— Вот так, — прошептал Ник, касаясь ее напрягшейся шеи и продолжая прижиматься к ней низом живота. Неистовые содрогания угасли, сменились томительной мелкой дрожью. Ник отвел ее волосы с влажного лба.— Ник, — выговорила Лотти, хватая ртом воздух, — что-то случилось…— Знаю. Ты испытала оргазм, — нежно и чуть насмешливо объяснил он. — Хочешь, повторим?— Нет, — поспешно отказалась она, рассмешив его.— Значит, теперь моя очередь. — Он просунул руку под голову Лотти, уложил ее на сгиб локтя и опять уместился между ее бедер.Лотти почувствовала, как крупный наконечник его копья прижался к тугому входу между ее ног. Слегка увлажнив его, Ник приступил к проникновению. Лотти вдруг ощутила легкое жжение и невольно сжалась. Ник тут же замер, внимательно глядя на нее, наклонился и коснулся губами ее переносицы.— Прости, — прошептал он.— Но почему… — начала она и не договорила: он вторгся в нее единственным решительным ударом. От боли она сжалась, попыталась сомкнуть ноги, но остановить его не смогла. Она очутилась в ловушке, прижатая к матрасу мускулистым телом и насаженная на раскаленный кол.Он осторожно попытался проникнуть поглубже.— Прости, — снова повторил он, — я думал, тебе будет легче, если все закончится как можно скорее.Боль оказалась сильнее, чем ожидала Лотти, но она с любопытством прислушивалась к необычным ощущениям: впервые внутри у нее очутилась часть чужого тела, и это было так удивительно, что она почти забыла о боли. Она сознавала, каких усилий стоит Нику сохранять неподвижность. Он ждет, когда она привыкнет к нему, вдруг поняла Лотти. Но жжение не проходило, и Лотти рассудила, что ждать, когда оно утихнет, придется слишком долго.— Ник, — нерешительно начала она, — нельзя ли поскорее… закончить?— Ну разумеется! — вдруг погрустнев, отозвался он, напрягся, и Лотти в тревоге почувствовала, что он продвинулся еще глубже. Головка его орудия во что-то уперлась, Лотти вздрогнула, и Ник сразу слегка отстранился, поглаживая ее грудь. — В следующий раз будет гораздо лучше, — пообещал он, не прекращая легкие толчки. — Ты такая горячая, Лотти, такая нежная… — Он начал задыхаться, зажмурился, вцепился в простыню. Его движения причиняли боль, но несмотря на это, у Лотти возникло странное чувство близости… даже нежности. Она провела ладонью по его спине вдоль позвоночника, согнула ноги в коленях, охватила его большое тело и притянула к себе, прислушиваясь к ритму его дыхания. Внезапно он погрузился в нее на всю длину копья и замер, затем вздрогнул и со стоном выплеснулся в нее. Поглаживая его спину, Лотти спускалась все ниже и ниже и наконец задержалась на его мускулистых ягодицах, таких упругих и твердых, какой только может быть человеческая плоть.Наконец Ник вздохнул и открыл глаза — ослепительно синие на раскрасневшемся от страсти лице. Услышав, как он позвал ее по имени, Лотти сладостно вздрогнула. Аккуратно поправив простыню, Ник приподнялся на локте и взглянул на Лотти. Между его густыми бровями обозначилась морщинка.— Как ты?— Неплохо. — Она сонно улыбнулась. — Да, это было неплохо. Пожалуй, даже приятнее душа.Ник усмехнулся:— И вкуснее шоколада?Лотти провела пальцем по его выразительной скуле и, не удержавшись, поддразнила:— Увы, нет.У него снова вырвался смешок.— Господи, ну и капризная же ты! — Он повернул голову и поцеловал ее во влажную ладонь. — А вот я счастлив, как матрос в своем раю.Лотти продолжала водить по его лицу кончиками пальцев. Его щеки по-прежнему были румяными, губы растягивались в улыбке, он выглядел моложе, чем обычно.