Положительные эмоции Wodolei 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она утверждала, что всегда побаивалась Патрика, но в тот вечер он был особенно страшен, потому что напился до полусмерти. Памела сообщила полиции, что в руках у него была наполовину опорожненная бутылка бурбона. Он предложил ей глотнуть из горлышка, и, когда она отказалась, силой влил ей в рот обжигающую жидкость. А потом заставил ее поцеловать его. Памела попыталась сопротивляться и царапнула его ногтем по шее, отчего Патрик впал в еще большую ярость. Разбив бутылку о большой валун, он набросился на нее и изнасиловал.
Судья подтвердил полицейским, что видел у Патрика на шее глубокую царапину. Правда, судья не подходил близко к Патрику, поэтому не мог утверждать, что тот был пьян. Но он отметил, что у молодого человека были безумные глаза, а полиция нашла на берегу пруда осколки бутылки. На них были чьи-то отпечатки, но почему-то они не были внесены в компьютерную систему, иначе Кейси легко смогла бы сравнить их с теми, что Джон Тайлер раздобыл на свадебном приеме в клубе.
Оскорбленная в Кейси женщина хотела наказать Патрика за то, что он так больно ранил ее. Сначала заставил поверить в свою любовь, а потом переметнулся к Джулии. И преданный делу адвокат в Кейси, страстно борющийся за правосудие, хотел, чтобы это правосудие наконец свершилось.
Но тщательное изучение документов, которым так славилась адвокат Инглиш, не привело к установлению истины. Ее смущало утверждение Памелы о том, что Патрик был смертельно пьян. На залитом лунным светом лугу, благоухающем полевыми цветами, Патрик как-то раз сказал ей, что никогда не пробовал алкоголя. И Кейси поверила ему, потому что говорил он так спокойно, а в серо-зеленых глазах мелькнула боль. К тому же она видела, как на него подействовало шампанское, и это поразило ее.
«Я был пьян, когда сказал, что люблю тебя». Кейси вздрогнула, вспомнив жестокие слова Патрика. Но она должна была вспомнить их, потому что Патрик вовсе не был пьян той ночью. Нет, он был всего лишь в приподнятом настроении, возможно, у него слегка закружилась голова. Но он не понимал разницы, потому что не знал, как алкоголь может действовать на человека.
Поэтому Кейси и хотела потолковать с Памелой Баррингтон. Ей нужно было смотреть Памеле в глаза, задавая ей неприятные вопросы.
Кейси встретилась с судьей Баррингтоном и его дочерью Памелой в гостиной их особняка двадцать второго декабря. Особняк напомнил Кейси ее дом в Сан-Франциско в Рождество: в комнате стояла огромная, украшенная дорогими игрушками елка, пахло хвоей, на столе поблескивали хрустальные вазочки с изображениями святых, под елкой громоздились яркие коробки с подарками. Но у Кейси все это не вызвало ностальгических воспоминаний, потому что Рождество в доме отца никогда не приносило ей радости, скорее она чувствовала себя неловко. И это чувство неловкости вновь появилось в ней, когда она увидела Памелу Баррингтон.
Потому что Памела Баррингтон так напомнила ей себя саму – это была богатая и красивая наследница огромного состояния, уверенная в том, что должна получать от жизни все, чего ее душа ни пожелает. Глаза Памелы чуть помрачнели, когда она говорила о Патрике. Однако в них не было страха, стыда, смущения, когда она рассказывала, как он насиловал ее. Лишь злость и желание отомстить. Памела не отказалась встретиться с Кейси (как скорее всего поступила бы настоящая жертва, не желающая ворошить болезненные воспоминания). Наоборот, она была рада возможности еще раз рассказать о разыгравшейся пять лет назад драме. Талантливая актриса была счастлива, что у нее есть еще одна возможность выйти на сцену.
– Вы видели его пьяным, Памела?
– Да. У него в руках была бутылка. Он уже был пьян, но пил и при мне и меня силой заставлял пить.
– Он пил бурбон?
– Да. «Джим Бим», – пояснила Памела. – Полицейские нашли осколки бутылки на берегу пруда.
– Памела, а что, если я вам скажу, что у Джеймса Патрика Джонса сильная аллергия на все виды спиртного, включая бурбон?
Судья хотел было вмешаться, но Кейси остановила его, подняв руку.
– Вы поняли мой вопрос, Памела? – продолжала она и уточнила, чтобы вопрос был более понятен, как она поступила бы в зале суда: – Что, если я скажу, что даже маленький глоток спиртного способен убить его в считанные минуты?
Кейси видела, что Памела лихорадочно придумывает, как опровергнуть это утверждение. Но сказать было нечего – Памела никогда не видела Джеймса Патрика Джонса пьяным. Это она пыталась в тот вечер заставить его пить бурбон, пыталась соблазнить его, и Патрик отбросил бутылку в сторону, словно боялся даже притрагиваться к ней, как будто ее содержимое могло убить его.
– Памела? – Судья окликнул дочь, когда молчание слишком затянулось. Сначала его голос звучал нерешительно, потому что он просто не мог поверить своим ушам, а потом… Потом он заговорил более сурово: – Памела, отвечай!
