Ее голубые красивые глаза излучали спокойствие и уверенность. Но было в них нечто такое, отчего Хилари нестерпимо хотелось выставить ее вон.
Эдвина позвали к телефону.
— Извините, я ненадолго вас покину, — сказал он, обращаясь ко всем присутствовавшим, и вышел.
Улыбка, до сих пор не сползавшая с губ Глэдис, постепенно исчезла. Она смерила Хилари пристальным взглядом.
— Как продвигается подготовка к свадьбе? Внутри у Хилари все напряглось. Ей задали обычный вопрос, причем вполне естественный при данных обстоятельствах. Но она почувствовала в нем скрытую угрозу.
— Все идет отлично. — Ей было неудобно разговаривать со слишком высокой Глэдис, поскольку приходилось при этом чуть ли не задирать голову.
— Какое колечко подарил тебе Эдвин? — поинтересовалась экс-невеста.
— Тебя это очень волнует? — недружелюбно буркнула Хилари. Делать вид, что эта беседа не вызывает в ней неприязненных эмоций у нее не получалось.
— Конечно! — Глэдис язвительно усмехнулась. — Хочу сравнить его со своим.
Хилари, ничего не поняв, покачала головой.
— Ты тоже помолвлена с кем-то?
— До недавнего времени была помолвлена. С Эдвином. И жажду узнать, не одинаковые ли он подарил нам кольца, — тихо произнесла Глэдис, не желая, чтобы ее слова услышал кто-нибудь из окружающих.
— Что? — Хилари не могла скрыть потрясения.
Глэдис окинула внимательным взглядом кольцо с бриллиантом на пальце Хилари и вытянула вперед руку.
— Мой камень совсем другой формы. Это радует. — Она злобно прищурила глаза и стала похожа на опытную хищницу. — Предупреждаю: не пройдет и месяца, как Эдвин вновь станет моим! Готовься к разводу, чертова нищенка! Скоро ты вновь уберешься из нашей жизни вместе со своим приплодом.
— Закрой рот! — выпалила Хилари, кипя от негодования. Затем резко развернулась и пошла прочь, беря на ходу еще один бокал шампанского и за считанные секунды осушая его.
Нет! Нет! Нет! — возмущалась она. — Все это вранье, выдумки! Глэдис нагло соврала мне, чтобы вывести из себя. Эдвин не мог быть с ней помолвлен. Он рассказал бы мне об этом и ни за что не стал бы сближаться со мной. Я должна успокоиться, взять себя в руки!
— Что случилось, милая? Почему ты так бледна? — прозвучал где-то рядом обеспокоенный голос Эдвина.
Хилари повернула голову. Она даже не заметила, что он вернулся в зал и идет ей навстречу.
— Я только что беседовала с твоей подругой! — ответила она, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. — По ее словам, вы были с ней помолвлены!
Эдвин нахмурился.
— Не понимаю, зачем Глэдис понадобилось говорить тебе об этом именно сейчас…
— Так значит, она сказала мне правду? — спросила Хилари, отчаянно надеясь услышать отрицательный ответ на свой вопрос.
Эдвин пожал плечами.
— Да, но наши с Глэдис отношения…
— Когда вы расторгли помолвку? — ослепленная яростью и обидой, попыталась уточнить Хилари.
Эдвин сглотнул.
— Я все объясню тебе позднее.
— Почему не сейчас?
— Потому что этот разговор сугубо личный и должен происходить в другой обстановке.
— Эта особа назвала меня чертовой нищенкой! А мою дочь — приплодом! — Хилари хотелось орать и топать ногами, но она не давала воли эмоциям, едва-едва сдерживаясь. — А еще в ней живет уверенность, что вскоре ты разведешься со мной и вернешься обратно к ней! Можешь успокоить ее: я не желаю выходить за тебя замуж!
Хилари резко устремилась к балкону, боясь, что ее негодование вырвется наружу. По пути она схватила еще один бокал шампанского.
