https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/nakopitelnye-100/
Кроме нее, у нас в гостях были моя мать и профессор Политехнического Института А. Г. Гусаков, который в Петербурге встречался с Авиловой, когда был одним из редакторов газеты "Страна", - она там печаталась.
Сели за чайный стол. Я стала рассматривать нашу новую гостью, ее хорошо причесанную седую голову, бледное лицо с внимательными серо-голубыми большими глазами.
Сначала разговор шел о войне, раненых, а затем о литературе.
Меня поразило, как она не похожа на других писательниц своей скромностью, собранностью, уменьем спорить и выслушивать собеседника.
Ее литературные вкусы совпадали со вкусами Ивана Алексеевича, в оценке писателей и людей.
Говорили мы тогда о нашем Книгоиздательстве писателей, где автор после покрытия расходов по печатанию весь остальной доход получает сам, оставляя на расходы по издательству десять процентов.
- Вот и хорошо, что хотите у нас издать вашу книгу, - сказал ей Иван Алексеевич.
- Я была бы очень рада, если примут.
- А что это? Роман? - спросила моя мать.
- Нет, книга рассказов.
Потом заговорили о деревне.
Авилова рассказывала, что у них имение в Тульской губернии, не родовое, а купленное лет пятнадцать тому назад.
- Вот приезжайте, погостите у нас, - приглашала она. - У нас хорошо. Дети мои усадьбу очень любят. Отношения с мужиками хорошие.
25 - А далеко она от Ясной Поляны? - спросила моя мать.
- Нет не очень.
- У моей бабушки было имение в двадцати верстах от Ясной, - сказала тут я, - мы слезали на станции Лазареве.
- Нет, это с другой стороны Ясной, - ответила Авилова, - у нас пересадка в Туле.
Иван Алексеевич пошел ее провожать до извозчика. Вернувшись, он сказал:
- Представь себе, она сокрушается, что ничего не видала, ничего не знает, а у нее уже седая голова. Она много говорила и о моих вещах, находит, что я основываю школу... Она на редкость все понимает и тонко ценит.
Вскоре Авилова пригласила нас к обеду. Они жили в одноэтажном особняке на Спиридоновке (ныне улица Алексея Толстого). У подъезда я увидела санки, около стояла молоденькая девушка и прощалась со старушкой. Иван Алексеевич посмотрел на них и сказал:
- Какая прелестная девушка и как трогательно целуется, наверно, с няней.
Это была дочь Авиловых, Ниночка.
В просторной столовой мы познакомились с Авиловым, пожилым, среднего роста плотным человеком с седой бородкой и короткой шеей. Тут же были два сына, призывного возраста, оба высокие, старший покрупнее, широкоплечий с поднятой грудью, присяжный поверенный, а младший - худой.
Начали говорить о войне, но быстро перешли на литературу.
Ее сыновья рассказывали, что у них на вечеринках часто была игра "в присуждение премии за лучшие рассказы". Однажды первый приз получила Ниночка.
26 - Я всегда угадывал мамин рассказ, - сообщил старший сын, - по стилю, по манере.
Чувствовалось, что дети и мать - одно. Не только любовь между ними, но дружба, близость.
К концу длинного обеда все развеселились.
Угостили они нас тогда хорошо: между прочим огромной нельмой. С того года, с года войны, в Москве появились сибирские рыбы - нельма, максун, кета, почему-то их раньше не привозили?
Много смеялись. Кто знал Ивана Алексеевича, как собеседника, знает его неистощимый юмор, но много юмора было и у Лидии Алексеевны. Было необыкновенно забавно слушать их разговор.
Иван Алексеевич приглашал ее на литературные собрания "Молодой Среды", но она не вошла в литературную среду Москвы. Тогда ей было не до того: волновалась за сыновей, новая жизнь в Москве отнимала много времени. Да и у нас не было ни дня свободного: много знакомых, родных, всяких заседаний и развлечений. Мы долго не виделись. В конце осени 16 года Иван Алексеевич прочел в газетах о внезапной смерти Авилова. Я была на отпевании.
