- Они не смогут получить доказательств того, что ты убил Лежона. Сейчас на них нападут туареги. - И он поднял винтовку.
- Не надо убивать, Диг, - сказал я. Мне казалось, что было пролито совершенно достаточно крови.
- Я не собираюсь кого-либо убивать, - ответил Дигби. - Слушай, давай играть в туарегов. - И он выстрелил в воздух. Я последовал его примеру и выстрелил, целясь так, чтобы моя пуля пролетела над головой офицера. Мы быстро стреляли, а вскоре к нам присоединились часовые. По чему они стреляла, я не знаю. Надеюсь, что не друг в друга.
Это было великолепное зрелище - отступление роты легионеров. По быстрому приказу офицера они развернулись, согнувшись добежали до оазиса и мгновенно исчезли за прикрытиями. Минуты через две после первых наших выстрелов никого не было видно.
- Чисто сработано, - сказал Дигби. - Там они и останутся, пока форт сгорит… А мы сможем войти в оазис и сделать вид, что мы часовые, у которых верблюды были убиты туарегами во время перестрелки. Если нам удастся надуть часового и сочинить хороший рассказ, то нам, может, удастся достать себе парочку верблюдов.
- Лучше сперва пойти одному из нас, - сказал я. - Если один не вернется, то другой пойдет пешком или попробует устроить какой-нибудь новый фокус.
- Правильно, - согласился Дигби. - Я пойду первым. А теперь расскажи мне все, что с тобой случилось.
И я дал ему подробный отчет обо всех происшествиях после нашей разлуки, когда его отослали в школу конных разведчиков. Затем он рассказал обо всем, что случилось с ним. Его отряд был внезапно переведен из Таннут-Аззала в Токоту. Там он встретил того самого офицера спаги, который когда-то посещал Брендон-Аббас. Теперь он был уже майором. Это было удивительно. Встретить того самого де Божоле, которого мы помнили с детства. Майор, конечно, не узнал Дигби, и Дигби не узнал майора и никогда не узнал бы, если бы не услышал его имени. Майор был прислан из своего полка спаги, чтобы организовать отряды всадников на верблюдах для борьбы с кочующими туарегами во время «мирного проникновения» в сторону Тимбукту и озера Чад.
В Токоту были получены сведения о нападении на Зиндернеф огромного отряда туарегов, и Божоле немедленно выступил на помощь. Остальное я знал. Я видел, как Дигби, который был трубачом у Божоле, влез в форт.
- Ты знаешь, что я увидел на крыше, - сказал Дигби. - И можешь представить, что я почувствовал, когда увидел труп Майкла… Я бросился вниз, потому что думал, что ты где-нибудь лежишь раненый. Внизу я понял, что раненых нет, что весь гарнизон мертвый стоял на этой страшной крыше… Это означало, что ты бежал и что твой штык украшал грудь Лежона… Кроме того, никто кроме тебя, не мог прибрать тело Майкла. Я страшно беспокоился о тебе и о Майкле во время похода. Я просился у Божоле, чтобы он послал меня на крышу, но Божоле разыгрывал трагедию с Растиньяком… Можешь себе представить, что я чувствовал, когда увидел, что Майкл убит, а ты исчез.
Я понял, что ты заколол Лежона за то, что тот убил Майкла и пытался расправиться с тобой, чтобы получить этот проклятый бриллиант… Я совершенно реально увидел твою схватку с Лежоном и чуть не сошел с ума.
Как бы то ни было, я должен устроить ему похороны викинга, поклялся я. Боюсь, что эту фразу я прокричал вслух. А потом я должен найти Джона… Ты знаешь, Майк всегда беспокоился, что с тобой что-нибудь приключится. Он все время мучился, потому что считал себя ответственным за твой побег из дому… Ты осел, Джонни.
