Эта информация подтверждается сейсмологическими данными. Пришелец предложил поделиться технологией в обмен на помощь в сооружении устройства, которое можно грубо описать как субкосмический передатчик. Мы ответили, что подумаем над этим, а он — кажется, он мужского пола — остался в кабинете Йетса, ждет официального решения насчет технической помощи и убежища. Это все.— Нет, не все, — возразил генерал. — Ты сказал, что Есилькова была вовлечена в дело с пришельцем позже. Значит, сначала она ничего о нем не знала. По чьему приказанию она была приглашена?— Э-э… Йетса.— Кого же пришелец просил о предоставлении убежища — нас или русских?Элла посмотрела на Маклеода, который не отрываясь глядел генералу в глаза:— Нас, сэр. По крайней мере, мы можем на это претендовать. Первым с ним вошел в контакт американский гражданин, сотрудник визово-эмиграционного отдела офицер Гейтвуд. По приказанию Есильковой он посылает доклады о всех происшествиях в кабинет Йетса и уже стер всю информацию в компьютере о появлении пришельца. Но если поднимется вопрос о приоритете, мы все-таки первые.— Где был этот Йетс, когда Есилькова отдала приказ об уничтожении данных?— Э-э… в той же комнате, сэр, насколько мне известно. Йетс и Есилькова работали вместе в прошлом. Я думаю, это простая халатность, хотя еще не все ясно, особенно если Советы примутся выяснять, кому принадлежит пришелец.— Сэм никогда бы не допустил ничего такого…Мужчины так резко обернулись к ней, что слова застряли у Эллы в горле, но она все-таки пересилила себя и продолжила:— Я как антрополог считаю, что мы можем работать с русскими, и это не приведет к потере нашего приоритета. Американского чиновника попросили о политическом убежище. Если мы найдем возможность предоставить его немедленно, у нас не будет никаких проблем с СССР, если мы будем делиться с ними информацией.— Мисс Бредли, вот что беспокоит меня: этот Йетс пригласил Есилькову без твоей санкции, Тинг, самостоятельно?— Боюсь, что так, Сэнди. Если вся эта история не какой-нибудь обман, нам придется работать с русскими экспертами.— Но мы совершили ошибку. Увидите, русские не упустят своего, — мрачно сказал Сандерс. — Откуда, вы сказали, прилетел пришелец?— Я ничего не говорил, сэр. Мы этого еще не знаем.— Так. Мне нужно будет просмотреть все отчеты и поговорить наедине с этим вашим Йетсом.Элла мысленно застонала. Настоящий живой инопланетянин, а натовский генерал думает только о том, чьи флажки будут стоять за столом переговоров.Маклеод тем временем продолжал:— Советская группа состоит из четырех человек. Рускин (его чин соответствует вашему), Силов — астрофизик, Минский — мой коллега; кто четвертый, я не знаю, если он вообще будет.— Знаете, Маклеод, если бы это была ваша вина, я отправил бы вас заполнять экспортные листы на Четырнадцатой авеню.— Я знаю это, сэр. Но, во-первых, ошибку совершил Йетс, а не я, и, во-вторых, я сомневаюсь, что вам удалось бы это в любом случае.Элла навострила уши. Не ослышалась ли она? Неужели ее жених осмелился сказать это?Сандерс с лязгом закрыл рот, на мгновенье потеряв дар речи.— Что ты сказал, сынок? — ласково переспросил он.— Я считаю, что пришелец — это не операция ВВС, не восстание, он даже не входит в компетенцию органов национальной безопасности. Если нас не обманывают, этот случай войдет в историю как важнейшее событие за время существования человечества. Я доложил своему непосредственному начальству и получил карт-бланш. Пришелец мой, я хочу, чтобы все понимали это.— Пусть это поймут русские. А я буду проверять каждый твой шаг, сынок, в этом можешь быть уверен.— Очень хорошо, сэр. Моя работа — предотвращать внешние проблемы, которые вызывают такие происшествия.— Вы что имеете в виду, что были еще и другие инопланетяне? — изумился генерал.— Нет, других не было, по крайней мере, насколько это известно моему агентству. Или другому агентству, за которым мы… э-э… наблюдаем. И мы не уверены — не полностью уверены — в подлинности нашего сегодняшнего пришельца.Разговор продолжался. Маклеод сообщил генералу, что требуется полное засекречивание дела, на что был дан ответ, что это невозможно, если обо всем знают Советы. Спор продолжался до тех пор, пока лимузин не остановился у Правительственного центра, расположенного рядом со зданием Службы Безопасности, где работал Йетс.Все вылезли из автомобиля, не дожидаясь, пока шофер откроет двери. Элла тихо сказала:— Я знаю, куда идти, если вы не хотите, чтобы вас сопровождала охрана.— Прекрасно, — Маклеод махнул своим людям, чтобы они оставались на месте. — Веди нас, Элла. После вас, генерал.