Опять остался голодным.
Вода в ручьях поганая. Гадостью какой-то отдает. У нас в болоте вода чище, чем у них в ручьях. А пить пришлось. Не помирать же с жажды, тем более Прелесть со мной.
Прелесть ничуть не изменилась. Все такая же желтенькая, кругленькая, ровненькая. Любовался ею на рассвете. Часа два просидел, наверное. Потом спохватился, вдруг увидит кто, опят отберут. Спрятал в свои лохмотья, дальше пошел. Глубже надо в лес забираться. В самые дебри. Там ни один Хранитель не достанет, ни один из Братства не найдет. Твари.
Нет покоя от них.
К полудню лес вдруг поредел, и я наткнулся на звериную тропу. Зверь тут водился крупный – тропа была широкая и утоптана почти в камень. Даже чем-то напомнила мне мостовую, которую я в Гондоре видел. Но присмотрелся, ни фига не мостовая. Стыков никаких нет, отдельных булыжников не видно. Не верю я, что людишки сотворить такое способны. Ясно, звериная тропа.
Но не хотел бы я с тем зверем встретиться, который ее протоптал. Здоровенный небось.
Тропа вела в обе стороны, и конца ей не было. «Блин, – подумал я. – Вдоль тропы идти опасно, вдруг к стойбищу придешь. Или к лежбищу. Назад тоже идти нельзя, там этот дурень с посохом может шариться. Остается одно направление. Вперед. Только вперед».
Пересек тропу на полусогнутых, соблюдая все меры предосторожности. Но ничего, обошлось.
Лес по другую сторону тропы оказался хиленький. Хуже предыдущего. Деревья растут еще реже, небо просвечивает все время, хорошо, хоть солнца не видно. Не переношу эту рожу на небе.
Иду дальше. Смотрю, еще одна тропа. Но не такая хоженая, грунт помягче, трава даже кое-где растет, примятая только. А на тропе зверь стоит. Я сразу на землю бросился и за пнем трухлявым схоронился,
Лежу, чудище рассматриваю. Странное какое-то.
Приземистое, блестящее, башки нет. Сверху прозрачное. Корпус низкий, лапы прямо изнутри откуда-то растут. Странные лапы. Круглые, как Прелесть, суставов вообще нету.
Ага, думаю, прыгать и по деревьям лазать такая зверюга не может, зато на земле скорость должна развивать просто колоссальную.
Глаза спереди, как положено. Здоровые глазищи такие, с тарелку размером. Четыре штуки. Не моргают, и куда смотрят – тоже не поймешь.
Блин. Пришлось стороной тварюгу обходить.
А в стороне человечишко обнаружился. Малую нужду справлял. Поди и не знает, что тут неподалеку такой монстр в засаде стоит. Дурак. Сожрут, и поделом ему. Ненавижу.
Ага, пошел я дальше. Часа не прошло, как опять на человечишку нарвался. На другого. Первого, поди, сожрали уже давно, хоть криков я и не слышал.
А этот идет себе по лесу, в ус не дует.
Не умеют все-таки людишки по лесам ходить. За километр такого слышно. Подкрасться к такому сзади и штыком в ухо.
Только что-то много их тут развелось, при такой-то безалаберности. Странно.
Тут я и сам маху дал. Задумался, замер на месте, не успел за стволом спрятаться или на землю залечь. Увидел меня этот тип.
– Ого, – говорит. – Ну и урод.
– Сам урод, – говорю.
– Ты из какого цирка сбежал, парень? – спрашивает. – И вообще, ты кто?
– Орк в пальто, – говорю.
Отворачиваюсь и своей дорогой иду. Но чую, не отстанет он. Людишки, они такие. Привяжутся, как банный лист.
И точно. Слышу, следом пошел.
– Слышь! – орет. – Ты чего, толканутый? У вас игры хоббитские тут, что ли? Грим у тебя классный!
Я как услышал, что у них тут тоже хоббиты есть, разозлился страшно. Хотя, по здравом размышлении, ничего другого ожидать не приходится. Зло, оно и в другом мире зло, и хоббиты – неотъемлемая его часть. Ненавижу.
В общем, развернулся я, человечишку за грудки схватил и улыбнулся ему фирменной своей улыбочкой.
Как он орал!
А как улепетывал! Это ж просто праздник какой-то.
Но с точки зрения долговременной стратегии это был просчет. Надо было мне помнить, что людишки – народ оседлый, от селений своих далеко не отходят. И хмырь этот, он ведь не просто так побежал. Он за помощью побежал.
Да, думаю, вроде бы и мир новый передо мной раскрыт, а бежать некуда. Справа монстры, слева монстры, спереди люди, а сзади – Гэндальф, и неизвестно, что хуже. Обложили меня, обложили бедного несчастного Горлума.
От людишек я по лесу бы ушел, это стопудово. И от монстров ушел бы: они ж только по земле бегают, а я бы верхами, верхами. Но людишки собак с собой привели. А собаки… Они ж по запаху. Тут что надевай Прелесть, что не надевай – все равно вычислят. Или не вычислят?
Попробовать надо.
Прямо на бегу я Прелесть из кармана вытащил, а она, глядь, и на палец не налезает. А погоня все ближе, лай уж совсем рядом разносится.
Остановился я, на палец посмотреть захотел. Думаю, может, распух он у меня или отек. Нет, ничего подобного, палец как палец. А Прелесть на него не налезает. Маленькая такая стала, даже на мизинец ее надеть пробовал, а все равно не налезает.
Зараза!
Вот от кого, а от Прелести я такой подляны не ожидал. И так меня это нежданное предательство подкосило, что силы последние меня покинули. Еще бы, три дня на подножном корму.
Рухнул я на землю, в глазах потемнело, так, из реального мира только картинки какие-то пробиваются.
Последним, что я видел, был сапог, приближающийся к моей голове. А потом уже ничего не было.

