https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Laufen/
претворение в действительность “Коммунистического манифеста” Карла Маркса”.
Достаточно своеобразным был подход Чаушеску к оценке международного положения и расстановки сил на мировой арене. Румынию он относил к третьему миру – неприсоединившимся странам, а раздел мира на бедных и богатых считал главным противоречием эпохи. Видимо, с этим был связан и его большой интерес к третьему миру. Чаушеску, встречаясь с лидерами неприсоединившихся стран, стремился довести до них мысль, что Румыния намного лучше, чем другие восточноевропейские страны, понимает нужды развивающихся государств.
Николае Чаушеску и высокопоставленные сановники его режима часто принимали участие в работе конференций неприсоединившихся стран, различных региональных совещаний. Его влекли к себе “сильные личности” арабского мира – Моамар Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хусейн, Анвар Садат. Когда в начале 70-х годов Чаушеску посетил Ливию, то при встречах с Каддафи он апеллировал к общим интересам двух стран: “Я питаю к верующим глубокие чувства. Вы верите в Коран, я – в марксизм. Но мы оба верим в независимость наших стран. Вы прогнали американцев, мы – русских. Вы строите независимую исламскую страну, мы – независимую марксистскую. По этой причине мы должны сотрудничать”. Однако после завершения встреч, по свидетельству Иона Пачепы, Кондукатор – так отозвался о Каддафи: “Пусть думает, что мы очарованы его сильной личностью”.
Когда чету Чаушеску заинтересовали алмазы Бокассы, правителя Центральной Африканской Республики, то они разработали и провели целую операцию. Бокасса был приглашен в Румынию, где в ходе визита любвеобильному маршалу подсунули агента Секуритате Габриэлу, заранее подготовленную для выполнения столь ответственного задания. Ее сексуальное искусство настолько очаровало Бокассу, что вскоре он затребовал ее к себе, где Габриэла стала супругой диктатора. Румыния получила право на участие в добыче алмазов в ЦАР. Однако более двух лет совместной жизни с Бокассой, ставшим в 1976 году императором, Габриэла выдержать не смогла и сбежала от свирепого мужа в Париж, с чемоданом, набитым драгоценностями. Чтобы избежать огласки этой не очень красивой истории, Чаушеску приказал отыскать девицу и вернуть ее в Румынию.
Внимательно следил Чаушеску за развитием событий на Ближнем Востоке. После июньской войны 1967 года Румыния, в отличие от остальных социалистических стран, не стала разрывать дипломатические отношения с Израилем, входящим в круг “особых интересов” Кондукатора. Еще в начале 50-х годов Израиль предложил выплачивать за каждого пожелавшего эмигрировать румынского еврея определенную сумму в валюте. После некоторых колебаний Георгиу-Деж согласился, предложив Израилю построить “под ключ” птицеферму. Когда строительство было закончено, Георгиу-Деж разрешил выезд для 500 евреев и заказал еще 5 подобных же ферм.
При Чаушеску за каждую визу уже надо было платить в твердой валюте. Так, по некоторым данным, в 1978 году одна виза стоила от 2 до 50 тысяч долларов США, а иногда ее стоимость доходила даже до 250 тысяч. Нередко Чаушеску пытался выступить в роли посредника в споре между Израилем и палестинцами. По данным Э. Бэра, Чаушеску мечтал стать лауреатом Нобелевской премии мира, в связи с чем различные государственные инстанции Румынии осаждали Нобелевский комитет в Осло.
Постепенно “имидж” Кондукатора за рубежом все более тускнел. Ореол мужественного “диссидента” в мире социализма со временем превращался в миф. Идейно-политические взгляды, поступки, не поддающиеся рациональному объяснению мероприятия Кондукатора (политика “систематизации”, строительство грандиозного Дворца Народа, уничтожение нескольких кварталов в историческом центре Бухареста) – все это вызывало антипатию у большинства крупных политиков. Когда Чаушеску в 1978 году посетил Францию, то он показался Валери Жискар д'Эстену “отвратительным, чванливым, закосневшим в самоуверенности и чувстве незыблемой правды”.
