— Мы собираемся совершить небольшую прогулку.— О! — сказал я бодро.Верблюжий Нос подошел и сомкнул толстые пальцы, как будто без всякой задней мысли, на моем правом запястье. Маленький пошел за нами, отставая шага на два, слева от меня. Ни дать, ни взять — трое приятелей, решивших немного прогуляться. Пока что они действовали весьма умно.Таким образом мы сошли вниз, вышли на Норт Росмор и дальше — на Роутвуд-авеню. Никто не произнес ни слова. На Роутвуд было даже темнее, чем на Росмор. Мне это очень не понравилось. В нескольких ярдах впереди от себя я заметил длинный «бьюик», стоящий у тротуара. Похоже было, что на прогулку отправились трое, а вернутся двое. Один из испытанных способов. Я это чувствовал.Словно ничего не подозревая, я спросил:— А в чем дело? Что-нибудь личное?— Терпение, брат, — сказал большой. У него был странный выговор, как будто ему что-то мешало.— Похоже, на меня пал выбор, — сказал я. — Почему? Вам ведь не повредит, если вы мне скажете.Верблюжий Нос засмеялся где-то в глубине своей мускулистой глотки, как будто я сказал что-то веселое. Однако его пальцы держали мое запястье все той же мертвой хваткой.— Нет, — забулькал он, — не повредит. Но мы не скажем.Его товарищ с прямоугольно торчащими ушами произнес:— Скотт?— Да.— Сколько вам лет?— На кой черт вам это нужно?— Из любопытства.— Тридцать.— Черт возьми, Скотт, вы уже достаточно взрослый.Он засмеялся, будто сказал что-то остроумное. Но я так не думал.Мы подошли к машине. Верблюжий Нос выпустил мое запястье и вынул из кармана правую руку. Я поймал отблеск света на стволе его автомата. Я почувствовал, что у меня вместо внутренностей — холодное желе. Я облизнул губы, ощущая во рту комок ваты.— Здесь? — спросил я.— Не здесь. Садитесь.Маленький обошел машину, открыл заднюю дверцу и вежливо придержал ее. Верблюжий Нос оттолкнул меня пистолетом.До сих пор они действовали умно, но тут они чуть-чуть поскользнулись. Может быть, этого достаточно, может быть — нет. Я могу подождать и получить заряд в спину на пустынной дороге, или я могу рискнуть и получить его сейчас. Все возможно.Мы стояли все трое справа от машины, у самого тротуара. Я не спеша влез на заднее сидение машины. Верблюжий Нос двинулся следом за мной. Я скорчился на краешке сидения — все еще медленно и спокойно — и опустил руку на внутреннюю ручку двери. Верблюжий Нос тяжело плюхнулся задом на сидение.Теперь медлительности как не бывало.Я повернул ручку и этим же движением метнулся в сторону. Я вывалился из машины, как падает пьяный, и сквозь рев крови, пульсирующей в ушах, услышал треск выстрелов. Что-то шлепнуло меня по бедру, но я вцепился в ручку дверцы и меня швырнуло и перевернуло так, что я чуть не сломал руку в локте.Я с силой захлопнул дверцу и, упав на спину, подтянул ноги к животу в тот момент, когда Верблюжий Нос распахнул дверцу, чуть не вырвав ее. Он смотрел на середину улицы, но увидев меня, направил вниз пистолет. Из ствола его вырвался язык пламени, жаркое дыхание пули с визгом пронеслось у моей щеки, и тут же я распрямил ноги.Я выбросил их, как будто передо мной был соперник на футбольном поле, и я должен был отбросить его ярдов на двадцать, чтобы спасти игру. Он был так близко, что мне не пришлось целиться: я просто выпрямил ноги, и мои пятки угодили ему в самое нежное место.Он сразу обмяк и вывалился на меня. Воздух вырвался из моих легких, в то время как его пистолет с треском грохнулся на мостовую.