Эдвин сжал кулаки и хотел было броситься вслед за ней, но передумал и зашагал к стоявшей у противоположной стены Глэдис.
— Зачем ты это сделала? — потребовал он, приблизившись.
Глэдис непонимающе моргнула.
— Ты о чем?
— О вашем разговоре с Хилари. Глэдис взяла его за руку.
— Ты слишком взволнован, Эдвин. Я вообще не разговаривала с твоей Хилари. Наверное, эта девочка ревнует тебя ко мне, вот и выдумала какую-то историю. — Она пожала плечами. — Чем ей удалось тебя так взвинтить?
На мгновение Эдвин замер в нерешительности. С Глэдис их связывала давняя дружба, тем не менее сейчас он отчетливо видел в ней фальшь, которой раньше не замечал. К тому же в его памяти всплыли вдруг слова отца, назвавшего ее хитрюгой.
— Убирайся отсюда, — спокойно, но категорично произнес он.
Лицо Глэдис резко побледнело.
— Ты шутишь, Эд…
— Не шучу! Проваливай, и чтобы ноги твоей здесь больше не было.
Хилари чувствовала себя так паршиво, что была готова на самые нелепые, самые решительные поступки.
Каждую минуту ей в голову приходили безумные идеи. То ее охватывало страстное желание сейчас же схватить Лили и уехать с ней в Майами-Бич, то хотелось напиться до чертиков и забыть об этой дурацкой помолвке, о Глэдис, о свадьбе, которой никогда не было бы, не узнай Эдвин о существовании маленькой дочери.
Он не любит меня, не любит! И если бы не Лили, у него не возникло бы необходимости рвать отношения с Глэдис! — думала она, проглатывая слезы. Это мерзкое мероприятие — маскарад! Его родственники улыбаются мне и ломают комедию, делая вид, что с удовольствием принимают меня в свою родовитую семью. Лицемеры! Им приходится терпеть мое присутствие только из-за малышки Лили.
Она вышла с балкона, поставила на столик опустошенный бокал и, разыскав глазами Томаса, чуть пошатывающейся походкой двинулась к нему.
— Пригласи меня потанцевать, Томас!
Томас, давно заметивший, что между Хилари, Эдвином и высокой шатенкой, которая буквально минуту назад вылетела из зала как ошпаренная, произошло что-то неприятное, пристально взглянул Хилари в глаза.
— А твой жених не заревнует тебя, если мы закружим по залу?
— Мне все равно! — заявила Хилари. Томас аккуратно положил руки ей на талию и, стараясь держаться от нее как можно дальше, повел ее в медленном танце.
— Твой Эдвин страшно ревнив, я понял это еще в день нашего знакомства. Поэтому нам следует вести себя крайне осторожно, — сказал он, заметив в толпе кидающего на них убийственные взгляды Эдвина. — Один неверный шаг и твой жених разорвет нас на части.
Хилари усмехнулась.
— Не думаю!
— А зря. Такие парни, когда влюбляются, становятся просто опасными, — произнес Томас.
— Влюбляются? О чем это ты? — Хилари порывисто рассмеялась.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем. Признаюсь, ты мне очень нравишься, и я с удовольствием танцевал бы с тобой и танцевал. Но быть козлом отпущения не желаю. Эдвин здоров как бык. Вступать с ним в драку без особой на то причины мне как-то не хочется. — Томас поежился, представив себе на мгновение, как Эдвин расквашивает ему физиономию.
Некоторое время они танцевали молча.
Мелодия закончилась, и Томас вздохнул с нескрываемым облегчением.
Подскочивший к ним Эдвин схватил Хилари за руку и отвел в сторону. На Томаса он даже не глянул.
— Что ты себе позволяешь? Расхрабрившаяся после выпитого, Хилари дерзко посмотрела в потемневшие глаза Эдвина.
