– Есть!
Прекрасное армейское «есть», прекращающее любую демагогию и разногласия.
Солдаты окружили санинструктора, разглядывая «Короля джунглей», а Приходько, с трудом сдерживая чувства, пожал руку спецназовцам:
– Я благодарю этот дурацкий случай, который послал мне вас. Можно, если хотите, остаться, долечиться. Здесь вас никто никогда…
– Нет, нам лучше исчезнуть, – отказался Заремба. – А вертолеты – это прекрасно, сразу перемахнем через все посты и границу.
– И на аэродромах бардака всегда больше, – поддержал Туманов.
– Выскользнем.
Под погибшего и раненого пришла специальная пара вертолетов. Они долго и выжидательно кружили, боясь каждого блика на земле, потом один стремительно пошел на посадку, а второй закружил над ним. Боевая предыдущая пара вертелась по внешнему кругу, стреляя по любым подозрительным местам.
Спасательный вертолет приземлился на дорогу. Сержанта с уложенными у его ног вещами понесли сквозь ветер лопастей на носилках. Механик-водитель БТР, придерживая раненую руку, шел медленно, испытывая боль не только от толчков, но и от упругого ветра. Приходько, запрыгнувший в кабину вертолетчиков первым, переговорил с ними и махнул рукой ожидавшим сигнала спецназовцам – можно.
– Вы из МВД, но без любого упоминания о похоронной команде. Просто отстали от колонны, – предупредил он.
– Спасибо тебе. Хотелось бы, чтобы увиделись когда-нибудь. Но тут уж как получится, – обнял его Заремба.
Обнял старшего лейтенанта и Туманов, что-то сказал на ухо. Приходько смутился: мол, какое еще зло можно на вас держать, и дал отмашку экипажу – взлет!
Поплыла, отдаляясь и замирая, земля, Чечня, принесшая столько горя России. Сама испившая страданий полный кувшин. Уверовавшая в независимость, но полностью сама зависящая от денег и клановых пристрастий. Мечтающая в двадцать первом веке жить по законам века девятнадцатого.
Ох, не видно над тобой солнца, Чечня-Ичкерия. То, которое над головой сегодня, – наше общее. А вам ведь хочется своего собственного…
Глава 13. «Ждите возмездия. И вам воздается»
Про бардак на аэродроме спецназовцы, конечно, чуть подзагнули. Но то, что ими по прилету никто не поинтересовался, никто не спросил, кто они вообще и почему прилетели, навевало грустные мысли. Когда, к примеру, возвращались из Афгана, на аэродромах пограничники и особые отделы так проверяли и перепроверяли прилетавших, будто те были чернокожими, наклеившими фотографии белых людей в свои паспорта и мечтавшими таким образом нелегально проникнуть в Советский Союз.
Сейчас же прилетели, – ну, и прилетели. Лишь бы ничего не просили и не требовали. Не встречают – ваши проблемы. Особо не шляйтесь по взлетной полосе, и никто вами вообще не заинтересуется. На КПП – та же картинка. Если входишь на аэродром, документ еще потребуют. Выходишь – значит, надо. До свидания.
… Единственное, что успели спецназовцы, – поцеловать в холодный мраморный лоб сержанта и пожать здоровую левую руку водителю Володе.
– Выздоравливай и больше не попадай туда, – попытались пожелать ему.
Но водитель категорически отказался:
– Нет, там ребята.
Как будто у солдата есть выбор! А у России с такими солдатами, как ни странно, есть!
– Тогда передашь командиру, что у нас все в порядке.
До полного порядка было еще далековато. По крайней мере, предстояло еще топать и топать с аэродрома в город. Похвалили себя за то, что оставили оружие на блокпосту и побрились. Намерились сразу зайти в магазин и приобрести гражданскую одежду, но вовремя отметили: гражданских милиция останавливает и проверяет документы чаще. Зарембе и Туманову с их русскими физиономиями это вроде не особо грозило, но раз «пятнашки» дают дополнительную безопасность, грех этим не воспользоваться. А тех, кто бродит по прифронтовой Северной Осетии в камуфляже, больше, чем путан у московских ресторанов, хотя такого добра там как грязи.
– Знаешь, чего хочу больше всего? – вдруг спросил пограничник, когда вошли в город.
– Вернуть мне две чашечки кофе.
– Ерунда. Позвонить.
– Вениамину Витальевичу?
– Зачем? С ним встречу нужно готовить, гусь не прост. Ему и его покровителям остается одно, самое томительное – ждать нас и бояться, что возмездие воздастся. А оно воздастся. Не знаю, как ты, а я…
– Точно так же, как я, – успокоил подполковник. – Так мы насчет позвонить…
– Хочу услышать голоса детей. А потом – одной женщины.
– «Вашей светлости?»
– С тобой неинтересно, ты все знаешь. Я просил журналиста, чтобы он позвонил ей и предупредил о моем неожиданном отъезде, но…
– Телефон-то помнишь?