Я напрягся, преодолевая обрушившийся на меня вес, и потянулся за пистолетом. В то время как я нащупал его, послышался треск. Это стрелял маленький, целясь из-за машины. Он выстрелил дважды, и я услышал визг пуль еще до того, как пистолет запрыгал и зарычал у меня в руке.Он упал на одно колено, а я продолжал выпускать пулю за пулей, пока они не закончились, а маленький не свалился лицом вниз. Я швырнул в него пустой пистолет.Наступила тяжелая, плотная тишина, и только кровь стучала у меня в голове барабанным боем. Маленький вытянулся и остался лежать на мостовой, тихий и неподвижный.Я впервые подумал о себе.Верблюжий Нос все еще лежал на мне. Я сгреб его сверху за воротник и стащил вниз. Моя рука стала мокрой и липкой. Это была его кровь. Я ощупал другой рукой свои грудь и живот. О'кей. Верблюжий Нос получил все пули, предназначенные мне.По крайней мере, я жив, но ни один из этих типов не мог теперь сказать, кто их натравил на меня. Это была третья попытка разделаться со мной, и она должна была закончиться удачей. Ведь в третий раз чары действуют безотказно!Это начинало меня раздражать.Шатаясь, я поднялся и почувствовал острую боль. Первая пуля, которая меня задела, проделала бороздку в моей щеке. Ну, бриться она мне не помешает. Я вытащил из маленького кармана свой револьвер и быстро покинул поле боя. * * * Я проехал в своем закрытом «кадиллаке» четыре квартала, выжимая в хвост и гриву все его сто пятьдесят лошадиных сил, когда услышал резко возрастающий вой полицейских сирен и сообразил, что на брошенном мной пистолете остались отпечатки моих пальцев. А ну их к дьяволу! Сейчас я не могу позволить себе встречу с полицией. Я чувствовал, как мной овладевает бешенство, хотя и не знал еще, против кого оно направлено.Я подъехал к стоянке у клуба Ланей на Уилшир-стрит. В клубе, за стаканом мартини, я думал о Вельме и Филлсоне, о миссис Лоринг и о Нэнси, о живой маленькой танцовщице в бюстгальтере из ничего. Я потратил один никель и позвонил Нэнси тут же, прямо из клуба.— Алло.Голос был напевный, как музыка.— Нэнси?— Угу. Кто это? Большой блондин?— Ага. Шелл. Помните? Я сказал, что позвоню.— Конечно. Я на это надеялась.— Послушайте, — сказал я, — мне бы хотелось еще кое о чем поговорить с вами. Не поздно?— Никогда не поздно, Шелл. Вы сейчас где?— Клуб Ланей на Уилшир. Через несколько минут я за вами заеду.— Пустяки, Шелл, это же совсем рядом. Я сама приеду. Закажите мне двойную порцию виски.— Ого?Она весело рассмеялась.— Я пошутила. Можете заказать для меня коктейль. * * * Нэнси не теряла времени. Не успел официант принести для нее коктейль, а для меня бурбон, как она явилась. Она была уже не в свитере и юбке, как раньше, и вид у нее был просто потрясающий. На ней было черное платье с открытыми плечами.Как оно держалось на ней, было очевидно, и то, на чем оно держалось, тем более. Ее вид вызывал во мне восхищение.Она скользнула в кресло рядом со мной и сказала:— Уберите глаза туда, где им положено быть.Посмеиваясь, я смотрел на нее.— Вам ли говорить мне, где им положено быть, когда вы в таком платье! Вы хорошо смотритесь, Нэнси.— Благодарю вас, сэр.После легкой перепалки я подошел к главному.— Послушайте, Нэнси, дела принимают серьезный оборот. Началась «горячая» война.Большие невинные глаза раскрылись еще шире.— В вас кто-то стрелял?— Пока еще не очень успешно. Но чем черт не шутит? Может вы знаете что-нибудь такое, что облегчит мою задачу, поможет мне.— Если смогу, Шелл.— Подумайте, не было ли кого-нибудь или чего-нибудь, что портило жизнь вашему отчиму?Она отрицательно тряхнула головой, так, что ее рыжие волосы взметнулись вокруг лица.