Работники неукоснительно соблюдали требование Картера Дженнингса – содержать кладбище в идеальном порядке. Когда-то очень давно отец рассказал Эйприл, кто из ее предков где покоится, и теперь она точно знала, под какой именно плитой нашли последний приют ее многочисленные тетушки и дядюшки, бабушки и дедушки. На многих могилах стояли вырезанные из камня памятники.В самом живописном месте находился небольшой, квадратный, из красного кирпича их фамильный склеп. Ребенком Эйприл побаивалась играть здесь. Почему-то ее страшил именно этот склеп, вход в который закрывали двойные железные ворота. На них красовалась искусно вырезанная буква «Д», обрамленная цветочным орнаментом.В определенные дни отец все же заставлял Эйприл приходить сюда – например, в день рождения матери, ее собственный и на Пасху. Они приносили с собой цветы. Отец отпирал массивные ворота, входил внутрь, и девочка заставляла себя следовать за ним. Отец клал цветы в головах кирпичного саркофага и, стоя на коленях, долго, долго молился. Эйприл, как и положено, вела себя тихо, но в глубине души ненавидела эти дни. Она с удовольствием слушала рассказы отца о том, как он любил ее мать, которая была настоящей красавицей, но предпочитала, чтобы разговор об этом шел где угодно, но не здесь, в этом сыром, мрачном здании, где с потолка свисала паутина, а в темноте летали какие-то насекомые.– Я не мог закопать твою мать в землю, – каждый раз говорил отец. – Она была женщиной редкой красоты, и я хотел сохранить эту красоту как можно дольше. Положить твою мать в землю значило бы совершить святотатство.Эйприл долго думала над словами отца и однажды спросила:– Поузи говорит, что в Библии сказано так: «Все обратится в прах». А если не похоронить человека в земле, как же он обратится в прах?..– Поузи даже читать не умеет, а берется рассуждать о Библии! – гневно оборвал ее отец.– Она говорит, что вчера была на похоронах и слышала это от священника.– Я с нее шкуру спущу, если эта старая негритянка еще раз скажет такое!Отец выкрикнул эти слова с таким неистовством, что Эйприл поклялась больше никогда не пересказывать ему того, что услышит от кого-нибудь.Как-то – ей в ту пору было лет одиннадцать-двенадцать – отец повел дочь на кладбище в обычный день. Он держал девочку за руку. Когда же Эйприл с опаской спросила, зачем он ведет ее туда, Картер тихо ответил:– Подожди немного, детка, сама увидишь.Как всегда, они остановились перед запертыми железными воротами. Их освещало неяркое солнце, с трудом пробивавшееся сквозь густые ветви магнолии. Показывая на два кирпичных саркофага, стоявших внизу, отец сказал:– Это для меня и для тебя, дорогая Эйприл. Мы будем покоиться не в земле, а рядом с твоей матушкой.Девочка вздрогнула. Ей стало жутко при мысли о том, что она смотрит на то место, где будет лежать после смерти. Отец обнял ее и прижал к себе, уговаривая не бояться.– Мне кажется, я с радостью встречу смерть, – добавил он дрожащим голосом. – Тогда я навечно соединюсь с твоей матерью. Пока же я нахожу успокоение лишь рядом с тобой, дитя мое! Ты – живое свидетельство любви, которая когда-то связывала меня с моей дорогой Лореной…Эйприл молча стояла перед тяжелыми железными воротами и вглядывалась внутрь. Время, казалось, совсем не коснулось этого места. Здесь ничего не изменилось. Склеп был все так же сумрачен и прохладен. Паук, раскинув свою гигантскую паутину, словно накрыл могильные плиты тончайшим серым покрывалом.