“Чаушеску был ограниченным коммунистом-энтузиастом, который сам верил в проповедуемые им глупости, – говорил позднее оппозиционно настроенный генерал Штефан Костял, в то время политзаключенный. – Это выглядело достаточно странно, и поэтому большинство заключенных избегали его”. Именно здесь в то время в заключении находились ветераны румынского коммунистического движения. Постепенно Чаушеску сблизился с “первым коммунистом” страны, став, по сути дела, его доверенным лицом. То был первый шаг на пути его восхождения к вершинам власти.
23 августа 1944 года перед угрозой стремительно наступавших советских войск Михай I арестовал Антонеску. Румынская армия получила приказ повернуть оружие против немцев. Сталин даже наградил короля высшей военной наградой – орденом Победы. Правда, уже вскоре коммунисты приписали себе главные заслуги в событиях 23 августа, назвав их “антифашистской и антиимпериалистической революцией социального и национального освобождения”.
В продолжившей киноэпопею Юлия Озерова “Освобождение” советской ленте “Солдаты свободы” Чаушеску показан лидером коммунистической партии, что совершенно не соответствует истине. Однако фильм этот создавался в 70-е годы, когда мифы, проповедуемые в тогдашнем “социалистическом лагере”, расцвели пышным цветом, став важным компонентом в идеологическом оболванивании масс. Путь Чаушеску наверх был достаточно долгим. После выхода из лагеря как раз накануне событий 23 августа 1944 года он становится главой Союза коммунистической молодежи, затем в октябре 1945 года его избирают в состав ЦК компартии.
В декабре 1947 года Михай I отрекся от престола. Позднее он заявит в одном из своих интервью: “Мое отречение было незаконным. Акт был подписан под физическим воздействием. У Петру Гроза (тогдашний глава правительства) в кармане был пистолет. Охрана была арестована, а артиллерия заняла позиции вокруг дворца”.
Жестокий и беспринципный Георгиу-Деж рвется к власти. В 1946 году он инспирировал смещение и казнь тогдашнего Генерального секретаря компартии Штефана Фориша. Позднее, в 1954 году, он же обвинил видного деятеля партии Лукреция Патрашкану в государственной измене. Среди членов и кандидатов в члены Политбюро, которые единогласно вынесли Патрашкану смертный приговор, был и Николае Чаушеску?.
В 1955 году будущий Кондукатор входит наконец в высшую партийно-государственную элиту, став членом Политбюро, ответственным за кадры. Он пользуется полным доверием Георгиу-Деж. Между тем после смерти Сталина советско-румынские отношения осложняются. В ходе “десталинизации” Никита Хрущев начинает менять руководителей в социалистических странах Восточной Европы. Однако подобный диктат никак не устраивал вождя румынских коммунистов, и ориентация Георгиу-Деж постепенно меняется. Правда, он поддержал ввод советских войск в Венгрию осенью 1956 года, однако все более сознавал, что невозможно все время опираться на Советский Союз и его армию.
На VII съезде коммунистической партии, которая в то время носила название Рабочая, впервые открыто заговорили о “румынском пути к социализму”. В конце пятидесятых годов из Румынии были выведены советские войска. В 1964 году в советском журнале “Экономическая жизнь” появилась статья, в которой излагался проект создания “межгосударственного экономического комплекса в зоне нижнего Дуная”. Эту сугубо научную публикацию румынское руководство расценило как покушение на самостоятельность страны. Вскоре румынские коммунисты на своих собраниях услышали закрытое письмо ЦК партии с обвинениями в адрес Москвы и КПСС. Так уже в период правления Георгиу-Деж было положено начало “особому курсу” партии и страны.
В 1965 году, когда стала обостряться давняя болезнь Георгиу-Деж, в кругу его сподвижников начинает активно обсуждаться вопрос о преемнике “вождя”. Главным претендентом на пост Генерального секретаря партии считался Георге Апостол, ветеран партии, в 30-е годы находившийся вместе с Георгиу-Деж в заключении. Однако не все были согласны с этой кандидатурой и в итоге остановились на компромиссной фигуре 47-летнего генерала Николае Чаушеску, отвечавшего тогда в Политбюро за армию и силы госбезопасности и получившего поддержку со стороны премьера Иона Георге Маурера.

