Гарделла уставился на свой исчерканный листок блокнота:
— Вы с мужем живете в этих апартаментах дальше по коридору от холла, миссис Лэндберг. Я видел только гостиную и комнату, где сейчас находится Лаура, — комнату вашего сына. У вас с мужем общая спальня?
На щеках Хедды загорелись багровые пятна.
— Я вовсе не намерен лезть в вашу интимную жизнь, миссис Лэндберг, — сказал Гарделла. — Моя работа все время касается вопросов алиби. Макс утверждает, что он не имеет отношения к трагедии, происшедшей с девушками. Ладно. Мы считаем, что это случилось между половиной третьего и четырьмя часами утра. Так у вас общая спальня?
— Обычно мы спим вместе, — сказал Макс. — Перед спальней есть гардеробная, где стоит односпальная кровать. В выходные я чаще всего ночую на ней. В пятницу и субботу наша работа заканчивается очень поздно. Я вынужден долго оставаться с нашими гостями, это ведь часть моей работы. Хедда обычно уходит спать раньше, потому что она занимается хозяйственными вопросами: завтраки, уборка комнат. В эти дни я стараюсь войти так, чтобы не потревожить ее.
— И в ночь этой пятницы вы тоже так поступили — легли спать в гардеробной, не разбудив ее?
— Да.
— Вы слышали, как он ложился спать, миссис Лэндберг?
Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
— Не слышала. Я… я приняла снотворное около полуночи, потому что по вполне понятным причинам не могла заснуть. — В ее голосе вдруг прозвучали более страстные нотки. — Мне ничего не стоит сказать вам, мистер Гарделла, что я его слышала. Однако я убеждена, Макс не имеет отношения к этому преступлению, потому что знаю его. Самое лучшее для нас, я полагаю, — это говорить вам чистую правду.
— Вы знаете его настолько, что не были удивлены, что у него связь — или он планирует вступить в связь — с другой женщиной? — спросил Гарделла.
— Все семейные люди в то или иное время сталкиваются с неверностью своего супруга, — сказала Хедда. — Если ваш брак чего-то стоит, вы пытаетесь принять это с возможным великодушием. Лишь когда у супруга измены входят в привычку, становится невыносимо жить с этим. У Макса это был первый случай.
Гарделла посмотрел на Макса:
— Вы проверяли, как дела у миссис Лэндберг, когда вчера пошли спать? Заглядывали в ее комнату, чтобы убедиться, спит ли она?
— Нет, — сказал Макс. — Свет у нее не горел. Если бы она не спала, она заговорила бы со мной. Я… мы… у нас так заведено. Когда она не спит, мы немного говорим о делах. Если она не окликает меня, я как можно тише ложусь в гардеробной. В эту ночь так и было. Я не видел Хедду до четырех часов утра.
Гарделла поднял голову:
— До четырех?
— Это когда Питер позвонил мне — насчет хохочущего человека. Телефон разбудил нас обоих. Я разговаривал с Хеддой тогда и позднее, когда наконец снова отправился спать после того, как Питер выходил наружу и вернулся к себе.
Гарделла переместил сигару в другой уголок рта.
— Это не очень хорошо, — сказал он. — Ни один из вас не может подтвердить алиби другого на критический момент.
Макс пораженно воззрился на него:
— Вам нужно алиби для Хедды?!
— Разумеется, — невозмутимо ответил Гарделла. — У кого еще может быть лучший мотив для убийства, как не у женщины, которая знает, что на сцене появилась опасная соперница и что ее муж готов вступить с ней в любовные отношения прямо у нее под носом?
— Но это безумие!
— Я могла бы ее убить, — еле слышно проговорила Хедда, — если бы была на это способна. Я ее так ненавидела!
