— поинтересовался Без Козыря.— Разумеется, никого. Картина лежала на условленном месте. Я взял ее, положил деньги, и все.Руайер ходил вокруг портрета, разглядывая его то вблизи, то издалека, то сбоку, то прямо…— Он не пострадал, — шептал он. — Ни одной царапины. Я так этого боялся…— Вы же видели, как он был упакован. Что ж, пожелаем ему не покидать более эту стену. Кстати, если позволите дать вам совет, я бы на вашем месте установил в доме сигнализацию.— Совершенно с вами согласен, — ответил Руайер. — Как только появится такая возможность… Но сначала мне надо поправить мое финансовое положение. После такой потери…Без Козыря расхохотался.— У меня для вас сюрприз, мсье Руайер. Подождите минутку. — Он одним духом взлетел вверх по лестнице, вбежал в свою комнату, схватил сверток и перекинул его через плечо. Ох и удивит он их сейчас!Сбегая вниз, Франсуа оступился и чуть было не упал. Сердце у него бешено колотилось. И вот наконец он развернул перед отцом и Руайером свой сюрприз…— Вот ваш выкуп, — объявил он. — Здесь все до последнего франка.Руайер и адвокат застыли.— Сегодня ночью, — объяснил Без Козыря, — я заменил деньги старыми журналами.— Ты это сделал?! — проговорил адвокат. Он сказал это таким жестким тоном, что Без Козыря даже растерялся.— Я украл у вора. Разве это плохо? — пробормотал он.Адвокат повернулся к хозяину.— Я не должен был привозить его с собой. Обычно я бываю осторожнее…— Послушай, папа…— Замолчи. Жди меня в машине!— Уверяю тебя, что…— Хватит! Ты способен только на глупости. Ты даже не понимаешь, что теперь, по твоей вине, господин Руайер оказался в большой опасности. Воровать у вора, как ты только что выразился, весьма рискованно. Ты поставил нас в очень трудное положение.— И все-таки…— Ни слова больше! Мы сами разберемся. А теперь уходи. СТРАННЫЙ ТЮРЕМЩИК Без Козыря терзали гнев и унижение. Так стараться и ради чего?.. Он, конечно, понимал, что влез в дело, которое его не касалось. Ну и что?! Он же действовал абсолютно бескорыстно, стараясь помочь господину Руайеру. Разве мог бы кто-нибудь другой сделать такое?.. Нет, это все-таки очень несправедливо. Просто до слез! Мальчик зло хлопнул дверцей машины. Когда пришел отец, у Франсуа было такое упрямое выражение лица, что адвокат воскликнул:— Нет, вы посмотрите, он еще обижен! Ну это уж слишком!…Мэтр Робьон был в ярости. Запустив мотор, он тронул машину с места, а когда выехал из поместья, замедлил ход и посмотрел на сына.— А теперь расскажи, как тебе удалось заменить содержимое чемодана в запертой на ключ комнате.— Я прошел по карнизу.— По карнизу?! Да ты с ума сошел! Ты же мог сломать себе шею!Адвокат остановил машину на обочине.— Франсуа, давай поговорим. Эта картина просто с ума тебя свела — не спорь, я за тобой наблюдал. Ты же понимаешь, я тоже когда-то был подростком. Это трудный возраст, потому что в это время человек может уже рассуждать как взрослый, но чувства у него остаются детскими. Ты понимаешь, что натворил? Посреди ночи балансировать на карнизе шириной с мою руку! Только не вздумай рассказывать маме…— Но ведь господин Руайер доволен?— Ты так думаешь? Да он просто в ужасе! Пойми, Франсуа, — этот вор, обладающий недюжинным умом и смелостью, никогда не простит нам обмана. Он нанесет ответный удар, который на этот раз будет направлен на самого Руайера. Как это произойдет, я не знаю, но ясно одно: виноват в этом будешь ты. Теперь война объявлена, и нам повезет, если он не примется за нас с тобой. Я для него уже не нейтральный посредник; обманув его, я стал его врагом. Все изменилось, понимаешь? Переговоры сорвались, и теперь наш враг прибегнет к жестким мерам.