Между тем лето приближалось к своему апогею. Время шло, а она так и не заняла должного места в жизни Эйвена: все еще не познакомилась ни с его отцом, ни с кем-либо из его родственников, не знала никого из его друзей, за исключением Рейфа из Лондона и нескольких человек, присутствовавших на бракосочетании. И не было никакой возможности прояснить свое положение, Эйвен увез ее из Лондона и устроил медовый месяц вдали ото всех. С первого дня пребывания в Брук-Хаусе она оказалась замурованной в этом сияющем дворце, как мошка в янтаре. Ее грызли сомнения, она беспокоилась за будущее и в то же время осуждала себя за неблагодарность.
— Откуда этот мрак? — спросил Эйвен, выйдя из своей ванной, растирая волосы полотенцем. — Каким ветром его надуло?
Бриджет в растерянности подняла глаза.
— Просто я задумалась.
— Я вижу. И все твои думы прописаны у тебя на челе. Разве что-то случилось? Почему такое трагическое выражение?
— Нет, Эйвен, это только… Эйвен, ведь уже две недели как мы поженились!
— В самом деле драматическое событие! Но вместе с тем такое счастье, о каком мы и не подозревали. И продлится оно три недели! Хотя, если ты уже сейчас впадаешь в уныние, мне страшно подумать, что ты будешь чувствовать потом.
— Эйвен, дело не в этом. Никто из твоих близких меня не знает. Конечно, твоя семья и друзья осведомлены, что мы поженились, но все равно для них это только слухи. С таким же успехом я могла бы жить на Луне.
— А-а, понимаю! Ты хотела бы провести медовый месяц в более широкой компании?
— О нет! Я имею в виду совсем другое. Поверь, то, что происходило между нами все это время, сплошное очарование. Я предпочитаю, чтобы это продолжалось до бесконечности, хотя надеюсь, встреча с твоим отцом уже не за горами. Впрочем, так же, как и со всеми остальными. Меня смущает твое поведение. Посмотри, мы здесь две недели, но я до сих пор… Должны же быть у тебя какие-то знакомые в округе!
— Так ты думаешь, я прячу тебя? — спросил Эйвен, вдруг становясь таким же серьезным, как она. — Хорошо. Против этой печали лекарство найти несложно. Сегодня же поедем в Литтл-Ньютон. Надевай свою лучшую шляпку, и я повезу представлять тебя местной знати. Да, не забудь о великосветских манерах!
Вероятно, это выглядело глупо — так разволноваться из-за предстоящей поездки в крошечный городишко. Но Бриджет, чуждая чванливости своих привилегированных сограждан, никогда не воротила нос от простых людей. Будучи компаньонкой в провинции, она часто совершала подобные поездки, и посещение близлежащих деревень было ее единственным развлечением. А сейчас предстояло посетить местечко вблизи родового гнезда Эйвена. Как же она могла оставаться спокойной!
Литтл-Ньютон был похож на обычную деревню. В городке было всего две утопающие в зелени улицы. На самом высоком склоне была видна церковь, ниже находились кузница и лавка бакалейщика, а также несколько других заведений с настолько выцветшими вывесками, что прочитать надписи не представлялось возможным. Имелась здесь и скромная гостиница с маленьким садиком.
— Исторической достопримечательностью это, конечно, не назовешь, — сказал Эйвен, бросая вожжи, — хотя само по себе местечко старинное. Можно пройтись пешком и немного потолкаться на улицах, — с улыбкой продолжал он, — но прежде я предлагаю перекусить в таверне. Пусть сначала городок посмотрит на нас, а потом мы на него. Верно, дорогая?
В таверне царил полумрак. Когда они с Эйвеном вошли в зал, несколько пожилых мужчин посмотрели в их сторону, узнав Эйвена, притронулись к кепкам и сразу же вернулись к разговору вполголоса. Эйвен повел ее к столику у окна. Хозяин таверны тотчас устремился к ним принимать заказ.