2. Великий Кондукатор: культ без личности

Оказавшись на посту Генерального секретаря партии почти одновременно с Леонидом Брежневым, Чаушеску, как и его советский коллега, в первые годы своего правления проводил достаточно осторожную и продуманную политику. Как и Брежнев, новый румынский генсек считался “временной фигурой”, плодом компромисса различных группировок в партийно-государственной элите. Однако в итоге Брежнев находился у власти 18 лет, а Чаушеску – 24 года.
Надо отдать должное Николае Чаушеску – он сумел в полной мере использовать шанс, предоставленный судьбой. Сравнительно либеральной политикой на начальном этапе своего правления он привлек к себе симпатии значительной части румынской интеллигенции. Его внутренняя политика была гораздо менее жесткой, чем режим Георгиу-Деж. В стране свободно продавались иностранные журналы, газеты, книги. Люди могли относительно свободно общаться с иностранцами. Передачи зарубежных радиостанций не глушились. Чаушеску выступал за творческое обновление в культурной жизни, разнообразие стилей и художественных форм. Что же касается менее образованных слоев населения, то здесь Чаушеску делает ставку на национализм и полную самостоятельность страны, что соответствовало его давним устремлениям.
Именно эту политическую программу новый генсек озвучивал в своих многочисленных выступлениях: создать великое и независимое государство, независимое в том числе и от стран социализма. Отношения между Москвой и Бухарестом, КПСС и РКП все более осложнялись. Участие Румынии в организации Варшавского договора превращалось в простую формальность. Зато Румыния все более сближалась с маоистским Китаем, начало чему было положено еще при Георгиу-Деж в начале 60-х годов.
Однако больше всего внимания Чаушеску уделяет в это время укреплению своей власти. Еще будучи секретарем ЦК партии по организационным вопросам, он активно способствовал продвижению своих сторонников – Илие Вердеца, Паула Никулеску-Мизила, Вирджила Трофина, Маня Мэнеску, которые в 1965 году становятся секретарями ЦК. В 1971 году секретарем ЦК партии становится также Ион Илиеску, в то время сторонник Чаушеску. Когда в 1969 году был созван Х съезд партии, то две трети политбюро составляли те, кто был выдвинут в высшие эшелоны власти самим Кондукатором.
В то же время он постепенно оттесняет на второй план старую гвардию – соратников Георгиу-Деж, в которых видел угрозу своим властным амбициям и полномочиям, а затем и расправляется с ними. Был смещен Георге Апостол, обвиненный в “моральном разложении”. Киву Стойка оставили во главе Ревизионной комиссии, но практически он был отстранен от участия в решении важных вопросов. Позднее Киву Стойка покончил с собой.
Опасаясь соперничества со стороны более молодых секретарей ЦК партии, Чаушеску внимательно следил за их настроениями и связями, предпринимая в случае необходимости самые решительные меры. Так, были перемещены на более низкие посты Паул Никулеску-Мизил, Ион Илиеску, Вирджил Трофин. Последний вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах.
Важным этапом на пути установления Чаушеску личной власти стали события августа 1968 года, когда войска социалистических стран оккупировали Чехословакию и положили конец “пражской весне”. Румынский генсек резко выступил против этой акции. 21 августа на митинге на Дворцовой площади в Бухаресте он заявил, что вторжение в Чехословакию – это “колоссальная ошибка, серьезная угроза делу мира в Европе и судьбе социализма, постыдное пятно в истории революционного движения”. “Нет и не может быть оправдания военному вмешательству во внутренние дела братского социалистического государства, – говорил Чаушеску, – никто извне не имеет права указывать, каков должен быть путь социалистического строительства в каждой отдельной стране”.
В эти смутные дни в Румынию приехал известный американский журналист, корреспондент “Ньюсуик” Эдвард Бэр. Его поразило очень доброжелательное отношение румын к своему лидеру. Священник в разговоре с журналистом хвалил Чаушеску: “Очень хороший человек, он защитит нас от русских”. Пожилой рабочий говорил: “Старому коммунизму, слава богу, сейчас везде капут”. А рабочий-нефтяник из Плоешти сказал американцу: “Живем мы теперь хорошо, дела потихоньку идут на поправку. И будет все замечательно, если только русские оставят нас в покое”. Э. Бэр позднее напишет: “Ситуация была предельно ясна: в самобытной стране появился необычайно популярный лидер”.
