– Покажи мне бомбу, – сказал Борис.
Пепе раскрыл свой портфель. Он был набит брусками какого-то желтоватого вещества – примерно в тридцать сантиметров длиной и несколько сантиметров шириной. Борис опустился на ковер рядом с рюкзаком и ткнул указательным пальцем в один из кубов. Вещество подалось, как замазка. Борис принюхался.
– Наверное, это С-3, – сказал он Пепе. Пепе кивнул.
– А где сам механизм?
– У Эллиса в рюкзаке, – ответил Рахми.
– Нет, у меня нет, – заметил Эллис.
В комнате на мгновение воцарилась тишина. На красивом юном лице Рахми появилась паника.
– Как это следует понимать? – спросил он с волнением в голосе. Его полный страха взгляд метался от Эллиса к Борису и обратно.
– Ты сказал… Я сказал, что ты…
– Заткнись, – грубо крикнул Борис. Рахми замолчал. Борис выжидающе смотрел на Эллиса.
Эллис ответил с напускным безразличием.
– Я боялся, что здесь могла быть устроена ловушка, потому и оставил сам механизм дома. Он может быть здесь уже через несколько минут. Достаточно позвонить моей девушке.
Несколько секунд Борис пристально разглядывал его. Эллис, насколько мог, холодно ответил на его взгляд. Наконец Борис проговорил:
– Почему ты решил, что здесь может быть подстроена ловушка?
Эллис прикинул, что попытка самооправдания может быть воспринята, как желание уйти в оборону. В любом случае это был глупый вопрос. Он надменно посмотрел на Бориса, потом повел плечами и промолчал.
Борис продолжал испытующе поглядывать на него. Наконец он сказал:
– Я позвоню.
Протест чуть было не сорвался с губ Эллиса, но он подавил его. Он не ожидал такого развития событий. Начиная злиться, Эллис осторожно продолжал изображать позу «а мне все равно плевать». Интересно, как Джейн среагирует на незнакомый голос? Жалко, что он использовал ее, как заложницу. Но теперь жалеть об этом поздно.
– А ты осторожный человек, – сказал он Борису.
– Ты тоже. Какой у тебя номер телефона?
Эллис назвал. Борис записал номер на блокноте около телефонного аппарата и стал набирать. Остальные застыли в ожидании.
– Хелло, – проговорил Борис. – Я звоню по поручению Эллиса.
Наверное, просто незнакомый голос не подействует на нее, подумал Эллис. В любом случае, она ожидала какого-то эксцентричного звонка. «Ни на что не обращай внимания, главное – это адрес», – говорил он ей.
– Что? – раздражительно спросил Борис, и Эллису подумалось: вот чертовщина, о чем она сейчас с ним говорит?
– Да, да. Но это не так важно, – ответил Борис. – Эллис хочет, чтобы вы привезли механизм в гостиницу «Ланкастер» на улице Берри, комната сорок один.
Наступила еще одна пауза. «Продолжай свою игру, Джейн», – подумал Эллис.
– Да, это очень приятная гостиница.
«Кончай разыгрывать его! Просто скажи ему, что привезешь все, что надо. Пожалуйста!»
– Благодарю вас, – сказал Борис и добавил не без сарказма: – Вы очень любезны. – Потом повесил трубку.
Эллис делал вид, будто все в порядке вещей.
– Она поняла, что я русский, – сказал Борис. – Как она догадалась?
Озадаченный на мгновение, Эллис ответил:
– Языки – ее специальность. Ей все стало ясно по акценту.
– Пока мы тут ждем официанта, давайте разберемся с деньгами, – впервые напомнил о себе Пепе.
– Ладно, – сказал Борис и отправился в спальню. В его отсутствие Рахми шепотом заговорил с Эллисом.
– Я не знал, что вы собирались провернуть этот номер!
– Ясное дело, не знали, – ответил Эллис деланным тоном скучающего человека. – Если бы вы знали о моих планах, не было бы никакой гарантии, понятно?
Борис вернулся в гостиную с большим коричневым конвертом и передал его Пепе. Тот вскрыл его и стал пересчитывать стофранковые банкноты.
Борис распечатал пачку «Мальборо» и закурил сигарету.
Эллис подумал: «Надеюсь, Джейн не стала выжидать и сразу позвонила „Мустафе“. Надо было предупредить ее, что важно передать это сообщение немедленно.
Некоторое время спустя Пепе сказал: «Все на месте». Он положил деньги обратно в конверт, смочил языком намазанный клеем край, заклеил конверт и положил его на столик.
Несколько минут все четверо сидели молча.
– Далеко отсюда до вас? – поинтересовался Борис.
– Четверть часа на скутере.
Раздался стук в дверь. Эллис напрягся.
– Быстро она добралась, – проговорил Борис, открывая дверь.
– Кофе принесли, – сказал он с отвращением и вернулся на свое место.
Два официанта в белых куртках вкатили в номер тележку. Они выпрямились и повернулись к гостям. В руках каждый из них держал пистолет "Д"МАВ, табельное оружие французских детективов.
