– Великолепное предложение. Знаешь, я не имею ни малейшего представления, откуда привозят рыбу, и никогда даже не думал снова развести ее.
– Это китайская рыба. Я могу достать несколько штук.
– Разумеется. – Радость графа быстро сменилась настороженностью. – Надеюсь, ты не отправишься в чертов Пекин за ней? – резко спросил он.
– Нет, сэр, только в Ливерпуль.
– То есть?
– К торговцам чаем, – пояснил лорд Уинтер.
– А, понимаю. Ну и ну, значит, прямо из Китая. Мне нравится рыба из Китая. Мне доставляет удовольствие иметь всякие пустячки из дальних стран. Если вы, леди Уинтер, заглянете в итальянский грот рядом с прудом для карпов, то увидите несколько весьма симпатичных раковин южных морей, которые сын привез мне. Я вмуровал их в стену.
– Истинное сокровище, никому в мире не принадлежащее, – вставил лорд Уинтер, чуть заметно улыбнувшись Зении.
От его взгляда Зению бросило в жар и сердце неровно забилось, как тогда, когда его губы дотронулись до ее пальцев в волосах Элизабет. Он смотрел на нее так, словно между ними установилось молчаливое взаимопонимание. Их связывала Элизабет.
– Вы научите карпов отзываться на колокольчик? – спросила она первое, что пришло ей в голову.
– Вы сами сможете сделать это, – ответил он. – Вы и Бет.
У Зении подпрыгнуло сердце, его слова означали, что он хочет, чтобы она осталась.
– Вы хотели бы попробовать? – спросил он.
– Да, – ответила она, пряча глаза и пристально разглядывая свой нож для фруктов. – Да, уверена, мне понравилось бы.
После обеда его отец стоял возле камина с рюмкой отвратительного на вид сердечного лекарства, которое всегда принимал. Уже поговорили о посте одного из членов парламента, в котором Арден должен был соблазниться местом представителя какого-нибудь небольшого респектабельного городка и заниматься раздачей аппетитных лакомых политических кусочков. Дальше перешли к обсуждению должности мирового судьи, а затем, в конце концов, приблизились к тому, что Арден, к несказанному изумлению отца, соблаговолил принять звание почтенного лендлорда.
Арден намеревался найти себе какое-нибудь применение в Суонмире и сказал, что будет стараться. Но когда он сидел с родителями и своей «не-совсем-женой» в малой гостиной, которая была больше, чем все апартаменты, которые он занимал в Лондоне, стены казались ему слишком тесными. Он подошел к камину, но там оказалось слишком жарко, и Арден расхаживал по комнате, прислушиваясь к разговору родителей только для того, чтобы вовремя кивнуть и в подходящем месте вставить «да, сэр».
Во время обеда продолжались разговоры об уволенной служанке третьего этажа, необходимости тщательно присматриваться к поведению слуг, о печальной утрате мистера Форбиса, бывшего деятельным членом магистрата. Какая потеря для страны! Нет, Арден не рассматривал возможность занять его место.
– Будете разливать, леди Уинтер? – спросила леди Белмейн, когда принесли чай.
Лорд Уинтер, стоя спиной к окну, смотрел, как Зения разливает чай, а потом немного неуверенно несет его леди Белмейн. Его отец отказался от чая и взял только тарелку с пирожными.
– Вы будете пить чай? – взглянув на Ардена, спросила Зения и, не дожидаясь ответа, подала ему чашку с чаем.
Все происходящее показалось лорду Уинтеру забавным, и он поблагодарил ее – по-арабски. Зения сделалась пунцовой и ничего ему не ответила.
– Леди Уинтер, прошу вас, скажите нам, что он говорит, – попросила графиня. – Я считаю абсолютно невежливым объясняться на иностранном языке.
– Он просто поблагодарил меня за чай, мадам.
– Неужели так трудно просто сказать спасибо? – проворчал отец. – Что именно он сказал?
Ответом на его вопрос была тишина. Зения, казалось, приросла к полу и еще больше покраснела.
– Можете сказать им, вряд ли они найдут в моих словах что-либо предосудительное.
– Пусть Аллах вознаградит тебя, о, моя владычица, и приумножит твое семейство, – быстро пробормотала Зения, сделавшись просто багровой. – Обычное выражение благодарности, принятое среди магометан. – Она прикусила губу.
– Приятное проявление чувств, – добродушно подтвердил отец лорда Уинтера.
– Язычники всегда стремятся к размножению, – отметила его мать, отпив чай.
Стоявший рядом с Зенией Арден увидел, что она из красной сделалась совершенно белой, приняв замечание на свой счет, хотя, учитывая язвительный характер леди Белмейн, подобного нельзя было исключать.
– Я же обещал, что ты будешь пить чай с моей матерью, – напомнил Арден по-арабски. – Приятно, не правда ли?
Зения бросила на него испуганный взгляд, полный мольбы.
– Арден, говорить на иностранном языке – верх невоспитанности, – укорила его мать.
– Я просто сделал комплимент леди Уинтер по поводу того, как хорошо она выглядит в туфлях. Когда мы встретились, она ходила босиком. – Арден не понимал, почему сказал именно это.