Без Козыря подавленно молчал.— Я не хочу тебя пугать, — снова заговорил мэтр Робьон. — Тебе повезло, что я был втянут в эту историю только как сосед и добровольный советник, иначе… Короче, я запрещаю тебе выходить за пределы Шатель-Гюйона. Имей в виду, что положение очень серьезное. Ты все понял?— Да, папа.И адвокат нажал на газ. Без Козыря размышлял, грустно забившись в уголок. Подумаешь, какой-то вор! Зачем все эти предосторожности? Отец явно перестраховывается. Вор побежден, и он их не тронет. Наверняка они о нем больше не услышат. А его сообщник, Человек с кинжалом, теперь под надежной охраной. С помощью спасенного миллиона мсье Руайер сможет превратить замок в настоящую крепость. Проведут там всякие электропровода, звонки, поставят специальные замки… Без Козыря немного помечтал о том, как дом можно превратить в настоящий сейф с бронированными дверями и окнами. Чтобы пройти из одной комнаты в другую, надо произнести пароль… Эту игру с самим собой он затеял специально, чтобы немного залечить рану, нанесенную его самолюбию. Хоть бы спасибо сказали за то, что он им вернул целое состояние!"Ну и ну их, — думал Без Козыря. — Пусть теперь сами разбираются!» *** — Ну как? — спросила мадам Робьон.— Все в порядке, — ответил адвокат.— Картину вернули?— Да. Но на месте Руайера я бы немедленно ее продал.— А как дела у тебя, Франсуа? Ты спал ночью? Что-то ты бледненький… Слава Богу, что с этим делом покончено. Ты чем-то расстроен?— Нет, — покачал головой Без Козыря. — Все нормально.И жизнь потекла как раньше, по крайней мере на первый взгляд. Без Козыря сдержал слово и не уезжал из Шатель-Гюйона. Иногда он снимал на пленку какую-нибудь сценку возле источника. И, конечно, ждал газет с сообщениями о происшествии в Ла Шенэ. И такие газеты действительно появились. Репортеры сообщали, что «Человек с кинжалом» вернулся в замок, но, поскольку никто из них не знал обстоятельств дела, они соревновались между собой в изобретении вариантов. Некоторые утверждали, что за картину была выплачена огромная сумма. Кое-где было упомянуто имя Робьона, что привело адвоката в ярость; впрочем, никто из газетчиков так и не понял, какую роль он сыграл в этой истории. Без Козыря, забавы ради, сочинил статью, которую он, единственный свидетель, знающий всю подноготную этого дела, мог бы написать. «Смелый подросток вырывает миллион из рук бандита. Пренебрегая опасностью, он ночью, на высоте нескольких метров от земли, проходит по узкому карнизу…» Зачем, впрочем, все это, если они не оценили его заслуг и к тому же запретили ему говорить правду? Так, растравляя свои раны, Без Козыря меланхолично бродил по парку Казино. Иногда он присаживался в тени каштанов рядом с матерью.— Ну что ты бродишь как неприкаянный? — спрашивала мадам Робьон. — Прокатился бы лучше на велосипеде! Не надоело тебе здесь? Франсуа отмалчивался или придумывал какие-нибудь нелепые причины. Не мог же он признаться, что отец запретил ему покидать Шатель-Гюйон!— В следующий раз я отправлю тебя в Кермол. Ты будто нарочно хочешь меня расстроить.Словом, он был жертвой обстоятельств, и это становилось просто невыносимым! За обедом Без Козыря почти все время молчал; отец тоже был не слишком разговорчив. Особенно старательно он избегал говорить о Руайере. «Человек с кинжалом» превратился в запретную тему. Но когда в гостиницу приходил доктор Доден — а здесь у него было немало пациентов, — адвокат отводил его в сторонку и они подолгу разговаривали.