Я сказал:— Я слишком далеко зашел, чтобы идти на попятную, даже если бы хотел. Лоринга убили, когда он был в моей конторе. Как раз перед этим он сказал что-то о шантаже. Вам это ни о чем не говорит?Она снова покачала головой.— Мне очень жаль, Шелл. Фактически я с ним не общалась.— В самом деле? Ну, тогда скажите, если вы не против, — почему ваша мать наняла частного сыщика, чтобы следить за ним?Она отпила коктейль и медленно сказала:— Мама хотела развестись с Джоном. По-настоящему. Он был просто паразитом. Он и женился на маме из-за денег. У него совсем не было денег, ну, может быть, всего несколько тысяч долларов, которые он выудил у мамы под различными предлогами. Только я думаю, что он все истратил, а она последнее время отказалась финансировать его так называемые предприятия. Он не хотел добровольно дать ей развод, говорил, что будет бороться до конца, грозился даже собрать против нее факты и добиться алиментов. — Она сжала губы. — Алиментов — от нее! Можете себе представить? Вот Эллис этим и занимался — поисками основания для развода, чтобы он не смог вывернуться. У мамы ведь масса времени и денег, так что она объяснила Эллису, что ей нужно, и предоставила ему действовать. Она бы не сделала ничего нечестного. Она только хотела уличить Джона в чем-нибудь, что он действительно сделал.Я спросил:— Вы думаете, Эллис действительно нашел что-то против мистера Лоринга?— Да нет, наверное. Если бы нашел, он тут же сказал бы матери. Ведь она ему за это платила. А что?— Нет, ничего, — сказал я. — Это неважно.Мы заказали еще выпивку. Я отпивал понемногу и думал. Быть может, мои возлияния начали на меня действовать, но только все в этом деле стало казаться мне каким-то бредом сумасшедшего. Я мысленно вернулся к моменту, когда Лоринг явился ко мне в контору. Я перебрал все, что мне говорили и что с тех пор случилось.Я спокойно прихлебывал свой бурбон и рисовал пальцем узоры из пролитой на стол капли с чувством благодарности за то, что Нэнси молча сидит рядом со мной. Я усиленно шевелил мозгами, неподвижно восседая на высоком стуле.И вдруг меня осенило. Меня внезапно осенило, и я ударил себя ладонью по лбу. Бармен искоса бросил на меня враждебный взгляд и уставился вниз на свой оставшийся ему от войны протез.— В чем дело? — сказала Нэнси.Я сказал:— Детка, ступай-ка домой. У папы кое-какие дела.— До скорого?— Ага. До скорого. * * * Я постучал в комнату 316 в отеле «Брэнлон» на Кауэнга. Адрес я получил у бармена в Сейбр-клубе за пять долларов, и на этот раз Вельма была дома.Она широко распахнула дверь и встала предо мной на пороге в розовом неглиже. Струившийся из комнаты свет окутывал ее прозрачной дымкой. Я глотнул и вошел в комнату, чувствуя, как лицо мое горит, но не только от выпитого бурбона.— Хэлло, Вельма.— Хэлло. Вы чего?— Дела-то плохи, бэби. Праздник кончился.Она медленно и удивленно произнесла:— Что?— Кончился, тю-тю! Завершился.— Вы, должно быть, попали не по адресу, мистер.— Туда. — Я чувствовал, как во мне теснятся все выпитые двойные бурбоны. — К той девочке. Вы — Вельма Бейл. Я — Шелл Скотт, частный детектив, ищейка. Я по делу об убийстве Лоринга, и я его раскрыл. И вас я раскрыл, и вашего дружка, и весь ваш грязный шантаж — все.Она стояла, глядя на меня, и молчала.— Мне почти жаль тебя, бэби. Но это расплата. — Последнее звучало очень славно и драматично, и я повторил: — Это расплата.— Не знаю, о чем вы болтаете, — сказала она, но в ее тоне послышалась угроза, которой раньше не было.Я вынул из кармана лоскуток материи с тремя нитками, целлулоидную полоску и показал ей это.