У Зении раскрылся рот, и, казалось, у нее возникло желание выплеснуть чай ему в лицо. Лорду Уинтеру не следовало позволять себе дразнить ее – отец сказал ему, что Зения отложила свое решение о согласии на их брак, – и все же он не мог сдержать себя. Язык и воспоминания оставались единственными точками соприкосновения, которые он мог найти между ними. Если бы он мог рассказать ей о своих воспоминаниях и о том, что с ним случилось после ее отъезда, если бы они могли поговорить о красных песках, о диких горах Джабал-Шаммар и о стенах Хаиля, если бы он мог увидеть в ней своего храброго и грациозного волчонка… Он мог бы полюбить ее, полюбил бы, он уже любил ее, но не мог ее найти.
Арден хотел ее; даже здесь, одетая в мрачное платье и чепец, она воспламеняла его. Но ее тело стало для него чужим, оно имело другие формы, по-другому двигалось, и Ардену нужно было найти ее внутри новой оболочки.
– Едва ли у леди Уинтер может возникнуть желание, чтобы ей напоминали о том времени, – констатировала его мать. – Сегодня вечером ты ведешь себя ужасно грубо, Арден.
– Думаю, тогда она мне больше нравилась. – Он понимал, что мать права, но еще глубже копал себе могилу. – Мне она нравилась босой.
– Так говорить неприлично. – Леди Белмейн поставила чашку.
– Она всегда носит туфли? – поинтересовался Арден. – Так же, как Бет всегда остается в душных комнатах?
– Конечно, леди Уинтер носит туфли. Что вселилось в тебя, Арден? – Отец, как обычно, хмуро посмотрел на сына, сделал большой глоток лекарства и резко поставил рюмку на каминную полку. – Или мне следует предположить, что твое поведение – нечто большее, чем простая невежливость?
– Как вы думаете, Зения? – спросил лорд Уинтер, глядя на склоненный женский профиль. – Я должен забыть все, что знал о вас, все самое прекрасное, чтобы вы могли быть английской леди?
Она стояла неподвижно, глядя вниз на свои сцепленные руки, и только маленький букетик цветов из черного шелка, приколотый у горловины ее платья, поднимался и опускался.
– Чай и печенье с тмином! – Арден отрывисто усмехнулся и отвернулся к окну. – Из вас получилась достойная леди. Вы очень правильно выбрали место. Моя мать – величайший специалист в таких делах.
– Мне действительно нужно взглянуть на Элизабет, – промолвила Зения и быстро вышла из комнаты.
Лорд Уинтер услышал ее торопливые шаги по ковру, стук закрывшейся двери и понял, что она опять ускользнула от него.
Элизабет капризничала. Чтобы успокоить дочь, Зения попыталась покормить ее и очень расстроилась, обнаружив, что у нее полностью пропало молоко. Сидя на коленях у матери, Элизабет плакала, и Зении отчаянно захотелось тоже заплакать. Ей казалось, что слишком жестоко лишить ее того единственного, что только она одна могла делить со своей дочерью.
Но Элизабет, по-видимому, теперь не желала иметь с ней ничего общего. Она не соглашалась сидеть на руках у Зении, не хотела, чтобы ее укачивали, отказывалась слушать колыбельные песни и не позволяла уложить себя в кровать, а упрямо сползала вниз и тянулась открыть дверь в свою игровую комнату. Если бы Зения не открыла ее, Элизабет снова начала бы плакать, поэтому, когда лорд Уинтер пришел, дверь оставалась открытой.
– Дверь открыта, до тех пор пока она не уснет, – объяснила Зения.
Но, естественно, в тот момент, когда Элизабет увидела отца, ему ничего не оставалось делать, как взять ее и носить на плечах. Он закатал рукава рубашки, поднял дочь, немного поморщившись, и стал ходить из комнаты в комнату, а Элизабет счастливо повизгивала, когда он пригибался на пороге. Был опасный момент, когда девочка указала на входную дверь и начала хныкать, но лорд Уинтер перевернул ее и уложил на кровать. Элизабет, уже достаточно усталая, запыхавшаяся и растрепанная, лежала и смеялась, глядя на него сонными глазами.
К досаде Зении, он уселся на кровать возле дочери и оперся локтем о подушки, а Элизабет схватилась за расстегнутый воротник его рубашки и так и уснула, зажав его в кулачке. За все время лорд Уинтер и Зения ни разу не взглянули друг на друга.
Раздался тихий стук в дверь. Служанка, принесшая Зении ее вечернюю еду, поставила поднос, сделала реверанс и вышла. Лорд Уинтер остался сидеть на кровати, и Элизабет, чуть приоткрыв глаза, снова уснула.
«Должно быть, мы похожи на настоящую семью – отец, мать и ребенок», – подумала Зения.
– Кушай, – тихо предложил он. – Я не смотрю.
– Мне теперь все равно. – У Зении сжалось горло, и она не смогла бы заставить себя что-нибудь проглотить.