— И как же выглядит матросский рай?— Там вдоволь вина и женщин, там поют, гуляют и веселятся дни и ночи напролет.— Значит, таким ты и представляешь себе рай?— Я не верю в него. Глаза Лотти округлились.— Мой муж — язычник? — выговорила она, и он усмехнулся:— Да, возможно, ты скоро еще пожалеешь, что отвергла Раднора.— Не надо, — обиделась она и отвернулась. — Такими вещами не шутят.— Прости. — И он обнял ее за талию, привлек к себе и прижался к ее спине мускулистой грудью. — Я не хотел тебя обидеть. Ложись вот так. — Он ткнулся носом в светлый водопад ее волос. — Какая же ты вспыльчивая!— Я не вспыльчивая, — запротестовала Лотти, поскольку в Мейдстоуне ей внушили, что настоящей леди не пристало проявлять подобные качества.— Как бы не так! — Он по-хозяйски положил ладонь ей на бедро. — Я понял это с той минуты, как мы встретились. Поэтому меня и потянуло к тебе.— Ты же говорил, что женишься ради удобства.— Да, говорил, — подтвердил он с усмешкой и продолжал:— Но на самом деле удобства здесь ни при чем. Ни об одной женщине я не мечтал так, как о тебе.— Почему же ты настоял на браке, когда я предложила стать твоей любовницей?— Потому, что положение любовницы не для тебя. — И он тихо добавил:— Ты заслуживаешь всего, что я могу дать тебе, в том числе и моей фамилии.Насладиться этим комплиментом Лотти помешала отрезвляющая мысль.— Когда все узнают, что на самом деле ты лорд Сидней, ты станешь завидной добычей, — предупредила она. Эффектная внешность, состояние, титул — сочетание, перед которым невозможно устоять. Ник вмиг превратится в предмет пристального внимания множества дам, охотниц за аристократами.— От тебя я никуда не денусь, — заявил Ник, удивив Лотти своей догадливостью.— Не зарекайся! Человеку с твоим прошлым…— Что тебе известно о моем прошлом? — Ник опрокинул ее на спину и навис над ней, просунув ногу между ее ногами.— Очевидно, у тебя большой опыт в любовных делах.— Это верно, — признался он. — Но это еще не значит, что я неразборчив в связях. Напротив…— Что «напротив»? — живо откликнулась Лотти. Он отвернулся.— Да так, ничего.— Ты хотел сказать, что женщин у тебя было не так уж много? — не скрывая скепсиса, предположила Лотти. — «Много» — понятие растяжимое. Что оно означает для тебя? Сто женщин? Пятьдесят? Десять?— Не важно, — нахмурился он.— Ни за что не поверю, что женщин у тебя было меньше двадцати.— И ошибешься.— Намного?— У меня было всего две женщины, — сухо объяснил Ник. — Вместе с тобой.— Не может быть! — с недоверчивым смехом воскликнула она.— Не хочешь — не верь. — И он отвернулся.Он явно был раздражен и, казалось, сожалел о своей откровенности. Ник встал и направился к шкафу, а Лотти смотрела на него, в изумлении приоткрыв рот. Поверить ему ей никак не удавалось, но, с другой стороны, ему было незачем лгать ей.— Кем была та, вторая? — не удержавшись, спросила Лотти.Мускулы перекатились на его спине, он набросил на плечи бордовый бархатный халат.— Одна мадам.— Француженка?— Так называют содержательниц публичных домов, — без обиняков объяснил он.Лотти чуть не свалилась с постели. К тому моменту как Ник обернулся, ей едва удалось взять себя в руки.— И долго вы… встречались?— Три года.Лотти молча переварила этот ответ и с недовольством обнаружила, что тяжесть у нее на сердце вызвана ревностью.— Ты любил ее? — продолжала допытываться она.— Нет, — без колебаний ответил Ник. — Но она мне нравилась. И до сих пор нравится.Лотти нахмурилась.