По обеим сторонам в кирпичных нишах стояли небольшие мраморные статуи, привезенные из Италии. Эйприл взглянула на левую, изображавшую коленопреклоненного ангела. Дрожащей рукой девушка нащупала небольшой кирпичик и отодвинула его. Под ним скрывалось маленькое отверстие. Эйприл пошарила там и извлекла ключ.Глубоко вздохнув, она попыталась успокоиться. Сердце гулко билось в груди. Непослушными, холодными пальцами девушка вставила ключ в замок, и железные ворота мавзолея со скрипом отворились… Глава 6 За полчаса до полуночи Эйприл тихонько выскользнула из темного, погруженного в безмолвие дома. «Для слез нет ни времени, ни причин», – уговаривала она себя, торопясь к конюшне под фиолетовым покровом ночи. В конце концов, не навечно же она покидает родной дом! Менди отошлет письмо дяде Джеймсу, и он приедет в Пайнхерст. «Потом, когда мы с Олтоном обвенчаемся, я вернусь и вместе с дядей Джеймсом поможем отцу и сохраним Пайнхерст…»Стояла безлунная ночь, и Эйприл приходилось полагаться лишь на собственную память. Вот уже показалась конюшня. В темноте она выглядела как массивная, зловещая тень. При других обстоятельствах Эйприл ни за что бы не рискнула отправиться сюда ночью, но сейчас было не до страхов. Олтон ждет у реки. Они уедут вместе, возможно, к его родным. А завтра на рассвете поженятся…Поженятся! Эйприл невольно вздрогнула. Лежать в объятиях мужчины, отдавать ему свое тело… при мысли о том, что она не любит Олтона, у Эйприл заныло сердце. Конечно, со временем она, может быть, полюбит Олтона и уже сейчас готова его полюбить. Разве это не имеет никакого значения? Так успокаивала себя несчастная девушка. Да-да, она искренне хочет полюбить, сделать Олтона счастливым, стать ему хорошей женой. А кроме того, не надо забывать о том, что кругом идет война. Многие люди сейчас вступают в брак просто от отчаяния, а вовсе не потому, что так уж сильно влюблены. Война многое изменила в человеческом сознании.Подойдя к конюшне, Эйприл опустила на землю два саквояжа со своими вещами. Тяжелая дверь, громко скрипнув, в конце концов открылась. Тут же пахнуло сеном и навозом. Послышалось конское ржание. Незадолго до наступления темноты Эйприл удалось запрячь в повозку смирную кобылу. К тому времени конюхи уже разошлись по домам, так что молодую хозяйку никто не видел.Девушка подошла к лошади, взяла поводья и вывела ее во двор. Погрузив саквояжи на задок повозки, она подобрала тяжелые юбки и взобралась на грубую деревянную скамью. Кобыла двинулась вперед, и вскоре неказистый экипаж уже миновал миртовую аллею. Эйприл вздохнула свободно. Глаза ее постепенно привыкли к темноте, и она без труда различала дорогу.Наконец до ее слуха донесся плеск воды. Вскоре она увидела впереди черную ленту реки и лодочный причал. Эйприл натянула поводья, и кобылка резко остановилась. Девушка так поспешно соскочила со скамейки, что чуть не упала.– Олтон…Она произнесла его имя так тихо, что оно потерялось в налетевшем порыве ветра. Обругав себя за трусость, Эйприл решила позвать громче, но и тогда ответа не последовало. Лишь ночной ветер продолжал свою неистовую пляску в ветвях тополей и кипарисов. Эйприл невольно вздрогнула, поплотнее завернулась в плащ и прижалась к кобыле, словно это смирное животное могло защитить ее от таинственной, зловещей темноты.Ну чего она боится? Смешно, честное слово! Наверное, Олтона что-то задержало. Надо просто набраться терпения и ждать, причем спокойно.Внезапно она услышала, как хрустнул лист. Эйприл стремительно обернулась и сквозь густые заросли уставилась на темную реку.