– Не двигаться! – произнес один из них.
Эллис почувствовал, что Борис приготовился к прыжку. Если бы Рахми сделал неверный шаг и застрелился, это поубавило бы желание Пепе с Борисом бросаться на вооруженных людей.
Распахнулась дверь в спальню, и появились еще двое официантов, вооруженных как и их коллеги.
Борис расслабился, на его лице была печать смирения.
Эллис почувствовал, что задерживает дыхание. Он медленно выдохнул.
Все закончилось.
В комнату вошел офицер полиции в форме.
– Западня! – взорвался Рахми. – Это западня!
– Заткнись, – вскрикнул Борис, снова заглушив Рахми своим резким голосом. Обращаясь к полицейскому чину, он произнес: – Я самым решительным образом протестую против подобного акта грубого произвола. Прошу принять к сведению, что…
Полицейский ткнул ему в лицо обтянутым перчаткой кулаком. Борис дотронулся до своих губ, потом посмотрел на пятно крови на руке. Весь его облик резко изменился, когда он осознал, что все это слишком серьезно, чтобы блефовать относительно его роли в этой истории.
– Запомните мое лицо, – сказал он полицейскому чину голосом, полным могильного холода. – Вы еще увидите его.
– Но кто же предатель? – воскликнул Рахми. – Кто нас предал?
– Он, – проговорил Борис, указывая на Эллиса.
– Эллис? – недоверчиво спросил Рахми.
– Телефонный звонок, – сказал Борис. – И адрес.
Рахми пристально посмотрел на Эллиса. Казалось, что это его задело за живое.
Появилось еще несколько полицейских в форме. Офицер показал жестом на Пепе.
– Это Гоцци, – сказал он.
Двое полицейских надели наручники на Пепе и увели его. Офицер посмотрел на Бориса.
– А вы кто?
Борис сделал вид, что все вокруг ему наскучило.
– Меня зовут Ян Хохт, – сказал он, – я гражданин Аргентины.
– Не обращайте внимания, – сказал полицейский с отвращением. – Уведите его, – повернувшись к Рахми, он проговорил. – Ну так что?
– Мне нечего сказать, – сказал Рахми, стараясь придать своим словам героическое звучание.
Офицер хлопнул Рахми по голове, и на него тоже надели наручники. Пока его не увели, он свирепо смотрел на Эллиса.
Арестованных по одному спустили в лифте. Портфель Пепе и конверт со сто франковыми билетами положили в полиэтиленовый мешок. Появился фотограф из полиции, который принялся устанавливать штатив. Офицер сказал, обращаясь к Эллису:
– Неподалеку от гостиницы припаркован черный «Ситроен Д», – чуть помедлив, он добавил: – Сэр.
«Я возвращаюсь в лоно закона, – подумал Эллис. – Жаль, что Рахми как мужчина гораздо привлекательнее, чем этот полицейский».
Он спустился в лифте. По мере появления в холле гостиницы все большего числа полицейских, администратор в черном пиджаке и полосатых брюках застыл с обиженным выражением лица.
Эллис вышел из гостиницы на солнце. Черный «Ситроен» стоял на другой стороне улицы. За рулем сидел шофер, сзади устроился пассажир. Эллис сел сзади. Машина быстро рванула вперед.
– Хелло, Джон, – сказал пассажир, повернувшись к Эллису. В ответ Эллис улыбнулся. Более чем год спустя ему странно было услышать свое имя.
– Как дела, Билл? – спросил он в свою очередь.
– С облегчением! – заметил Билл. – За тринадцать месяцев до нас доходили от тебя разве что просьбы прислать денег. Потом раздается категорический телефонный звонок, с требованием за двадцать четыре часа подготовить команду, чтобы кого-то арестовать. Можешь себе представить, сколько понадобилось усилий, чтобы убедить французов провести эту операцию без указания причин. Этой группе необходимо было быть наготове вблизи Елисейских Полей, но чтобы узнать точный адрес, пришлось ждать телефонного звонка от неизвестной женщины, попросившей соединить ее с Мустафой. Вот и все из того, что нам известно!
– Другой возможности просто не было, – сказал Эллис извиняющимся тоном.
– Так вот, потребовалось немало усилий, и теперь я многим людям обязан в этом городе, но мы пошли на это. Так вот, скажи мне, пожалуйста, стоило оно того? Что мы получили взамен в этом мешке?
– Борис – он русский, – произнес Эллис.
Лицо Билла вытянулось в широкой ухмылке.
– Быть мне сукиным сыном, – проговорил он, – ты зацепил Бориса! Ты не шутишь?
– Не шучу.
– Боже праведный! Я бы предпочел забрать его у французов, прежде чем они разберутся, кто он такой.
Эллис повел плечами.
– В любом случае, никто не собирается выжимать из него массу информации. Он бесконечно преданный своему делу тип. Главное, что мы вывели его из игры. Теперь им понадобится пара лет, чтобы подготовить контакты для внедрения нового Бориса. Между тем мы существенно замедлили проведение их операций.
– Уж это точно. Это настоящая сенсация.