Весной 17 года моя мать встретилась с Лидией Алексеевной на Пречистенском бульваре, она уже была в полутрауре, - прошло полгода со дня смерти мужа, - мама восхищалась, как она была элегантно и изящно одета. Лидия Алексеевна просила маму передать нам, что они переехали в Гагаринский переулок, сообщила адрес, очень просила нас к ней зайти. И мы стали у нее бывать.
Квартирка была уже маленькая. За это время Ниночка вышла замуж за офицера военного времени, брата артистки Г., который много рассказывал о петербургских событиях, где он пережил революцию. Он был очень развязный, полная противоположность тихой, вдумчивой, мало говорящей и милой жене.
27 Лидия Алексеевна тогда нам с большим юмором рассказывала, как она вернулась из имения, куда ездила с няней за продуктами. Рассказывала о солдатах, которых уже было не мало в деревне и уйма в вагонах: все благодушны, наслаждаются своими привилегиями, среди молодых уже появились эсеры. Она прекрасно рассказала, как она с няней тащили мешки с припасами, как им пришлось подлезать под вагоны в Туле, и о том, что, когда она была под вагоном, то вдруг ее осенило:
- Да я ведь старенькая...
И ей сделалось очень смешно, и она едва вылезла. А было ей всего пятьдесят два года! В те времена мы ничего не знали о ее любви к Антону Павловичу. Она бережно охраняла свои чувства от всех, - так же, как когда-то оберегал их и Антон Павлович Чехов.
После октябрьского переворота мы иногда встречались с Лидией Алексеевной. Тогда в Москве уже говорили о Белом движении на Дону и о Корнилове. Ее зять, офицер, отправился с Ниночкой на юг. Лидия Алексеевна с сыновьями остались в Москве. Мы уехали в Одессу 21 мая по старому стилю. До ноября 1922 года, когда мы получили от Лидии Алексеевны первое письмо, мы ничего о ней не слыхали. Письма ее удивительны.
В 1953 году нам, наконец, удалось приобрести советское издание "Письма А. П. Чехова" (кроме двух первых томов). Мы их перечитывали. Иван Алексеевич, указывая мне, что нужно выписать, испестрил книги своими надписями и пометками.
28 Перечитал он в те времена все, что можно было достать в Париже о Чехове, а из прочитанного отметил исключительно содержательную статью Льва Шестова "Творчество из ничего" (в которой Шестов первый вопреки большинству критиков назвал талант Чехова "беспощадным"); книгу Курдюмова "Сердце смятенное" (в которой Иван Алексеевич находил много верного; "Живые лица" Гиппиус (ей он возражал); "Чехов в воспоминаниях современников" (на полях этого сборника множество его отметок и заметок, а под воспоминаниями Потапенко написано: "Все очень хорошо"); книгу Бицилли "Творчество Чехова" (на полях много заметок) и наконец книгу Ермилова "А. П. Чехов", которую я прочла Ивану Алексеевичу вслух, а он начал было делать из нее выписки в начале октября перед последним воспалением легкого, - эта болезнь его предельно ослабила.
(Делала я, тоже по указанию Ивана Алексеевича, выписки из рассказов Чехова, в которых он, по его мнению, проявил себя тонким поэтом).
Иван Алексеевич уже вплотную засел за работу:
в книге он решил соединить многое из того, что он когда-либо писал о нем с тем, что после прочтения изумительных воспоминаний Авиловой открылось ему (как и все то, что он при чтении писем Антона Павловича вспомнил). Захотелось ему ответить и критикам.
Работа сильно бы продвинулась вперед, если бы не подготовка к изданию книги "Петлистые уши", на которую Иван Алексеевич истратил полтора месяца весь июль и половину августа, - и которую он очень ценил, как собрание своих совершенно противоположных по темам и характеру произведений: "самые жестокие и самые благостные", как он определил содержание этой книги. В это же время тратил он свои малые силы и на подготовку к "посмертному" 29 изданию своих произведений, дневников 18-го и 19-го годов, которые он перечитал и окончательно со старой рукописью сверил, внося то, что он когда-то сознательно выпустил.
