Майлз задышал немного учащенно. – Вот дерьмо.
– Что с тобой, братец?
– Эти люди пытаются убить меня.
– Нет, не пытаются. Это начнет войну. У нас сейчас что-то вроде мира, помнишь?
– Ну, в любом случае они пытаются убить адмирала Нейсмита.
– Который вчера пропал.
– Ага, но – одна из причин, по которой вся эта афера с дендарийцами продержалась так долго, это расстояние. Адмирал Нейсмит и лейтенант Форкосиган никогда не показывались ближе сотен световых лет друг от друга. Мы никогда не попадались вместе на одной планете, не говоря уж об одном городе.
– С тех пор, как ты оставил свой дендарийский мундир в моем шкафу, какая может быть связь?
– Айвен, сколько может быть на этой планете горбунов ростом метр сорок пять с темными волосами и серыми глазами? Ты что, натыкаешься на дерганых карликов на каждом углу?
– На планете с девятимиллиардным населением, – сказал Айвен, – каждой твари должно быть как минимум по шесть штук. Успокойся! – Он помолчал. – Знаешь, я первый раз слышу, как ты употребляешь это слово.
– Какое слово?
– Горбун. Ты ведь не горбун, ты же знаешь. – Айвен оглядел его с дружеским беспокойством.
Кулак Майлза сжался и разжался, словно отбрасывая что-то.
– В любом случае, цетагандийцы. Если у них есть человек, занимающийся тем же, что и ты – …
Айвен кивнул.
– Я встречал его. Его зовут гем-лейтенант Табор.
– В таком случае они знают, что дендарийцы здесь и что адмирала Нейсмита здесь видели. Наверняка у них имеется список каждого заказа, которые мы отправили через комм-сеть, или довольно скоро он у них будет, когда они обратят на это свое внимание. Они следят.
– Возможно, они следят, но они не могут получить приказов от вышестоящих быстрее, чем мы, – резонно заметил Айвен. – И, в любом случае, у них недостаток людей. Наш персонал службы безопасности в четыре раза больше, чем у них, из-за комаррцев. Я имею в виду, может, это и Земля, но все-таки это второстепенное посольство, и для них еще больше, чем для нас. Не бойся, – он принял позу в своем кресле, скрестив руки на груди, – кузен Айвен защитит тебя.
– Это так обнадеживает, – пробормотал Майлз.
Айвен усмехнулся сарказму, и вернулся к работе.
День тянулся бесконечно в тихой, неизменной комнате. Майлз обнаружил, что его клаустрофобия дошла до большего градуса, нежели обычно. Он как губка впитывал айвеновские уроки и время от времени расхаживал от стены к стене.
– Знаешь, ты можешь делать это вдвое быстрее, – заметил он Айвену, корпящему над анализом данных.
– Но тогда я закончу прямо после обеда, – сказал Айвен, – и тогда мне будет совсем нечего делать.
– Несомненно, Галени сможет найти чего-нибудь.
– Этого-то я и боюсь, – сказал Айвен. – Рабочий день заканчивается довольно скоро. Потом мы идем на прием.
– Нет, потом ты идешь на прием. Я иду в свою комнату, как приказано. Возможно, наконец мне удастся выспаться.
– Точно, мысли позитивно, – сказал Айвен. – Если хочешь, я позанимаюсь с тобой в спортзале посольства. Ты не очень хорошо выглядишь, знаешь. Бледный и… э-э… бледный.
«Старый», подумал Майлз, вот слово, которое ты не сказал. Он глянул на искаженное отражение своего лица в кусочке хромированной пластины терминала. Так плохо, а?
– Упражнения, – Айвен постучал себя по груди, – пойдут тебе на пользу.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Майлз.
Распорядок дня установился быстро. Майлз, разбуженный Айвеном – своим соседом по комнате, – отрабатывал норму в спортзале, принимал душ, завтракал и отправлялся работать в пункт сбора данных. Интересно, начал задумываться он, позволят ли ему когда-нибудь снова увидеть прекрасный солнечный свет Земли? Спустя три дня Майлз отобрал у Айвена работу по загрузке компьютера и начал заканчивать ее к полудню, так что оставшиеся часы он по крайней мере мог посвятить чтению и занятиям. Он проглатывал посольские и СБшные процедуры, историю Земли, галактические новости. В конце дня они прерывались для еще одной суровой тренировки в спортзале. В те вечера, когда Айвен оставался дома, Майлз смотрел с ним вид-драмы, а когда его не было – путешествия по всем тем интересным местам, которые ему не разрешалось посещать.
