Тогда она быстро повернулась и осмотрела комнату, стараясь найти что-нибудь потяжелее, чем можно было бы разбить окно. Кресла были слишком велики, чтобы даже попытаться сдвинуть их с места, не говоря уже о том, чтобы поднять и бросить, каминная полка тоже…Внезапно Симона подхватила юбки и ринулась мимо застывшей подруги к камину, а затем вернулась, крепко сжимая в руке железную кочергу и пытаясь сообразить, что они предпримут после того, как стекло будет разбито.– Тристан! – вдруг громко закричала Эмми, и Симона, стремительно обернувшись, увидела, как она бросается в объятия высокого, темноволосого и невероятно широкоплечего мужчины. Более низкий русоволосый его спутник стоял позади, закрывая дверь.– Задвинь ковер под нижний край двери, – отрывисто приказал мужчина Эмми, после чего, устремив на Симону пристальный взгляд темных глаз, двинулся в ней, протягивая руку; – Позвольте мне, пожалуйста.– Слава Богу, вы смогли сюда добраться! – Она охотно протянула ему кочергу. – Я Симона.– Тристан. – Коротко кивнув в сторону своего спутника, брат Эмми добавил: – Это Ноуланд. – Полагая, что церемония знакомства окончена, быстро шагнул к окну, и Симона услышала звон разбитого стекла.Ноуланд, пробежав мимо нее, выглянул в отверстие, проделанное братом Эмми.– Боже правый! – воскликнул он, выпрямляясь. – До земли три этажа, а внизу каменные плиты. Мы разобьемся вдребезги!Не теряя ни минуты, Симона бросилась к занавескам, но едва она успела схватиться за ткань, как поняла, что надеяться на них нельзя. Тем не менее она с силой потянула их вниз, срывая с окна вместе с карнизом, однако туча пыли, прибавившись к дыму, заставила ее отшатнуться назад.В тот же момент словно стальной обруч сомкнулся вокруг ее талии.– Не двигайтесь! – приказал Тристан. – Я собираюсь срезать вашу юбку с корсажа.Симона вспыхнула:– Чересчур большая вольность, вы не находите?Тем не менее она подняла руки, чтобы не мешать, и спокойно наблюдала за тем, как брат Эмми режет парчу острым осколком стекла.Повернув голову, Тристан посмотрел на нее с дьявольской улыбкой:– Людям будет о чем поговорить, если нас найдут мертвыми.Не выдержав, Симона рассмеялась, и тут Эммалина взвыла от двери:– Я не хочу умирать!– Мы тоже, Эм. – Тристан разрезал последние нитки на платье Симоны. – Мы тоже не собираемся этого делать. Ноуланд, возьми кусок стекла и отрежь юбку моей сестры.Пока Ноуланд поспешно выполнял приказ, Симона перешагнула через ультрамариновую ткань, упавшую к ее ногам, а потом подхватила ее и развернула так, чтобы Тристану удобнее было разрезать шов, который присбаривал кусок ткани, превращая ее в пышный по моде шлейф. Какая-то часть ее мозга отметила, что дым вокруг них становится все гуще, однако это не помешало им разделить материю на крепкие полосы.Когда импровизированные веревки были готовы, Тристан начал соединять их концы, и Симона выгнула бровь, наблюдая за ним.– Да вы моряк! – не выдержав, воскликнула она.Тристан на мгновение задержал на ней свой взгляд и улыбнулся.– Вы тоже знакомы с морским делом?Симона пожала плечами, и Тристан рассмеялся: его смех оказался низким и раскатистым, он звучал одновременно волнующе и успокаивающе. Симона была избавлена от необходимости обдумывать этот парадокс, потому что в этот момент Ноуланд вывалил розовые полосы на кучу ультрамариновых.– Может, используем письменный стол как якорь? – осведомился он. – Тогда лучше подвинуть его к окну.Тристан кивнул, и Симона тут же принялась помогать тащить огромный стол на нужное место. Эммалина тоже присоединилась к ним, и втроем они кое-как сумели проволочить громадный стол из красного дерева через комнату.Когда стол задвинули на нужное место, Тристан бросил моток веревки на крышку, захватил один из концов и наклонился, закрепляя его на ближайшей ножке. Потом быстро проверил веревку и, выкинув конец в открытое окно, приказал:– Ноуланд, ты лезешь первым!– Почему я? – захныкал Ноуланд, уже сидя на подоконнике и берясь за веревку.– Одному из нас надо быть внизу, чтобы поймать Эм и Симону, если ткань не выдержит.– Ах да, конечно…– А еще, – добавил Тристан с озорной ухмылкой, – если веревка выдержит твой вес, то выдержит и любого из нас.Ноуланд передернул плечами.– Я никогда до конца тебе не доверял, знаешь ли.– Это вполне понятно. А теперь спускайся.Ноуланд глубоко вдохнул и перенес свой вес с подоконника на веревку. Материя натянулась, а стол немного сдвинулся к окну, но узлы выдержали.Симона, Эмми и Тристан, стоя у окна, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Ноуланд раскачивается на веревке, приближаясь к земле.