В бессонные ночи Иван Алексеевич, - в последний год жизни он почти лишился сна, - делал заметки на обрывках бумаги, иногда даже на папиросных коробках, - вспоминал беседы с Чеховым.
(На книге, где находятся "Подторжье", "Деревня", "Суходол" и "Стихотворения", написано его рукой:
"Оконч. исправлено для нового издания, 20 октября 1953. Ив. Б.", то есть меньше чем за три недели до его кончины).
Я решила опубликовать все то, что Иван Алексеевич набросал о Чехове сам или продиктовал мне.
Вторая глава настоящего сборника это не опубликованные в эмиграции воспоминания о Чехове, прочитанные Иваном Алексеевичем "на литературном, утреннике Московского художественного театра 17 января 1910 года, в день пятидесятилетия со дня рождения Антона Павловича".
В VII главу первой части книги вошли письма Лидии Алексеевны Авиловой, которые Иван Алексеевич думал включить в книгу о Чехове.
Начать ее он решил метрическим свидетельством Антона Павловича: его радовало, что копия оказалась у него в руках, - он очень дорожил этим документом.
Во вторую часть книги (главы I-VI) вошли наброски; заметки, взятые Иваном Алексеевичем из своей записной книжки 1914 года; выдержки из чеховских писем (о творчестве, писателях, общественности и о жизни и болезни Антона Павловича, которые Иван Алексеевич хотел ввести в книгу о Чехове); замечания, сделанные Иваном 30 Алексеевичем на полях книг литературоведа профессора Бицилли, Ермилова и во время чтения воспоминаний современников (В. А. Симова, В. Г. Короленко, И. Е. Репина, А. С. Лазарева-Грузинского,
И. Л. Щеглова, И. Н. Потапенко, Т. Л. Щепкиной-Куперник,
К. С. Станиславского, Вл. И. Немировича-Данченко, В. И. Качалова,
М. Горького, А. И. Куприна, Н. Д. Телешова, В. В. Вересаева,
С. Я. Елпатьевского, Евт. П. Карпова, Н. Гарина, Г. И. Россолимо).
Заканчивая это вступление, я приношу сердечную благодарность писателю Л. Ф. Зурову, который помог мне составить и редактировать эту книгу.
В. Бунина
28 февраля 1955 года
Париж.
(Дополнение, ldn-knigi из tm
Русская писательница и мемуаристка Лидия Алексеевна Авилова (урожд. Страхова) родилась 3(15) июня 1864 г. в имении Клекотки Епифанского уезда Тульской губернии, в небогатой дворянской семье. В 1882 г. окончила гимназию в г. Москве. В 1887 г. вышла замуж и переехала из Москвы в Петербург, где началась ее литературная деятельность. В доме редактора и издателя "Петербургской газеты" С.Н. Худекова, мужа сестры, познакомилась со многими известными литераторами. С 1890 г. рассказы писательницы публикуются в петербургских газетах и журналах. В 1896г. выходит первый сборник Л.А. Авиловой "Счастливец и другие рассказы". В 1998 г. в журнале "Русское богатство" публикуется первая повесть Л.А. Авиловой "Наследники", затем и другие повести. В 1906 г. она переехала с семьей в Москву, где выходят ее новые книги "Власть и другие рассказы" (1906), "Сын. Рассказ" (1910), "Первое горе и другие рассказы" (1913), "Образ человеческий" (1914), "Пышная жизнь. Камардин" (1918).
В 1922 г. Авилова выехала в Чехословакию к больной дочери, там, в атмосфере русской эмиграции, она осознала до глубины души свою любовь к родине и писала в одном из писем: что "если бы не было России, то не было бы и меня". В 1924 г. она вернулась в Россию.
Последняя и наиболее известная литературная работа Авиловой воспоминания "А.П. Чехов в моей жизни" (первоначально - "Роман моей жизни"), где рассказывается о встречах и переписке с А.П. Чеховым, причем мемуары построены, как "роман, о котором никогда никто не знал, хотя он длился целых десять лет". Воспоминания вызвали известные споры: одни поддержали доводы писательницы, другие сочли их слишком субъективными.