— М’лорд, — сказал он, проглотив первую гласную. — Мэ-эм, — нараспев продолжил он, обращаясь к Бриджет, затем сурово посмотрел на нее и быстро отвел глаза. — Мясо и сыр — наши знаменитые блюда. Желаете попробовать? Хорошо. Тогда я велю Сьюки принести их как можно скорее. И конечно, эль для вас, милорд?
Эйвен кивнул.
— А леди, может быть, угодно выпить лимонаду? Я только что приготовил свежий.
— Это было бы замечательно, — сказала Бриджет и, как только хозяин отошел, нахмурилась.
— Тебе не нравится лимонад? — спросил Эйвен, откидываясь в своем кресле и изучая ее лицо.
— Дело не в лимонаде. Просто я подумала, если это твои родные места, то встреча могла бы быть и потеплее.
Он засмеялся.
— Вряд ли? Я не так часто бываю здесь. Приезжаю всего несколько раз в году на денек-другой, от силы — на неделю или две. И то, как правило, останавливаюсь в Брук-Хаусе, один или с друзьями, которых привожу с собой. А большинство из них в отличие от тебя не так одержимы желанием общаться и не рвутся сюда. Поэтому здешний народ меня не очень хорошо знает. А те, кому что-то известно о моем прошлом, держат меня за безнадежного распутника, если им вообще есть до меня какое-нибудь дело.
— О-о, — разочарованно протянула Бриджет.
Она не видела смысла встречаться с людьми, которые плохо думают о ее муже.
Однако служанка, несомненно, так не думала и подошла к их столику, улыбаясь во весь рот, но только Эйвену. Она, казалось, принесла на подносе и свой бюст. Бриджет не без волнения отметила, что светловолосая девушка с ямочками на щеках очень миловидна.
Бриджет посмотрела на Эйвена. Ее муж с жадностью смотрел на свою любимую холодную говядину, а отнюдь не на пышную живую плоть, выставленную ему на обозрение. Девушка наконец поставила блюда и с недовольным видом ушла.
— Мог бы и улыбнуться ей, — заметила Бриджет. — Я ничего не имею против. Я знаю, ведь ты обратил внимание на нее.
— Улыбнуться? — игриво сказал Эйвен. — Улыбка вместо удовлетворения? Я полагаю, для голодного тела это ничто. Конечно, я все заметил, но меня это мало интересует. Запомни, дорогая, улыбка для этих женщин — своего рода приглашение. Бриджет, не надо меня испытывать. В конце концов, ты доверяешь мне или нет?
— Извини. Я тебе доверяю. Хотя, наверное, немного опасаюсь. Только не знаю, нужно ли об этом говорить. Разве есть прок от таких разговоров?
— Еще какой, — пробормотал он.
До конца трапезы им прислуживала другая служанка, на сей раз женщина спокойная, сдержанная. Эйвен смотрел на нее весьма нелюбезно.
— Что-то не так? — удивилась Бриджет. — Ты недоволен едой?
— Не едой, а обслуживанием, — проворчал он. — Думаю, мне следует сказать пару слов хозяину.
Бриджет была озадачена. Обслуживанием? Она не видела ничего предосудительного в поведении женщины. Конечно, та была не очень обходительна, но работу свою выполнила аккуратно и быстро. Может; Эйвен расстроен уходом первой девушки?
Это предположение вызвало в ней какое-то нездоровое беспокойство.
— О, тебя больше устраивает пышная блондинка?
— О той и говорить не приходится, — мрачно ответил Эйвен. — У нее вообще никаких манер!
Бриджет нахмурилась, решив, что он слишком придирчив. Правда, чуть позже она поняла, что муж подразумевал под манерами, и. рассмеялась:
— Ах, вот ты о чем! Ты имеешь в виду, что она уставилась на меня? Я думаю, ты ошибаешься. Твоя белокурая красавица, по-моему, отказывалась меня замечать.