— Во всяком случае, ваша жена вполне объективна, Макс, — сказал Гарделла. — Давайте запишем ваши личные показания, по крайней мере для протокола. — Он кивнул в сторону стенографиста. — Вы пошли спать, миссис Лэндберг, где-то в начале вечера. В полночь вы приняли снотворное. Вы не слышали, как пришел ваш муж. Телефонный звонок разбудил вас в четыре часа утра. Это был Стайлс, который звонил вашему мужу, чтобы сообщить, что на улице он услышал хохот. Так оно было?
Хедда кивнула.
— А вы, Макс? Как прошел ваш вечер, скажем, часов с двенадцати?
Макс потер утомленные глаза.
— Кажется, с тех пор прошло так много времени… — сказал он. — Большую часть вечера я провел в баре. Бродил, общался с гостями. Я оставался там — за исключением пары окликов от стойки насчет разных мелочей — до двух часов, когда бар закрылся, и еще немного, пока все гости не выпили уже заказанные напитки и не разошлись по комнатам. Последними ушли Марта и те два парня, что ее провожали. Я забрал ключи и кассовую ленту у бармена, который все закрыл, и вышел к регистрационной стойке. Там был Джек Кили, он ожидал, чтобы заступить на свое дежурство. Я немного поболтал с ним о разных делах, о завтрашних состязаниях, словом, ничего важного. Затем отправился спать. По-моему, было четверть третьего. Ребята, которые провожали Марту до ее коттеджа, уже вернулись, и я видел, как Джек запер входную дверь. Вот и все.
— У вас с миссис Лэндберг есть все ключи, — сказал Гарделла. — Любой из вас мог выйти в боковую дверь к коттеджам и вернуться так, что Кили вас не заметил бы, верно?
— Могли бы, но мы этого не делали, — сказал Макс.
— Говорите за себя, Макс, — сказал Гарделла. — Вы даже не посмотрели, находится ли ваша жена в спальне, когда вернулись. И она, как мы здесь слышали, не знала, когда вы пришли, потому что приняла снотворное. Один из вас может быть виновен, а другой этого не знает, если говорит правду. — Он обернулся к Гоуэну. — Приведите сюда Джека Кили. Во всяком случае, мы можем проверить часть рассказа Макса.
Наступило неловкое молчание, пока Гоуэн ходил за Кили. Не знаю, что думали другие, но я был совершенно уверен, что Хедда не солгала нам. Насчет Макса у меня такой уверенности не было. С другой стороны, мне не приходил в голову вразумительный мотив, по которому Макс мог бы убить девушек. Джейн уступила бы ему, если не в эту ночь, то в какой-то другой раз. У Хедды были более веские причины. Гарделле не составило бы труда завести дело против любого из них. Требовалось лишь связать одного из них с пропавшим ножом, обнаружить запачканную кровью одежду в их квартире, найти кого-нибудь, кто видел кого-то из них в пятницу ночью или прошлой ночью на автостоянке с Льюисом или пробирающимся на второй этаж, когда Лаура звонила в своей комнате по телефону, и игра закончена.
Гоуэн возвратился из вестибюля вместе с Джеком Кили. Подбитый глаз сторожа уже стал отекать, что придавало его лицу сардоническое выражение. Он взглянул на Макса и Хедду, как будто ожидал от них намека на то, что здесь происходит.
— Джек, миссис и мистеру Лэндберг нужна ваша небольшая помощь, — сказал Гарделла.
— В любое время, — с готовностью отозвался Кили.
— В пятницу ночью — или, точнее, в субботу ранним утром — бар закрылся в два часа, и к половине третьего все разошлись по своим комнатам в «Логове» или в коттеджах. Вы как раз тогда заступили?
— Фактически я был на месте в два часа ровно, мое дежурство с двух до семи утра.
— И в эту ночь на субботу вы видели Макса после закрытия бара?
— Конечно, мы виделись. Я всегда встречаюсь с ним, когда выхожу на смену. Он приносит ключи от шкафов с напитками и кассовую ленту к стойке, и я прячу их в сейф. Так у нас заведено.
— И так же все было, когда закончилась пятница?