Авилова познакомилась с А.П. Чеховым в 1889 г., с 1892 г. вела с ним переписку, посылала на отзыв свои рукописи и книги. А.П. Чехов высоко ценил литературные способности Авиловой, содействовал в публикации ее произведений, давал ей советы и указания по улучшению стиля и композиции, отмечал излишнюю сентиментальность.
Л.А. Авилова была знакома также с Л.Н. Толстым, М. Горьким, И.А. Буниным и другими писателями. Ее рассказ "Первое горе" Толстой включил в "Круг чтения". Ее книги печатались в издательстве "Посредник".
В 1914 г. Авилова была принята в члены Общества любителей российской словесности, в 1918г. стала членом Всероссийского союза писателей, в 1929 г. избирается почетным членом Общества А.П. Чехова и его эпохи.
Скончалась писательница 27 сентября 1943 г. в Москве. Ее могила затерялась на Ваганьковском кладбище.
В. И. БОТЬ
Литература:
АВИЛОВА Л.А. Рассказы. Воспоминания. - М.: Сов. Россия, 1984.- 335 с.
АВИЛОВА Л.А. Пышная жизнь: Рассказ // Только час: Проза русских писательниц конца XIX-начала XX века / Сост. В. Ученова. - М., 1988.С.493-504.
АВИЛОВА Лидия Алексеевна [30.V.(11.VI)1864-23.IX.1943] // Краткая лит. энцнкл. - М., 1962.-Т.1.-Ст. 57.
АВИЛОВА Л.А. [урожд. Страхова] // Русские писатели 1800-1917: Биогр. слов. М., 1989.-Т.1.-С.19-20.
[АВИЛОВА Лидия Алексеевна] // Только час: Проза русских писательниц конца XIX - начала XX века / Сост. В. Ученова.- М., 1988.- С. 590.
ldn-knigi)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ А. П. ЧЕХОВЕ, РАССКАЗАННЫЕ ИМ САМИМ. - КАК И. А. БУНИН ПРИОБРЕЛ КОПИЮ МЕТРИЧЕСКОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА О РОЖДЕНИИ ЧЕХОВА. - ИСТОРИЯ ЗНАКОМСТВА ОБОИХ ПИСАТЕЛЕЙ И НАЧАЛО ИХ ДРУЖБЫ. БУНИН. ЧЕХОВ И ТОЛСТОЙ В КРЫМУ. - Л. А. АВИЛОВА В ЖИЗНИ ЧЕХОВА. ЗНАКОМСТВО И. А. БУНИНА С АВИЛОВОЙ. - ВОСПОМИНАНИЯ БУНИНА О ЧЕХОВЕ, ЧИТАННЫЕ ИМ В МХТ ПО СЛУЧАЮ 50-ЛЕТИЯ А. П. ЧЕХОВА. - ВСТРЕЧИ И. А. И В. Н. БУНИНЫХ С АВИЛОВОЙ В МОСКВЕ В 1915 И В 1917 ГОДАХ. - ПЕРЕПИСКА Л. А. АВИЛОВОЙ С И. А. БУНИНЫМ В ЭМИГРАЦИИ В НАЧАЛЕ ДВАДЦАТЫХ ГОДОВ.
35
I
Мы сидели, как обычно, в кабинете Антона Павловича и почему-то заговорили о наших крестных отцах:
- Вас крестил генерал Сипягин, а вот меня купеческий брат Спиридон Титов. Слыхали такое звание?
- Нет.
И Антон Павлович протянул мне метрическое свидетельство. Я прочел и спросил:
- Можно переписать его?
- Пожалуйста.
"Запись в метрической книге Таганрогской соборной церкви:
"1860 года месяца Генваря 17-го дня рожден, а 27-го крещен Антоний; родители его: таганрогский купец третьей гильдии, Павел Георгиевич Чехов и законная жена его Евгения Яковлевна; восприемники:
таганрогский купеческий брат Спиридон Титов и таганрогского третьей гильдии купца Дмитрия Сафьянополу жена".