Итак, я решил сперва устроить ему погребение, а потом последовать за тобой. Я догадался, что это ты стрелял, чтобы предупредить Божоле, и что теперь ты прячешься где-нибудь поблизости.
Потом я услышал, как кто-то с трудом карабкается на стену, и бросился вниз в надежде спрятаться, а потом поджечь этот чертов форт. Больше я ничего не мог сделать для Майка… Я вбежал в карцер и спрятался за открытой дверью. Для того чтобы меня увидеть, надо было войти в карцер и закрыть за собой дверь.
Вскоре я услышал голос Божоле. Он звал меня и, судя по его интонации, чувствовал себя не лучше моего. Того, что он увидел на верху, было достаточно, чтобы встряхнуть его нервы. Потом я услышал, как он разговаривал со своим сержант-мажором. Они искали меня. Они даже заглянули в мой карцер, но он был пуст. Старик сержант Дюфур, по-видимому, чувствовал себя хуже, чем сам Божоле. Вскоре они ушли, и наступила полная тишина. Я понял, что они установили, что Лежон был убит кем-то из своих солдат. Его гибель была для них загадкой. Они не могли понять, кто был его убийцей. Кроме того, мое исчезновение тоже заставило их призадуматься. Мне показалось, что если я уничтожу Лежона, то сделаю невозможным осуждение тебя военным судом… Имей в виду, что я двадцать четыре часа подряд был в походе и, разумеется, соображал не слишком хорошо.
Когда я решил, что форт пуст, я выполз из своего карцера, влез на крышу и осмотрелся. У ворот стоял часовой, и весь отряд находился в оазисе. По-видимому, Божоле решил позволить им выспаться перед вступлением в форт. Я взял Майкла и на руках снес на его собственную койку в казарме. Под койку я набил хворосту и дров, которые принес из кухни. Дрова я полил керосином. Я решил устроить ему настоящие похороны викинга. Я очень жалел, что у меня не было флага, чтобы его завернуть, я прикрыл его тело и костер простынями. Все было совершенно белым… Ни дров, ни керосина не было видно… Было хорошо… хорошо… хорошо…
Дигби начал кивать головой, он говорил как во сне, и я попытался его остановить…
- Замолчи, Джон, дай мне собраться с мыслями… Майк! Майк! Я сделал все, что мог, старина… Не было ни коня, ни копья, ни щита, но я все же положил собаку у твоих ног… И твоя винтовка и штык были вместо меча и копья…
Я испугался, мне показалось, что он сходит с ума.
- Собака? - сказал я. - Какая собака?
- Да, собака… собака у его ног лежащая головой у его ног…
Становилось страшно.
- Я не нес собаки вниз, я взял ее за ногу и стащил по лестнице…
- Лежон, - прошептал я.
- Да, Лежон, с твоим штыком в груди. Теперь он не сможет свидетельствовать против тебя… А Майклу я устроил похороны викинга… с собакой у ног…
Я больше не мог выдержать и сильно ударил Дигби в бок.
- Рассказывай толком и не хнычь, - прикрикнул я.
- На чем я остановился? - спросил Дигби таким голосом, как будто проснулся. - Да… Когда все было готово, я сел на соседнюю койку и сказал Майклу, что не имею ни малейшего понятия о деле «Голубой Воды» и о роли, которую он в нем играл. Что я знаю лишь одно, а именно, что он действовал отнюдь не из каких-либо сомнительных соображений, что все, что он делал, он делал из самопожертвования. И потом я уснул, Джон. Уснул и спал до вечера. Я проснулся освеженным и вышел на крышу, чтобы посмотреть, что происходит. Через амбразуру одной из стен я увидел наш отряд, выстроенный фронтом, и понял, что вовремя проснулся. Я сбежал вниз и зажег погребальный костер Майкла. Потом облил керосином нагроможденную мной заранее в соседней комнате мебель и тоже поджег ее. Третью банку керосина я поджег под лестницей, а последнюю вылил на основание деревянной вышки. Ее я тоже поджег. Было столько огня, что всей воды в Сахаре не хватило бы на то, чтобы его потушить… Это были похороны викинга… Я решил, что мне пора бежать. - Он зевнул. - Тогда я пошел искать тебя, Джон… Искать…
Дигби уснул. Мне самому страшно хотелось спать, но это было невозможно. К утру, вся местность вокруг будет кишеть разведчиками, надо бежать ночью. Я решил дать Дигби поспать часа два, а потом разбудить его и сказать, что я отправляюсь за верблюдом.