За границу просачивалась информация о нарушениях прав человека в Румынии, о гонениях на инакомыслящих. Ион Пачепа подробно описал инцидент, случившийся в Нью-Йорке во время официального визита Чаушеску в США в 1978 году, когда большая группа румынских эмигрантов устроила демонстрацию против диктатора. “Большому Хозяину” и “Мадам” пришлось пережить немало неприятных минут, слушая выкрики “Убийца!”, “Преступник!”, “Чаушеску – Иди Амин!"
Однако и в последние годы своего правления Чаушеску не желал идти ни на какие реформы, хотя и, возможно, знал о своем потускневшем имидже в цивилизованном мире. Он осуждал горбачевскую “перестройку” в СССР, не принимал тех изменений, что происходили в странах Восточной Европы.
– Почему Румыния не встает на путь перестройки? – интересовались представители советской молодежной делегации у своих румынских коллег в ноябре 1989 года.
– Вы знаете, – отвечал один из организаторов семинара, – японская пословица утверждает, что есть два рода дураков. Первые – те, кто ни разу в жизни не поднимался на Фудзияму. Вторые – это те, кто поднимается на нее второй раз. В Румынии давно уже идет перестройка, просто тут применяют другой термин – “эпоха Николае Чаушеску”, а точка отсчета – это IX съезд РКП. Он порвал с “анахроничными теориями и приемами, с ошибочной концепцией “единой модели” строительства социализма” Уже после падения Чаушеску советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в интервью газете “Ромыния либерэ” говорил: “Союзники Румынии глубоко переживали исподволь углубляющуюся ее изоляцию в европейском процессе. Увещевания, просьбы, аргументы – не помогали. Для режима личной власти оказывались неприемлемы многие предложения и инициативы, направленные на развитие свободных обменов, на демократизацию отношений между государствами”.
Одиозный характер диктатуры Чаушеску вел к нарастающей международной изоляции Румынии. Мир стремительно менялся. Развитые страны вступали в “информационную эру”. В интеллектуальной жизни набирал силу постмодернизм. В Китае успешно осуществлялись экономические реформы Дэн Сяопина. Стремительно вырывались вперед новые индустриальные страны. Но Румыния была недвижима.
5. Апогей
В ноябре 1989 года в Бухаресте начал свою работу XIV съезд коммунистической партии Румынии, ставший последним в ее истории. Совсем недавно рухнула Берлинская стена. В Советском Союзе ширились политические реформы. Большие изменения произошли в международной обстановке. Однако Генеральный секретарь РКП был верен себе. В многочасовом докладе, нередко прерываемом “бурными аплодисментами”, Николае Чаушеску, доложив о “новых успехах социалистического строительства” в Румынии, высказал недовольство “деидеологизацией отношений между социализмом и капитализмом” и начавшейся в ряде социалистических стран “капиталистической реставрацией”.
Между тем в городе Тимишоара, который вскоре станет известен всему миру, уже проходило пикетирование дома священника Ласло Текеша. Вскоре бежала на Запад олимпийская чемпионка Надя Команэчи. В стране все более обострялся социально-экономический кризис. О чем думали в это время сидящие в президиуме съезда и владеющие, в отличие от Кондукатора, всей полнотой информации шеф Секуритате генерал Юлиан Влад, министр внутренних дел генерал Тудор Постелнику, министр национальной обороны генерал Василе Миля? Предвидели ли они близкий конец диктатора? Или сами делали все, чтобы ускорить его?! Сам же Чаушеску, давно уже ставший приверженцем “теории конспирологии”, считал, что Советский Союз и Запад стремятся уничтожить социализм в Румынии.