— Почему же ты перестал видеться с ней? Ник покачал головой:— Джемма решила, что эти встречи больше не принесут никому из нас ничего хорошего. Поразмыслив, я понял, что она права. С тех пор я больше ни с кем не спал, пока не появилась ты. Как видишь, я умею держать брюки застегнутыми.Ее окатила волна облегчения. Размышлять о том, почему она так обрадовалась словам Ника, Лотти не стала.Встав с постели, она торопливо подняла сброшенное на пол платье и прикрылась им.— Признаться, я удивилась, — заметила она, стараясь не обращать внимания на свою наготу. — Ты совершенно непредсказуем.Он шагнул к ней и положил ладони на ее обнаженные плечи.— Ты тоже. Никогда бы не подумал, что в постели с девственницей можно испытать такое удовольствие. — Он забрал у Лотти платье, уронил его на пол и прижал ее к своему телу под бархатным халатом. От ласкового и чувственного прикосновения ворсистой ткани кожа Лотти порозовела. — Может, потому, что ты моя, — добавил он, восхищенно проводя ладонью по ее округлой груди. — До сих пор мне никто не принадлежал.Лотти криво усмехнулась:— Ты говоришь обо мне словно о только что купленной кобыле.— Кобыла обошлась бы дешевле, — с улыбкой поправил он, и Лотти притворно изобразила вспышку ярости, заколотила его по груди кулаками.Ник поймал ее руки, осторожно завернул за спину Лотти и снова прижал ее к себе.— Побереги силы, — посоветовал он с улыбкой, потом отпустил ее руки и уверенным жестом погладил ягодицы. — Тебе, наверное, до сих пор больно. Я приготовлю тебе горячую ванну, а потом мы перекусим.Горячая ванна была бы очень кстати, подумала Лотти. А еще ей совсем не хотелось опять затягиваться в корсет и одеваться к ужину.— Приказать принести сюда поднос с ужином? — спросил Ник.— Да, пожалуйста, — живо откликнулась Лотти и вопросительно уставилась на него:— Как ты это делаешь? Ты умеешь читать чужие мысли?— Все они написаны у тебя на лбу. — Ник скинул с плеч нагревшийся халат и укутал в него Лотти.— Знаешь, мне приносили поднос в спальню только однажды, когда я заболела, — призналась Лотти, пока он завязывал пояс халата. — И это было давным-давно, в детстве.Ник наклонился к ее уху:— Моя страстная новобрачная, скоро я докажу вам, что спальня — самое подходящее место для ужина. * * * Он выкупал ее сам, встав возле ванны на колени и засучив рукава халата выше локтей. Полузакрыв глаза, Лотти блуждала взглядом по загорелой колонне его шеи, по темным волосам на груди, между полами халата. Он буквально излучал мужественность, а прикасался к ней с обезоруживающей нежностью. Над водой поднимался пар, в ванной было жарко. Лотти казалось, что ее окутывает тепло и чувственность его сильных намыленных рук, скользящих по ее телу.— Здесь больно? — спросил он, осторожно дотрагиваясь до припухшего входа в ее пещерку.— Немножко. — Она положила голову на полированный деревянный бортик фарфоровой ванны.Ник произвел какие-то манипуляции пальцами, словно надеялся исцелить ее прикосновениями.— Я старался быть нежным…— И был, — подтвердила она, невольно разводя ноги в стороны.Опустив густые ресницы, Ник засмотрелся на ее тело под водой. Его лицо стало серьезным, и Лотти залюбовалась его профилем — чеканным, будто отлитым в бронзе. Край закатанного рукава угодил в воду, бархат мгновенно промок.— Больше я никогда не причиню тебе боли, клянусь тебе.У Лотти перехватило дыхание, когда он развел нежные складки между ее бедрами и исследовал то, что они скрывали. Лотти невольно приподнялась, поискав руками опору на скользких стенках ванны. Ник бережно поддержал ее сзади, обняв за плечи.