– Я понимаю, что ты не окончательно решила… – он все еще не смотрел на нее, – хочешь ли на самом деле быть леди Уинтер.
– Своим разговором мы разбудим ее, – предостерегла Зения. – Я думаю, лучше, если бы вы попросили отца дать вам другую комнату.
– Нет. – Лорд Уинтер наконец взглянул на нее и обжег голубым огнем.
– Ваше присутствие беспокоит Элизабет. Я не могу уложить ее в кровать, когда дверь закрыта.
– Так оставляй ее открытой.
– Я не могу… – Зения встала и отвернулась, чтобы не смотреть на лорда Уинтера.
– Вы полагаете, что я собираюсь изнасиловать вас, леди Уинтер? Тогда поставьте кровать для няни, если чувствуете потребность в компаньонке.
Зения услышала движение на кровати и, обернувшись, увидела, что он разжимает пальчики Элизабет. Когда Арден встал, девочка перекатилась в теплую впадину, оставленную его телом, и, вздохнув, расслабилась.
Элизабет никогда не позволяла никому, кроме Зении, ложиться рядом с ней – никогда, и Зения рассердилась на лорда Уинтера. Он снял серебряную крышку с одного из блюд и жевал толстый кусок сыра, и тогда Зения рассердилась на него за то, что в ее комнате он чувствует себя как дома.
– Мне хотелось бы, чтобы вы ушли, – сдержанно попросила она. – Джентльмен ушел бы и устроился бы спать где-нибудь в другом месте.
– О, джентльмен, – лорд Уинтер искоса взглянул на Зению, – не сомневаюсь, вам известно все о таких вещах.
– Прошу вас.
– Бет нравится, когда я здесь.
– Вы интересуете ее только потому, что позволяете ей делать все, что она хочет.
– Знаешь, если ты будешь настойчиво удерживать ее в заточении, то однажды обнаружишь, что вообще не нужна ей. – Уинтер пристально посмотрел на Зению.
– Я не держу ее в заточении. – Зения резко выдохнула. – В хорошую погоду она ходит гулять. Вы просто ничего не знаете.
– Зения, – заговорил он неожиданно напряженным голосом и, повернувшись к ней спиной, пошел к закрытому ставнями окну, – кое-что я знаю.
– Что вы можете знать? Вы только вчера увидели ее в первый раз в жизни. Что вы знаете о том, как я старалась оградить ее от опасностей? Что вы знаете о том, как мне жилось после… – Зения отвернулась, когда он обернулся к ней. – Они сказали, что сауды захватили вас, и на седле я видела кровь. – У нее задрожал голос. – Вы были мертвы, а я не могла допустить, чтобы Элизабет умерла! Вы ничего не боитесь, у вас отсутствует здравый смысл, вас не заботит, если вы погибнете, а я не допущу, чтобы… – С кровати послышалось всхлипывание, и, увидев, что Элизабет подняла голову, Зения осознала, насколько громко говорит. – Прошу вас, уйдите! – прошептала она и, сев к столу, уперлась взглядом в серебряные блюда. – Просто уйдите.
– Зения…
– Уходите. Вы разбудите Элизабет… а мне невыносимо слышать, как она плачет.
Лорд Уинтер прошел мимо нее в соседнюю комнату, но, когда дверь начала закрываться, Элизабет приподнялась на руках и захныкала.
– Оставьте ее открытой, – прошипела Зения.
Дверь осталась открытой, свет свечи по другую сторону порога погас, и остался виден только черный дверной проем. Элизабет долго смотрела на него, а потом, удовлетворенно вздохнув, снова опустила головку на подушку.
Арден стоял в конторе имения и старался не смотреть в окно на серое небо. Его отец, склонившись над разложенной на столе картой, указательным пальцем отмечал по очереди каждое поле.
– Все относилось к части владений Лайберн-Эбби, но твой дед выкупил его, когда старого Коула разбил паралич. Обычно его арендовал мистер… я сейчас не вспомню его имени. Давай посмотрим в красной книге. Нет, в той, с зеленым переплетом из телячьей кожи. – Граф подошел к книжному шкафу, достал том и, положив его на стол, открыл. – Вот так.
Арден листал страницы с бесконечными записями о доходах и сделках сорокалетней давности, не представляя себе, как можно там найти имя арендатора времен его деда и зачем.
– Этот человек все еще ведет здесь хозяйство? – поинтересовался он.
– О Боже, нет. Он умер, должно быть, лет десять назад.
– Тогда зачем нам искать его имя?
– Ты должен начать с самого начала, Уинтер. – Его отец снова сел за стол. – Ты должен изучить все, если хочешь стать почтенным лендлордом. Помогите мне, мистер Пинкни.
– Арендатором был Сэмюел Браун, ваше сиятельство, – подсказал управляющий имением, молчаливый мужчина с окладистой седой бородой и большим животом, несоразмерным с его пятью с половиной футами роста.
Ардену сказали, что Сэмюел сам обрабатывал большой участок, но мистер Пинкни вообще не говорил на подобные темы.
– Нет, нет, я имел в виду, что вы должны помочь нам найти запись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50