– В судах такие очереди, что пока дождешься своей, изучишь наизусть все инструкции, не говоря о телефонах.
– Девушка. – Полненькая глазастенькая осетинка с улыбкой остановилась. Не бросилась бежать, умолять пощадить ее, а остановилась в готовности помочь. Неужели Чечня с ее злобой и недоверием всего в десятке километров отсюда? Как Господь поселил рядом, два таких разных народа? Ведь можно же жить нормально, без страха и ненависти в глазах!
– Девушка, нам бы позвонить. По межгороду.
– Через два квартала переговорный пункт на почте.
– Спасибо вам, – Туманов разве что не поклонился. Девушка с неисчезающей улыбкой пожала плечами: так благодарите, словно я вам сто долларов подарила.
– Спасибо-спасибо, – подтвердил значимость Заремба. – Удач вам и всегда такого настроения.
– А у меня свадьба завтра, – не сдержала-таки радость девушка и счастливо поспешила дальше.
Свадьба! Может, у той чеченской парочки и у этой девушки она состоится в один день? А потом мужья возьмут в руки оружие и пойдут убивать друг друга. Бред, ставший реальностью…
Почта оказалась захудалой, дверца переговорной кабинки – разболтанной. Она никак не хотела закрываться, и Зарембе пришлось подпирать ее снаружи, чтобы Туманов мог говорить более-менее не на людях.
Василий долго набирал домашний телефон, но шел постоянный срыв. Тогда принялся накручивать другой. Здесь повезло сразу.
– Алло, Светлана Сергеевна? Это вы? Точно вы?.. Здравствуйте, ваша светлость. Это я, пропавший…
Василий повернулся к командиру спиной, и подполковник постарался не вслушиваться в разговор. Да только куда деть уши, хоть и слегка оглохшие после выстрелов танковой пушки и гула вертолетов.
– Нет, все в порядке. Вам перезвонили от меня? Тогда хорошо, а то волновался… Нет-нет, не надолго. Скоро предстану перед вашими очами. И не забудьте, за мной поход в кафе… Хорошо, пополам. Нет, теперь не обману. Теперь уже не обману, приеду обязательно… Счастливо вам. Я очень хочу вас увидеть. До свидания.
Оглянулся на Зарембу: подождешь еще? Снова стал набирать домашний телефон. Вышел из душной, испещренной цифрами кабины разочарованный:
– Бесполезно. Наверное, все на улице, если погода нормальная. Ты будешь звонить?
– Мне, собственно, некуда. Давай прикинем, что делать дальше.
Оттягивали этот момент, но задача требовала решения – и незамедлительно. Готовые подсказать ответ, подбежали цыганки: нагадаю любую дорогу. Эти нагадают. Цена их предсказаниям – копейка, ради которой они и лезут в душу.
– Идите лучше работать, – отмахнулся от них Заремба.
Кажется, посоветовал такую несусветную чушь, что цыганки даже не засмеялись, а приняли совет за высочайшее оскорбление и тут же разразились гвалтом и матом. Вот и все благородство и пожелание счастливой судьбы!
– Как себя чувствуешь? – спросил он пограничника.
– Спасибо, хреново. У Приходько чувствовал себя получше.
– Это из-за расслабухи. Напряжение спало, и организм сдается. Давай сделаем так: снимем номер в какой-нибудь гостинице, отлежимся. Потом посмотрим вокзалы: куда, что и когда отправляется.
– Давай все же приобретем и гражданку.
– Идет.
При нынешнем изобилии палаток и базарчиков присмотреть и купить себе вещи труда не составило. О ценах особо не спорили, и вскоре пусть не «новыми русскими», но франтоватыми молодыми людьми оба выглядели.
И в гостинице номера нашлись сразу, лишь только администратор узнала, что клиенты расплачиваются наличными. Даже, невиданное дело, поинтересовалась:
– Вам окна на улицу или во двор?
– Во двор, – попросил Туманов. – Меньше шума.
– Заполняйте анкеты.
Липовые удостоверения даже не вытаскивали, предъявили паспорта. Единственное, в чем соврали, – это цель приезда в Моздок. Никаких служебных командировок – «в гости к друзьям». Но ведь по большому счету и не соврали. Прилет в Моздок – это на самом деле прилет к друзьям.
А Чечня навек осталась там, внизу, за границей. Обратно в нее не тянет. Если же когда и придется вернуться, то только за телами ребят.
Но плохо, очень плохо знали ОРД спецназовцы. Точнее, ничего не знали об оперативно-розыскной деятельности спецслужб.
Укрытый под стойкой компьютер, по которому администраторша запустила на проверку гостей, среди фамилий Басаева, Радуева, десятка других террористов высветил поочередно и имена стоявших напротив, улыбающихся, загорелых офицеров.
Стараясь скрыть волнение, девушка понажимала еще некоторые клавиши, потом передала заполненные бланки на расчет в кассу. Еле высидела денежную волокиту, а когда приезжие пошли к лифту, вновь включила компьютер – перепроверить саму себя. И только после этого потянулась к телефону.