- Купеческий брат! удивительное звание! - никогда не слыхал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Сели за чайный стол. Я стала рассматривать нашу новую гостью, ее хорошо причесанную седую голову, бледное лицо с внимательными серо-голубыми большими глазами.
Сначала разговор шел о войне, раненых, а затем о литературе.
Меня поразило, как она не похожа на других писательниц своей скромностью, собранностью, уменьем спорить и выслушивать собеседника.
Ее литературные вкусы совпадали со вкусами Ивана Алексеевича, в оценке писателей и людей.
Говорили мы тогда о нашем Книгоиздательстве писателей, где автор после покрытия расходов по печатанию весь остальной доход получает сам, оставляя на расходы по издательству десять процентов.
- Вот и хорошо, что хотите у нас издать вашу книгу, - сказал ей Иван Алексеевич.
- Я была бы очень рада, если примут.
- А что это? Роман? - спросила моя мать.
- Нет, книга рассказов.
Потом заговорили о деревне.
Авилова рассказывала, что у них имение в Тульской губернии, не родовое, а купленное лет пятнадцать тому назад.
- Вот приезжайте, погостите у нас, - приглашала она. - У нас хорошо. Дети мои усадьбу очень любят. Отношения с мужиками хорошие.
25 - А далеко она от Ясной Поляны? - спросила моя мать.
- Нет не очень.
- У моей бабушки было имение в двадцати верстах от Ясной, - сказала тут я, - мы слезали на станции Лазареве.
- Нет, это с другой стороны Ясной, - ответила Авилова, - у нас пересадка в Туле.
Иван Алексеевич пошел ее провожать до извозчика. Вернувшись, он сказал:
- Представь себе, она сокрушается, что ничего не видала, ничего не знает, а у нее уже седая голова. Она много говорила и о моих вещах, находит, что я основываю школу... Она на редкость все понимает и тонко ценит.
Вскоре Авилова пригласила нас к обеду. Они жили в одноэтажном особняке на Спиридоновке (ныне улица Алексея Толстого). У подъезда я увидела санки, около стояла молоденькая девушка и прощалась со старушкой. Иван Алексеевич посмотрел на них и сказал:
- Какая прелестная девушка и как трогательно целуется, наверно, с няней.
Это была дочь Авиловых, Ниночка.
В просторной столовой мы познакомились с Авиловым, пожилым, среднего роста плотным человеком с седой бородкой и короткой шеей. Тут же были два сына, призывного возраста, оба высокие, старший покрупнее, широкоплечий с поднятой грудью, присяжный поверенный, а младший - худой.
Начали говорить о войне, но быстро перешли на литературу.
Ее сыновья рассказывали, что у них на вечеринках часто была игра "в присуждение премии за лучшие рассказы". Однажды первый приз получила Ниночка.
26 - Я всегда угадывал мамин рассказ, - сообщил старший сын, - по стилю, по манере.
Чувствовалось, что дети и мать - одно. Не только любовь между ними, но дружба, близость.
К концу длинного обеда все развеселились.
Угостили они нас тогда хорошо: между прочим огромной нельмой. С того года, с года войны, в Москве появились сибирские рыбы - нельма, максун, кета, почему-то их раньше не привозили?
Много смеялись. Кто знал Ивана Алексеевича, как собеседника, знает его неистощимый юмор, но много юмора было и у Лидии Алексеевны. Было необыкновенно забавно слушать их разговор.
Иван Алексеевич приглашал ее на литературные собрания "Молодой Среды", но она не вошла в литературную среду Москвы. Тогда ей было не до того: волновалась за сыновей, новая жизнь в Москве отнимала много времени. Да и у нас не было ни дня свободного: много знакомых, родных, всяких заседаний и развлечений. Мы долго не виделись. В конце осени 16 года Иван Алексеевич прочел в газетах о внезапной смерти Авилова. Я была на отпевании.
