номере, он бросил парку на кровать и подошел к окну.
— Поразительна бессмысленная жестокость этого убийства, Джим, — сказал он. — Погасить огонек жизни в этом веселом, очаровательном ребенке, у которого все было впереди! Как подумаю, так сердце от горя сжимается! Не дождусь, когда для него наступит час расплаты.
— Понимаю, что вы чувствуете, — сказал я. — Джейн ждала любви, внутренне готовилась к ней, а вместо нее столкнулась с такой дьявольской жестокостью, которую трудно было предположить в человеческом сердце или уме.
Питер с яростью стукнул кулаком по оконной раме.
— Никакой суд, никакая казнь, предусмотренная законом, Джим, не смогут отплатить ему должным образом, — сказал он. — Я все время размышлял, испытывал ли сам когда-нибудь страх смерти тот исковерканный разум, который прятался за этим бессердечным, издевательским хохотом? Никак не могу заставить себя перестать думать о том, что она переживала в последние минуты жизни.
— Не стоит об этом думать, — сказал я.
— Но как не думать? — спросил он. — Торжество ужаса и насилия — вот, по-моему, что это было! Этот дьявольский смех, их крики о помощи, которых из-за воя ветра никто не слышал, страшный блеск лезвия ножа, внезапная парализующая уверенность, что это конец всему, униженные мольбы о пощаде, последняя смертельная агония. — Он судорожно вздохнул и снова ударил по раме. — Я ловлю себя на том, что надеюсь, она стала первой жертвой этого ублюдка, что ей не пришлось видеть расправу с подругой и с ужасом ждать своей очереди.
— Ради Бога, успокойтесь! — сказал я.
— Успокоиться?! — Он круто обернулся. — Вы можете себе представить, какой вой поднимут вездесущие доброхоты! Они будут орать, что этот ублюдок болен и должен быть избавлен от следования старой заповеди Моисея «око за око, зуб за зуб»! До того как он окажется в руках докторов и полицейских, я хочу повидаться наедине с этим животным, который смеется над жизнью людей, как испорченный ребенок, довольно хихикающий, когда раздавит на окне муху.
Не думаю, что мне приходилось сталкиваться с такой всепоглощающей яростью.
— Невыносимо сидеть здесь и ждать, пока полицейские вытащат кролика из шляпы! — сказал он. — Я спущусь вниз, где толпятся лыжники. Этот убийца пойдет за толпой, Джим. И где-то среди них он найдет себе очередную жертву. Дурман безнаказанного насилия кружит ему голову. Интересно, каким образом он удовлетворял свою кровожадность до того, как расправился с Гербертом и со мной… и в период между нами и Джейн? Я схожу с ума, когда думаю, что он наверняка где-то здесь. Он находит своеобразное удовольствие, наблюдая за нашими бесплодными усилиями вычислить его!
Он вернулся к кровати, схватил парку и шапку и стремительно вышел в коридор.
Думаю, если бы мне пришлось пережить то, что довелось Питеру, возможно, я так же сходил бы с ума от ярости. Конечно, мною тоже владела непримиримая ненависть к омерзительному преступнику. Я жаждал видеть схваченным этого парня, который понесет заслуженное наказание. Но должен признать, меня не тянуло встретиться с ним наедине. Я предпочел бы предоставить эту работу толстому коротышке, который сейчас, скорее всего, наливается спиртным в кабинете Макса.
Я уселся за печатную машинку и написал объявление о назначенном Причардом вознаграждении, чтобы передать его журналистам, и спустился вниз. За стойкой дежурил Рич Лэндберг. Он сообщил мне, что в баре около двадцати газетчиков дожидаются окружного прокурора, который обещал сделать заявление.
— Вокруг все уже болтают о происшедшем, — сообщил Рич. — Слух об этом распространился со скоростью лесного пожара. Уже все знают. Отец сказал, что мы должны работать, как будто ничего не произошло. Хорошенькое дело!
— Однако массового исхода пока нет?
— Вот еще! Наоборот, все жаждут быть здесь, когда его поймают. — Он покачал белокурой, как у матери, головой. — Просто поверить не могу, что парень, которого они ищут, болтается где-то здесь. Будь я на его месте, я бы удрал за тысячу миль.
— И этим сразу же бы себя обнаружил, — сказал я. — Как раз здесь ему всего безопаснее.
— Знаете, Джим, я не могу поверить, что ребята, которые в прошлом году столкнули Питера с дороги, и этот парень, что орудовал прошлой ночью, были гостями «Логова». Мы знаем почти всех. Это просто не проходит. Я твержу отцу, что это кто-нибудь из города, кто-то из тех, что околачиваются здесь. У нас же множество людей, которые приезжают посмотреть на лыжников, даже не останавливаясь в отеле, разве только заглянут выпить спиртного или чашечку кофе. За ними не уследишь. Вот и сейчас их здесь сотни: приехали смотреть на соревнования по прыжкам.
— Ты должен знать многих — из Манчестера и ближайших городков, — сказал я.
— Конечно. Я ходил в школу в Манчестере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24