– Похоже, я выбрал не самое удачное место, – расхохотался Алисдер. Насквозь промокшие штаны подобно перчатке обтягивали его мускулистые ноги и выделявшуюся плоть, напоминая, что он уже с трудом владеет собой. – Правда, могло быть и хуже.
– Хуже? – задыхаясь от смеха, переспросила Джудит.
– Ну, – начал Алисдер и на секунду задумался, – могла бы стоять зима. – Джудит застонала. – Или, – прошептал он, – мы могли бы быть голыми.
Она с подозрением покосилась на него, сделала шаг назад, наступила на мокрый подол платья и упала навзничь, едва не ударившись о спинку старой кровати.
Смех Алисдера сотрясал стены хижины не хуже самой бури. Он опустился на колени рядом с Джудит и помог ей подняться, не замечая, что и сам уже весь в грязи. Джудит была покрыта слоем скользкой, с едким запахом грязи. Алисдер обнюхал ее и опять расхохотался.
Грубая ткань платья намокла, юбки тянули книзу, жижа под ногами мешала двигаться. Джудит отмахнулась от рук Алисдера и попыталась встать, но он притянул ее к себе.
Она опять хотела подняться, но Алисдер ухватил ее за воротник и слегка потянул. Выношенная ткань не выдержала и порвалась вместе с нижней сорочкой. Вид обнаженной Джудит, покрытой с ног до головы грязью, уже не вызывал смеха.
Алисдер прижал ее к себе и стал целовать. Джудит постепенно успокоилась, забыв, что происходит вокруг. Она раскрыла губы и приняла поцелуй Алисдера. Он немного отступил от жены, снял мокрую насквозь рубашку и отшвырнул ее в сторону. Сквозь дырявую крышу вместе с потоком воды сыпались листья и травинки, которые прилипали к мокрым телам Алисдера и Джудит. Скользкая от дождя грудь Джудит прижалась к покрытой волосками груди Алисдера, которые приятно покалывали соски и возбуждали ее еще больше. Джудит застонала, Алисдер поцелуем заглушил стон.
Капли дождя безжалостно стучали по обнаженным плечам Джудит. Алисдер наклонился и начал слизывать языком капли воды, стекающие с ее отвердевших сосков. Джудит выгнулась навстречу его рту.
Алисдер отодвинулся от нее и, не обращая внимания на приглушенные протесты, снял с себя оставшуюся одежду и отшвырнул в угол, где ее тут же подхватил поток грязной воды.
Он повернулся к Джудит и приподнял ее так, чтобы ее талия оказалась на одном уровне с его талией.
– Обними меня ногами, любимая, – прохрипел он, чувствуя, как она открывается ему навстречу.
Он немного опустил Джудит и вошел в ее горячее, жаркое лоно. Вода поднималась все выше, идти было некуда, но двигаться – можно. Джудит держалась за Алисдера, крепко обнимая его сильное тело ногами и руками, а он медленно двигался внутри нее. Дождь стекал по ее спине, но Джудит не замечала его, сосредоточившись на восхитительных ощущениях, которые вызывал в ней Алисдер.
Он был единственным источником тепла в промокшей и остывшей хижине. Она склонилась к его плечу, зубами впилась ему в кожу. Алисдер едва не потерял остатки самообладания, поняв, насколько Джудит возбуждена. Но он решил сдержаться: пусть она испытает наслаждение первой.
Алисдер прижал жену спиной к стене, превратившейся из-за потоков воды в раскисшую грязь. Дождь накрывал их словно простыня. Большими пальцами Алисдер стал ласкать ее соски. Он прижимался к ней все сильнее, двигая вверх и вниз бедрами. Она стала частью земли, частью его. Вдруг он замер, Джудит впилась ему в плечи ногтями, и оба содрогнулись от накатившего на них экстаза. Время остановилось.
Наконец Алисдер пошевелился. Он подхватил ладонями ягодицы Джудит и, крепко держа ее, осторожно перенес на кровать и положил посередине мокрого матраца. Сам он лег рядом и притянул ее к себе. Они молча лежали и следили, как через неплотно прикрытую дверь хижины вода вытекает наружу, унося с собой мусор.
Алисдер Маклеод, глава клана Маклеодов, последний оставшийся в живых представитель древней знатной воинской династии, лежал на промокшей кровати со своей женой-англичанкой и громко смеялся. Ему только что пришло в голову, что его штаны давным-давно выплыли из хижины вместе с соломой и листьями и теперь их уносит потоком все дальше и дальше.
Джудит искоса посмотрела на мужа и, не сдержавшись, улыбнулась в ответ. Алисдер очень заразительно смеялся! Как ей хорошо сейчас! Алисдер стер рукой грязь с ее щек. От нее воняло. Ужасно. Алисдеру показалось очень странным то, что он хотел ее с такой страстью, хотел грязную, пахнувшую хлевом. А может, и вовсе не странно? Он ласково поцеловал Джудит:
– Помнишь, как мы возвращались в Тайнан голые?
Джудит поежилась.
– На глазах всего клана? Отлично помню, Маклеод, во всех подробностях. Такое нелегко забыть.