Весной 17 года моя мать встретилась с Лидией Алексеевной на Пречистенском бульваре, она уже была в полутрауре, - прошло полгода со дня смерти мужа, - мама восхищалась, как она была элегантно и изящно одета. Лидия Алексеевна просила маму передать нам, что они переехали в Гагаринский переулок, сообщила адрес, очень просила нас к ней зайти. И мы стали у нее бывать.
Квартирка была уже маленькая. За это время Ниночка вышла замуж за офицера военного времени, брата артистки Г., который много рассказывал о петербургских событиях, где он пережил революцию. Он был очень развязный, полная противоположность тихой, вдумчивой, мало говорящей и милой жене.
27 Лидия Алексеевна тогда нам с большим юмором рассказывала, как она вернулась из имения, куда ездила с няней за продуктами. Рассказывала о солдатах, которых уже было не мало в деревне и уйма в вагонах: все благодушны, наслаждаются своими привилегиями, среди молодых уже появились эсеры. Она прекрасно рассказала, как она с няней тащили мешки с припасами, как им пришлось подлезать под вагоны в Туле, и о том, что, когда она была под вагоном, то вдруг ее осенило:
- Да я ведь старенькая...
И ей сделалось очень смешно, и она едва вылезла. А было ей всего пятьдесят два года! В те времена мы ничего не знали о ее любви к Антону Павловичу. Она бережно охраняла свои чувства от всех, - так же, как когда-то оберегал их и Антон Павлович Чехов.
После октябрьского переворота мы иногда встречались с Лидией Алексеевной. Тогда в Москве уже говорили о Белом движении на Дону и о Корнилове. Ее зять, офицер, отправился с Ниночкой на юг. Лидия Алексеевна с сыновьями остались в Москве. Мы уехали в Одессу 21 мая по старому стилю. До ноября 1922 года, когда мы получили от Лидии Алексеевны первое письмо, мы ничего о ней не слыхали. Письма ее удивительны.
В 1953 году нам, наконец, удалось приобрести советское издание "Письма А. П. Чехова" (кроме двух первых томов). Мы их перечитывали. Иван Алексеевич, указывая мне, что нужно выписать, испестрил книги своими надписями и пометками.
28 Перечитал он в те времена все, что можно было достать в Париже о Чехове, а из прочитанного отметил исключительно содержательную статью Льва Шестова "Творчество из ничего" (в которой Шестов первый вопреки большинству критиков назвал талант Чехова "беспощадным"); книгу Курдюмова "Сердце смятенное" (в которой Иван Алексеевич находил много верного; "Живые лица" Гиппиус (ей он возражал); "Чехов в воспоминаниях современников" (на полях этого сборника множество его отметок и заметок, а под воспоминаниями Потапенко написано: "Все очень хорошо"); книгу Бицилли "Творчество Чехова" (на полях много заметок) и наконец книгу Ермилова "А. П. Чехов", которую я прочла Ивану Алексеевичу вслух, а он начал было делать из нее выписки в начале октября перед последним воспалением легкого, - эта болезнь его предельно ослабила.
(Делала я, тоже по указанию Ивана Алексеевича, выписки из рассказов Чехова, в которых он, по его мнению, проявил себя тонким поэтом).
Иван Алексеевич уже вплотную засел за работу:
в книге он решил соединить многое из того, что он когда-либо писал о нем с тем, что после прочтения изумительных воспоминаний Авиловой открылось ему (как и все то, что он при чтении писем Антона Павловича вспомнил). Захотелось ему ответить и критикам.
Работа сильно бы продвинулась вперед, если бы не подготовка к изданию книги "Петлистые уши", на которую Иван Алексеевич истратил полтора месяца весь июль и половину августа, - и которую он очень ценил, как собрание своих совершенно противоположных по темам и характеру произведений: "самые жестокие и самые благостные", как он определил содержание этой книги. В это же время тратил он свои малые силы и на подготовку к "посмертному" 29 изданию своих произведений, дневников 18-го и 19-го годов, которые он перечитал и окончательно со старой рукописью сверил, внося то, что он когда-то сознательно выпустил.