А что же творилось в Ла Шенэ? В один прекрасный день мадам Робьон без всякого умысла затронула эту тему:— Как дела у мсье Руайера? Что-то я давно ничего о нем не слышу.— Он потихоньку восстанавливает свое здоровье, — ответил адвокат, — Прежде чем вернуться в Париж, мы заедем к нему попрощаться.— Мне бы хотелось посмотреть на его поместье, хотя бы издали. Может, мы как-нибудь соберемся и проедем мимо него на машине, не беспокоя хозяина?— Почему бы нет?— Тебе эта идея, кажется, не очень нравится?— Честно говоря, я в затруднении. Доктор Доден говорит, что мсье Руайер хочет сделать мне подарок, чтобы отблагодарить за оказанную услугу. — Тут он бросил взгляд на Без Козыря. — А я по ряду причин не хочу принимать этот подарок. — Новый взгляд. — Поэтому мне не хотелось бы встречаться с Руайером, но, конечно, никто нам не запретит проехать мимо его поместья. Там есть одно место, откуда прекрасно виден весь замок. Мы могли бы выехать после обеда, когда ты выпьешь свою минеральную воду.— И меня возьмете? — осведомился Без Козыря.— Естественно, — улыбнулась мадам Робьон.Без Козыря с трудом удалось скрыть свою радость. Ему так хотелось еще раз увидеть Ла Шенэ! Этот замок был для него теперь не просто архитектурным шедевром: он напоминал о той ночи, когда Франсуа сумел доказать свою ловкость и хладнокровие.После обеда он ушел в свою комнату и позволил себе еще раз насладиться фильмом о Человеке с кинжалом. Это был действительно прекрасный фильм! Без Козыря прокрутил его несколько раз, и теперь между ним и Человеком с кинжалом возникло нечто вроде дружбы. Так случается иногда, когда два врага, скрестив шпаги, понимают, что они достойные противники. И тогда начинается настоящий разговор… «Как же тебе все-таки удалось убежать из гостиной, когда все двери и окна были закрыты?» «А ты как умудрился спасти руайеровский миллион?» Лукавство, блестевшее во взгляде Человека с кинжалом, отразилось в глазах Без Козыря. «Мы как два акробата под куполом цирка», — подумал мальчик, открывая ставни. Он уложил камеру, сменил одежду и тщательно причесался. Ему хотелось выглядеть безупречно.Машина уже стояла перед гостиницей.— Ты, как всегда, опаздываешь, — заметил мэтр Робьон.— Ого, даже галстук надел! — удивилась мадам Робьон. — Малыш, ты нарядился как на праздник!— У меня же каникулы! — весело отозвался Без Козыря.Он забрался на заднее сиденье машины и принялся с интересом рассматривать пейзаж. Подъемы, спуски, ровные прогалины между рощицами, а вдали, в голубой дымке, вершина Пюйде-Дом, так похожая на гору Сен-Мишель… «А здесь неплохо, — думал он. — Правда, на мой вкус многовато лесов. Жаль еще, что дорога так долго идет по дну лощины. Так и ждешь засады…» Он тут же представил себе сцену: бандиты останавливают дилижанс, окружают его со всех сторон, держа под дулами пистолетов, а их главарь, верхом на горячей лошади, окриками заставляет пассажиров выйти. А ведь Человек с кинжалом тоже мог в свое время быть таким же предводителем банды…— А вот и Л а Шенэ, — сказал мэтр Робьон. Мадам Робьон взглянула в окно.— Я ожидала увидеть старинный замок с башнями и бойницами. По рассказам Франсуа я решила, что это настоящая крепость.— Франсуа всегда преувеличивает. Это просто старинное поместье, причем прекрасно сохранившееся. Доктор Доден считает… Но что это? Я вижу его машину. Неужели Руайер заболел? И что тут за толпа у ворот? Я вижу Сесиль, Леонарда, Бенуа… а вот и сам Доден…Доктор, заметив машину адвоката, сделал знак, чтобы он повернул к дому.