— Это ваши, не так ли, Вельма? Я взял их в студии Филлсона. Вот так, бэби.Она посмотрела на эти предметы у меня в руке и снова перевела взгляд на мое лицо. Казалось, она ничуть не испугалась, а ведь должна была испугаться. Я почувствовал, что устал от всей этой неопределенности.— Шелл, — сказала она, — вы взяли не тот тон. Право же. Вы ведь меня почти не знаете.Ну, этот номер не пройдет.— Бросьте, Вельма, — сказал я. — Я уже достаточно хорошо вас узнал.— Да что вы, Шелл, — мягко возразила она, — вы меня совсем не знаете.До этой минуты она одной рукой придерживала у шеи свое розовое неглиже. Теперь она отняла руку.Должно быть, у меня поднялась бровь или что-то дрогнуло в лице, потому что она звонко и безудержно рассмеялась. Закинув голову назад, смеялась, блестя белыми зубами. Затем пожала плечами, и одежда упала к ее ногам. Она вышла из нее, как из воды. В ярком свете, льющемся с потолка, это было впечатляющее зрелище. Она стояла прямая и невозмутимая, опустив руки, и смотрела на меня с улыбкой.Она выглядела совсем не так, как в клубе. Ее тело могло быть мечтой любого мужчины. Я не мог оторвать от нее глаз. Сознаюсь. Не мог. Затруби архангел Гавриил прямо мне в ухо — я бы и то не услышал.Думаю, что именно поэтому я и не услышал, как кто-то подошел ко мне сзади, как засвистела в момент взмаха дубинка. На какой-то миг лицо Вельмы как будто заволокло туманом. В следующее мгновенье я увидел падающие вокруг звезды и провалился в яму.Словом, получил сполна. * * * Все было неясно, очень смутно. Глаза резал яркий свет, в черепе стучали молоточки, меня чертовски тошнило.Как только я открыл глаза, я увидел Вельму. Она сидела в кресле и целилась мне в живот из маленького зловещего автоматического пистолета.Я посмотрел на пистолет, потом на Вельму.— Он может выстрелить.— Может. — Никакой игривости, одна только скука в ее голосе.Я лежал на ковре, на спине, и руки мои были подвернуты под меня. Я попробовал их вытащить и не смог. Кто-то крепко обмотал веревкой мои запястья, а когда я попробовал освободить их, то почувствовал, как веревка врезается в кожу. Правда узел был не очень тугой. Но какой бы он ни был, пистолет был всерьез и целился прямо в меня.Вельма была уже полностью одета. Рядом с ней в кресле стояла пара дорожных сумок.— Собираетесь куда-то? — спросил я.Она кивнула.— И я тоже?— Она снова кивнула.— Куда?— Разве это важно?— Важно.— Напрасно. Вы проедете с нами только часть пути.Ее тон мне не понравился. Она вдруг утратила всю свою женственность.Я лежал на спине и тихонько дергал веревку, потом начал немного сильнее.— Лежите смирно, — сказала она. — Совсем смирно. Я ведь не промахнусь.— Конечно, нет, на таком-то расстоянии.Это было третье покушение на меня, но я все еще держался. Я все еще был жив и напряженно соображал, пытаясь найти в ее позиции какое-нибудь слабое звено. И тут мне в голову пришла одна идея. Не бог весть какая, но все-таки идея.— Вельма, — сказал я, — какого дьявола вы считаете себя женщиной? Вы готовы застрелить парня из-за кучки грязных никелей. Вы не женщина, а просто ведьма на помеле.Она оскалилась и плюнула в мою сторону.— Ну, ты! Заткнись!Я старался говорить тихо, спокойно и как можно презрительнее.— Ты просто вшивая шлюха. Одна из тех грязных, ползучих тварей, которые прячутся от солнца.Я с минуту продолжал в том же духе, глядя ей в лицо. Я говорил вещи, которые никогда бы не смог сказать женщине, а потом плюнул на ковер у ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23