Похоже, именно восьмидесятые годы во многом предопределили судьбу Чаушеску и пути дальнейшего развития общества уже в постчаушесковскую эпоху. Что же происходило в Румынии в последние десять лет диктатуры “Гения Карпат”?
Уже на рубеже 70 – 80-х годов стали нарастать экономические сложности и неурядицы. В основе кризисных явлений была приверженность режима и самого генсека ортодоксальной марксистской экономической модели: жесткая командно-административная система, тотальное огосударствление экономики, развитие тяжелой промышленности на экстенсивной основе, коллективизация сельского хозяйства. В 70-е годы Чаушеску сделал ставку на западные кредиты. В результате к середине 80-х годов внешний долг Румынии составил свыше 20 миллиардов долларов. В заслугу Чаушеску надо поставить то, что он умел полностью погасить этот долг, однако режим сверхжесткой экономии заметно обострил социальную обстановку в стране.
Если перелистать советские газеты и журналы 80-х годов, то можно сделать вывод, что в Румынии все обстоит хорошо. Народ сыт и вполне доволен жизнью. Есть, конечно, и некоторые недостатки. По вечерам рано гаснет свет на улицах и в домах. Только 2 – 3 часа в день работает телевидение. Рано закрываются дискотеки. Но вот как все это объяснял социолог Петр Дескулеску, сотрудник исследовательского центра по проблемам молодежи при СКМ: “Энергетический вопрос для нас – вопрос выживания, вопрос, от которого зависит осуществление нашего социалистического проекта. Жесткие меры призваны приучить будущие поколения к мысли, что ресурсов действительно мало и что каждому необходимо нести за них свою долю ответственности”. Между тем, бытовые условия населения из года в год становились все хуже. В квартире разрешалось включать только одну лампочку мощностью 15 ватт, горячая вода практически не подавалась. Обострилась продовольственная проблема. Позднее публицист Дорин Янку напишет в журнале “Румыния”: “Голод был своеобразным инструментом господства диктатора, который он применял наряду с холодом, мраком, страхом. Чаушеску рассчитывал с помощью этих элементов превратить людей в испуганных животных, единственной мыслью которых было бы как достать еду, независимо от того, что это за еда”.
В 60 – 70-е годы в Румынии было построено много промышленных предприятий, однако при этом в расчет не принимались энергетические затраты. В результате себестоимость их продукции в 3 – 4 раза превышала западную. Когда разразился мировой энергетический кризис 1973 – 1974 годов, тяжелая промышленность Румынии “почила в бозе”. Тем более, что Советский Союз лишил страну своей дешевой нефти, и румынам приходилось покупать ее за твердую валюту по мировым ценам. Громадный и капиталоемкий нефтеперерабатывающий комплекс Румынии так и не был введен в эксплуатацию.
Чаушеску несокрушимо верил в преимущества централизованной экономики и жесткого государственного планирования, однако к тому времени он был полностью отрезан своей “командой” от объективной информации. Курс на всеобъемлющий экспорт в целях скорейшей выплаты задолженности опустошил полки магазинов и создал ситуацию, близкую к голоду. Однако на вопрос корреспондента журнала “Ньюсуик” “Когда заполнятся пустые полки магазинов?” Чаушеску надменно отвечал: “У нас нет пустых полок. Наоборот, в наших магазинах полно товаров. Возможно, в магазинах стали халатно относиться к работе, но мы не хотим поставлять туда дополнительный товар. Вы можете пойти в любой магазин и купить все, что угодно, в том числе многие товары, которые мы поставляем в США”.
"Самая большая и самая вредная ложь чаушизма – ложь экономическая!” – писала газета “Ромыния либерэ” 28 декабря 1989 года. Действительно, цифры, свидетельствующие об экономическом расцвете Румынии, очень впечатляли. В интервью газете “Правда” в августе 1989 года Николае Чаушеску утверждал, что после 1944 года промышленная продукция выросла в 135 раз, сельскохозяйственная – в 10 раз, национальный доход увеличился более чем в 40 раз. На пленуме ЦК компартии в октябре 1989 года он заявлял: “Согласно международным статистическим данным, Румыния числится среди первых стран в мире с такими темпами развития, а некоторые данные выдвигают Румынию на первое место в отношении социально-экономического развития после второй мировой войны”.