– Боюсь, Джудит, сегодня нам придется повторить то же самое, – проговорил он, дьявольски усмехаясь.
Джудит посмотрела широко раскрытыми глазами сначала на него, потом в угол, куда они бросили мокрую одежду. Конечно, старое платье без труда разорвалось, но хоть как-то могло бы прикрыть ее наготу. Увы, оно уплыло вместе со штанами Алисдера.
– Не может быть, – простонала она.
– Поверь мне, Джудит, – усмехнулся он. – А когда ливень закончится, приготовься увидеть множество любопытных глаз.
Она в сердцах ударила его кулаком по руке, лежащей у нее на животе.
– Тебе хорошо, Маклеод, тебе не так много прикрывать, – проговорила она с досадой.
Алисдер рассмеялся так раскатисто, что, казалось, крыша у них над головами задрожала.
– Ах, Джудит, – сказал он, не переставая смеяться, – ты еще не все знаешь о мужчинах.
Алисдер встал, и Джудит поняла, что он имеет в виду. Она оценивающе посмотрела на мужа и нахмурилась:
– Неужели ты не можешь справиться с собой?
– Здесь приказы не помогают, мой маленький генерал, – улыбнулся он.
– Так сделай что-нибудь.
– Сделать можно, к счастью, только одно.
Джудит была по натуре человеком добрым, поэтому помогла ему. Она обнаружила, что Маклеод обладал чудесной способностью быстро восстанавливать силу, которую превосходила разве что ее собственная. А еще она обнаружила, что Алисдер способен заставить ее забыть о самых невероятных обстоятельствах, даже таких, как грязь, стекающая по спине, и мерно капающая с дырявой крыши вода.
Маклеод прошел через всю деревню совершенно голый, с женой на руках. Он не мог сдержать улыбки, озарившей его лицо, приветствуя стариков, которые с завистью смотрели на них, вспоминая свою молодость. Улыбался женщинам, которые от смущения прикрывали фартуками лица и торопливо забегали в дома.
Да, жена-англичанка имеет свои преимущества.
Глава 31
Джудит опустилась на колени рядом с кроватью старой Софи, взяла ее тонкую руку в свою и зарыдала, остро ощутив потерю. Слезы ручьями текли по ее щекам, но она не пыталась стереть их. Бабушка умерла тихо, во сне, без шума и суеты, как и хотела.
Из оцепенения Джудит вывел Алисдер, который встал на колени рядом и коснулся ее плеча. Слова не приносили утешения, Джудит просто хотелось побыть немного здесь. Она положила ладонь на руку Алисдеру, а другой продолжала держать руку бабушки, ощущая ее хрупкость и невесомость. Софи первой приветила Джудит на новой земле, стала ее надежнейшим союзником. Джудит очень любила эту маленькую женщину с несгибаемой силой духа, которая намного превосходила ее физическую силу. «Если так плохо мне, то каково сейчас Алисдеру?» – подумала Джудит.
– Как бы я хотел спасти ее, – проговорил он тихим безнадежным голосом. – Но я не знаю лекарства от старости.
– Она была готова к уходу, Алисдер, я знаю.
– Откуда тебе это известно? – Алисдер повернулся и вопросительно посмотрел на Джудит.
Она едва не разрыдалась снова, увидев неподдельную печаль в глазах мужа.
– Вот откуда, – ответила Джудит и достала шкатулку с драгоценностями, которую должна была по просьбе Софи передать Алисдеру. – Она хотела, чтобы это перешло к тебе. – Джудит протянула шкатулку ему. Боковая поверхность ее была искусно инкрустирована жемчужинами, а на круглой крышке переливались крошечные кусочки стекла.
Алисдер взял шкатулку в руки и улыбнулся одними уголками губ.
– Мальчишкой мне всегда ужасно хотелось узнать, что в ней, – с нежностью проговорил он и нажал на круглый блестящий камушек.
Из стенки выскользнул потайной ящичек. Алисдер долго не отводил глаз от содержимого ящичка. Туда бабушка когда-то убрала две очень дорогие для нее вещи: с одной стороны в мешочке, перетянутом шнурком, хранилась бабушкина коллекция драгоценных камней, а с другой – лежало ее обручальное кольцо. Она не снимала его с тех пор, как новобрачной приехала в Шотландию. Алисдер ни разу не видел бабушку без кольца. Алисдер задвинул ящичек на место. Он хорошо понял последнюю просьбу бабушки.
И очень сожалел, что понял.
Однако Джудит еще не закончила. Она подошла к небольшому туалетному столику, которым бабушка пользовалась всю жизнь. Из верхнего ящика она вынула какой-то небольшой предмет и вернулась к Алисдеру. Джудит не сумела сдержать слез, в горле у нее стоял комок.
– Я возлагаю на тебя, Алисдер Маклеод, – торжественно начала она, – главу клана Маклеодов, лорда своих людей, честь и долг, соответствующие твоему положению. Клянешься ли ты, Алисдер Маклеод, защищать и беречь своих людей, заботиться о них по мере своих возможностей и как того требует твое положение?