– Пепе Гоцци – корсиканец, торговец оружием, – продолжал Эллис. – За последние два года его оружие использовалось при совершении почти каждого террористического акта во Франции, а еще чаще в других странах. Вот ему будет что рассказать на допросах. Отправьте французского детектива в Марсель побеседовать с его отцом Меме Гоцци. Я предсказываю: окажется, что старику никогда не была по душе идея участия семьи в политических преступлениях. Предложите ему сделку: неприкосновенность Пепе, если тот даст показания против почти всех политических деятелей, которым он поставлял оружие, исключая при этом обычных преступников. Меме наверняка согласится, потому что это не будет рассматриваться, как предательство друзей. И если Меме пойдет на это, Пепе отказываться не станет. Французы могут вести судебное расследование деяний за минувшие годы.
– Потрясающе, – проговорил изумленный Билл. – За один день ты отправишь за решетку двух крупнейших организаторов терроризма в мире.
– За один день? – ухмыльнулся Эллис. – На это потребовался целый год.
– Это стоило того.
– Молодой парень – это Рахми Коскун, – сказал Эллис. Он спешил, потому что был еще кое-кто, кому он хотел все это рассказать. – Рахми со своей группой пару месяцев назад устроили взрыв в представительстве турецких авиалиний, а до того они убили атташе посольства. Если ты взял всю группу, у тебя в руках наверняка все конкретные судебные доказательства.
– Или французская полиция заставит их расколоться.
– Да. Дайте мне карандаш, и я напишу все имена и адреса.
– Все это надо сберечь, – сказал Билл. – Я собираюсь выслушать твой полный отчет уже в посольстве.
– Я не собираюсь возвращаться в посольство.
– Джон, не нарушай программу.
– Я сообщу тебе эти имена, и тогда ты будешь располагать всей действительно существенной информацией, даже если сегодня вечером меня задавит какой-нибудь пьяный таксист. Если я выживу, мы встретимся завтра утром, и я сообщу тебе все подробности.
– А почему надо ждать?
– У меня свидание за ленчем.
Билл выкатил глаза.
– Я думаю, этим мы обязаны тебе, – проговорил он с неохотой.
– И я так думаю.
– А с кем у тебя свидание?
– С Джейн Ламберт. Ты назвал ее имя, когда в первый раз инструктировал меня.
– Припоминаю. Я сказал тебе, если ты добьешься ее расположения, она познакомит тебя с любым безумным леваком, арабским террористом, сторонником группы Бадер-Майнхоф и парижским поэтом-авангардистом.
– Именно так все и случилось. Кроме того, я в нее влюбился.
Билл был похож на банкира из Коннектикута, которому сообщили, что его сын решил жениться на дочери чернокожего миллионера, он не знал, как реагировать на это сообщение – затрепетать или ужаснуться.
– Ой, и что же она из себя представляет?
– Она вовсе не безумная, хотя у нее есть несколько безумных друзей. Что еще можно о ней сказать? Она прелестна, как писанная красавица, потрясающая умница, ну а в постели ей нет равных. Короче, она изумительна. Она та самая женщина, которую я искал всю жизнь.
– Ну что ж. Теперь мне понятно, почему ты предпочитаешь отпраздновать это событие с ней, а не со мной. И что же ты намерен предпринять?
Эллис улыбнулся.
– Я собираюсь открыть бутылочку вина, зажарить пару бифштексов, сказать ей, что зарабатываю на жизнь тем, что ловлю террористов, и попросить ее стать моей женой.

Глава 2

Наклонившись над столом, Жан-Пьер одарил сидевшую в столовой брюнетку сочувственным взглядом.
– Мне кажется, я знаю, что у вас на душе, – проговорил он с теплой интонацией в голосе. – Я помню, какое подавленное состояние у меня было к концу первого года учебы в медицинском институте. Казалось, что тебя напичкали большим объемом информации, чем способен переварить мозг, и ты уже просто не знаешь, как все это своевременно усвоить, чтобы сдать экзамен.
– Точно так, – проговорила она, энергично кивая. Брюнетка была близка к тому, чтобы разрыдаться.
– Это добрый знак, – с пониманием заметил он. – Это означает, что на своем курсе вы лидер. Те, кого не волнует учеба, непременно провалятся.
Ее карие глаза стали влажными от благодарности.
– Вы действительно так считаете?
– Я убежден в этом.
Она посмотрела на него восторженным взглядом. «Ты ведь, милая, с большим желанием съела бы меня, а не свой ленч», – подумал он. Она чуть-чуть пошевелилась, из-за чего опустился ворот ее свитера и показалась кружевная отделка бюстгальтера. Жан-Пьер на мгновение ощутил искушение. В восточном крыле больницы был чулан для белья, в который примерно после полдесятого утра уже никто не заглядывал. Жан-Пьер неоднократно пользовался этим. Дверь можно было запирать на ключ изнутри и располагаться на горе мягких чистых простыней…
Брюнетка вздохнула и, подцепив вилкой, отправила кусок бифштекса в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51