Однако все эти цифры лгали. Действительная статистика скрывалась. Так, с 1985 года Румыния перестала поставлять во Всемирную организацию здравоохранения статистические данные о положении в сфере охраны здоровья. По официальным данным, в 1989 году общая продукция зерновых превысила 60 миллионов тонн, на деле же она составила только 16 миллионов тонн.
Угодливая пропаганда, направляемая придворными льстецами, все больше раздувала культ Вождя, этого “самого любимого сына румынского народа”. Чаушеску приписывались все “успехи” – подлинные и мнимые – в создании “всесторонне развитого социалистического общества” и формировании “нового человека”. За несколько месяцев до гибели Чаушеску беседовал с корреспондентом “Ньюсуик”, который спросил его: “Люди, приезжающие из-за рубежа в Румынию, видят плакаты с вашим именем, в книжных магазинах они видят написанные вами книги. Кое-кто говорит о культе личности Чаушеску”. Верный своей словесной эквилибристике, Кондукатор ответствовал: “Все личности в той или иной партии могут пользоваться расположением и поддержкой, если отождествляют свою деятельность с делом рабочего класса, с делом своего народа. И это не так уж плохо. Если это культ личности, то мне хотелось бы, чтобы во всех слаборазвитых странах были такие личности, способные обеспечить повышение жизненного уровня народа. Я думаю, само понятие культа личности ложно, ибо если кто-то ясно видит окружающую действительность, то это не культ личности” Свою страну румыны в разговорах между собой именовали “Чаушвенцим”, “Чаусима”, “Паранополис”. Однако ухудшение жизненных условий приводило только к усилению внешних проявлений культа Чаушеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Достаточно своеобразным был подход Чаушеску к оценке международного положения и расстановки сил на мировой арене. Румынию он относил к третьему миру – неприсоединившимся странам, а раздел мира на бедных и богатых считал главным противоречием эпохи. Видимо, с этим был связан и его большой интерес к третьему миру. Чаушеску, встречаясь с лидерами неприсоединившихся стран, стремился довести до них мысль, что Румыния намного лучше, чем другие восточноевропейские страны, понимает нужды развивающихся государств.
Николае Чаушеску и высокопоставленные сановники его режима часто принимали участие в работе конференций неприсоединившихся стран, различных региональных совещаний. Его влекли к себе “сильные личности” арабского мира – Моамар Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хусейн, Анвар Садат. Когда в начале 70-х годов Чаушеску посетил Ливию, то при встречах с Каддафи он апеллировал к общим интересам двух стран: “Я питаю к верующим глубокие чувства. Вы верите в Коран, я – в марксизм. Но мы оба верим в независимость наших стран. Вы прогнали американцев, мы – русских. Вы строите независимую исламскую страну, мы – независимую марксистскую. По этой причине мы должны сотрудничать”. Однако после завершения встреч, по свидетельству Иона Пачепы, Кондукатор – так отозвался о Каддафи: “Пусть думает, что мы очарованы его сильной личностью”.
Когда чету Чаушеску заинтересовали алмазы Бокассы, правителя Центральной Африканской Республики, то они разработали и провели целую операцию. Бокасса был приглашен в Румынию, где в ходе визита любвеобильному маршалу подсунули агента Секуритате Габриэлу, заранее подготовленную для выполнения столь ответственного задания. Ее сексуальное искусство настолько очаровало Бокассу, что вскоре он затребовал ее к себе, где Габриэла стала супругой диктатора. Румыния получила право на участие в добыче алмазов в ЦАР. Однако более двух лет совместной жизни с Бокассой, ставшим в 1976 году императором, Габриэла выдержать не смогла и сбежала от свирепого мужа в Париж, с чемоданом, набитым драгоценностями. Чтобы избежать огласки этой не очень красивой истории, Чаушеску приказал отыскать девицу и вернуть ее в Румынию.