В бессонные ночи Иван Алексеевич, - в последний год жизни он почти лишился сна, - делал заметки на обрывках бумаги, иногда даже на папиросных коробках, - вспоминал беседы с Чеховым.
(На книге, где находятся "Подторжье", "Деревня", "Суходол" и "Стихотворения", написано его рукой:
"Оконч. исправлено для нового издания, 20 октября 1953. Ив. Б.", то есть меньше чем за три недели до его кончины).
Я решила опубликовать все то, что Иван Алексеевич набросал о Чехове сам или продиктовал мне.
Вторая глава настоящего сборника это не опубликованные в эмиграции воспоминания о Чехове, прочитанные Иваном Алексеевичем "на литературном, утреннике Московского художественного театра 17 января 1910 года, в день пятидесятилетия со дня рождения Антона Павловича".
В VII главу первой части книги вошли письма Лидии Алексеевны Авиловой, которые Иван Алексеевич думал включить в книгу о Чехове.
Начать ее он решил метрическим свидетельством Антона Павловича: его радовало, что копия оказалась у него в руках, - он очень дорожил этим документом.
Во вторую часть книги (главы I-VI) вошли наброски; заметки, взятые Иваном Алексеевичем из своей записной книжки 1914 года; выдержки из чеховских писем (о творчестве, писателях, общественности и о жизни и болезни Антона Павловича, которые Иван Алексеевич хотел ввести в книгу о Чехове); замечания, сделанные Иваном 30 Алексеевичем на полях книг литературоведа профессора Бицилли, Ермилова и во время чтения воспоминаний современников (В. А. Симова, В. Г. Короленко, И. Е. Репина, А. С. Лазарева-Грузинского,
И. Л. Щеглова, И. Н. Потапенко, Т. Л. Щепкиной-Куперник,
К. С. Станиславского, Вл. И. Немировича-Данченко, В. И. Качалова,
М. Горького, А. И. Куприна, Н. Д. Телешова, В. В. Вересаева,
С. Я. Елпатьевского, Евт. П. Карпова, Н. Гарина, Г. И. Россолимо).
Заканчивая это вступление, я приношу сердечную благодарность писателю Л. Ф. Зурову, который помог мне составить и редактировать эту книгу.
В. Бунина
28 февраля 1955 года
Париж.
(Дополнение, ldn-knigi из tm
Русская писательница и мемуаристка Лидия Алексеевна Авилова (урожд. Страхова) родилась 3(15) июня 1864 г. в имении Клекотки Епифанского уезда Тульской губернии, в небогатой дворянской семье. В 1882 г. окончила гимназию в г. Москве. В 1887 г. вышла замуж и переехала из Москвы в Петербург, где началась ее литературная деятельность. В доме редактора и издателя "Петербургской газеты" С.Н. Худекова, мужа сестры, познакомилась со многими известными литераторами. С 1890 г. рассказы писательницы публикуются в петербургских газетах и журналах. В 1896г. выходит первый сборник Л.А. Авиловой "Счастливец и другие рассказы". В 1998 г. в журнале "Русское богатство" публикуется первая повесть Л.А. Авиловой "Наследники", затем и другие повести. В 1906 г. она переехала с семьей в Москву, где выходят ее новые книги "Власть и другие рассказы" (1906), "Сын. Рассказ" (1910), "Первое горе и другие рассказы" (1913), "Образ человеческий" (1914), "Пышная жизнь. Камардин" (1918).
В 1922 г. Авилова выехала в Чехословакию к больной дочери, там, в атмосфере русской эмиграции, она осознала до глубины души свою любовь к родине и писала в одном из писем: что "если бы не было России, то не было бы и меня". В 1924 г. она вернулась в Россию.
Последняя и наиболее известная литературная работа Авиловой воспоминания "А.П. Чехов в моей жизни" (первоначально - "Роман моей жизни"), где рассказывается о встречах и переписке с А.П. Чеховым, причем мемуары построены, как "роман, о котором никогда никто не знал, хотя он длился целых десять лет". Воспоминания вызвали известные споры: одни поддержали доводы писательницы, другие сочли их слишком субъективными.