Эйвен не улыбнулся. Тогда она дотронулась до его руки и зашептала:
— Не надо устраивать шума. Я уверена, у служанки не было ничего дурного на уме. Просто это бросается в глаза, и люди не могут ничего с собой поделать. Я не обижаюсь.
— И напрасно.
— Почему? Это же получается непроизвольно. Ты же знаешь, как ведут себя люди при виде уличного происшествия. Посмотрят и отводят глаза, потому что больше не могут переносить страшное зрелище. Чем эта женщина хуже других? Хозяин сделал то же самое, ты видел. Я уже привыкла. Это правда, — грустно добавила она. — Но мне непонятна твоя реакция.
— Моя?
— Да. Ты сам говорил, что тебя это не волнует.
— Вовсе нет. Я сказал, что это подчеркивает твои достоинства. Пожалуйста, не искажай мои слова. Ох, Бриджет, ну что мне с тобой делать? Я должен признаться тебе, иногда я просто жажду поцеловать этот рубчик. Ты понимаешь? Да, может, тебя это шокирует, но мне хочется притронуться к нему губами, даже провести по нему языком… чтобы признать его не только твоим, но и своим. Много раз меня подмывало сделать это, но я боялся, что ты не так меня поймешь. Не думай, что я какой-то извращенец и в этом желании есть нечто противоестественное, — с иронической усмешкой добавил он. — И не считай, что я жалею тебя или пытаюсь таким образом пролить бальзам на старую рану. Все это глупости. А хочется мне этого потому, что если б не этот рубчик, я бы никогда не встретил тебя. Тебе это не приходило в голову?
Бриджет слегка нахмурилась, размышляя над его откровением.
— Нет! — твердо заявила она. — Я думаю, просто это самый милый комплимент.
— Ну что ж, учту на будущее и придумаю что-нибудь получше, — произнес Эйвен, возвращаясь к мясу.
Закончив трапезу, они все еще продолжали сидеть за столом, глядя в небольшое окно на немноголюдную улицу.
— Ты, кажется, хотела взглянуть на мир поближе, — наконец сказал Эйвен. — Если хочешь, можем пройтись.
Они дошли до церкви, а затем повернули обратно к экипажу. К концу прогулки лицо Эйвена сделалось мрачнее тучи. Встреч на улице было немного, и те люди, с которыми он заговаривал, вели себя не слишком любезно.
Священник поприветствовал их вежливо, но сдержанно. Кузнец, которому Эйвен представил Бриджет, старался не смотреть на нее. А какой-то пожилой мужчина, увидев Эйвена, быстро кивнул, а потом начал откровенно разглядывать ее шрам.
— Половина из них просто невежи, — сердито бормотал; Эйвен, помогая ей садиться в экипаж. — А есть злопыхатели. Видимо, моя подмоченная репутация долго еще будет идти впереди тебя. Извини, милая.
— За что? Этим ты отпугнул от себя, всех приличных женщин, иначе бы не осталось места для меня. Разве твоя репутация и мой шрам не помогли нам? Посмотри, как мы счастливы.
Однако ее слова прозвучали совсем не так весело, как рассчитывала Бриджет.
Эйвен вдруг заторопился, сказав, что собирается дождь.
По дороге они говорили о погоде и других ничего не значащих вещах, но Бриджет не могла избавиться от тягостных мыслей. Своей глупой затей она доставила Эйвену только неприятности.
Оставшуюся часть дня Бриджет чувствовала себя неуютно и неспокойно. Эйвен пошел писать письмо отцу.