Как только его ноги коснулись гравия, Тристан повернулся, схватил сестру за плечи и посадил на подоконник со словами:– Ты следующая.Глаза Эммалины округлились; она изумленно переводила взгляд с брата на подругу.– Но тогда ты останешься с Симоной наедине, и ее честь будет в опасности!– Ах, Бога ради. Эмми! – Симона невольно начала злиться. – При данных обстоятельствах я сомневаюсь, что твой брат решит покуситься на мою честь. Давай сперва уберемся отсюда, а уж потом будем заботиться о соблюдении приличий.– Наверное, ты права! – успела пропищать Эмми, прежде чем Тристан схватил ее ноги и перебросил их наружу.– Еще как права! А теперь лезь, а то тут уже невозможно дышать.В конце концов Эммалина решительно сдвинулась с подоконника и доверила свой вес веревке, однако дальше не сдвинулась ни на дюйм. Высунувшись в окно, Тристан ухватился руками за подоконник и принялся терпеливо уговаривать сестру:– Если ты будешь так висеть, от этого никому никакой пользы, Эм. Тебе нужно по очереди передвигать руки по веревке.Эмми посмотрела вниз, потом снова вверх, и глаза ее наполнились слезами.– А что, если я не смогу удержаться и упаду?– Ноуланд поймает тебя. Поверь, приземлиться на него – все равно что упасть на пуховую перину.Наконец Эмми кивнула, судорожно сглотнула и начала спускаться, передвигая вниз то одну руку, то другую.– Наша веревка помогла спуститься двоим, – тихо проговорил Тристан, отступив от окна, – но она может разорваться в любой момент.Увидев, что Эмми благополучно достигла земли, Симона облегченно вздохнула и взялась за веревку:– Больше жизнерадостности, и дело будет в шляпе!Тристан ухмыльнулся.– Я просто упоминаю о возможных вариантах.– Все варианты хороши, если речь идет о том, чтобы покинуть горящее здание. – Симона посмотрела на Ноуланда, застывшего внизу с поднятыми руками.– А вот у меня есть кое-что, о чем я буду жалеть, если мне повезет, – не унимался Тристан.«О, Боже, неужели нужно изливать тайные движения души именно сейчас!»– И что же это?Глаза Тристана заискрились, а его улыбка…Сердце Симоны неожиданно екнуло, грудь сдавило, словно обручем, когда он прижал ладони к ее щекам.«Но он же не собирается… Ох, собирается!»И тут Тристан поцеловал ее, да так, что ее дыхание восстановилось протяжным вздохом, а губы Симоны сами открылись ему навстречу. Потом он отпустил ее, но она все продолжала растерянно смотреть на него.Наконец Симона выгнула бровь и высокомерно объявила:– Это было в высшей степени неприлично, знаете ли.– Безусловно, – согласился Тристан. – Но, надеюсь, приятно?– Отчасти, – признала Симона, осторожно слезая с подоконника. – Надеюсь, вы хорошо вяжете узлы? Жаль, но сейчас мне придется проверить ваше умение.Тристан терпеливо наблюдал за тем, как она спускается по веревке с быстротой и ловкостью, которые заставляли предположить немалый опыт. Боже всемогущий, какая интересная женщина! Она уже выказала стойкость и самообладание, а если добавить к этому красоту и природную чувственность…– Я еще даже не начал показывать тебе все прелести знакомства со мной, драгоценная Симона, – пробормотал Тристан и взялся за веревку… Глава 2 Веревка из парчи не слишком подходила для демонстрации его умения, но Тристан постарался как можно лучше использовать представившуюся ему возможность и спустился с проворством, которого не выказали остальные.Разжав руки примерно на высоте человеческого роста, он пролетел оставшееся расстояние и легко приземлился на ноги. Эммалина и Ноуланд взирали на него с должным восхищением, которого, впрочем, Тристан ожидал прежде всего от леди Симоны Тернбридж…Однако, когда Тристан огляделся, Симоны нигде не было.– Куда она пошла? – Он, щурясь, стал всматриваться в облака едкого дыма.– Вероятно, искать Хейвуда, – сообщила сестра.– Кого?– Хейвуда. Я не знаю, кто он, но так она сказала.– Независимая особа. – Тристан улыбнулся, и в ту же минуту повозки пожарной команды стремительно пронеслись по усыпанной гравием подъездной аллее. – Ноуланд, ты проводишь Эммалину домой? – спросил Тристан. – А я займусь леди Симоной – ее тоже не следует оставлять без сопровождения.Ноуланд изумленно заморгал:– Мы с твоей сестрой вдвоем в экипаже? Ты уверен?«Еще бы, – подумал Тристан. – Ты не позволишь себе никаких вольностей, даже если тебе их поднесут на блюде».– В ситуации, которая сложилась этим вечером, не думаю, чтобы кто-то это заметил.Ноуланд несколько секунд обдумывал услышанное, но в конце концов кивнул:– Наверное, это разумно.Даже такого неохотного согласия Тристану оказалось достаточно. Он наклонился, быстро поцеловал сестру и пообещал:– Я навещу тебя утром.Эммалина улыбнулась и посмотрела на него с обожанием:– Спасибо тебе. Это ты нас спас, Тристан!