– Это центральная гостиница. Заехали, – шепотом сообщила она в трубку.
– Кто заехал? – не поняли ее в контрразведке.
– Две фамилии на проверке у меня в гостинице – Заремба и Туманов. Вот как рядышком записаны в компьютере, так и заселились.
– Секунду, – попросили ее. Видимо, тоже включили технику и провели сверку. – Все, спасибо. Ничего не предпринимайте. К вам выезжает наш сотрудник.
Сильнее Туманова, совершенно опустошенно упавшего на кровать в номере, поселению спецназовцев в гостинице радовался Вениамин Витальевич. Вырваться с работы к бывшему шефу не составило труда – это только в народе ходили легенды о якобы великолепных организаторских способностях руководителей администрации президента и дисциплине в ней. На самом деле каждый занимался своими делами и уж мимоходом носили бумажки из кабинета в кабинет.
– Поздравляю! – Шеф-памятник, узнавший о новости по телефонному звонку, радовался откровенно и не посчитал зазорным встретить сослуживца у порога. – Чай, кофе? Если кофе, то под коньячок.
От таких приглашений нельзя отказываться, даже если не переносишь запаха спиртного, а кофе вообще противопоказан. Когда наливает начальник, приходится умирать, но пить.
– Значит, объявились голубчики.
– Да. Их перемещения по городу держат под контролем, и нужен только приказ…
– Какой приказ, батенька мой! С их прибытием в Россию ситуация в корне меняется, а тактика тем более. Никаких сигналов и приказов.
А что тогда?
И вдруг коньяк встал поперек горла, когда до Вениамина Витальевича дошло: приглашение к столу таким человеком, как бывший шеф, – это намек на еще более сложное и щепетильное задание. А это может быть только…
Стало жарко от пота не только лбу, но и спине.
Начальники просто так бутылки сами не откупоривают.
И не ошибся, не подвело чутье старого кремлевского пройдохи. А лучше бы ошибиться…
– Им надо заказать «Привет с Лубянки».
На лице Вениамина Витальевича отобразилась такая мука, такое страдание, что хозяин поторопился пояснить:
– Нет-нет, не от нас и тем более не нашими руками. Упаси Боже, – он оглянулся на книжный шкаф, в углу которого в соответствии с новой модой поблескивала оправой икона. Креститься, правда, не стал: уж подчиненный-то знает, столько небогоугодных дел, свершенных им, что нести при нем руку ко лбу – кощунство. – Нам только выяснить, куда они отправятся из Моздока и…
Вениамин Витальевич не стал продолжать за начальника, хотя и догадался о дальнейшей судьбе остатков «Кобры». Пусть сам произносит нужные слова, хотя ему этого страшно не хочется.
– … И передайте криминалу. Пусть свершатся криминальные, бандитские разборки – через десятые, двадцатые руки. Единственное, что оговорить после цены, – кассеты и документы должны доставить мне. Не уничтожать, нет. Я должен убедиться в их исчезновении самолично. А как ты думаешь, что дальше будет с Чечней?
Вениамин Витальевич чистосердечно пожал плечами: что Ельцин скажет, то и будет. Людская воля ясна. Люди с самого начала послали эту войну подальше, но ведь президент – он не народ, он ведь может ляпнуть все что угодно.
– Чечня может и победить, – высказал осторожное предположение хозяин. – И к власти там могут прийти люди, которые у меня должны сидеть вот здесь, – он сжал квадратный кулак. – А в тех бумагах как раз есть выходы на некоторых предполагаемых лидеров Чечни-Ичкерии. А? Надо смотреть вперед или нет?
– Надо, – привычно прошелся носовым платком по лицу Вениамин Витальевич.
И перевел дух. За пределами администрации президента и за его собственной спиной прорабатываются такие дела, чуть ли не заключение мирных соглашений, а власть ни ухом, ни рылом не ведает. Круто. А ведь такие, как бывший начальник, могут все – войну и развязать, и прекратить. Потому как есть деньги и связи.
– Значит, жду теперь от вас документы и кассеты. – Шеф, не давая забыться Вениамину Витальевичу, постучал своей рюмкой по бутылке.
Тот обреченно поднял тост.
– Желаю удачи. Да, чуть не забыл. Твой гонорар. – Хозяин кабинета открыл маленький сейф во встроенном баре, показал вначале издали, а потом и вручил гостю конверт.
Он был желтый, грубо склеенный – из тех ведомственных конвертов, которых с избытком осталось в любом бывшем госучреждении. Но Вениамин Витальевич прекрасно знал, что важнее не вид, а содержание…
Прекрасным, очаровательным содержанием наполнился и гостиничный номер спецназовцев в Моздоке, когда в него, предварительно постучавшись, вошла девушка.
Она наклонила голову, и ее стриженые волосы плавно перетекли в сторону наклона, тогда незнакомка придержала их рукой.
– Извините, здравствуйте. Я штопор ищу, а ни у кого нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27