Стептоу нашел его в ящике комода.
— Стептоу! — воскликнула леди Уэйлин.
Она бросила на сына странный многозначительный взгляд. — Но я уволила его до того, как украли ожерелье Маргарет. В это время он уже работал у Пакенхэмов.
— Кто же это мог сделать кроме него? — размышлял Уэйлин. — Думаю, что на этот раз нам придется попросить констебля заняться этим типом, мама.
— Нет, это не Стептоу, — вмешалась я.
Ясно было, что Стептоу здесь ни при чем. Если бы он украл ожерелье, он не стал бы показывать его мне. И не прятал бы в дядиной комнате. А если бы и спрятал его там, то мог заранее забрать его. Прежде, чем приняться за устройство студии, мы несколько недель обсуждали эту проблему. Мне было интересно узнать, что Уэйлины, по-видимому, уверены, что Стептоу нечист на руку. Почему же они не предупредили нас об этом?
— Тогда, как же оно оказалось у вас? — спросила леди Уэйлин.
— Этого я не знаю.
— Полноте, мисс Баррон, — произнес лорд Уэйлин с насмешкой. — Если бы вы не заподозрили здесь что-то нечистое, вы бы просто вернули его и не стали бы играть в кошки-мышки. Ваша мама… — сказал он, пристально глядя на меня, и в его взгляде я прочла сострадание.
— Ну что вы! Мы думаем, что это мой дядя Барри Макшейн. Оно каким-то образом попало к нему. Стептоу нашел его в дядином комоде. Он отдал его мне и сказал, что это ожерелье леди Маргарет. Вот почему я и хотела вернуть его.
Услышав это, лорд Уэйлин расхохотался.
— Мы оба ошиблись, мама! — воскликнул он.
Потом он взял меня и леди Уэйлин под руки и повел в голубую гостиную.
— Что ты нашел в этом смешного, Элджи?
— Здесь много комичного, хотя мисс Баррон было не до смеха, — ответил Уэйлин и посмотрел на меня каким-то странным взглядом.
Мы сели. Леди Уэйлин на свой диван, Бубби примостился у ее ног, а мы с лордом Уэйлином сели на жесткие стулья. Уэйлин налил нам по рюмке отличного хереса.
— Какая странная, загадочная история! — сказал он, перебирая бриллианты на ладони, как будто это была просто горсточка соленых орешков.
— Как они попали к вашему дяде? Он, очевидно, украл их.
— Не будем делать поспешных выводов, мама, — предостерег ее сын. — Одно ложное обвинение еще можно посчитать за недоразумение и, надеюсь, нас уже простили, но если мы снова оскорбим нашу гостью, она окончательно рассердится.
Леди Уэйлин раздраженно поправила шаль. Я сказала:
— Ведь бриллианты были украдены в Танбридж Уэллз, а мой дядя там никогда не был. Он часто уезжал, но только в Лондон.
— Может быть, он там их купил у скупщика краденого? — предположил лорд Уэйлин.
— Зачем ему эти бриллианты? — возразила его мать. — Он не был женат. И, насколько я припоминаю, у него не было знакомой дамы, которой можно было бы их подарить, Вы уверены, что он ездил в Лондон, а не в Танбридж Уэллз, мисс Баррон? Элджи рассказывал мне, что сейчас там крутится много легкомысленных женщин, жаждущих найти богатого покровителя. Ваш дядюшка был когда-то большим ловеласом. Когда он вернулся из Индии, все наши старые девы заволновались.
— Нет, он ездил в Лондон в гости к своим друзьям из Ост-Индской компании, — упрямо повторила я.
— И поэтому вы так усердно нас посещаете, мисс Баррон?
— Это единственная причина, заставившая меня прийти еще раз, — мне приходилось оправдываться, как будто я бедная родственница, выклянчивающая подачку.