— Ложись, — шепотом попросил он, — разреши порадовать тебя.Нет уж, мысленно откликнулась Лотти, только не в фарфоровой ванне. Но в руках Ника она расслабилась и открылась ему. Легко придерживая его за запястье, она чувствовала его большой палец у своего лона; затем он коснулся шелковистых губ легко и дразняще. Настойчиво, но бережно он опять раздвинул складки, задел средним пальцем розовый бугорок. И улыбнулся, увидев, как румянец заливает ее лицо и грудь.— Китайцы называют эти ласки «террасой, усыпанной драгоценностями», — шепнул он и осторожно ввел в нее палец, продвинувшись внутрь всего на дюйм и описывая круги. — А это «струны лютни»… а вот это… — и он дотянулся до самых глубин ее пещеры, — «сердце цветка». Так тебе не больно?— Нет, — выдохнула она.Он продолжал говорить, задевая губами ее ухо:— В следующий раз, когда мы ляжем вместе, я покажу тебе позу «крадущиеся тигры». Я войду в тебя сзади и проникну как можно глубже… и буду касаться «сердца цветка» вновь и вновь… — Он втянул в рот мочку ее уха, осторожно прикусил ее. Наслаждение волной прошло по телу Лотти. Она стала невесомой и куда-то поплыла, но сильные смуглые руки надежно держали ее.— Откуда ты все это знаешь? — растерянно спросила она.— Джемма собирает книги об искусстве плотской любви. Одна из ее любимых — перевод трактата времен династии Тан. Автор советует мужчинам учиться выносливости, отдаляя миг наслаждения. — Он убрал палец и принялся поглаживать бедра Лотти легчайшими, как порхание бабочки, движениями. — В этой книге есть советы о том, как сохранить здоровье, укрепить кости и очистить кровь, как дожить до глубокой старости…— Рассказывай, — попросила Лотти и судорожно сглотнула, когда он положил ладонь на ее холмик, прижав ее к самому чувствительному месту.Он ткнулся носом в ее щеку.— Есть поза «взлетающий феникс», помогающая избавиться от сотни болезней. И «журавли с переплетенными шеями» — говорят, она весьма способствует исцелению.— Сколько поз ты попробовал?— Всего сорок. Древние мастера сочли бы меня недоучкой.Лотти изумленно открыла глаза, приподнялась, и от се движения плеснулась вода в ванне.— Господи, сколько же их всего?— Пятнадцать видов движений и тридцать шесть основных поз — значит, всего около четырехсот разновидностей.— Не многовато ли? Ник усмехнулся:— Зато скучать нам не придется, верно?Он попытался ввести в нее два пальца, и Лотти вздрогнула.171— Ник, я не могу…— Сделай глубокий вдох и медленный выдох, — шепнул он. — Я тихонько… — Она подчинилась, и он сумел погрузить два средних пальца в тесное отверстие. Большим пальцем он продолжал равномерно обводить тугой бугорок.Застонав, Лотти уткнулась лицом в бархатный рукав его халата, ее внутренние мышцы невольно начали сокращаться. Жжение вскоре утихло, и каждое движение стало радовать ее.— Ты так нежно сжимаешь меня там, — хрипло произнес Ник. — Мне не терпится войти еще глубже… раствориться в тебе…Его слова заглушил грохот ее сердца, и она взлетела на крыльях блаженства, опаленная страстью.Вода в ванне постепенно остыла. Лотти надела свежую белую ночную рубашку и вышла в спальню, где у стола ее уже ждал Ник. Под его пристальным взглядом она покраснела.— В таком виде ты особенно нравишься мне, — заявил он, проводя пальцами по высокому воротнику рубашки. — Воплощение невинности.— Уже нет, — с робкой улыбкой возразила Лотти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34