– Олтон, это ты? – позвала она дрожащим шепотом.Звук донесся снова, на этот раз громче. Потом еще… Кто-то шел к ней.– Олтон, отзовись, ради Бога! – Она нервно рассмеялась. – Зачем ты меня дразнишь?Звук приближался, вот он уже в нескольких футах. Эйприл прижалась к кобыле. Тепло ее большого тела успокаивало.– Олтон, ну ответь, пожалуйста…Слезы показались у нее на глазах, и Эйприл даже не пыталась вытереть их. Пальцы сжали кожаную сбрую. Нет, Олтон не станет так ее пугать! Кто угодно, только не он… Мелькнула безумная мысль: успеет ли она взобраться на повозку и уехать? Да, надо уезжать, причем немедленно! В висках стучало, ее бил озноб, будто внезапно стало очень холодно. Надо приказать своему непослушному телу двигаться… но как, если страх сковал его?– Привет, Эйприл!Она стремительно обернулась, напряженно вглядываясь в темноту. Неужели здесь кто-то есть? Или это страх сыграл с ней злую шутку?..– Ты что, даже не хочешь разговаривать со своей единственной сестрой?– Ванесса? – выдохнула Эйприл, с трудом в темноте различая какую-то фигуру. – Дорогая, это действительно ты?– Да, это действительно я.В голосе Ванессы слышались насмешка и плохо скрытое раздражение.– Ты что же это, всерьез решила, что сумеешь навсегда избавиться от меня, драгоценная сестрица?– Избавиться от тебя?.. – как эхо, повторила пораженная Эйприл.– Да! Ты ведь это надумала. Как делала всегда… Ты решила убрать меня с дороги и заполучить Пайнхерст для себя одной.– Ах, Ванесса, это неправда! – Эйприл сделала шаг к сестре, но что-то удержало ее. Судорожно глотнув, она продолжала: – Я так о тебе беспокоилась, молилась, чтобы с тобой ничего не случилось…– Перестань лгать, Эйприл! За восемнадцать лет я хорошо изучила твои уловки. Да, если захочешь, ты можешь быть очень убедительной. Только я тебе не верю!– Я не лгу! – в отчаянии выкрикнула Эйприл. – Ну почему ты мне не веришь, Ванесса? Я не имела никакого отношения к тому, что произошло в тот вечер – вечер нашего бала… Но давай не будем спорить об этом сейчас. Скажи лучше: почему ты ни разу не пришла повидать меня? И как узнала, что я сегодня буду здесь?Ванесса презрительно усмехнулась.– Повидать тебя, драгоценная сестрица? Да ведь ты сама сделала все для того, чтобы этого не случилось! Неужели ты не понимаешь, что если бы я появилась в доме, папа снова избил бы меня, а то и прибил до смерти? От сумасшедшего всего можно ожидать…– От сумасшедшего? Да кто тебе такое сказал? Он болен, это правда, но…– Болен! – Ванесса словно выплюнула это слово, не скрывая своего презрения к отцу. – Значит, он пытался сегодня утром изнасиловать тебя лишь потому, что у него инфлюэнца? А ведь пытался это сделать, не так ли? В последние месяцы на него вообще временами находит… Он принимает тебя за нашу мать, ведь так?– Кто тебе это сказал? – негодующим тоном спросила Эйприл. – Кроме того, я хотела бы знать, откуда тебе стало известно о моем приходе сюда! Может быть, ты все-таки объяснишь мне, Ванесса, что происходит!..Ванесса подошла ближе. Теперь Эйприл могла видеть ее лицо, но ненависть, которую источала сестра, она почувствовала еще раньше.– Я узнала от Менди, что ты будешь здесь! Точно так же, как узнавала от нее обо всем, что творится в нашем доме, с тех пор как меня оттуда выгнали! Эта девочка очень предана мне. Я знаю, что ты собираешься выйти замуж за Олтона, несмотря на возражения отца…– Если ты хотела видеть меня, – прервала ее Эйприл, – то почему не прислала с Менди записку? Мы могли бы где-нибудь встретиться и поговорить. У меня нет причин тебя ненавидеть. Я всегда тебя любила и…Из темноты метнулась рука и с такой силой нанесла ей пощечину, что у Эйприл голова пошла кругом.