— Не понимаю, зачем вы устроили такой переполох. Надо было сказать мне правду. Терпеть не могу всякие хитрые увертки. И вам не надо опасаться судебного расследования. Ведь ваш дядя уже давно в могиле. Маргарет завещала свое состояние тебе, Элджи, так тебе и решать. Ведь Барроны довольно-таки почтенное семейство. Зачем же ставить их в неловкое положение?
— Вы очень добры, мадам, — вздохнула я с облегчением. У меня как будто гора с плеч свалилась.
— Нам надо было просто вернуть ожерелье и все объяснить, но стыдно было за мистера Макшейна.
— Это вполне естественно, — согласилась она.
Убедившись, что я не гоняюсь за ее сыном, она разговаривала со мной почти вежливо. А я обрадовалась, что они не будут настаивать на судебном расследовании и простила ей обидный эпитет «довольно-таки почтенное семейство».
Я быстро допила свой херес и откланялась. Лорд Уэйлин пошел провожать меня к выходу, весело болтая по дороге.
— Простите, что мы так набросились на вас, мисс Баррон, но вы вели себя… по меньшей мере странно.
— Ваше поведение мне казалось таким же странным, милорд. Давайте забудем все это, — миролюбиво ответила я и направилась к двери.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — проговорил он добродушным тоном. Он замешкался у двери и все время, не переставая, разговаривал. У меня было такое ощущение, что ему не хочется, чтобы я уходила. — Я был в Лондоне, когда у тети Маргарет украли ожерелье. Мне, конечно, следовало немедленно поехать в Танбридж, но меня задержали дела в Палате общин, и я не смог вырваться. Полагаю, ехать туда сейчас не имеет смысла.
— Конечно. Ведь с тех пор прошло уже целых пять лет, и у нас нет никакой надежды найти преступника.
Он сосредоточенно нахмурился.
— Насколько я помню, это случилось в мае.
— Да, я впервые услышала об этом на весеннем балу.
— Вы не помните, был ли ваш дядя в это время в Лондоне?
Мне стало не по себе, я поняла к чему он клонит.
— Увы, не припомню. Я не регистрировала его визиты в Лондон в своем дневнике, — ответила я раздраженно. Он чуть заметно улыбнулся.
— Не сомневаюсь, что вы записывали туда гораздо более интересные вещи. Он посмотрел на мою сумочку.
— Вы уходите с пустыми руками, мисс Баррон?
— Я пришла сюда не для того, чтобы что-нибудь выпросить, одолжить или украсть! Его губы насмешливо скривились.
— Я был непростительно груб с вами. Прошу меня извинить. Поверьте, я искренне сожалею о случившемся, но я ведь совсем не знал, что вы за человек.
— Мы уже целых двадцать пять лет живем с вами по соседству, милорд. Если бы я была воровкой, до вас уже давно дошли бы об этом слухи.
— Вы правы. Но за эти двадцать пять лет я ни разу не слышал, что у вас вспыльчивый характер, и что вы склонны решать маленькие жизненные проблемы довольно рискованным способом. Согласитесь, вы вели себя весьма легкомысленно. Еще секунда, и я бы послал за констеблем.
— Да, действительно странно, как плохо мы знаем друг друга. Я, например, до сегодняшнего дня не догадывалась, кто портит книги в нашей публичной библиотеке. Теперь-то я знаю, почему уголки страниц изгрызены.
Он наклонил голову и посмотрел на меня долгим насмешливым взглядом.
— Очень вспыльчивый характер, — повторил он. — Как это вы умудрились обидеться только из-за того, что я напомнил вам о книгах? А что до библиотечных книг, так мама просто ленится возвращать их, и она постоянно платит за ущерб. Пойдемте, выберем для вас какие-нибудь романы.
— Вы очень добры, милорд, но мы не читаем книг столетней давности, а предпочитаем что-нибудь более современное. Так что лучше оставьте их для своего камина. Они превосходно горят в холодные зимние вечера.