— Не смей флиртовать с другими парнями, тем более из желания мне досадить! — приказал он, стиснув зубы.
Хилари отдернула руку.
— На каком основании ты решил, что имеешь право указывать, что мне делать, а что — нет?
— Скоро мы станем мужем и женой, поэтому можем выдвигать друг другу какие-то требования, — вновь хватая ее за запястье, произнес Эдвин.
— Ты уверен, что мы станем мужем и женой? — выпалила Хилари. — Лично у меня к этому пропала всякая охота! Я чувствую себя так отвратительно, что, если ты сейчас же не оставишь меня в покое, заору на весь зал!
— Я никогда не оставлю тебя в покое, так и знай! — ответил Эдвин. — И если тебе хочется орать, ори на здоровье. Делай что угодно, только не строй глазки другим мужчинам. Когда я вижу это, просто дурею.
— Мне плевать! — провозгласила Хилари. — Когда я узнала о твоем романе с Глэдис, тоже чуть не сошла с ума!
Эдвин громко рассмеялся.
— Роман? Хилари, чего-чего, а романа у нас с Глэдис никогда не было!
— Не принимай меня за круглую дуру! — повышая голос, потребовала она. Хорошо, что никто не слышал их перепалки. Громко звучала музыка, и гости танцевали. Только Томас, оставшийся у ближайшего столика, мог догадываться о том, что они до сих пор выясняют отношения.
— За дуру? В последнее время я только и делаю, что пытаюсь вести себя с тобой как можно более уважительно… — пробормотал Эдвин.
— Как давно вы были помолвлены? — спросила Хилари, гордо вскинув голову и немного пошатнувшись.
Эдвин раздраженно ухмыльнулся.
— Тебе больше не следует пить.
— Хочешь сказать, что я пьяна? — Она смотрела на него с вызовом.
— Я хочу сказать, что ты выпила чересчур много шампанского, — поправил ее Эдвин.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила Хилари. — Когда вы с Глэдис объявили о своей помолвке?
Эдвин тяжело вздохнул.
— Разве это так важно? Хилари зло рассмеялась.
— Тебе кажется, это пустяк?
— Нет, но ты не все понимаешь… — Он покачал головой. — Хорошо, я отвечу тебе: мы были помолвлены шесть месяцев, а расторгли помолвку совсем недавно… Но я должен многое тебе объяснить. Наши с Глэдис отношения отличались от…
Хилари подняла вверх руки, давая ему понять, что больше ничего не желает знать.
— Давай прекратим наш разговор, — странно тихим голосом произнесла она.
Последующий час показался ей истинной пыткой. Приходилось ходить по залу, разговаривать с гостями, почти не слыша и не видя их, улыбаться и даже терпеть рядом с собой Эдвина. А душа ее рвалась на куски и металась от боли.
Лишь когда гости разошлись, она устало опустилась на стул и дала волю чувствам. По ее щекам потекли прозрачные соленые струйки.
— Умоляю тебя, перестань! — воскликнул Эдвин, опускаясь перед ней на корточки.
— Я отказываюсь выходить за тебя замуж, — пробормотала Хилари и вытерла слезы рукой.
— Не говори глупости, Хилл. Ты ведь ничего не знаешь. Я планировал рассказать тебе все после свадьбы, — утешающим тоном проговорил Эдвин.
— После свадьбы? — выкрикнула Хилари, содрогаясь от возмущения. — Ты издеваешься надо мной? За кого ты меня принимаешь?
— То, что было у нас с Глэдис, и то, что есть с тобой, — вещи совершенно разные! ~ с чувством сказал Эдвин.
Хилари повернула к нему голову. Ее серые глаза сияли.
— Ты обманул меня! Затащил в постель, хотя был помолвлен с другой женщиной! Сегодняшнее гнусное поведение Глэдис вполне объяснимо. Если бы я знала, что ты кому-то принадлежишь, ни в коем случае не стала бы с тобой связываться!