Она пошла первой, мысленно ругая себя за недоверие Тейлору, сомнения в его намерениях по отношению к ней. Ведь Маклеод взял на себя весь риск в деле с пришельцем.Коридоры здания были полупусты — ночная смена. Элле казалось, что она чувствует напряжение в воздухе. Ей хотелось идти на цыпочках.Первой, кого они встретили, была Есилькова. Она стояла в дверях, загораживая проход.— Привет, Есилькова, — улыбнулась ей Элла. — Познакомься с моими коллегами.— Обойдемся и без знакомства, — проворчал генерал, с презрением глядя на Есилькову, которая протянула ему руку, но не для пожатия, а за документами. — Приведите-ка нам лучше сюда вашего Йетса.— Комиссар Йетс, — прощебетала яркая блондинка секретарша из-за спины Есильковой, — вышел по делам. Инспектор Есилькова должна проверить ваши бумаги. Я должна записать ваши имена. У меня есть на это строгое распоряжение комиссара.— Вы хотите сказать , что Йетс оставил пришельца одного?! — взорвался генерал.Есилькова прочно уперла руку в бедро, на котором висела кобура, и заявила:— Пришелец разговаривает с советскими экспертами. Поэтому он не один — это даже вы, наверное, поймете. А теперь покажите ваши документы… Бредли, я знаю вас и вашего друга. Вы можете пройти.Элла пыталась подать знак Тейлору, но тот подтолкнул ее мимо Есильковой, через комнату секретарши, прямо в кабинет Йетса.Элла прошептала Маклеоду на ухо:— Нам должно быть стыдно. Оставили беднягу генерала наедине с Есильковой…А потом она увидела пришельца, который сидел на кушетке и тихо разговаривал с двумя незнакомыми Элле людьми.Все трое посмотрели на вошедших, сразу замолчав.Элла понимала, что ей надо войти, чтобы дверь могла закрыться. Она с трудом, не отрывая глаз от инопланетянина, заставила свои ноги подчиниться.У него была красно-бронзовая кожа и вообще все так, как описывал Йетс. Он улыбнулся, показав острые зубы. Потом он сказал: «Шеннон»— и рукой коснулся закованной в скафандр груди.У Эллы закружилась голова, и она услышала чей-то чужой голос, произносящий:— Я — Элла Бредли. Это — Тейлор Маклеод. Мы рады познакомиться с вами, мистер Шеннон.— Я тоже рад. Вы друзья Есильковой или Йетса?Чужак быстро учился. Маклеод сказал:— Мы друзья и Йетса и Есильковой, мистер Шеннон.Пришелец кивнул головой и произнес:— Хорошо.Потом в кабинет вошла целая толпа народу: генерал Сандерс, Есилькова, Йетс и двое русских, о чем-то спорящих. Все они столпились за спиной у Бредли.Пришелец молча наблюдал за всеми, не снимая пальца с клавиши на груди скафандра. Его черно-перламутровые глаза таинственно поблескивали. 6. КРИВАЯ ОБУЧЕНИЯ — Где Йетс и Есилькова? — уже который раз за несколько дней Шеннон задавал этот вопрос Бредли.— Они не могут быть допущены к разговору, я уже объясняла тебе. То, что ты говоришь нам, — секрет.— Кабинет Йетса. Йетс и Есилькова знают секрет Шеннона. Хочу Йетс и Есилькова, — пришелец решительно сложил руки на груди, как это делала Есилькова. — Не сниму скафандр, пока не придут.Скафандр стал камнем преткновения в переговорах. Люди хотели исследовать его — они говорили это несколько раз, и Шеннон видел, что они не лгут. Он сам хотел выбраться из него, почесаться наконец, очистить выделительную и охладительную системы.— Шеннон, ты не можешь навсегда оставаться в скафандре. Будь разумен.— Я разумен. Люди неразумны.Сейчас, когда с ним разговаривала только Бредли, ему было легче соображать. Обычно собеседников было двое, и их переплетающиеся эмоции оглушали его. Наверное, этот вид существ был лишен возможности телепатического общения из-за чрезвычайной напряженности их чувств и эмоций. Иногда Шеннону хотелось закрыться и понимать только то, что говорят их рты.Но люди редко говорили то, что думали, и Шеннон с ужасом осознавал, что им никогда не удастся договориться.Султанян, математик советской группы, был единственным, кто его вообще понимал. Остальные прислушивались только к своим чувствам и транслировали свой страхи на мозг Шеннона.Но теперь он ощущал что-то другое — более серьезную угрозу, жестокость, которая была несвойственна даже людям. Ему действительно было нужно видеть Йетса и Есилькову. Эти два существа занимались обеспечением безопасности, а Шеннон не сомневался, что их общая безопасность находится под угрозой.Но как объяснить это ксенофобам, которые окружают его? Только у Йетса он выявил нужные реакции. В людской иерархии только Йетс мог иметь дело с угрозой, которую чувствовал Шеннон.И Шеннон сказал Бредли, женщине, которая принадлежала лидеру американской группы:— Если не Йетс, нужно говорить с Маклеодом.Бредли потерла голову и посмотрела на кисть левой руки — там у нее был прибор, определяющий время. Потом сказала:— Тебе нужен Маклеод — говорить наедине? Тайна? — В ее голосе была надежда: ее разум устал. — До того, как остальные вернутся с собрания?