– Заткнись! – истошно завопила Ванесса. – Сейчас же закрой свой поганый, лживый рот! Любила? Да ты постоянно строила против меня козни, только чтобы отец отказался от меня и лишил наследства! Хотела одна завладеть Пайнхерстом… А я ведь знаю, наша земля приходит в упадок прямо на глазах, потому что отец свихнулся и не может ею управлять. Ты недостаточно хитра и не сумеешь отобрать у него Пайнхерст, ну, а у меня-то хитрости хватит! Ни отец, ни ты теперь не сможете мне помешать…Эйприл чувствовала, как в ней начинает закипать гнев.– Как ты посмела меня ударить? Обвинять в чудовищных поступках, которых я не совершала? Да ты сама, очевидно, сошла с ума! Вот погоди, сейчас придет Олтон…Снова в воздухе раздался резкий, отвратительный смех. Откинув назад непослушные волосы, Ванесса с издевкой осведомилась:– Неужели ты всерьез полагаешь, что Менди отнесла ему твою записку, дурочка? Да она сказала Олтону то, что я велела ей сказать: мол, ты не желаешь его больше видеть, потому что ни за что не пойдешь против воли своего дорогого отца!Ванесса умолкла, чтобы перевести дыхание. Эйприл с ужасом ждала продолжения, и оно не замедлило последовать.– Девчонка также передала Олтону, что ты его не любишь, замуж за него не выйдешь и просишь, чтобы он оставил тебя в покое. Небось он теперь так зол на тебя, что не придет, даже если ты будешь умолять его об этом на коленях!– Неправда! Я объясню ему, что это все ты подстроила, и он поймет. Мы с Олтоном не допустим, чтобы ты обидела папу!– А тебя не будет рядом, чтобы помочь отцу, драгоценная моя сестрица!До Эйприл не сразу дошла прозвучавшая угроза. В этот момент из темноты показался свет факела, и она обернулась посмотреть, что там такое. Озаренные оранжевым сиянием, к ней приближались два человека. Их зловещие ухмылки не предвещали ничего хорошего.– По-моему, ты незнакома с этими джентльменами, – с наигранной церемонностью произнесла Ванесса. – Позволь представить тебе Зика Хартли и Уита Брэндона. Советую с ними подружиться – отныне твои провожатые не будут отходить от тебя ни на шаг.Мужчина, представленный как Зик, в упор взглянул на Эйприл, обнажив в ухмылке желтоватые зубы. Невысокий и коренастый, он был одет в какие-то чрезвычайно грязные обноски. Лицо его, шишковатое и изборожденное морщинами, прорезал жуткий зигзагообразный шрам, от левого виска к уголку рта. Взглянув на него, Эйприл невольно вздрогнула.Уит Брэндон был гораздо старше напарника и хотя выглядел так же неряшливо, но не производил столь отталкивающего впечатления, как Зик. Возможно, Эйприл решила так потому, что заметила огонек сочувствия, мелькнувший в глазах Уита. Обернувшись к Ванессе, она крикнула:– Что ты задумала? Ты ведь моя сестра, Ванесса, так неужели ты допустишь, чтобы со мной что-нибудь случилось? Я не намерена…– Заткнись, а не то я попрошу ребят сунуть тебе в рот кляп! – прорычала Ванесса, подавая мужчинам знак подойти поближе. – Пойдешь с ними! Они отвезут тебя в монастырь, который находится в горах на границе с Джорджией.– В монастырь? Прошу тебя, Ванесса…Эйприл изо всех сил старалась сдержать слезы.Она не хотела, чтобы в ее голосе звучала мольба.– Ты не можешь так просто от меня отделаться! Давай все спокойно обсудим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54