— Конечно.
— Все разошлись спать?
— Все ушли из бара и вестибюля. Двое ребят пошли проводить Марту. Она уходила последней. Они сказали, что сразу вернутся, и я не закрывал дверь, пока они не пришли.
— И Макс ушел спать?
— Не тогда. Мы с ним поговорили, пока не вернулись эти парни, пожелали им спокойной ночи, и они поднялись по лестнице. Тогда Макс попрощался со мной и тоже отправился спать.
— Откуда вы знаете?
— Ну, я же видел, как он пошел!
— В постель?
— Вы понимаете, что я хотел сказать. Я видел, как он направился в свою квартиру.
— Вы не видели, как он снова вышел?
Кили напрягся:
— Конечно, не видел.
— А миссис Лэндберг? Вы видели, как она выходила?
— А в чем дело? — возмутился Кили.
— Это, мой друг, то, что называется допросом. Полагаю, вы слышали, что мы ищем парня, с которым у Джейн Причард было назначено свидание?
— Слышал, — сказал Кили.
— Ну, так мы его нашли, — сказал Гарделла.
— Они хотят сказать тебе, Джек, что это был я, — понуро сообщил Макс.
Кили пришлось повернуться всем туловищем, чтобы взглянуть на Хедду. Его лицо было взволнованным.
— Я надеялся, что ты об этом не узнаешь, Хедда, — сказал он.
— Ты это знал? — спросила она.
— Да, знал, — сказал он и глубоко вздохнул. — Поэтому я их и убил.
Глава 4
Казалось, в комнате стало нечем дышать. Мы все замерли, один только Питер отвернулся от окна, и в его глазах появился недобрый блеск.
— Так это вы убили девушек? — спокойно спросил Гарделла.
Кили кивнул.
— О нет, Джек! — воскликнула Хедда.
— И Мортона Льюиса? — продолжал Гарделла.
— Да.
— И вы напали на мисс Лауру Причард в комнате двести десять?
Кили растерянно сморгнул:
— Да… Да, как мне кажется.
— Вам кажется?
— Да, это сделал я, — сказал Кили.
На какой-то момент Гарделла перевел взгляд своих припухших глаз на Питера. Я подумал, что он просит у него помощи, но он ничего не сказал.
— Ну, мистер Кили, — сказал он, — что, если вы расскажете нам обо всем, только не волнуйтесь и не торопитесь.
— Я этому не верю, Джек! — взорвалась Хедда. — Ни одному твоему слову не верю!
— Пусть он расскажет нам, миссис Лэндберг, — сказал Гарделла.
Кили тяжело отвернулся от Хедды.
— Тут и нечего особенно рассказывать, — начал он. — Я говорил вам, что мы с Мартой были друзьями. От нее я узнал, что Макс встречается с этой девицей в Нью-Йорке. Я не знал, что и делать. Всем, что у меня осталось, я обязан Максу и Хедде. Будь я проклят, если позволю какой-то шлюхе встать между ними и разрушить их жизнь! Когда она приехала сюда с Мартой, я понял, что должен положить этому конец. Я поговорил с Мартой, и она сказала, что ничего не может сделать. Все зависит от Макса и девицы Причард. В ту ночь я все здесь запер и направился в коттедж номер 6. Все равно моя обязанность обойти всю территорию. Девушки еще не спали. Я… я сказал им, что нужно сразу кончать эту историю с Максом, пока все не зашло слишком далеко. А они… они только рассмеялись. Когда я представил себе, что все это будет означать для Хедды, я, наверное, просто потерял голову. Я схватил нож и убил девицу Причард, а потом… ведь Марта так кричала… ну, мне пришлось покончить и с ней.
Он замолчал, как будто на этом его исповедь закончилась.
— Вы связали их до или после того, как убили? — спросил Гарделла. — Ведь они были связаны, а рты у них были заткнуты кляпами.
