Как приятно, должно быть, не знать ничего о страсти, ревности или предательстве и не чувствовать ничего, кроме тепла или холода, сытости или голода, думала она.
– Наслаждайся этим, пока можешь, моя маленькая, – сказала Джейн.
Она торопливо застегнула блузку и натянула тяжелый, замасленный свитер. Накинула через плечо повязку и уложила в нее Шанталь, затем надела пальто и вышла на улицу.
Эллис и Мохаммед изучали карту при свете фонарика. Эллис показал Джейн маршрут.
– Мы двинемся вдоль течения Линар до места впадения в реку Нуристан, затем снова свернем и направимся вверх на север Нуристана. Затем пойдем по одной из примыкающих долин – Мохаммед еще не знает, по какой точно, он скажет на месте – и направимся к перевалу Кантивар. Я бы хотел, чтобы сегодня мы покинули долину Нуристан. Русским будет труднее нас преследовать, не зная, по какой стороне долины мы пошли.
– Это далеко? – спросила Джейн.
– Километров двадцать, не больше, но легче или труднее, это зависит от местности, конечно, – сказал он.
– Тогда давайте двигаться, – бодро кивнула Джейн. Она почувствовала гордость за то, что говорит весело и уверенно, скрывая свое настоящее состояние.
Они отправились в путь при свете луны. Мохаммед сразу взял быстрый темп, нещадно подстегивая лошадь кожаным кнутом, когда она оступалась. У Джейн немного болела голова, к тому же она ощущала подташнивание и пустоту в желудке. Однако, она не была сонной, сказывалось лишь нервное напряжение и усталость мышц. Дорога показалась Джейн ужасно трудной, в особенности ночью. Когда они шли вдоль реки по жесткой траве, это было еще ничего, но когда тропа резко пошла вверх к горным скалам, иногда более чем на сотню метров выше, где земля была покрыта снегом, Джейн боялась поскользнуться, упасть и разбиться насмерть с ребенком в руках.
Иногда приходилось выбирать: на пути встречались развилки, одна вела вверх, другая – вниз. Поскольку никто из них не знал, по какой тропе идти, выбор оставляли за Мохаммедом. В первый раз он выбрал нижнюю тропу и оказался прав: она привела их через маленькую песчаную косу к воде, и им пришлось идти по колено в воде. Но это избавило их от лишних хождений и им не пришлось делать крюк. Зато в следующий раз, снова пробираясь вдоль берега реки, они пожалели об этом, так как не пройдя и пары километров, наткнулись на неприступные скалы, и оставался единственный выход – обогнуть их вплавь. Поэтому они снова вернулись к развилке и пошли уже верхней тропой, взбираясь по утесу.
В другой раз они опять спускались по берегу реки. Тропа вела по выступу скалы на высоте от тридцати до сорока метров над уровнем реки. Лошадь стала нервничать, видимо из-за того, что тропа была слишком узкой. Джейн тоже охватил страх. Ночь была темной и звездное небо недостаточно освещало реку внизу, узкое ущелье казалось бездонной, зияющей чернотой ямой, разверзшейся перед ней. Мэгги без конца останавливалась, и Мохаммеду все время приходилось тянуть ее за поводья, чтобы она сдвинулась с места.
Когда тропа, резко обогнув скалу, исчезла из поля зрения, Мэгги заупрямившись, отказалась идти за поворот. Джейн сделала шаг назад, опасаясь, что она начнет бить копытами. Шанталь заплакала то ли потому, что почувствовала момент напряжения, то ли оттого, что еще некрепко заснула после кормления в два часа ночи. Эллис отдал Шанталь в руки Джейн и прошел вперед, чтобы помочь Мохаммеду справиться с лошадью.
Эллис предложил Мохаммеду повести лошадь, но Мохаммед только раздраженно отказался отдать поводья: нервозность и напряжение охватили его. Эллис стал подталкивать животное сзади, покрикивая лошади «но», «пошла». Джейн подумала, что все выглядит даже как-то смешно: Мэгги становится на дыбы, поводья выскальзывают из рук Мохаммеда, и кобыла пятится назад, сбивая Эллиса, продолжает пятиться назад.
К счастью, Эллис упал влево, к подножью скалы. Когда лошадь сдвинулась дальше в сторону Джейн, та стояла на краю тропы у обрыва, ей пришлось схватиться за сумку, привязанную сбоку у седла лошади, чтобы Мэгги не столкнула ее в пропасть.
– Глупое животное, – вскрикнула Джейн, все еще не отпуская из рук лямки.
Шанталь, зажатая между лошадью и Джейн, громко заплакала.
Лошадь протащила Джейн несколько метров. Боясь ослабить руку, Джейн сделала отчаянное усилие и схватилась правой рукой за поводья; отпустив сумку, она добралась до уровня головы лошади, и крепко натянув поводья, громко крикнула:
– Стоять!
К ее удивлению, лошадь остановилась. Джейн повернулась назад, Эллис и Мохаммед поднялись на ноги.