Она тоже написала матери, но затем порвала листочек и тяжко вздохнула, предчувствуя, что счастливое время близится к концу. Задумавшись, Бриджет не заметила, как Эйвен подошел, и опомнилась, лишь почувствовав, что он коснулся губами ее шеи,
— Давай возместим издержки, — прошептал он. — Устроим себе пышное празднество. Я думаю, после неудачного дня мы заслужили изысканный ужин со множеством свечей. Посидим и заодно подумаем, как провести остаток вечера. Согласна? Тогда я ухожу к себе переодеваться. Встретимся в семь в столовой.
— К чему эти церемонии, Эйвен? Можно подумать, будто мы и не женились вовсе!
— А может, мне хочется еще поухаживать, чтобы закрепить наш союз.
Эйвен ушел.
На душе у нее по-прежнему было тоскливо. «Неблагодарная! — упрекала Бриджет себя. — Катаешься как сыр в масле и все равно недовольна. Что с тобой?»
Причиной ее капризного настроения, как выяснилось в туалетной комнате, было вполне естественное для женщины физиологическое явление. Она огорчилась еще больше.
Эйвен не зря сказал, что собирается снова ухаживать за ней. На ужин он пришел в черном костюме. Его темные вьющиеся волосы были зачесаны назад. Когда лучи солнца упали ему на лицо, подчеркнув золотисто-бронзовый загар, его глаза засияли еще ярче. Он взял ее руку и поцеловал.
Бриджет была готова расплакаться.
— Эйвен… — начала она и запнулась, видя, что лакей еще не закончил сервировать стол.
После ухода слуги Эйвен сам взял ее тарелку и положил ветчину, говядину и дичь. Потом стал предлагать что-то еще. И каждый раз Бриджет кивала. Наконец он остановился.
— Скоро тебе потребуется вторая тарелка, хотя ты не выглядишь голодной. Тебе чего-то не хватает, дорогая?
— О, Эйвен… Не знаю, как тебе объяснить…
— Что случилось? — спросил он с тревогой в глазах.
— Это глупо с моей стороны, но я не смогу… — торопливо шептала Бриджет. — Ты хотел, чтобы сегодняшний вечер был особенным, романтическим, но… вряд ли это получится, потому что у меня начались месячные.
Эйвен запрокинул голову и расхохотался. Он смеялся громко и долго.
— Это не смешно, — сердито сказала Бриджет. — Я ума не приложу, что мне делать… как быть с тобой. О небо! Я знала, что когда-нибудь это произойдет, и с ужасом ждала этого дня. А сейчас просто теряюсь. Как говорить с тобой о таких вещах?
— Так же, как обо всем другом. Дорогая моя, ведь мы же договорились. Абсолютное доверие и никакого стеснения.
— Я знаю, — взволнованно продолжала она, обескураженная и польщенная его словами; чувствуя, как краска заливает ей щеки, Бриджет вдруг вспомнила о том, как совсем недавно обсуждала с ним столь же откровенно другой интимный вопрос. — Но ведь мы не сможем сегодня… Или сможем? Есть что-то еще, что я могу сделать для тебя? А если не обращать внимания и…
— Бриджет, — ласково сказал Эйвен, — мы должны делать только то, что приятно нам обоим. Воображаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Как будто конница прошла по животу? Да?
Она кивнула.
— Болит?
Она снова кивнула.
— Тогда о чем мы говорим! Совсем неподходящее время для любовных игр. Конечно, есть другие вещи. Можно заняться ими при желании. Но я не вижу никакой необходимости начинать именно сейчас. Ты думаешь, я и ночи не могу обойтись без плотского удовольствия?
— Но это может быть не на одну ночь. Три, а то и четыре ночи.
— Так долго? О Боже! Как я выживу?! — Эйвен перестал смеяться. — Спасибо, что ты такого высокого мнения о моих способностях, но меня это не радует, — глухо сказал он и, не дав ей возразить, поспешно забормотал: — Впрочем, в том, что ты так думаешь, виноват прежде всего я сам. Верно, я был темпераментным поклонником, ухаживая за тобой. Но я делал это ради сладострастия и слишком мало внимания уделял другим вещам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39