Стояла необычайная тишина. Казалось невероятным, чтобы в черном, молчаливом оазисе прятался целый отряд. Даже верблюды и мулы вели себя так, будто понимали, что эта ночь необычна. Они не издавали ни звука. Мне вдруг пришло в голову, что каждому солдату было приказано позаботиться, чтобы его верблюд молчал, и что они завязали им рты. Это было до того нелепо, что я рассмеялся. В оазисе не было никакого света и никакого движения - вероятно, Божоле ожидал нападения туарегов.
Но как же тогда войти в этот оазис за верблюдом? Пройти по ярко освещенному луной песку, когда сотни глаз внимательно смотрят из темноты оазиса? Меня, несомненно, поймали бы… Я рассчитывал войти в обычный сонный лагерь, а никак не в этот страшный, настороженный оазис.
Может быть, в конце концов, все же лучше поспать, а утром сделать попытку обмануть стоявший у верблюдов караул. Утром отряд успокоится и вернется к будничной жизни. Но как же тогда бежать? А может быть, следовало отказаться от мысли похитить верблюда и пойти пешком… Я решил, что Дигби достаточно поспал, и разбудил его.
- Послушай, Диг, - сказал я. - Что же нам делать? Попробовать утащить верблюда или просто идти пешком? Нам нужно на что-нибудь решаться. Мы не можем оставаться здесь до утра.
- Несомненно, - ответил Дигби. - Я уверен, что ты совершенно прав, Джон, - и снова заснул. Я не знал, что мне делать: дать ли ему поспать еще час или постараться его растолкать. Пока я колебался, не зная, что предпринять, справа из оазиса вдруг выехало два всадника на верблюдах. Я протер глаза. Нет, мне не показалось. Это был либо патруль, либо ординарцы с депешами в Токоту. Прямо на нас шли два верблюда. Всадники, видимо, ехали в Токоту. Я сполз по противоположному склону холма, на котором мы лежали, и пробежал по расположенной за ним ложбине. Затем переполз через следующий холм и по следующей ложбине побежал наперерез всадникам. Я не знал, что буду делать, когда они подъедут, но решил попробовать к ним приблизиться. Надо узнать, кто они и куда едут. Может быть, если мы за ними последуем, нам удастся похитить их верблюдов. Для нас эти верблюды были вопросом жизни и смерти, а они всегда могли вернуться пешком и рассказать какую-нибудь сказку о кровавой битве с туарегами, застрелившими их верблюдов.
Они приближались из-за холма, и вдруг я услышал знакомый голос:
- Мы, значит, должны все рассказать этим чернокожим… Понимаешь, Бедди? Если мы им не расскажем, то эти самые бандиты выпустят им кишки. Жалко черненьких, надо о них позаботиться…
- Хэнк! - закричал я вне себя от радости. Это были Хэнк и Бедди. Они сразу остановили своих верблюдов и повернули их ко мне.
- Один из таинственного семейства нашелся, - заметил Хэнк. - Я так и думал, что все вы околачиваетесь поблизости.
В ложбине между двух песчаных холмов Хэнк и Бедди поставили своих верблюдов на колени и слезли на песок. Оба они долго и до боли трясли мою руку.
- Прошу извинения за нескромность, сынок, - сказал Бедди. - Не ты ли случайно устроил этот фейерверк?
- Похоже на поджог, - торжественно вставил Хэнк.