– У вас все в порядке? – спросила она по-французски.
– Почти, – ответил Эллис.
– Я потерял фонарик, – сказал Мохаммед.
– Надеюсь, эти чертовы русские тоже свое получат в этих горах, – сказал Эллис.
Джейн поняла, что они даже не заметили, как лошадь чуть было не столкнула ее с обрыва. Она решила не говорить им об этом. Джейн нашла упавшие поводья и протянула их Эллису.
– Надо идти, – сказала она. – Раны будем зализывать позже.
Она прошла мимо Эллиса и сказала Мохаммеду:
– Показывай дорогу.
Мохаммед повеселел, побыв несколько минут без Мэгги. Джейн подумала, а нужна ли им вообще лошадь, но затем решила – нужна.
Слишком много багажа оказалось у них с собой, чтобы тащить его с собой самим, что-нибудь выбросить было нельзя – ведь все может понадобиться в пути, может быть, даже следовало взять побольше еды.
Они миновали тихо спящее селение, состоявшее из горстки домов у горного потока. Около одного дома громко лаяла собака, пока не вышел хозяин и выругавшись, не успокоил ее. Затем они снова оказались в глуши и безлюдье.
Черное небо постепенно становилось серым, звезды растворялись, наступал рассвет. Джейн подумала, а что сейчас делают русские. Наверное, офицеры с криком поднимают солдат, расталкивая тех, кто слишком медленно вылезал из своих спальных мешков. Повар готовит кофе, а командир изучает карту. А может, они встали на час раньше, еще до рассвета, и отправились в путь, собравшись всего за несколько минут, и сейчас шагают строем вдоль реки Линар, а может даже, они уже прошли селение Линар, или даже преодолели все подъемы по развилкам и находятся сейчас примерно в одном-двух километрах от них.
Джейн прибавила шагу.
Тропа, обогнув скалу, круто уходила вниз к берегу реки. Склоны гор по обеим сторонам были покрыты густым лесом, но следов сельского хозяйства в этих местах они не заметили. Как только рассвело, Джейн определила, что деревья вокруг из породы скального дуба. Она указала на них Эллису и сказала:
– Почему бы нам не спрятаться в лесах?
– Это уж на самый крайний случай, – ответил он. – Но русским скоро станет ясно, что мы остановились где-то здесь, после разговоров с местными жителями, которые подтвердят, что не видели нас, поэтому русские повернут назад и станут усиленно искать нас здесь.
Джейн кивнула. Она просто искала повод, чтобы остановиться и отдышаться.
Перед самым рассветом они одолели поворот и остановились, чтобы чуть-чуть передохнуть: на тропе после обвала были беспорядочно разбросаны камни, а дальше огромная их груда почти полностью перекрывала проход.
Джейн чуть-чуть не расплакалась. Они прошли километров пять по узкой отвесной тропе над пропастью и по берегу реки. Если сейчас повернуть назад, это означало бы повторить пятикилометровый отрезок, включая ту часть пути, которая так напугала Мэгги.
Они постояли втроем перед выросшей перед ними преградой.
– Мы можем попробовать перелезть через эту груду камней? – спросила она.
– Лошадь не сможет, – ответил Эллис.
Джейн разозлилась на него, ведь это и так было ясно.
– Один из нас должен вернуться назад с лошадью, – нетерпеливо проговорила Джейн, – а остальные двое могли бы передохнуть.
– Не думаю, что есть смысл разбредаться, – сказал Эллис.
Джейн не понравился его безапелляционный тон.
– Не думай, что мы будем делать только так, как кажется правильным тебе, – парировала она.
Он был озадачен.
– Ну, хорошо. Я ведь подумал, что эта груда камней и валунов может сдвинуться с места, если кто-то попробует на нее взобраться. Я лично не собираюсь даже пробовать, независимо от того, что вы оба решите.
– Значит, ты даже не хочешь обсудить это с нами? Ясно. – Взбешенная Джейн повернулась и пошла обратно, оставив у себя за спиною обоих мужчин. И почему так все происходит, размышляла она; когда возникают какие-то проблемы или препятствия, мужчины становятся такими властными и своенравными?
У Эллиса тоже есть недостатки, подумала она. Он, конечно, лукавит, когда говорит ей, что является экспертом по борьбе с терроризмом. Он все еще работает на ЦРУ, а это, наверное, самая большая террористическая организация в мире. В нем, несомненно, есть стремление к риску, опасности, насилию и обману. Не следует особенно обольщаться, если хочешь, чтобы мужчина тебя уважал.
Вот уж чего действительно нельзя сказать о Жан-Пьере, так это что он ставит себя выше женщины. Он мог забыть тебя, обмануть или проигнорировать, но он никогда не вел себя снисходительно. Может, быть потому, что был моложе нее.
Джейн миновала то место, где Мэгги заупрямившись, встала на дыбы. Она не стала ждать мужчин, на этот раз пусть они сами управляются с этой проклятой лошадью.