Элли ежедневно докладывала ему по безопасному комм-каналу о положении дендарийского флота, по-прежнему держащегося на орбите. Уединяясь с комм-линком, Майлз выяснил, что ему все больше и больше не хватает этого голоса извне. Ее доклады были сжатыми. Но после они сбивались на несущественные разговоры, и Майлзу стало все труднее и труднее отключать связь, а Элли никогда не отсоединялась первой. Майлз мечтал о том, как будет ухаживать за ней от своего собственного имени – а согласится ли коммандер на свидание с простым лейтенантом? Да и вообще, понравится ли ей лорд Форкосиган? И позволит ли ему Галени покинуть посольство, чтобы это выяснить?
Десять дней непорочной жизни, физических упражнений и регулярного распорядка дня сказались на нем плохо, решил Майлз. Его уровень энергии возрос. Возрос, и был закупорен в обездвиженной личности лорда Форкосигана, в то время как список дел адмирала Нейсмита становился все длиннее…
– Ты перестанешь суетиться, Майлз? – пожаловался Айвен. – Сядь. Вдохни поглубже. Посиди на месте пять минут. Ты сможешь, если постараешься.
Майлз сделал еще один круг по компьютерному залу, затем швырнул себя в кресло.
– Почему Галени еще меня не вызвал? Курьер из штаба сектора прибыл час назад!
– Ну, дай человеку умыться и выпить чашку кофе. Дай Галени время прочитать его доклад. Войны сейчас нет, и у всех масса свободного времени, чтобы сидеть за сочинением докладов. Они обидятся, если никто их не прочтет.
– В этом-то и беда войск на содержании у правительства, – заметил Майлз, – вы испортились. Вам платят за то, чтобы вы не воевали.
– А разве не было некогда наемного флота, который занимался тем же? Они объявлялись на чьей-нибудь орбите, и получали плату – чтобы не воевать. Срабатывало, так ведь? Ты просто недостаточно творчески мыслишь для командира наемников, Майлз.
– Ага, флот ЛаВарра. Срабатывало лучше некуда, пока космические силы Тау Кита не сцапали их, и тогда ЛаВарра послали в дезинтеграционную камеру.
– Никакого чувства юмора. Таукитяне!
– Никакого, – согласился Майлз. – Как и у моего отца.
– Это точно. Ну…
Комм-пульт мигнул. Айвену пришлось посторониться, когда Майлз метнулся к пульту.
– Да, сэр? – затаив дыхание, спросил Майлз.
– Зайдите ко мне в кабинет, лейтенант Форкосиган, – сказал Галени. Его лицо было как обычно мрачным и не подсказывало ничего.
– Да, сэр, спасибо, сэр. – Майлз отключил комм и нырнул к двери. – Наконец-то мои восемнадцать миллионов марок!
– Или это, – сердечно сказал Айвен, – или он нашел для тебя работу в отделе инвентаризации. Может, тебе придется пересчитывать всех золотых рыбок в фонтане в главном приемном зале.
– Конечно, Айвен.
– Эй, это действительно трудная задача! Они ведь постоянно плавают.
– Откуда тебе это знать? – Майлз замер, его глаза заблестели. – Айвен, он действительно заставлял тебя это делать?
– Пришлось из-за подозрения об утечке информации, – сказал Айвен. – Это долгая история.
– Могу поспорить. – Майлз выбил короткую дробь на столе, и перемахнул через его угол. – Позже, я ушел.
Майлз обнаружил капитана Галени сидящим и с сомнением глядящим на дисплей своего комм-пульта, как будто сообщение было все еще зашифровано.
– Сэр?
– Хм. – Галени откинулся на спинку кресла. – Ну что же, из штаба сектора пришли ваши приказы, лейтенант Форкосиган.
– И?
Губы Галени сжались.
– И они подтверждают ваше временное назначение в мой личный состав. Открыто и официально. Теперь вы получаете ваше лейтенантское жалование от моего департамента, как и в минувшие десять дней. Что касается остальных ваших приказов, они звучат так же, как и указания о Форпатриле, – фактически, сделаны по их образцу, лишь имена изменены. Вам полагается помогать мне по мере необходимости, находиться в распоряжении посла и его супруги для сопровождения, и, насколько позволяет время, пользоваться уникальными земными возможностями для пополнения образования, соответствующими вашему званию имперского офицера и лорда-фора.
– Что? Этого не может быть! Какое еще, к дьяволу, сопровождение? – Звучит как «девочка по вызову».
Легкая улыбка тронула уголок рта Галени.
– В большинстве случаев сопровождающие стоят тут и там в парадной форме на официальных званых вечерах посольства и показывают туземцам, что такое Фор. Удивительно, сколько людей находят аристократов – пусть даже инопланетных аристократов – необычайно восхитительными. – Тон Галени разъяснил, что он находит это восхищение действительно необычным. – Вы будете есть, пить, может быть – танцевать… – в его голосе на секунду мелькнуло сомнение, – и вообще будете изысканно любезны со всеми, кого посол желает, э-э, впечатлить. Иногда вас попросят запоминать и пересказывать разговоры. Форпатрил делает все это очень неплохо, чему я весьма удивлен. Он может рассказать вам обо всем подробнее.