Глава седьмая. ПАРАЗОМБИ ГЕРМАНА


Герман
Как справедливо заметил мой друг Серега, негоже взрывоопасные опыты в черте города проводить. Это он после того заметил, как отловленный нами в Средиземном море джинн из кувшина вырвался и чуть Серегину квартиру не разгромил, пока мы его обратно в тот кувшин не засунули. Стекла-то быстро вставили, а вот перед соседями он полгода потом извинялся.
А когда Серега суккуба по пьянке вызвал, а сам дверь забыл закрыть, вообще полный конфуз получился. Соседка к нему за солью зашла. А соседке лет шестьдесят с гаком, есть, знаете, такой тип людей, я их правоверными коммунистами называю. Секс – только при наличии штампа в паспорте. И только в разрешенных партией позах.
Теперь представьте, что способны вытворять взрослый половозрелый мужчина, если он притом еще и йог со стажем, почти равным его возрасту, и не менее взрослая половозрелая женщина, если она еще и вдобавок демон для плотских утех.
В общем, как соседку кондратий не хватил, для меня до сих пор загадка. Крику было столько, что, если бы его баньши слышали, сразу бы коллективное самоубийство над собой учинили.
Сереге бы над соседкой память отшибающее заклинание сотворить, так он же пьяный. Он ее еще и присоединиться пригласил.
Год она в его сторону не смотрела. И по сей день не здоровается.
А тут у меня дядя в Африку собрался. На вечное поселение. Устал, говорит, от извечных российских морозов. Лучше буду по джунглям с пигмеями шариться, чем каждую зиму на себе пуд одежды таскать. Конечно, не все так просто. Думаю, хотя доподлинно мне это неизвестно, что он на почве несчастной любви к одной ведьмочке в Африку рванул. А дом свой загородный он мне подарил.
А дядя у меня маг не хилый. Не Мерлин, конечно, но и не Гарри Поттер. Так что дача у него – самое то оказалась. Мы с Серегой лишь чуть над охраной поколдовали, василисков добавочных по периметру натыкали, еще пару сюрпризов заготовили. С тех пор всеми изысканиями там и занимаемся. Местечко тихое, потому как соседи – все как один бандиты, в чужую жизнь по понятиям не лезут, любопытства от природы не проявляют.

Борис на время исследования остаться не захотел. Сказал, что у него дела и что он попозже позвонит. А мне на подхвате Вована оставит. Если там помочь чего, колбу подержать или пентаграмму нарисовать. И отвалил.
Вован почему-то не слишком обрадовался. Но прекословить начальству не решился.
Юрика мы в подвал отвели, на стул посадили. Он не сопротивлялся, делал, что говорят, и молчал в тряпочку. Сговорчивый, как покойник.
Ладно, это я от нервов так шучу. Больно уж день у меня интересно начался. Сначала Гэндальфы в окна запрыгивают… Но это еще стерпеть можно, я его сам пригласил. А потом стая фаерболов на завтрак прикатила, без приглашения, разумеется. Не могу сказать, что я сильно дорожу какими-то вещами, но вид лежащей в руинах кухни повергает меня в уныние.
Кроме того, я испытывал беспокойство по поводу Сереги. Зря я его вслепую на такое дело отправил. А с другой стороны, нельзя было по-другому. Никак нельзя. Я это понимал, но легче от этого не становилось.
Вернемся к нашим баранам.
Юрик сидел на стуле, Вован стоял рядом и таращился на него, как вышеозначенное животное на новые ворота.
– Уважаемый, – сказал я ему, – сходите покурите. Только далеко от дома не отходите, по территории особо не шастайте. Во избежание.
– Угу, – с облегчением промычал Вован и ушел курить.
Сначала я занялся самыми очевидными тестами. Пульс, давление, дыхание. Энцефалограмму с мозга снял. Ауру отсканировал. Покойник по всем показателям. Кроме того, что двигается и разговаривает.
Рефлексов никаких не осталось, хоть кувалдой его по колену долби. Зрачок на свет не реагирует. Тем не менее количество показанных мною пальцев Юрик назвал правильно.
Для истории сообщаю – два их было.
По числу известных мне на данный момент Гэндальфов.
Ничего не понимаю. От бессилия даже святой водой на него побрызгал. Эффекта, как и ожидалось, никакого.
Сходил за Вованом. Тот точно следовал полученной от меня инструкции и курил, сидя на заднем крыльце. Попросил Вована поговорить с Юриком на предмет установления, действительно ли это Юрик.
Говорили они на странном языке, вроде бы частично русском, но половины слов я все равно не понимал. И общего смысла не улавливал. Но через полчаса Вован заверил меня, что это Юрик, реально и без базара. Отпустил Вована обратно курить.
Покажите мне человека, который сказал, что отрицательный результат – это тоже результат. Хотелось бы мне взглянуть в глаза тому неудачнику, который готов довольствоваться отрицательными результатами.
Я вот, например, не готов.
Но других результатов не было.
Это не вуду, потому что Юрик сохранил свою личность и свою индивидуальность. Если, конечно, это можно назвать индивидуальностью.
Это не воскрешение, потому что при воскрешении, известном нам лишь в теории, речь идет о восстановлении не только духа, но и тела. То бишь живым он должен быть. Стопроцентно живым. С пульсом, дыханием, с рефлексами.
Не вампир. Был бы вампиром, переезда сюда при дневном свете не выдержал бы. В лучшем случае ожогами бы по всему телу отделался. Тест на святую воду – отрицательный. Следов укуса нет.
Какой-то совершенно новый тип нежити нарисовался. Даже и не знаю, как его назвать. Паразомби? А что, звучит. Паразомби Германа. По имени первооткрывателя.
Вывел на дисплей снимок ауры. Чушь какая-то получается. Ведь невооруженным глазом видно, что без магии тут не обошлось, а никаких следов магического воздействия не присутствует.
А ведь должны присутствовать. В природе ничего просто так не происходит.
Если это не магия, как еще инцидент объяснить можно?
Чудом?
Божественным вмешательством?
От блин. А как еще?