— Мне это хорошо знакомо, мы выбрасываем очень много книг и приходится, набравшись терпения, подолгу сидеть и вырывать страницы. Вы рассердились на меня за то, что я хотел всучить вам старый хлам, и вы совершенно правы.
Я начала придумывать, как бы повежливее окончить нашу перепалку и уйти, и, как раз в этот момент, послышался мелодичный голос леди Уэйлин из голубой гостиной:
— Элджи! Послушай, Элджи! Бубби хочет выйти!
Забавно было наблюдать, как лицо лорда Уэйлина сразу переменилось, и на нем появилось выражение унылой тоски. Я подумала, что мама и ее Бубби — одна из главных причин, почему лорд Уэйлин так редко бывает дома. Он развел руками.
— Долг зовет. Если вам придет в голову что-нибудь, что поможет разгадать тайну ожерелья, пожалуйста, сообщите мне, мисс Баррон. А я в свою очередь…
— Элджи? Ты здесь?
Он не обращал внимания на ее крики.
— Я непременно дам вам знать, если что-нибудь выясню.
— Мой дядя не ездил в Танбридж…
— Элджи! — это был уже не жалобный крик, а злобное рычание.
Лорд Уэйлин обратился к дворецкому:
— Ситон, выведите, пожалуйста, эту мерзкую собаку. Видите, я разговариваю с мисс Баррон, — он виновато посмотрел на меня. — Извините нас за эту сцену.
— Ничего. Попрощайтесь за меня с вашей мама.
— С удовольствием, и даже пролаю за вас «До свидания» Бубби. А мне вы не хотите сказать «До свидания», мисс Баррон?
— Элджи!
Больше уже было невозможно не обращать внимания на ее крики. Я поскорее выскользнула за дверь, не дожидаясь, пока этот маленький инцидент перерастет в серьезную ссору. Мой визит прошел совсем не так, как я предполагала, но, по крайней мере, ожерелье было возвращено владельцам, и теперь у меня было достаточно боеприпасов, чтобы дать хороший отпор этому мерзавцу Стептоу, пока мы подыщем ему замену.
Я шла домой в прекрасном настроении. Был чудесный весенний день. После обеда меня ожидала приятная встреча с Борсини. Нужно было успеть подготовиться к нашему уроку.
Только одна неприятная мысль портила настроение: что, если дядя Барри все-таки был в Танбридже в тот майский день пять лет назад и украл ожерелье леди Маргарет? Я понимала, что именно это предполагает лорд Уэйлин, и что он решил во что бы то ни стало это выяснить.
Глава 5
— Ax, Зоуи, зачем ты им все рассказала! — мама очень огорчилась, узнав о том, что произошло в Парэме.
— У меня не было другого выхода. Иначе они бы подумали, что я пришла красть вазы лорда Уэйлина. Но теперь самое страшное позади, и мы можем доставить себе удовольствие выгнать, наконец, этого наглеца Стептоу.
— Ты говоришь, они давно знали, что он вор. Подумать только, и нам ничего не сказали! Он же мог нас ограбить, а мы бы ничего не замечали.
— Мы платим ему такое огромное жалованье! Но тут уж мы сами виноваты. Слава Богу, серебро, кажется, пока еще цело.
— Интересно, почему он согласился служить в доме, где нечего украсть? — удивлялась мама.
Наверно, все богатые семьи знали, что он за птица, и договорились не брать его на службу. Я не хочу сказать, что мы совсем уж бедные, но по сравнению с Парэмом и даже с Пакенхемами, ему у нас почти нечем было поживиться.
Пока мы с мама обсуждали наши дела, в гостиную торжественно вплыла Бродаган. Вид у нее был мрачный, черные глаза сердито сверкали.
— Мяса на обед не будет. Все сгорело, остались одни угли, миледи, — объявила она злорадно.