— Я… Я не очень помню, — промямлил Кили. — В голове у меня будто туман. Я…
— Отметьте это, — сухо сказал Гарделла стенографисту. — Подозреваемый будет ссылаться на временное умопомешательство. Значит, затем вы просто вернулись в дом и занялись своим делом?
— Да.
— И никакой крови не заметили на своей одежде?
— Думаю, нет. Так случилось, что я не запачкался.
— Ладно, — сказал Гарделла. — А потом шайка Брэдена сыграла вам на руку, подстроив шутку с хохочущим человеком, и мы все бросились искать убийцу совершенно в другом направлении.
— Да, мне здорово с этим повезло, — согласился Кили.
— А позже на вас снова нашло помутнение разума и вы убили Льюиса?
— Он обо всем догадался, — сказал Кили.
— Каким образом?
— Не знаю. Он… Я встретил его на автостоянке. Он обвинил меня в убийстве, и я заставил его замолчать, поразив лыжной палкой.
— Так просто?
— Да.
— А еще позднее вы поднялись в комнату мисс Лауры Причард и, ударив ее по голове подсвечником, не дали ей позвонить?
— Да.
— Кому она звонила?
— Я… Я подумал, что она звонила кому-то спросить про Макса.
— Вы слышали, как она спрашивала об этом?
— Да.
— Но она никого не спрашивала! — воскликнула Хедда. — Ей так и не удалось поговорить! И, Джек, когда был убит Льюис, ты находился со мной. Ты принес охапку дров для камина, мы сидели в гостиной, пили и разговаривали. Вы помните, Джим? Джек же был там, когда вы с мисс Причард зашли ко мне! Он сидел у меня уже полчаса. Он не мог убить Льюиса.
— Я убил его! — упрямо сказал Кили.
Гарделла воздел очи к потолку.
— Господи, почему это должно было случиться со мной?! — сказал он, ни к кому не обращаясь. Затем опустил взгляд на Кили. — Ладно, герой, давайте по порядку. Все потемнело у вас в глазах, так что вы не помните, связали вы девушек перед или после убийства, так?
— Да, все было как в тумане.
— Ну а нож? Он тоже покрыт туманом? Вы сказали: «Я схватил нож». Где он был?
— Там… прямо там.
— Он что, висел на стене или валялся на столе? Где конкретно он находился?
— Он… по-моему, он лежал на столе, — сказал Кили, облизнув пересохшие губы.
— И какой это был нож?
— Кажется… да, это был кухонный нож… да, для мяса. Они что-то ели там, в коттедже, сандвичи или еще что-то.
— Что вы с ним сделали потом?
— Я его выбросил… куда-то в снег.
— А тарелку для сандвичей и поднос, на котором их принесли?
— Я оставил их там.
— Интересно, их-то кто выбросил? — спросил, обращаясь к потолку, Гарделла. — Потому что в коттедже не было ни тарелки, ни подноса, когда девушек обнаружили. Но оставим это пока. Перейдем к Льюису. Вы встретили его на стоянке?
— Да.
— И он обвинил вас в убийстве девушек?
— Да.
— Что именно он сказал?
— Он сказал, что все знает.
— А у вас в руках оказалась лыжная палка?
— Да.
— Как она у вас очутилась?
— Она… она просто валялась на снегу. Я как раз только что поднял ее, когда появился Льюис.
Внезапно Гарделла с силой грохнул по столу кулаком.
— Ну, кажется, мы дали вам все факты, которыми располагаем на это время, — сказал он. — Миссис Лэндберг утверждает, что вы находились с ней в гостиной в течение получаса до того, как к ней зашли Джим Трэнтер и Лаура Причард. Вы подтверждаете это?
— Да. Я… Я убил Льюиса после того, как ушел от нее.
Гарделла проигнорировал это заявление:
— Трэнтер и мисс Причард находились у миссис Лэндберг, когда Рич Лэндберг пришел сообщить, что ранен Льюис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24