— Сейчас же. Моментально. Йетс и Есилькова с ним.— Послушай, Шеннон, так не пойдет, — мозг Бредли излучал растерянность. — Я ничему у тебя не научусь, если потрачу все время, объясняя наши бюрократические процедуры, до которых тебе не должно быть никакого дела. Чем это, интересно, Маклеод и я не столь хороши, как Йетс и Есилькова, когда нам… позволено говорить с тобой, а им нет?Шеннон, пытаясь сдержать раздражение, пролистывал память транслятора в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь объяснению, но не нашел ничего подходящего ни в английском, ни в русском. Он громко щелкнул языком. Это было оскорбление, но Бредли его, разумеется, не поняла.Потом, словно разговаривая с умственно отсталым ребенком, он медленно повторил:— Йетс — не Маклеод. Ты — не Есилькова. Если Йетсу и Есильковой не разрешено говорить с Шенноном, Шеннону не разрешено отвечать на вопросы.Он прислонился спиной к стене, ожидая реакции собеседницы на его слова.Как он мог сказать Бредли, что почувствовал риллиан? Его разума коснулся грозный шепот, неопровержимо свидетельствующий об их присутствии. Он не знал, где они и сколько их. Его охватил ужас.Когда страх прошел, он больше не ощущал ничего. Шлем лежал рядом с ним на кушетке. Он мог надеть его и выйти на поверхность, если бы ему дали возобновить запас кислорода. Он вышел бы из поселения людей и остался на темной стороне спутника. Если бы риллиане пришли, они нашли бы только его одного.Но для того, чтобы осуществить это, ему нужна была помощь. Или, по крайней мере, отсутствие противодействия. А он знал, что, если попытаться уйти, противодействие будет наверняка.Поэтому нужно было объяснить кому-нибудь, кто разбирается в проблемах безопасности, что произошло. Но никто из этих эгоистичных созданий, которые гнались только за личной выгодой, выпытывая у него знания, не позволили бы ему уйти. Только Йетс и Есилькова были верно сориентированы, чтобы понять опасность.— Шеннон, не смей так говорить со мной. И не будь упрямым. Ты не понимаешь, чем тебе грозит твой отказ сотрудничать. Ты совсем не знаешь людей.Она пыталась быть доброй, чтобы защитить его. Но еще хотела запугать его, чтобы Шеннон делал то, что, по ее мнению, было наилучшим для него.Шеннон сказал:— Иди к Маклеоду. Говори: Шеннон не отвечает на вопросы, пока не придут Йетс и Есилькова.— Отлично. Я найду Тинга, тогда и поговорим.Теперь она действительно разозлилась. Она резко встала, подошла к столу Йетса и включила примитивный аппарат связи.Из того, что Шеннон услышал, он понял, что Маклеод придет.Он снова прислонился спиной к стене и закрыл глаза.Бредли зло крикнула ему:— Не спи в моем присутствии, краснокожая тварь! Маклеод сейчас придет.Тут же она устыдилась своей вспышки:— Извини, Шеннон. Ты разозлил меня, как тогда ты разозлил Силова, когда не нашел ничего знакомого в звездных атласах, помнишь?— Шеннон помнит.Все люди, кто встречался с ним, ушли от него огорченными, если не считать математика, который ушел обеспокоенным. Все эти так называемые эксперты лгали ему и друг другу, скрывая информацию, даже если эта информация могла помочь Шеннону: они боялись выдать свои секреты другой стороне.Шеннон думал, что, кажется, будет невозможно построить даже самый простой передатчик. Он не был ученым. Люди не имели требуемой технологии, им даже не были знакомы источники А-энергии, а Шеннон самостоятельно не мог обеспечить их необходимой информацией, как не мог построить космический корабль из письменного стола Йетса, например.Это было настоящее противостояние: их невежество и паранойя против его невежества и настойчивости…Шеннон приучил себя к их воде, он нашел растения, которыми мог питаться, он учил их всему, чему мог научить. Если бы он не почувствовал поисковый зонд риллиан, он бы никогда не стал давить на Бредли, которая хотела выдвинуться и доказать, что она способна быть его переводчиком, если он правильно понимал ее мысли.Если бы не риллианская угроза, он провел бы здесь жизнь и умер когда-нибудь без сожалений, зная, что после него придут другие миссионеры.Эта работа была не той, к которой он всю жизнь готовился, но очень близка к ней. Помогать людям значило помогать разуму и жизни — это была его высшая цель. До тех пор, пока он не почувствовал риллиан.Он так и продолжал сидеть с закрытыми глазами, несмотря на присутствие Бредли. Нужно было подготовиться к разговору с Маклеодом, найти такой подход, который убедил бы его и одновременно не испугал. Шеннону нужен был Йетс. Ему нужна была Есилькова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37