Внимательно следил Чаушеску за развитием событий на Ближнем Востоке. После июньской войны 1967 года Румыния, в отличие от остальных социалистических стран, не стала разрывать дипломатические отношения с Израилем, входящим в круг “особых интересов” Кондукатора. Еще в начале 50-х годов Израиль предложил выплачивать за каждого пожелавшего эмигрировать румынского еврея определенную сумму в валюте. После некоторых колебаний Георгиу-Деж согласился, предложив Израилю построить “под ключ” птицеферму. Когда строительство было закончено, Георгиу-Деж разрешил выезд для 500 евреев и заказал еще 5 подобных же ферм.
При Чаушеску за каждую визу уже надо было платить в твердой валюте. Так, по некоторым данным, в 1978 году одна виза стоила от 2 до 50 тысяч долларов США, а иногда ее стоимость доходила даже до 250 тысяч. Нередко Чаушеску пытался выступить в роли посредника в споре между Израилем и палестинцами. По данным Э. Бэра, Чаушеску мечтал стать лауреатом Нобелевской премии мира, в связи с чем различные государственные инстанции Румынии осаждали Нобелевский комитет в Осло.
Постепенно “имидж” Кондукатора за рубежом все более тускнел. Ореол мужественного “диссидента” в мире социализма со временем превращался в миф. Идейно-политические взгляды, поступки, не поддающиеся рациональному объяснению мероприятия Кондукатора (политика “систематизации”, строительство грандиозного Дворца Народа, уничтожение нескольких кварталов в историческом центре Бухареста) – все это вызывало антипатию у большинства крупных политиков. Когда Чаушеску в 1978 году посетил Францию, то он показался Валери Жискар д'Эстену “отвратительным, чванливым, закосневшим в самоуверенности и чувстве незыблемой правды”.
За границу просачивалась информация о нарушениях прав человека в Румынии, о гонениях на инакомыслящих. Ион Пачепа подробно описал инцидент, случившийся в Нью-Йорке во время официального визита Чаушеску в США в 1978 году, когда большая группа румынских эмигрантов устроила демонстрацию против диктатора. “Большому Хозяину” и “Мадам” пришлось пережить немало неприятных минут, слушая выкрики “Убийца!”, “Преступник!”, “Чаушеску – Иди Амин!"
Однако и в последние годы своего правления Чаушеску не желал идти ни на какие реформы, хотя и, возможно, знал о своем потускневшем имидже в цивилизованном мире. Он осуждал горбачевскую “перестройку” в СССР, не принимал тех изменений, что происходили в странах Восточной Европы.
– Почему Румыния не встает на путь перестройки? – интересовались представители советской молодежной делегации у своих румынских коллег в ноябре 1989 года.
– Вы знаете, – отвечал один из организаторов семинара, – японская пословица утверждает, что есть два рода дураков. Первые – те, кто ни разу в жизни не поднимался на Фудзияму. Вторые – это те, кто поднимается на нее второй раз. В Румынии давно уже идет перестройка, просто тут применяют другой термин – “эпоха Николае Чаушеску”, а точка отсчета – это IX съезд РКП. Он порвал с “анахроничными теориями и приемами, с ошибочной концепцией “единой модели” строительства социализма” Уже после падения Чаушеску советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в интервью газете “Ромыния либерэ” говорил: “Союзники Румынии глубоко переживали исподволь углубляющуюся ее изоляцию в европейском процессе. Увещевания, просьбы, аргументы – не помогали. Для режима личной власти оказывались неприемлемы многие предложения и инициативы, направленные на развитие свободных обменов, на демократизацию отношений между государствами”.