Авилова познакомилась с А.П. Чеховым в 1889 г., с 1892 г. вела с ним переписку, посылала на отзыв свои рукописи и книги. А.П. Чехов высоко ценил литературные способности Авиловой, содействовал в публикации ее произведений, давал ей советы и указания по улучшению стиля и композиции, отмечал излишнюю сентиментальность.
Л.А. Авилова была знакома также с Л.Н. Толстым, М. Горьким, И.А. Буниным и другими писателями. Ее рассказ "Первое горе" Толстой включил в "Круг чтения". Ее книги печатались в издательстве "Посредник".
В 1914 г. Авилова была принята в члены Общества любителей российской словесности, в 1918г. стала членом Всероссийского союза писателей, в 1929 г. избирается почетным членом Общества А.П. Чехова и его эпохи.
Скончалась писательница 27 сентября 1943 г. в Москве. Ее могила затерялась на Ваганьковском кладбище.
В. И. БОТЬ
Литература:
АВИЛОВА Л.А. Рассказы. Воспоминания. - М.: Сов. Россия, 1984.- 335 с.
АВИЛОВА Л.А. Пышная жизнь: Рассказ // Только час: Проза русских писательниц конца XIX-начала XX века / Сост. В. Ученова. - М., 1988.С.493-504.
АВИЛОВА Лидия Алексеевна [30.V.(11.VI)1864-23.IX.1943] // Краткая лит. энцнкл. - М., 1962.-Т.1.-Ст. 57.
АВИЛОВА Л.А. [урожд. Страхова] // Русские писатели 1800-1917: Биогр. слов. М., 1989.-Т.1.-С.19-20.
[АВИЛОВА Лидия Алексеевна] // Только час: Проза русских писательниц конца XIX - начала XX века / Сост. В. Ученова.- М., 1988.- С. 590.
ldn-knigi)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ А. П. ЧЕХОВЕ, РАССКАЗАННЫЕ ИМ САМИМ. - КАК И. А. БУНИН ПРИОБРЕЛ КОПИЮ МЕТРИЧЕСКОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА О РОЖДЕНИИ ЧЕХОВА. - ИСТОРИЯ ЗНАКОМСТВА ОБОИХ ПИСАТЕЛЕЙ И НАЧАЛО ИХ ДРУЖБЫ. БУНИН. ЧЕХОВ И ТОЛСТОЙ В КРЫМУ. - Л. А. АВИЛОВА В ЖИЗНИ ЧЕХОВА. ЗНАКОМСТВО И. А. БУНИНА С АВИЛОВОЙ. - ВОСПОМИНАНИЯ БУНИНА О ЧЕХОВЕ, ЧИТАННЫЕ ИМ В МХТ ПО СЛУЧАЮ 50-ЛЕТИЯ А. П. ЧЕХОВА. - ВСТРЕЧИ И. А. И В. Н. БУНИНЫХ С АВИЛОВОЙ В МОСКВЕ В 1915 И В 1917 ГОДАХ. - ПЕРЕПИСКА Л. А. АВИЛОВОЙ С И. А. БУНИНЫМ В ЭМИГРАЦИИ В НАЧАЛЕ ДВАДЦАТЫХ ГОДОВ.
35
I
Мы сидели, как обычно, в кабинете Антона Павловича и почему-то заговорили о наших крестных отцах:
- Вас крестил генерал Сипягин, а вот меня купеческий брат Спиридон Титов. Слыхали такое звание?
- Нет.
И Антон Павлович протянул мне метрическое свидетельство. Я прочел и спросил:
- Можно переписать его?
- Пожалуйста.
"Запись в метрической книге Таганрогской соборной церкви:
"1860 года месяца Генваря 17-го дня рожден, а 27-го крещен Антоний; родители его: таганрогский купец третьей гильдии, Павел Георгиевич Чехов и законная жена его Евгения Яковлевна; восприемники:
таганрогский купеческий брат Спиридон Титов и таганрогского третьей гильдии купца Дмитрия Сафьянополу жена".
- Купеческий брат! удивительное звание! - никогда не слыхал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35