– Что это? – Алисдер протянул руку к блестящему предмету, лежавшему у Джудит на ладони, но та отдернула руку.
– Прошу тебя, Алисдер, ответь мне.
Он помнил эти слова с детства. Это была ритуальная клятва, произносимая во время торжественной церемонии на следующую ночь после смерти главы клана. У Алисдера просто еще не было времени на эту церемонию, да он и не думал о ней после Каллоденской битвы. Он кивнул.
– Ты должен ответить вслух, Алисдер, – не скрывая слез, попросила Джудит.
– Клянусь, да будет так, – произнес Алисдер.
– Тогда надень и носи этот знак с гордостью. – Джудит повторяла слова, которым научила ее бабушка и которые она выучила наизусть. – Да защитит тебя кровь твоих отцов, да окружит тебя любовь твоих матерей, да поддержит тебя гордость твоего клана. – Она приколола родовой знак на его рубашку.
Алисдер молча и взволнованно посмотрел сначала на поблескивающий знак, потом на Джудит. Он не видел символа их клана с тех пор, как отец последний раз надел его, готовясь к сражению. Алисдер считал, что знак утерян безнадежно и навсегда. Он не знал, каким образом он оказался у бабушки, но хорошо понимал, что означают действия Джудит. Устами Джудит бабушка говорит, что считает его достойным встать во главе клана.
Это придавало особую важность ее последней просьбе.
Он выполнит ее, но дух и сердце его восстали против того, что придется сделать.
Джудит очень хотелось остаться одной, но это было нелегко в тот вечер. В конце концов ей все же удалось незаметно скрыться от всевидящих глаз Алисдера и бдительной Мегги. Опасаться им нечего: Джудит не настолько глупа, чтобы в одиночку бродить по окружающим Тайнан тропинкам. Она потеряла невинность в Англии, но не собиралась терять жизнь в Шотландии. Она уже потеряла здесь свое сердце.
Хотя у Джудит и не лежала душа к тому, что ей предстояло сделать, она накануне разыскала старика Малкольма и передала ему последнее желание Софи.
– Она не имела права просить меня об этом. Это святотатство.
– Это ее последняя воля. Оружие должно быть похоронено вместе с ней. Все оружие: и то, что вы уже вынули из тайника, и то, что там еще осталось.
У Малкольма от удивления открылся рот.
– Она знала?
– Что ты хотел вооружить деревню? Да, знала.
– Вот что я скажу: не стоило ей посвящать англичанку в тайну Маклеодов.
– Так ты предпочитаешь, чтобы маленький Дуглас умер, Малкольм? Или Фиона? – Джудит говорила резко, и старик буравил ее взглядом. – Сколько стоит жизнь ребенка, Малкольм, – продолжала она, – или женщин твоего клана, или мальчиков, которые еще не стали мужчинами? Скажи, Малкольм, кем ты пожертвуешь ради абсолютно безнадежного дела? А потом пойди и собственными руками перережь им горло, потому что это будет милосерднее того, что с ними и со всеми остальными сделают англичане, если узнают об оружии.
Они молча смотрели друг на друга. Малкольм не стал говорить, что помнит ее рассказ; не в состоянии забыть, что совсем недавно сделали английские солдаты с молодой женщиной их клана, у которой глаза цвета Шотландии. Джудит не стала говорить ему, что дала слово Софи, и, несмотря на то что прошлое ее хранит много тайн, а душа изранена, доверие Софи очень важно для нее.
Наконец Малкольм неохотно кивнул.
Поэтому-то Джудит и хотелось сейчас побыть одной, не слышать болтовни женщин. Утро выдалось нелегкое, похороны никогда не бывают легкими, но во время ритуала Джудит узнала, что шотландцы чрезвычайно суеверны. Они с искренней глубокой скорбью оплакивали смерть Софи, но эта скорбь была перемешана с очень странными, как показалось Джудит, обычаями.
Каждая из женщин, призванных подготовить тело Софи к погребению, старалась объяснить Джудит происходящее, забыв на время о презрении к ней. Смерть своей значимостью отодвигала все личное.
– Один для тела, а другой для духа, – сказала Лорена, поставив деревянную тарелочку на грудь Софи. На тарелочке возвышались два холмика – один из земли Тайнана, другой из соли.
– Да, – добавила Мегги, которая помогала Джудит одевать хрупкое тело Софи в черное платье из жесткой ткани. – Мы верим, что на небесах человеку хорошо. Лучше, чем здесь, на земле. – Она печально улыбнулась и поцеловала Софи в увядшую щеку.
Все женщины обязательно целовали Софи. Они говорили, что этим действием отгоняют от себя сны о покойной и доказывают всем живым, что не имеют отношения к ее смерти. Судя по рассказам, можно было подумать, что каждая из них заранее предвидела неизбежную кончину Софи.
– Петух прокукарекал до рассвета, – горячо заявила Сара.
– У старого Вилли собака выла прошлой ночью, – серьезно добавила Мегги.
Еще одна женщина слышала, как в окно постучала птица, а потом начался непонятный стук по крыше.
Джудит подумала, что если она услышит еще что-нибудь подобное, то не выдержит и закричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36