— Что-то случилось, — пробормотал мэтр Робьон, выруливая на подъездную аллею.Доктор бежал им навстречу. Не дожидаясь, пока машина остановится, он прокричал:— Руайер исчез!У Без Козыря перехватило дыхание. Адвокат вышел из машины и вместе с доктором поспешил к воротам.— Он уехал сегодня утром, часов в девять, — объяснял врач. — Как всегда, в своей легкой коляске.— Я ведь его предупреждал… — прошептал мэтр Робьон.— Он не вернулся к обеду, и Бенуа сразу же мне позвонил. Я думаю, надо поскорее сообщить в полицию. Раз он не вернулся вовремя, значит, с ним что-то случилось.Мадам Робьон тоже вышла из машины. А у Без Козыря не хватало духу подойти к родителям, он затаился на заднем сиденье, прислушиваясь к разговору.— Он здоров? — спросил мэтр Робьон.— Да, вполне. Правда, иногда он казался мне озабоченным, удрученным… И все же, я думаю, в последнее время он стал лучше себя чувствовать. Он даже пригласил из Клемон-Феррана специалиста, который собирался установить сигнализацию, и проявлял к этому делу большой интерес.— А лошадь? Могла она понести?— Бланшетта? Да что вы, она такая смирная! Кроме того, она уже не в том возрасте, когда летящий по ветру листок бумаги может заставить ее свернуть с дороги.— А если бы господин Руайер по какой-нибудь причине задержался, он бы позвонил?— Безусловно, — ответил Бенуа. — Так бывало не раз.— Не получал ли он вчера или сегодня утром писем? Не было ли телефонных звонков? Если да, то тогда, возможно, для его опоздания есть причины…— Нет, — покачала головой Сесиль. — Я сама приношу почту, и вчера нам доставили только газеты, никаких писем не было. А телефон за весь день не звонил ни разу. — Она вытерла ладонью заплаканные глаза. — Я думаю… это опять проделки того типа.И все поняли, что она имеет в виду. «Папа прав, — думал между тем Без Козыря, — это я во всем виноват». Он представил себе окровавленного Руайера, лежащего в зарослях вереска… Волнение и горечь душили мальчика.Вдруг Леонард вскрикнул:— Вон он!Все, словно по команде, повернули голову в сторону небольшого леска справа от замка, куда показывал Леонард. По опушке, степенно перебирая ногами, шагала Бланшетта. Но коляска была пуста!Леонард бросился открывать ворота. Завидев знакомую аллею, Бланшетта перешла на рысь. Леонард схватил лошадь за удила.— Тише, моя хорошая, иди сюда!— Смотрите, здесь записка! — воскликнул доктор.Бенуа отколол листок от коляски. Доктор громко прочел: «Я не люблю, когда надо мной смеются. Человек с кинжалом».Мэтр Робьон взял у него записку. Почерк был тот же, что и в предыдущем письме.— Как глупо!… — прошептал он и бросил взгляд в сторону замка. Все собравшиеся посмотрели туда же.— Я только что проходила через гостиную и видела его, — прошептала Сесиль.— Пошли туда, — решил доктор.Он быстро зашагал по аллее, и все остальные, подгоняемые беспокойством, устремились за ним.Без Козыря, забытый в машине, наконец вышел и сразу же направился к коляске. Никаких следов. Ни единой царапины на блестящей крашеной поверхности. Сиденье чистое, вожжи старательно привязаны к ручке тормоза. Видимо, это было сделано специально, чтобы они не волочились по земле и не мешали лошади. Нападение на Руайера было совершено, видимо, на некотором расстоянии от коляски, и только когда он уже был связан, его противник написал и приколол записку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13