Одиозный характер диктатуры Чаушеску вел к нарастающей международной изоляции Румынии. Мир стремительно менялся. Развитые страны вступали в “информационную эру”. В интеллектуальной жизни набирал силу постмодернизм. В Китае успешно осуществлялись экономические реформы Дэн Сяопина. Стремительно вырывались вперед новые индустриальные страны. Но Румыния была недвижима.
5. Апогей
В ноябре 1989 года в Бухаресте начал свою работу XIV съезд коммунистической партии Румынии, ставший последним в ее истории. Совсем недавно рухнула Берлинская стена. В Советском Союзе ширились политические реформы. Большие изменения произошли в международной обстановке. Однако Генеральный секретарь РКП был верен себе. В многочасовом докладе, нередко прерываемом “бурными аплодисментами”, Николае Чаушеску, доложив о “новых успехах социалистического строительства” в Румынии, высказал недовольство “деидеологизацией отношений между социализмом и капитализмом” и начавшейся в ряде социалистических стран “капиталистической реставрацией”.
Между тем в городе Тимишоара, который вскоре станет известен всему миру, уже проходило пикетирование дома священника Ласло Текеша. Вскоре бежала на Запад олимпийская чемпионка Надя Команэчи. В стране все более обострялся социально-экономический кризис. О чем думали в это время сидящие в президиуме съезда и владеющие, в отличие от Кондукатора, всей полнотой информации шеф Секуритате генерал Юлиан Влад, министр внутренних дел генерал Тудор Постелнику, министр национальной обороны генерал Василе Миля? Предвидели ли они близкий конец диктатора? Или сами делали все, чтобы ускорить его?! Сам же Чаушеску, давно уже ставший приверженцем “теории конспирологии”, считал, что Советский Союз и Запад стремятся уничтожить социализм в Румынии.
Похоже, именно восьмидесятые годы во многом предопределили судьбу Чаушеску и пути дальнейшего развития общества уже в постчаушесковскую эпоху. Что же происходило в Румынии в последние десять лет диктатуры “Гения Карпат”?
Уже на рубеже 70 – 80-х годов стали нарастать экономические сложности и неурядицы. В основе кризисных явлений была приверженность режима и самого генсека ортодоксальной марксистской экономической модели: жесткая командно-административная система, тотальное огосударствление экономики, развитие тяжелой промышленности на экстенсивной основе, коллективизация сельского хозяйства. В 70-е годы Чаушеску сделал ставку на западные кредиты. В результате к середине 80-х годов внешний долг Румынии составил свыше 20 миллиардов долларов. В заслугу Чаушеску надо поставить то, что он умел полностью погасить этот долг, однако режим сверхжесткой экономии заметно обострил социальную обстановку в стране.
Если перелистать советские газеты и журналы 80-х годов, то можно сделать вывод, что в Румынии все обстоит хорошо. Народ сыт и вполне доволен жизнью. Есть, конечно, и некоторые недостатки. По вечерам рано гаснет свет на улицах и в домах. Только 2 – 3 часа в день работает телевидение. Рано закрываются дискотеки. Но вот как все это объяснял социолог Петр Дескулеску, сотрудник исследовательского центра по проблемам молодежи при СКМ: “Энергетический вопрос для нас – вопрос выживания, вопрос, от которого зависит осуществление нашего социалистического проекта. Жесткие меры призваны приучить будущие поколения к мысли, что ресурсов действительно мало и что каждому необходимо нести за них свою долю ответственности”. Между тем, бытовые условия населения из года в год становились все хуже. В квартире разрешалось включать только одну лампочку мощностью 15 ватт, горячая вода практически не подавалась. Обострилась продовольственная проблема. Позднее публицист Дорин Янку напишет в журнале “Румыния”: “Голод был своеобразным инструментом господства диктатора, который он применял наряду с холодом, мраком, страхом. Чаушеску рассчитывал с помощью этих элементов превратить людей в испуганных животных, единственной мыслью которых было бы как достать еду, независимо от того, что это за еда”.