— Принадлежу? — возмущенно переспросил Эдвин. — Я что, вещь или морская свинка? — Он с отвращением хмыкнул. — Послушай меня внимательно. Я все объясню. В прошлом году мы с Глэдис заговорили о семейных отношениях и брачных узах. Я сказал, что если и женюсь, то только для того, чтобы в моем доме была хозяйка. Она заявила, что ищет мужа, который бы не смел распоряжаться ее жизнью и не мешал карьерному росту. Короче говоря, мы выяснили, что оба хотим вступить в брак, не основанный на привязанностях, страсти и любви. Мы даже решили заключить своеобразную взаимовыгодную сделку, при которой я не обязан был хранить супружескую верность.
— Что? — не веря собственным ушам, спросила Хилари. — Не могу представить себе, что подобное возможно! Это омерзительно! Чудовищно!
— Тем не менее — это факт, — спокойно ответил Эдвин. — После того как возобновились наши с тобой отношения, я сразу поехал к Глэдис и расторг помолвку. — Он несколько растерянно помолчал. — Признаюсь честно: я чувствовал себя виноватым перед ней. И сказал, что не собираюсь жениться на тебе.
Хилари печально вздохнула.
— А ты ведь и на самом деле не намеревался делать мне никакого предложения. Ты заговорил со мной о браке только тогда, когда узнал о Лили.
Эдвин кивнул.
Хилари ощутила себя беспредельно одинокой, преданной, обманутой. Конечно, преуспевающая красавица Глэдис гораздо лучше подошла бы для роли жены известного бизнесмена, миллионера, представителя старинного британского рода. Она выигрышнее смотрелась бы рядом с ним в обществе — на приемах и банкетах, на обложках журналов. Без труда вошла бы в роль супруги богача — ведь она никогда не бедствовала.
Решающим фактором, побудившим Эдвина изменить планы, явилась вовсе не сама Хилари, а их маленькая дочь, как две капли воды похожая на отца…
— Увези меня отсюда, — потребовала Хилари, поднимаясь со стула и чувствуя приступ отвращения к этому залу, к недавно покинувшим его гостям.
Когда они вернулись домой, Пэг сообщила, что Лили давно спит.
Не говоря Эдвину ни слова, Хилари прошествовала в детскую и улеглась в ней на небольшую софу. Здесь он точно не стал бы приставать к ней с разговорами и никому не нужными объяснениями.
Сон не заставил себя долго ждать.
Она проснулась в тот момент, когда за окном серело раннее утро. В памяти всплыли воспоминания о вчерашнем дне, и на душе у нее сделалось отвратительно.
Алкоголь выветрился, и теперь ситуация, в которой она находилась, казалась безвыходной.
Эдвин был без ума от Лили. Это, наверное, заметил бы самый ненаблюдательный. И Лили полюбила отца. Доставлять ребенку страдания было бы бесчеловечно. Сообщение о том, что свадьба отменяется, явилось бы для Лили настоящим потрясением. Она ждала этого события с огромным нетерпением.
А что будет со мной? — размышляла Хилари.
Как мне жить с человеком, для которого я не представляю никакой ценности?
Ей вспомнились проведенные с Эдвином несколько вечеров в зале, где стоял новый белый рояль. Все казалось тогда настолько глубинным, настолько реальным, думала она… По щекам текли слезы. Когда я научусь быть взрослой, когда перестану жить в мире иллюзий и глупых надежд?..
Она проснулась во второй раз, когда в окно ярко светило солнце. На краю кровати вполоборота к ней сидел Эдвин. Его лицо выглядело мрачным, задумчивым и непривычно растерянным.
Хилари, вспомнив вдруг, что она ложилась спать в детской, огляделась по сторонам и поняла, что находится в своей комнате.
— Как я сюда попала?
Эдвин вздрогнул и повернулся к ней.
— Я перенес тебя сюда. С добрым утром, милая, — пробормотал он мрачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18