«Мне нет нужды перенимать манеру поведения в обществе от Айвена», подумал Майлз. « И форы – это каста военных, а не аристократов». О чем, черт возьми, думает штаб? Это необычайно глупо даже для них.
Однако, если у них нет на очереди новых заданий для дендарийцев, почему бы не использовать возможность и не придать сыну графа Форкосигана еще немного дипломатического лоска? Никто не сомневался, что ему суждено будет подняться на один из самых высоких уровней Службы, – навряд ли его подвергнут менее разноплановому обучению, чем Айвена. Дело не в содержании приказов, а лишь в недостаточном отстранении от его второй личины – это так… неожиданно.
Однако… пересказывать разговоры. Могло ли это быть началом какой-то особой шпионской работы? Возможно, в дальнейшем, а поясняющие детали пока на пути сюда.
Он даже думать не хотел о возможности того, что штаб решил: наконец пришло время полностью прикрыть секретные операции дендарийцев.
– Ну что же… – нехотя выговорил Майлз, – хорошо…
– Я так рад, – пробормотал Галени, – что ваши приказы пришлись вам по вкусу, лейтенант.
Майлз вспыхнул и крепко сжал губы. Только бы суметь позаботится о дендарийцах, остальное не важно.
– А мои восемнадцать миллионов марок, сэр? – спросил он, постаравшись, чтобы его голос на сей раз оставался смиренным.
Галени пробарабанил пальцами по столу.
– Такого кредитного ордера с этим курьером не прибыло, лейтенант. И никакого упоминания о нем.
– Что?! – взвизгнул Майлз, – Он должен быть! – Он чуть не прыгнул через стол Галени, чтобы самому изучить вид-послание, но остановил себя как раз вовремя. – Я рассчитывал на десять дней, чтобы все…. – Его мозг заполонили непрошенные данные: топливо, плата за орбитальный док, переоснащение, медицинско-хирургическо-стоматологическое обслуживание, истощившееся орудийное снаряжение, зарплата, оборот, ликвидность, резерв… – Черт возьми, мы проливали кровь за Барраяр! Они не могли – это, должно быть, какая-то ошибка!
Галени беспомощно развел руками.
– Несомненно. Но не в моей власти ее исправить.
– Пошлите снова, сэр!
– О, конечно.
– Или даже лучше – позвольте мне полететь в качестве курьера. Если я лично поговорю со штабом…
– Хм. – Галени потер губы. – Заманчивое предложение… нет, лучше не надо. Ваши приказы, по крайней мере, были ясны. Ваши дендарийцы просто должны подождать следующего курьера. Если все так, как вы сказали , – ударение, которое он сделал, не ускользнуло от Майлза, – то я уверен, что все уладится своим чередом.
Майлз выждал бесконечно долгую секунду, но Галени больше ничего не предлагал.
– Да, сэр. – Он отдал честь и развернулся. Десять дней… еще десять дней… по крайней мере десять дней. Еще десять дней они могут прождать. Но он надеялся, что к тому времени кислород вернется к коллективному мозгу штаба.
Самой высокой по рангу гостьей на послеобеденном приеме была посол Тау Кита. Это была стройная женщина неопределенного возраста, c лицом прекрасной лепки и проницательным взглядом. Майлз подозревал, что разговор с ней был бы весьма познавателен – политичный, утонченный и блистательный. Увы, посол Барраяра монополизировал ее. Майлз сомневался, что ему представится возможность поговорить с ней.
Положение матроны, за которой приставили ухаживать Майлза, определялось рангом ее мужа, лорда-мэра Лондона, которого в данный момент занимала жена посла. Супруга мэра, по-видимому, была способна болтать до бесконечности, в основном о нарядах остальных гостей. Проходящий слуга с военной выправкой (все слуги в посольстве принадлежали к департаменту Галени) поднес Майлзу на золотом подносе бокал для вина с соломенного цвета жидкостью, который Майлз с живостью принял. Да, два или три таких стакана, и он, с его повышенной чувствительностью к алкоголю, отупеет достаточно, чтобы выдержать даже это. Не от именно таких ли напряженных светских сцен он, несмотря на свои физические недостатки, с таким трудом прорвался на имперскую службу? Конечно, больше трех стаканов – и он заснет, растянувшись на инкрустированном полу, с глупой улыбкой на лице, а проснется по уши в неприятностях.
Майлз сделал большой глоток и чуть не поперхнулся. Яблочный сок… . Чертов Галени предусмотрел все до мелочей. Быстрый взгляд по сторонам подтвердил, что это не тот же напиток, что подают гостям. Майлз оттянул большим пальцем высокий воротник своего форменного кителя и натянуто улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7