– Что? – Глаза Памелы расширились, когда она уловила непривычные грозные нотки в голосе отца.
– Так Джеймс изнасиловал тебя?
– Он не хотел меня, папа, – спокойно заявила Памела, словно этого обвинения было достаточно для того, чтобы осудить человека. Джеймс Патрик Джонс осмелился сказать ей «нет»! – Ты что, не понимаешь?
– Нет, не понимаю, Памела.
– Он не хотел меня! – раздраженно повторила Памела, разозлившись на отца. – И должен был заплатить за это, папа. Как ты не понимаешь?
– Он изнасиловал тебя? – загремел судья. – Да или нет?
– Нет! Но…
– О Господи, Памела… – Судья Баррингтон был шокирован: по вине его испорченной дочери, которая не желала понять, как ужасен ее проступок, невиновный человек столько лет подвергался преследованию! – Все эти годы полиция искала его. И если бы его нашли, а ты продолжала бы лгать, Джеймс бы попал в тюрьму.
– А мне наплевать! Он заслуживает этого!
Слушая диалог порочной, бессовестной Памелы и ее ошеломленного отца, Кейси почувствовала, что и у нее волосы встают дыбом.
Потому что она была так похожа на Памелу.
И тоже хотела, чтобы Патрик заплатил за непростительное, с ее точки зрения, преступление – за то, что не захотел ее.
– Мистер Лоуренс?
– Ради Бога, называй меня Джеффри.
– Джеффри, пожалуйста, входи. – Патрик распахнул дверь своей маленькой квартирки, где они с Джулией так много времени провели вместе. – Мерри уже дома? Когда я прошлым вечером говорил с Джулией, она сказала, что показатели крови Мерри улучшаются и что ее, возможно, сегодня выпишут из больницы.
– Так оно и оказалось, и Мерри уже дома, – кивнул Джеффри.
– Это здорово.
– Нам очень повезло, – спокойно проговорил Джеффри, и в его голосе звучала радость. – Патрик, я пришел поблагодарить тебя за все, что ты сделал для Джулии и для Мерри, и сказать, что я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.
– Я не насильник, Джеффри.
Джеффри кивнул. Он не знал этого наверняка, но Джулия была уверена в этом человеке, а Джеффри твердо решил до конца дней своих во всем доверять ей и никогда больше не сомневаться в ее словах. «Тебе лучше не быть насильником, Патрик».
– Тебе не кажется, что лучше всего самому пойти в полицию?
– Не думаю, что у меня есть хоть малейший шанс не попасть в тюрьму, как бы я ни поступил. Это будет блистательное шоу Кейси. Я не собираюсь портить ей праздник. Уверен, что у нее есть определенный план.
Патрик был уверен, что скоро Кейси придет к нему с полицией. Он был готов к этому. Последние несколько дней он много ездил верхом, брал на коне высокие препятствия, гулял по песчаному пляжу и лугу и рисовал. Прошлой ночью он наконец закончил портрет, который так долго не давал ему покоя, – портрет Кейси, его прекрасной Венеры, образ которой, увы, всего лишь возник в его воображении. Великолепный портрет висел в его спальне над кроватью как напоминание о его глупости.
– Джулия, Мерри и я приглашаем тебя завтра вечером на ужин.
– То есть на Рождество?
– Да, – кивнул Джеффри.
Патрик недоверчиво покачал головой. Мерри и Джулия, может, и впрямь хотели видеть его, но Джеффри? Нет, это невозможно.
– Тебе всегда будут рады в моем доме, Патрик, – искренне промолвил Джеффри, заметив скептическое выражение на лице Патрика. – Ты спас мою дочь и мою жену. – «Я всегда буду благодарен тебе за это и даже не знаю, чем смогу отплатить».
Сутки спустя, когда Патрик уже собрался направиться на ужин в Бельведер, Кейси тихо постучала в его дверь.
– А я недооценивал тебя, Кейси, – заметил Патрик холодно. – Мне, честно говоря, и в голову не пришло, что ты сделаешь это накануне Рождества.
– Можно войти?
– Конечно. А где же полиция?
Пока Кейси собиралась с духом, чтобы ответить ему, Патрик пытался унять неистово заколотившееся сердце. Оно билось так сильно не от страха – Патрик не боялся полиции. Он принял свою судьбу. Нет, его сердце забилось быстрее при виде Кейси. На ней был голубой костюм, а огненно-золотые волосы заколоты в высокий пучок. Ни дать ни взять адвокат в зале судебных заседаний. Вот только ее глаза…
Их взгляд был нерешительным, мягким и ранимым – в точности как на портрете, висевшем в соседней комнате и изображавшем иллюзорный образ любимой, возникший в голове художника.
Кейси должна была торжествовать. Вместо этого она выглядела как та женщина, которую Патрик полюбил.
