Садитесь. Я положу чемоданы в багажник.
Три минуты спустя мы уже ехали из Лимерика по дороге в Крэтлоу. Я сказал:
– А вы быстро долетели. Наверное, удалось попасть на удачный рейс.
Она смотрела перед собой через ветровое стекло.
– Я прилетела на собственном самолете.
– Ну и ну! – воскликнул я. – Бесстрашная авиаторша. Что ж, это может оказаться полезным.
– Мне не понравилось кое-что из того, что вы сказали по телефону.
– Что именно?
– Вы говорили об уменьшении потерь. Мне это совсем не понравилось.
– И мне это не нравится, – сказал я. – Но у меня есть крупицы кое-какой информации, хотя особых надежд нет.
– Почему вы упустили Слэйда?
– Я не упускал его. Его от меня просто забрали.
– Вы могли бы хоть что-нибудь сделать.
Я посмотрел на нее искоса.
– Вы хотели бы, чтобы я перерезал ему горло, когда он спал?
Она бросила на меня встревоженный взгляд.
– Я ... – и, не договорив, замолчала. Я сказал:
– Легко критиковать со стороны. Эти «Скарперы» – потрясающе организованы, лучше, чем мы представляли. Слэйд полагал, что за ними могут стоять русские. Во всяком случае, русское финансирование, возможно, русская подготовка.
Одно совершенно ясно: это не банда обыкновенных преступников.
– Об этом поподробнее. Но сначала скажите, куда мы направляемся.
– Я хочу взглянуть на дом, где мы были заключены. Может, удастся раздобыть какую-нибудь информацию, хотя это сомнительно. Я слышал, как их босс кричал о необходимости покинуть этот дом.
Ирландские дороги хороши тем, что на них мало транспорта, и мы могли ехать с вполне приличной скоростью. Я не успел рассказать миссис Смит и половины моих злоключений, как впереди показалась первая пожарная машина.
– Это здесь, – сказал я и остановил машину на обочине на приличном расстоянии от места действия.
Там царил хаос. Миссис Смит бросила взгляд на дымящуюся коробку дома и сказала:
– Не вижу, что хозяин оставил дом. Зачем он его сжег?
– Это не он, а я, – сообщил я без ложной скромности. – И высунув голову из окна, окликнул проезжавшего мимо велосипедиста. Он как раз ехал оттуда. – Что там произошло?
Велосипедист, скрюченный старик, пересек дорогу и остановился рядом с машиной.
– Там кто-то сложил костерок, – сказал он, ощеривая в улыбке беззубый рот. – Напоминает смутное время...
– Есть жертвы?
– Да, есть. Там нашли джентльмена, бедняга сгорел дотла.
– Ужасно! – сказал я.
Старик наклонился и уставился на меня.
– Может, ваш дружок?
– Нет, что вы, я просто проезжал и увидел пожарные машины.
– Понятно, – сказал он. – Но там есть какая-то тайна. В доме были другие люди и все они сбежали. Гарда хочет знать почему.
– Гарда?
– Ну да, эти люди в голубом, знаете? В Англии их называют полицией. – И он мазнул рукой вдоль дороги.
Впереди, ярдах в ста, действительно стоял полицейский автомобиль. Я глянул на миссис Смит.
– Может поедем, дорогой? – сказала она. – У нас мало времени. Нам надо поспеть в Роскоммон к вечеру.
– Роскоммон, говорите? – вмешался старик. – Да вы не туда едете. Это по другой дороге.
– Но нам надо сначала заехать в Эннис, – сказал я.
– А, ну тогда прямо по дороге. – Он снял руку с машины. – Удачи вам в Ирландии, вам и вашей прекрасной леди.
Я улыбнулся ему, выжал сцепление, и мы медленно проехали мимо полицейской машины. Посмотрев в зеркало назад и убедившись, что у нее нет намерения следовать за нами, я сказал:
– Если этот труп подвергнут тщательному исследованию, то скорее всего в нем обнаружат пулю.
– Вы что, убили его? – спросила миссис Смит голосом столь же холодным и спокойным, как если бы спрашивала, хорошо ли я спал сегодня.
– Не я. Это был своего рода несчастный случай. Он напоролся на пулю в стычке. – Я опять посмотрел в зеркальце. – А знаете, он был прав.
– Кто?
– Этот старик. Вы действительно прекрасны. – Не дав ей времени отреагировать, я тут же спросил: – Как Макинтош?
– Я звонила в больницу перед вылетом. Без изменений. – Она повернулась ко мне. – Вы считаете, это не случайность?
– Как это произошло?
– Поздно ночью он переходил улицу в Сити. Какой-то прохожий нашел его там у тротуара. Тот, кто сбил его, даже не остановился.
– Человек по имени Джонс примерно в это же время узнал, что я не Риарден. Так что это не был несчастный случай.
– Но как они об этом узнали?
– Я им не говорил, значит, это сделал кто-то из вас – или вы или Макинтош.
– Не я, – быстро сказала она. – И зачем это было делать ему? – Я пожал плечами. Она помолчала, затем медленно сказала: – Он всегда хорошо разбирался в людях, но... – она запнулась.
– Что «но»?
– Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.
Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.
– Ну вот, все, что нужно доказать, – сказал я. – Значит, вы считаете, что я продался «Скарперам», да?
– У вас есть другие объяснения?
– Не много, – согласился я. – Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?
– Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, – сказала она не без сарказма.
Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.
– Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.
Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.
– Прошу прощения, – тихо сказала она. – Мне не следовало так говорить...
– Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?
– Абсолютно.
Я сунул пистолет в кобуру.
– Значит, остается Макинтош.
– Не могу в это поверить.
– С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?
Она подумала.
– Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.
– Или не идут, – заметил я. – Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?
– С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер – член парламента.
– О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.
– Не знаю, – сказала она.
– Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?
– Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. – Она сделала паузу. – Но он мог и не успеть.
Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.
– Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?
– Ладно, – согласилась она. – Можете называть меня Элисон.
– Ну и что нам теперь делать, Элисон?
– Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.
– Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: «Послать Таафе в дом в Клонглассе».
– Все равно попробуем, – сказала она. – Это недалеко.

3

Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.
Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери – штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.
Я остановил машину.
– Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.
– А я знаю, – улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.
Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, – мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, – Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.
– Я не знал, что вы говорите по-ирландски, – сказал я.
– Да, говорю, – небрежно бросила она. – Пошли.
– Куда?
– Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.
Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть – бар.
Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:
– Вы любите виски?
– Разумеется.
Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии – десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:
– Один из них – для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.
– Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?
– Он знает английский, – сказала она и отошла.
– Да, – подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. – Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?
– Да, – сказал я. – Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.
Он осклабился.
– Вы, англичане, питаете к ней слабость, – сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.
Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.
– Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.
– Он ирландец?
Я улыбнулся.
– Нет, англичанин.
О'Донован покачал головой.
– О таком я не слышал. Может, он связан с Большим домом, но они там держатся обособленно. – Он опять покачал головой. – Они закупают товары в Дублине и на местных торговцев не обращают внимания. Впрочем, мой отец, который владел этим магазином до меня, занимался снабжением Большого дома.
Это звучало многообещающе. Я сказал с сочувствием:
– Задирают нос, да?
Он пожал плечами.
– Но сам-то здесь редко бывает. Он приезжает раз или два в год. Иу, с Другого острова, знаете.
Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Англию.
– Значит, владелец – англичанин?
О'Донован искоса посмотрел на меня.
– Кажется, нашелся еще один англичанин, который воспылал любовью к нашему клочку суши.
Я посмотрел на жесткое лицо О'Донована и подумал, не является ли он активным членом Ирландской революционной армии. По-моему, он мог выносить англичан только, если они находились в пределах Англии, хотя со мной он разговаривал довольно дружелюбно.
– Я сказал – кажется, – продолжал он, – не случайно. Я читал на днях в газетах, что этот человек и не англичанин вовсе.
– Значит, о нем даже пишут в газетах?
– А почему бы и нет? Он ведь выступает в парламенте Другого острова. Согласитесь, довольно странно все же, что он не англичанин.
– Да, разумеется, – подтвердил я, хотя мое знакомство с членами британского парламента было весьма ограниченным, если не сказать больше, и законы членства в нем – вообще не известны. – Так кто же он, если не англичанин?
– Да я что-то забыл. Он из какой-то маленькой страны в Европе. Богатый человек. У него, наверное, все деньги в мире, на которые не успели наложить лапы эти американцы Кеннеди. Он приезжает сюда на большой яхте – она сейчас стоит на якоре в заливе – побольше, чем королевская яхта. Такой в наших водах раньше никогда не бывало.
Богатый иностранец, член парламента. Любопытно, конечно, но и только. Я был несколько разочарован. О'Донован задумчиво покачал головой:
– Нет, наверное, мистер Уилер будет побогаче Кеннеди. Уилер!
Каждая клетка моей нервной системы мгновенно напряглась. Это было имя члена парламента, с которым Макинтош виделся за день до того, как его сбила машина. Я медленно поставил стакан на стойку.
– Давайте выпьем еще, мистер О'Донован.
– Хорошая мысль, – согласился он. – Я вот думаю, вы, наверное, из какой-нибудь газеты. – Я открыл рот, чтобы возразить, но он перебил меня. – Тсс! Не бойтесь, я вас не выдам. У нас уже были тут репортеры – один английский, другой американский, – пытались выяснить что-то насчет этого Уилера, но никто не догадался привезти с собой девушку, говорящую по-гаэльски.
– Я считал, это поможет проторить дорожку, – сказал я туманно.
Он, наклонившись, оперся о стойку и посмотрел в глубь своего заведения, туда, где Элисон увлеченно беседовала с группой женщин в темных шляпах.
– Она явно учила наш язык не на западе. Наверное, в Вотерфорде.
– Да, она говорила мне, что жила там, – заметил я осторожно. – Но сейчас она живет в Дублине.
О'Донован удовлетворенно кивнул головой, радуясь тому, что оказался прав. Он взял стакан и вдруг застыл, глядя через мое плечо.
– Гляди-ка, сюда идет Симас Линч из Большого дома. Я не скажу ему, кто вы.
Я обернулся и увидел человека, приближавшегося к бару. Это был высокий, худой и жилистый ирландец, темный, как испанец.
– Будешь пить, Симас? – спросил О'Донован.
– Налей мне полстакана, – сказал Линч.
О'Донован начал наполнять стакан и через плечо спросил:
– Симас, когда сам отправляется на своей большой лодке?
Линч пожал плечами.
– Когда это придет ему в голову, Син О'Донован.
– Эх, хорошо быть богатым, – сказал он. – И свободно распоряжаться своим временем.
– Сейчас, наверное, парламент не заседает, – заметил я.
– Тогда он должен встречаться со своими избирателями – сказал О'Донован, – а здесь их нет. – Он повернулся к Линчу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31