Вина в баре не оказалось. Впрочем, как и водки, коньяка, портвейна, виски или самого завалящего ликера. Даже пива в холодильнике не было. Еще бы, тут на прошлой неделе Серега новый год по неандертальскому календарю отмечал.
Пришлось заслать Вована в магазин. Поскольку Борис отчалил на служебном «лексусе», другого транспортного средства, кроме моей престарелой «девятки», под рукой не оказалось.
– Слышь, браток, – сказал Вован, усаживаясь за руль. – А чего это твой партнер на «бумере» седьмом рассекает, а ты все еще на этой лайбе телепаешься?
– Не суть важно, – сказал я, поскольку не до конца уловил смысл вопроса. – Магазин в городе ближайшем, выходишь на трассу, и направо. Приедешь обратно – посигналишь.
– Это уж как водится, – кивнул он. – Может, все-таки ящик взять? Мне Борис все равно денег на расходы оставил.
– Двух бутылок хватит. Белое полусухое бери.
– Ага.
Так «девятка» еще никогда не стартовала.

Пока я ждал возвращения Вована с вином, позвонил Гэндальф Альфа.
– Извините, молодой человек, если отрываю вас от дел, но хотелось бы узнать, есть ли новости по интересующей нас проблеме?
– Люди уже работают, – сказал я туманно. – Проверяем несколько версий. Перезвоните позже.
– Очень на вас надеюсь.
Гэндальф Бета о себе знать никак не давал.
Может, оно и к лучшему?

Вована я в дом не пустил. Не надо ему видеть, что там сейчас произойти может. Не готов он еще для такого.
В столовой на стенах висели африканские маски работы китайских мастеров. Не знаю, зачем их дядя купил. Одной такой маски достаточно, чтобы при взгляде на нее пятеро шаманов умерли бы от смеха. Может, для этого и держал? Боялся, что шаманы по его душу придут?
Но в углу стоял вполне реальный предмет. Раритет, вывезен из Греции еще в те времена, когда Греция была Древней. Фамильная реликвия.
Герма.
Столб, один из многих, что когда-то давно украшали дороги Эллады. Грубо намалеванное лицо, намек на половые органы. Древние греки верили, что этот столб – нечто вроде мобильного телефона для связи с богом.
Они были правы.
Я откупорил бутылку вина и обильно окропил основание столба. Вторую бутылку поставил на стол и стал ждать.
Будем надеяться, что у бога нет сейчас никаких срочных дел.

Мне повезло. Через пять минут пространство рядом со столбом стало плотнее, воздух пронизали серебристые нити, ощутимо запахло озоном, а потом в комнату шагнул смуглый черноволосый юноша в легком плаще и сандалиях на босу ногу. Еще у юноши был нос с горбинкой и посох с извивающимися змеями, а у сандалий были крылышки.
– Радуйся, – сказал Гермес.
– Радуйся, – отозвался я.
Гермес поставил посох к стене, сел в кресло и ожидающе посмотрел на меня.
– Зачем звал?
– Я тебя не отвлек?
– Нет, – сказал Гермес. – Последнюю пару тысячелетий я не слишком загружен делами.
В последнем заявлении крылась ностальгия по старым добрым временам. Трудно быть богом, но быть богом в отставке еще труднее.
– Мне нужна консультация, – сказал я. – Точнее, я просто хотел бы знать твое мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46