Шанталь, проголодавшись, стала кричать, но Джейн решила, что ребенок подождет.
Джейн приблизилась к тому месту, где тропа, казалось, вела наверх к скалам. Там она и присела на землю отдохнуть. Эллис и Мохаммед догнали ее через несколько минут. Мохаммед достал из рюкзака кекс из тутовых ягод с орехами и передал им. Эллис ничего не говорил Джейн. Перекусив, они стали карабкаться в гору. Когда они достигли вершины, их ослепила полоса яркого солнечного света, и Джейн чуточку успокоилась. Некоторое время спустя Эллис проговорил:
– Прости, что я тут раскомандовался.
– Да уж ладно, – сдержанно ответила Джейн.
– Не кажется ли тебе, что ты все воспринимаешь слишком уж болезненно?
– Может быть, извини.
– Ну, да ладно. Давай я понесу Шанталь.
Передав спеленатого ребенка, Джейн сразу почувствовала боль в спине. Шанталь никогда не казалась ей тяжелой, но ее вес ощущался на расстоянии. Это словно тащишь увесистую сумку с продуктами километров десять-пятнадцать.
По мере того, как солнце поднималось, воздух становился теплее. Джейн расстегнула куртку, а свою Эллис вообще снял. Мохаммед по-прежнему шагал в своей трофейной серой шинели, оставаясь типично по-афгански равнодушным ко всему, кроме серьезных колебаний породы.
Ближе к полудню они спустились по узким отрогам перевала Динар к широкой долине Нуристана. Здесь дорога снова была четко отмечена условными знаками – наваленными в кучки камнями; тропа была почти такой же утоптанной, как проезжая дорога в долине Пяти Львов. Они повернули на север, поднимаясь вверх по течению реки, в горы.
Джейн чувствовала себя страшно усталой и расстроенной. После того, как они встали в два часа ночи, она прошагала не меньше десяти часов, но за это время они преодолели всего лишь шесть-семь километров. Эллис хотел, чтобы сегодня они прошли еще километров пятнадцать. Джейн уже третий день была в пути и понимала, что просто свалится с ног, если будет продолжать путь до наступления темноты. Даже у Эллиса было плохое настроение; Джейн знала, такое выражение лица означало, что он вымотан до предела. Только Мохаммед казался невозмутимым.
В долине Динар они не встретили никого из жителей местных селений, зато в горах им несколько раз попались на глаза путешественники. Большинство из них были в белых одеяниях и белых тюрбанах. Нуристанцы с любопытством поглядывали на двух бледнолицых изможденных европейцев, а Мохаммеда приветствовали со сдержанным почтением, без сомнения из-за висевшего у него за плечами автомата Калашникова.
Поднимаясь по реке Нуристан, они встретили чернобородого, светлоглазого молодого человека, несущего с десяток привязанных на шесте свежих рыбин.
Он поговорил с Мохаммедом на смеси разных языков – Джейн смогла уловить лишь несколько слов на дари и отдельные слова пушту – однако они достаточно хорошо понимали друг друга, и Мохаммед купил три рыбины.
Эллис отсчитал деньги и сказал Джейн:
– Пятьсот афгани за рыбу – это сколько будет?
– Пятьсот афгани – это пятьдесят франков, значит, пять фунтов.
– Десять долларов, – сказал Эллис, – дорогая рыбка.
Джейн хотелось, чтобы он прекратил эту болтовню: она едва держалась на ногах, а он все рассуждал о цене и дороговизне рыбы.
Молодой человек, имя которого было Халам, рассказывал, что поймал рыбу в озере Мундол, дальше вниз по долине, хотя, скорее всего, он ее купил. Своей внешностью он не очень-то походил на рыбака. Некоторое время он шел вместе с ними и оказался довольно говорливым, явно не задумываясь о том, понимают его или нет.
Как и долина Пяти Львов, Нуристан был скалистым каньоном, который расширялся каждую пару километров, образуя по краям небольшие участки плодородной земли, расположенные террасами. Наиболее отличительной особенностью были густые леса, состоявшие из пород скального дуба, которые покрывали склоны гор, как шерсть тело овцы, и которые казались Джейн на худой конец подходящим местом для укрытия.
Шагать стало легче. К радости Джейн, не встречалось больше жутких развилок на тропе. В одном месте тропу завалило обвалом, но на этот раз Джейн и Эллис смогли перелезть через него. Мохаммед с лошадью спустился вниз и прошел этот участок вброд по реке, присоединившись к ним чуть выше по течению.
Затем, когда тропа приблизилась к обрыву, устремившись к шатким деревянным мостикам, лошадь уперлась и встала, и Мохаммеду снова пришлось идти в обход по воде.
На этот раз Джейн была на грани нервного срыва. Когда Мохаммед догнал их, она не выдержала и сказала:
– Мне надо остановиться и отдохнуть.
– Но мы уже почти дошли до Гадвала.
– А это еще далеко?
Мохаммед спросил Халама на дари вперемежку с французским, потом сказал Джейн:
– Полчаса, не больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51