Бродаган всегда радуется, если в доме случается какая-нибудь беда. Обгоревшие концы ее передника красноречиво свидетельствовали об ужасных событиях, происшедших внизу на кухне.
— Я как последняя дура доверилась Мэри и оставила ее присматривать за мясом, а она мне такую пакость сделала.
Бродаган никогда не признает себя виноватой. Что бы она ни испортила (а она у нас порядочная недотепа), всегда виноват кто-то другой. Если подгорит мясо или получится пудинг с комками, или порвется что-нибудь при стирке, она всегда умудрится свалить вину на других. Но она так нам предана и так трудолюбива, что мы ее никогда не наказываем.
Она продолжала причитать о своих несчастьях.
— И ведь только вчера вечером я застала ее со Стептоу в темном уголке в столовой. Этот негодяй ее тискал, а я ведь обещала ее матери присмотреть за ней. Нет, с меня довольно — или он отсюда уйдет, или я. Я не потерплю, чтобы всякие прохвосты портили моих служанок.
— Пришлите сюда Стептоу, Бродаган, — попросила я.
— Легко сказать пришлите. Он в мансарде, роется в одежде бедного мистера Макшейна, обыскивает карманы покойного, смотрит, не завалялся ли там случайно двухпенсовик. Но я туда не полезу сегодня, моим старым ногам это не под силу.
— Так он опять в мансарде? — спросила я.
— Он там проторчал целое утро, а там все так и не убрано. И в прихожей он не появлялся, где ему положено сидеть. Я не нанималась открывать за него двери и принимать ваших гостей. Приходила миссис Чотон, спрашивала про книги.
Бродаган достала клочок бумаги, развернула его с таким видом, как будто это был пучок крапивы, и стала с трудом по складам разбирать свои каракули.
— Она говорит, что этот парень, ну как его, вроде, Скот, словом, его уже продали. А жена викария не хочет читать этого безбожника лорда Байра или Бера. Ну, да это неважно. Она сказала, что это тот, кто написал о ребенке Гарольде. Миссис Добиган и миссис Стил уже прочитали все, что написала Мария Эджвул, до последней буковки, и ни одной леди не понравилась ваша затея с Гордыми и предрассудочными, про которых написала какая-то анонимная леди. Я никогда не любила этих леди, которые боятся поставить свое имя под своей же писаниной. По-моему, раз уж написал книгу, так она какая есть, такая и есть.
— Спасибо, Бродаган, я сама все выясню с миссис Чотон. Простите, что вам пришлось открывать дверь и разговаривать с посетителями.
— Ваш передник, Бродаган! Вы его сожгли! — удивилась мама.
Бродаган спокойно посмотрела на свой передник.
— Теперь два вечера кряду придется работать и потратить добрых два шиллинга из моего нищенского заработка, потому что я не могу вас позорить и показываться на людях в этих обгорелых лохмотьях, миледи. Из него получатся отличные тряпки, — заключила она и выплыла из комнаты.
Не сомневаюсь, что она просто обрежет край и велит Мэри подрубить его. Но Бродаган лучше не возвращать к реальности, раз уж она приготовилась к страданиям.
— Я поднимусь в мансарду и приведу сюда Стептоу, а вы объявите ему об увольнении, мама.
Ее хорошенькое личико недовольно сморщилось:
— Почему бы тебе не поговорить с ним самой, дорогая? У тебя это получается гораздо лучше.
Не в пример Бродаган, которая обожает неприятности, мама очень не любит их. Я придерживаюсь золотой середины и, поэтому, мне всегда приходится выполнять за нее всякие малоприятные дела.
Разговор со Стептоу — удовольствие небольшое, но я его, конечно, не боялась. Поднявшись в мансарду, я увидела, что он складывает дядины вещи в два ящика: в один — хорошие, в другой — поношенные.
Он с довольным видом оглядел свою работу.
— Это я оставлю себе, — объявил он, указывая на ящик с хорошей одеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23