– Я всего лишь следовал за леди Симоной! Вот она – в самом деле удивительно рассудительная и находчивая женщина!Эммалина оживилась:– Могу ли я считать, что ты не будешь против, если наша дружба продолжится?– Безусловно. – Если говорить честно, Тристан именно на это рассчитывал.– Пожалуйста, береги себя. Жду тебя утром!Тристан улыбнулся, беспечно помахал сестре рукой и зашагал прочь.Вскоре он увидел, что Симона, остановившись, подбирает белоснежные нижние юбки и снимает чулки. Один только Бог и женщины могли бы понять, почему ей понадобилось это делать, но Тристан был только рад наблюдать эту картину. Длинные женские ноги всегда были его слабостью, а еще – упругая грудь, тончайшая талия и изящная линия плеч. Если прибавить к этому, что его авансы были встречены смехом и словами вызова… Короче, леди Симона Тернбридж определенно соответствовала его представлению об идеальной женщине.Тристан так рассчитал свои шаги, чтобы оказаться рядом с ней сразу же после того, как она опустит подол нижней юбки и направится в сторону дома.– Еще раз приветствую вас.– И вам привет. – Симона оглянулась. – А где Эмми и Ноуланд?Тристану нравилось в ней все, в том числе то, как она поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. У нее оказались просто потрясающие скулы – высокие и невероятно изящные; когда на них падал свет, они словно приглашали кончики его пальцев проследить их линию. А ее шея… Длинная, но совсем не худая, она имела идеальную форму. К тому моменту, как мужчина поцелуями проследит линию от мочки уха до впадины между ключицами, такая женщина непременно тает, превращаясь в полную желания участницу любовной игры.Боже! Ему будет очень трудно действовать медленно, трудно будет думать о чем-то, кроме нее. О чем это она спросила его, что заставило его кровь закипеть? Ах да! Почему они оказались одни. Он не собирался быть с ней совершенно честным и признаваться в своих самых низменных побуждениях. В этом нет никакой необходимости, достаточно будет самого поверхностного ответа.Откашлявшись, Тристан решительно прогнал свои фантазии.– Эм и Ноуланд ищут наш экипаж и потом, надо надеяться, уедут домой. А кто этот Хейвуд, которого вы ищете?– Мой кавалер на этом вечере.«Кавалер? Проклятие!»– О?! – как можно небрежнее поинтересовался Тристан, – и мне придется встретиться с ним на рассвете в каком-то безлюдном уголке из-за того, что я отрезал вам юбку?Симона тихо рассмеялась:– Хейвуд достаточно стар и годится мне в отцы.Это было достаточно приятным известием, но лучше знать все точно.– Возраст редко учитывают при сватовстве, знаете ли.Симона возмущенно закатила глаза.– Как вы смеете так говорить про моего любимого дядюшку! Брак с Хейвудом был бы извращением!Небесный хор еще не запел славословие, но несколько тактов радостной мелодии все-таки прозвучало, и Тристан, на ходу сняв фрак, набросил его на плечи Симоны со словами:– Вам стоит надеть это.Она лишь тряхнула головой.– Мне не холодно.Тристану тоже не было холодно, но пожар тут оказался совершенно ни при чем. Приподнятый подбородок Симоны выглядел таким невероятно манящим, что он засунул руки в карманы и заставил себя отвести взгляд:– Мне хотелось защитить вас от летящих искр.– О, спасибо! Вы очень заботливы.Женщина, имевшая больший чувственный опыт, поняла бы, что этот жест вряд ли продиктован исключительно великодушием. Тристан ощутил укол стыда, но он оказался коротким и моментально потонул в потоке восхищения. Природная обольстительность в женщине – это нечто крайне редкое. Если уж на то пошло, то по размышлении он не смог бы припомнить ни одной такой. Женщины в его мире бывали трех сортов: совершенно наивные ягнятки вроде Эммалины, рассудительные и хищные акулы вроде Сары Шератон и сотни других, чьи имена он успел забыть. А еще были айсберги вроде его мачехи.Леди Симона Тернбридж нисколько не походила на ягненка или на хищницу и совершенно определенно не могла быть названа айсбергом. Да поможет ему Бог выдерживать ее соблазнительность размеренным и своевременным образом. Если он будет слишком смелым и тем самым ее спугнет, то потом будет терзать себя несколько месяцев.Они вместе завернули за угол особняка и замерли на месте. Жар стоял такой, что Тристану пришлось сощурить глаза, чтобы заглянуть в его источник.Пламя вырывалось из дверей бального зала и карабкалось по уже почерневшим каменным стенам особняка; окна, которые еще не лопнули от жара, угрожающе светились.Понимая, что ни пожарные, ни кто-либо другой ничего не смогут здесь сделать и уже не спасут здание, Тристан перевел взгляд на внутренний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32