По Фридриху Ницше, воля к власти является подлинной пружиной человеческих действий. Постепенно, по мере упрочения своих позиций, Чаушеску все более явно проявлял свои властные амбиции. Идет процесс формирования режима личной власти. Уже на Х съезде коммунистической партии в 1969 году делегаты, словно в едином порыве, вскакивали с мест и горячо аплодировали ему, скандируя: “Чаушеску – народ”! Сам Кондукатор все это воспринимал как должное. На этом съезде Чаушеску добавил еще один титул к растущему реестру своих заслуг – он стал Председателем Фронта демократии и социалистического единства, объединяющего все политические и общественные силы во главе с компартией. Вот цитата из румынского учебника истории: “В октябре 1968 года был создан Фронт социалистического единства (ФСЕ) – блок РКП и 29 различных общественных и профсоюзных организаций. В марте 1969 года за кандидатов ФСЕ в Великое Национальное собрание голосовало 99,75 процента избирателей”. Тогда же Чаушеску становится председателем Совета обороны и Верховным главнокомандующим вооруженными силами страны.
Апатия и равнодушие румынского народа предопределили стремительное нарастание культа личности Чаушеску и превращение его в “полноценного” диктатора. Недаром Э. Бэр назвал свою книгу, посвященную эпоху “чаушизма”, “Целуй руку, которую не можешь укусить”. Нарастал “культ вождя”. Все крупные мероприятия в стране освящались его именем. Набирала обороты мощная пропагандистская машина. В газете “Скынтейя” стали появляться подробные описания жизни Кондукатора в его собственном изложении. “Люди вроде меня появляются раз в пятьсот лет!” – заявил он в начале 70-х годов министру здравоохранения.
Когда в 1978 году Николае Чаушеску исполнилось 60 лет, то вся страна готовилась к этому “славному юбилею”. Сдавались новые промышленные объекты, воздвигались памятники, слагались поэмы. Прилавки книжных магазинов были заполнены книгами, воспевающими “мудрую политику” вождя. Именно тогда увидел свет знаменитый фолиант “Омаджиу” (“Посвящение”), подготовленный группой придворных во главе с Думитру Попеску, на 664 страницах которого раболепно прославлялись заслуги Великого Кондукатора.
Средства массовой информации более всего обязаны были заботиться об имидже вождя. На телевидении за этим следил протокольный отдел Секуритате. По словам одного из редакторов, “нужно было убирать все невольные паузы, заминки, заикания Чаушеску, и только после этого программа шла в эфир”. Существовали специальные инструкции, в соответствии с которыми при телевизионной съемке нельзя было подчеркивать маленький рост Чаушеску ( 167 см ). Если государственные деятели, с которыми встречался Чаушеску, были выше его, то необходимо было вести съемки так, чтобы разница в росте не замечалась. В телевизионных, и кинохрониках высоких де Голля и Жискара д'Эстена никогда не показывали рядом с Кондукатором.
В тогдашнем румынском традиционном обществе сохранялись мощные социокультурные основания для культа личности: сервилизм (раболепие), во многом обусловленный 500-летним господством турок; подавление личности в правовом и экономическом отношении; отсутствие необходимых социокультурных противовесов произволу властей. Все еще сильными оставались традиции корпоративизма. Руководители страны после провозглашения государственности в 1857 году сочетали обязанности политического лидера и главы клана. По словам племянницы Чаушеску, психолога Нади Бужор, “мы, румыны, всегда тяготели к архетипу Сильного Отца”. Безразличие образованных слоев общества к культу личности позднее объясняли “глубоко внедрившейся оттоманской традицией лицемерия” и “укоренившейся привычкой к коррупции, протекционизму и взяточничеству”. “Чего же вы хотите? Ведь мы живем у врат Востока!” – сказал как-то Раймон Пуанкаре, защищавший в румынском суде своего клиента. Все это дополнялось целенаправленной индоктринацией и пропагандой национализма.
К 70-м годам нормой стали такие обращения, как “Гений Карпат”, “Источник нашего света”, “Полноводный Дунай разума”, “Творец эпохи невиданного обновления” и другие. Чем хуже становилась жизнь простых людей, тем больше средства массовой информации, полностью контролируемые партией, изощрялись в восхвалении Вождя. “Каким же надо быть, – задавался вопросом Э. Бэр, – чтобы купаться в лучах такой славы, разрешать печатать такие книги и принимать за чистую монету такую похвалу? Неужели Николае и Елена не видели, что улыбки их почитателей насквозь фальшивы и что доведенный до отчаяния народ, когда-то исполненный желания целовать его руку, теперь готов яростно укусить ее?” “Что за внутренняя неудовлетворенность снедала супругов Чаушеску, заставляя их столь надрывно убеждать свой народ, что они заслуживают подобного поклонения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9