В 60 – 70-е годы в Румынии было построено много промышленных предприятий, однако при этом в расчет не принимались энергетические затраты. В результате себестоимость их продукции в 3 – 4 раза превышала западную. Когда разразился мировой энергетический кризис 1973 – 1974 годов, тяжелая промышленность Румынии “почила в бозе”. Тем более, что Советский Союз лишил страну своей дешевой нефти, и румынам приходилось покупать ее за твердую валюту по мировым ценам. Громадный и капиталоемкий нефтеперерабатывающий комплекс Румынии так и не был введен в эксплуатацию.
Чаушеску несокрушимо верил в преимущества централизованной экономики и жесткого государственного планирования, однако к тому времени он был полностью отрезан своей “командой” от объективной информации. Курс на всеобъемлющий экспорт в целях скорейшей выплаты задолженности опустошил полки магазинов и создал ситуацию, близкую к голоду. Однако на вопрос корреспондента журнала “Ньюсуик” “Когда заполнятся пустые полки магазинов?” Чаушеску надменно отвечал: “У нас нет пустых полок. Наоборот, в наших магазинах полно товаров. Возможно, в магазинах стали халатно относиться к работе, но мы не хотим поставлять туда дополнительный товар. Вы можете пойти в любой магазин и купить все, что угодно, в том числе многие товары, которые мы поставляем в США”.
"Самая большая и самая вредная ложь чаушизма – ложь экономическая!” – писала газета “Ромыния либерэ” 28 декабря 1989 года. Действительно, цифры, свидетельствующие об экономическом расцвете Румынии, очень впечатляли. В интервью газете “Правда” в августе 1989 года Николае Чаушеску утверждал, что после 1944 года промышленная продукция выросла в 135 раз, сельскохозяйственная – в 10 раз, национальный доход увеличился более чем в 40 раз. На пленуме ЦК компартии в октябре 1989 года он заявлял: “Согласно международным статистическим данным, Румыния числится среди первых стран в мире с такими темпами развития, а некоторые данные выдвигают Румынию на первое место в отношении социально-экономического развития после второй мировой войны”.
Однако все эти цифры лгали. Действительная статистика скрывалась. Так, с 1985 года Румыния перестала поставлять во Всемирную организацию здравоохранения статистические данные о положении в сфере охраны здоровья. По официальным данным, в 1989 году общая продукция зерновых превысила 60 миллионов тонн, на деле же она составила только 16 миллионов тонн.
Угодливая пропаганда, направляемая придворными льстецами, все больше раздувала культ Вождя, этого “самого любимого сына румынского народа”. Чаушеску приписывались все “успехи” – подлинные и мнимые – в создании “всесторонне развитого социалистического общества” и формировании “нового человека”. За несколько месяцев до гибели Чаушеску беседовал с корреспондентом “Ньюсуик”, который спросил его: “Люди, приезжающие из-за рубежа в Румынию, видят плакаты с вашим именем, в книжных магазинах они видят написанные вами книги. Кое-кто говорит о культе личности Чаушеску”. Верный своей словесной эквилибристике, Кондукатор ответствовал: “Все личности в той или иной партии могут пользоваться расположением и поддержкой, если отождествляют свою деятельность с делом рабочего класса, с делом своего народа. И это не так уж плохо. Если это культ личности, то мне хотелось бы, чтобы во всех слаборазвитых странах были такие личности, способные обеспечить повышение жизненного уровня народа. Я думаю, само понятие культа личности ложно, ибо если кто-то ясно видит окружающую действительность, то это не культ личности” Свою страну румыны в разговорах между собой именовали “Чаушвенцим”, “Чаусима”, “Паранополис”. Однако ухудшение жизненных условий приводило только к усилению внешних проявлений культа Чаушеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9