– Полиции не будет, Патрик. Только это. – С этими словами Кейси вынула из своего «дипломата» большой конверт. А потом она глубоко вздохнула, припоминая слова, которые намеревалась сказать ему. Она заготовила длинную, гладкую речь, но все слова забылись, едва Кейси увидела Патрика. – В этом конверте копия заявления Памелы, в котором она отзывает свое заявление об изнасиловании, официальное заключение луисвиллской полиции о том, что все обвинения с тебя сняты, и письмо от судьи Баррингтона. Я не знаю, что он написал тебе, но мне известно – ты нравился ему, Патрик. Он уважал тебя и глубоко возмущен поступком Памелы. В его письме должен быть чек на пять миллионов долларов. Это, конечно, огромная сумма, но судья искренне считает, что эти деньги – совсем не большая компенсация за то, что ты пережил, вынужденный пять лет скрываться от полиции. Эти пять лет вычеркнуты из твоей жизни. Судья дарит тебе эти деньги и надеется, что ты простишь Памелу. Она уже взрослая и должна отвечать за свои поступки. Судья готов к твоему гражданскому иску и даже поддержит тебя, если ты подашь на нее в суд.
– Кейси, – остановил ее Патрик, который из всей ее речи услышал лишь несколько слов – «все обвинения с тебя сняты».
Милые его сердцу глаза так и не поднялись – она опустила их и смотрела вниз, на свой «дипломат».
– Кейси, – повторил Патрик, – как тебе это удалось?
– О! – вздохнула Кейси. – В заявлении в полицию Памела утверждала, что ты был пьян, нападая на нее.
– А ты знала, что это невозможно! И заставила Памелу признаться во лжи! Это так, Кейси? – «Посмотри на меня!» – Ты так поступила?
– Ты был невиновен, Патрик. – Кейси наконец подняла голову и встретилась взглядом с его серо-зелеными глазами. – Ты был жертвой в этом деле.
– И ты поехала в Луисвилл? Чтобы уличить ее во лжи?
– Что-то вроде этого…
– Кейси!
– Да, кстати, в этом конверте твои документы и свидетельство о рождении. Одежду и награды, конфискованные полицией, тебе пришлют по почте. Там еще были картины… – Кейси обвела взглядом стены квартиры Патрика, увешанные его работами. – Я и не знала, что ты художник.
«Художник, а не насильник! – плакало ее сердце. – О, Патрик, почему же ты ничего не рассказал мне?»
– Ну, мне пора, Патрик. Я должна успеть на самолет.
– Куда ты летишь?
– Что? Ах, на Бермуды. Вернусь через неделю. Пожалуйста, дай мне знать, если захочешь нанять меня или кого-нибудь другого из нашей фирмы для ведения дела против Памелы.
– Я не собираюсь подавать на нее в суд.
– А-а… Ну, вдруг ты передумаешь…
– Я не передумаю. Я не хочу мщения, Кейси, – решительно сказал Патрик.
«Да, ты не заинтересован во мщении, Патрик, потому что ты мудрый и знаешь, что на самом деле важно. Тебе известно, что мщение обладает разрушительной силой». Кейси заставила себя взглянуть на Патрика и нерешительно улыбнулась. Затем повернулась к двери.
– Кейси!
– Да?
– Спасибо.
– Не за что, – тихо прошептала она.
Кейси ушла, и ему следовало бы кинуться за ней. Но кажется, ей хотелось поскорее расстаться с ним. К тому же Патрик все еще был под впечатлением произошедшего.
Но потом вихрь чувств и мыслей, охвативший было его, немного успокоился… Его ждали на обед в Бельведере.
Только через несколько минут после того, как он покинул свою квартирку, Патрик вспомнил, что даже не взглянул на документы, лежавшие в большом пакете, не прочитал письмо судьи, не убедился, что чек был на месте.
Потому что все это не имело значения. Самое главное – он был свободен. Он шел на обед в Бельведер свободным человеком.
И все благодаря Кейси.
Через два дня после того, как Кейси даровала ему свободу, Патрик полетел на Бермуды. Он знал, где найти ее, потому что обзвонил все отели. А когда Патрик подъехал к отелю, который был построен на скале, возвышавшейся над белым песчаным пляжем, сердце его радостно забилось. Похоже, она выбрала это место, потому что оно напоминало ей Сиклифф, где они были так счастливы вдвоем.
Кейси не было в номере. Повинуясь импульсу или еще чему-то, более сильному, Патрик спустился на пляж и побрел вперед по песку. И вскоре он увидел ее – она стояла в самом дальнем уголке пляжа, взобравшись на утес. Кейси подставила лицо ветру с моря, и он трепал ее золотистые волосы, пламеневшие в лучах зимнего солнца.
– Ты не боишься моря? – спросил Патрик, забравшись на утес и встав рядом с ней.
Кейси не услышала его шагов – их заглушил рев волн зимней Атлантики и вой ветра. Но такой знакомый голос донесся до нее, несмотря на ветер и шум прибоя.
– Патрик, – прошептала Кейси, обращаясь к сапфировым волнам. Она говорила с волнами, потому что ее глаза были полны горячих слез – в точности как в тот день, когда она впервые увидела его. – Зачем ты приехал?
– Почему ты не повернешься ко мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47


А-П

П-Я