- Нет, - сказал я, - Дигби.
- Хотел бы я пожать ему за это руку, - заявил Хэнк. - Где он у вас прячется?
- Он спит на соседнем холме, - ответил я.
- А где третий член семейства? - спросил Бедди. - И куда девался наш дорогой Лежон? - Куда вы увели нашего папу Лежона?
В двух словах я им рассказал обо всем, что случилось. О гибели Майкла и о похоронах викинга.
- Он был настоящим человеком. Ничего не скажешь, - сказал Хэнк.
- Стопроцентного качества парень, - добавил Бедди, и я почувствовал, что лучших эпитафий Майк не мог бы иметь. Наступило краткое молчание.
- Здорово! - сказал Хэнк наконец. - Как это вам понравится? Какие дела! Вот ведь мальчики, всегда тихие, спокойные, любезные, не солдаты, а джентльмены на пикнике. И вдруг один из них ухлопал носатую скотину, а другой спалил весь этот собачий замок… Хороши мальчики, нечего сказать!
Боюсь, что убийство Лежона и поджог форта Зиндернеф подняли нас во мнении этих милых людей больше, нежели все наши добрые деяния и любезные слова.
Я повел их к Дигби и по дороге спросил, куда они направляются.
- Собственно говоря, мы разыскиваем негров из Токоту, - ответил Хэнк. - Старик Божоле думает, что если мы их не предупредим, то они нарежутся на засаду индейцев. Мы должны их предупредить про этих самых индейцев… Странно, как они вас не поймали, когда наскочили на нас сегодня вечером.
- Мы сами были «индейцами», или, вернее, туарегами, - скромно признался я.
- Здорово! - восхитился Бедди. - Нет, каково! Я был в полной уверенности, что на нас насело пятьсот человек. Мать моя родная! Чего только эти благовоспитанные люди не придумают.
- Из скольких винтовок вы стреляли? - спросил Хэнк.
- Из двух, - ответил я. - А потом нам любезно помогли патрули.
Бедди коротко залаял. Может быть, это был его смех. Я вообще никогда не слышал, чтобы он смеялся.
- Клянусь воскресными штанами пророка Моисея, - заметил он. - И подумать только, что этот подлец Шнейдер поклялся, что он собственноручно застрелил семерых из вас и что остальные отступили в беспорядке, но успели захватить трупы убитых… Он, надо думать, получит медаль за храбрость.
- Получит, - согласился Хэнк. - Старик Дюпанлу тоже получит. Он один отбил атаку отряда в сто пятьдесят человек, но не знает точно, сколько человек он убил. Он потерял счет… Подумать только, какой страшный бой они выдержали.
- Хорошие ребята, врать умеют, - заметил Бедди.
С большим трудом мы разбудили Дигби. Когда он понял, что со мною были Хэнк и Бедди, то сразу проснулся.
- Послушайте, ребята, - сказал он, выслушав их рассказ о кровопролитной стычке наших разведчиков с туарегами. - Я знаю, что прошу у вас многого. Но, может быть, вы позволите, чтобы на вас, как на старика Дюпанлу, напало полторы сотни туарегов? Они застрелят ваших верблюдов. Под вами или на вас, как вам нравится. Потом вы, отчаянно сражаясь против превосходящих сил противника, с честью отступите к оазису… Ваши верблюды спасут нам жизнь. Не то, чтобы наша жизнь имела какую-нибудь особую цену, а просто нам нужно исполнить поручение брата. Кроме того, я обещал маме, что приведу сынка домой, - и он показал на меня.
- Не годится, старик, - ответил Хэнк Дигби.
- Может быть, вы отдадите их нам? - сказал я. - Мы отойдем мили на две и устроим бешеную перестрелку из четырех винтовок, а потом вы пойдете домой и заодно со стариком Дюпанлу получите медаль за храбрость… С сенегальцами ничего не сделается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40