Его руки скользнули по груди Аннабель, обхватили ее за талию и слегка приподняли. Их тела слились, и Кит, задыхаясь от счастья, ощутил бархатистую мягкую плоть, которая сжималась и разжималась в бешеном ритме. Кит никогда еще не испытывал ничего подобного и смотрел на Аннабель изумленными глазами. Она лежала под ним, раскинув руки, и только нижняя часть ее тела совершала изощренный танец сладострастия, который заставил Кита воспарить к самым вершинам любовного восторга. Он и не подозревал прежде, что такое возможно. И все это время Аннабель наблюдала за ним, ожидая момента, когда его тело растворится в экстазе и из него выплеснется пульсирующая тяжесть. В ту же секунду Аннабель почувствовала, как внутри ее тоже разорвался огненный шар. Они испытали полное слияние друг с другом, и мир, казалось, засиял всеми красками.
– Боже милосердный! – прошептал Кит, придя в себя. – Ты волшебница. Кто же ты, Аннабель-Айша? Во всяком случае, не обычная женщина, это уж точно. – И он приник губами к ее шее.
Обессиленные и расслабленные, они еще долго лежали так, слившись друг с другом влажными телами.
– Индия и Персия совсем рядом, – тихо сказала Аннабель и усмехнулась. – Эти соседи богаты не только шелками и бухарскими коврами.
Сделав над собой усилие, Кит оторвался от нее и лег рядом, опершись на локоть и глядя на Аннабель сверху вниз.
– Ты хочешь сказать, что училась… Ах, не важно. Я не хочу ничего знать. – Он помотал головой. – Просто надо быть благодарным за это.
– Что тебя беспокоит?
– Не знаю. Ничего особенного, но я опять ощутил, что ты другая… и совсем не похожа на женщин, с которыми я имел дело. – Кит грустно улыбнулся. – И это меня тревожит.
– Не понимаю почему. Если верить, как верят афганцы, что судьбу не изменишь, чего волноваться?
– А ты веришь?
Аннабель слегка пожала белоснежными своими плечами.
– Почему бы нет? Это успокаивает. Чему быть, того не миновать. Все наши поступки предначертаны заранее, а значит, не стоит ни о чем тревожиться.
Кит снова лег рядом, положив руку ей на бедро.
– Согласен, что-то утешительное в этом есть. Особенно сейчас. Я ведь не знаю, что случится… с тобой… и со мной тоже.
– Тогда перестань дергаться и расскажи мне об этой гадкой шутке и о твоей женщине.
– Я чересчур много выпил в тот день, – сказал Кит.
– Я так и думала, – спокойно отозвалась Аннабель – Правда, я не знаю, что значит «много».
– «Много» – это когда начинаешь вытворять разные безумства. К сожалению, пьянство – распространенный порок среди людей моего круга. Мы предаемся ему со школьной скамьи.
– Почему?
– Прежде всего от скуки. – Кит повернул голову и взглянул на Аннабель. – Понимаешь, на свете мало таких людей, как ты, – способных развеять тоску.
– Но ты служишь в армии. Это же интересно?
– О Аннабель! Я подыхаю от скуки.
– Зачем же ты стал военным?
– Потому что последние полтораста лет все сыновья и наследники рода Рэлстонов записывались в седьмой драгунский полк. Теперь мне кажется, что лучше было бы остаться в Оксфорде. Но я проторчал там два семестра в пьяном угаре и решил, что хватит с меня этой башни из слоновой кости. А потому с радостью пошел по проторенной предками дорожке. Это было ошибкой.
– Но ты ведь уже не служишь в драгунском полку, верно?
– Да, – отрывисто сказал Кит. – Пришлось уйти в отставку, а потом меня перевели в кавалерию Ост-Индской компании.
– А, так вот что имел в виду Харли, когда говорил о разнице между конногвардейским плацем в Лондоне и этой варварской страной.
– Он так сказал?
– Да. И еще он говорил, что у тебя цыганские глаза. И вообще вел ты себя дурно. И неудивительно, что оказался здесь.
– Ну, будь я проклят! – Кит резко привстал. – Каков нахал!
Аннабель хихикнула.
– Не стоит его ругать. Ведь Харли оказался здесь по твоей вине.
– Он мог бы и не ехать. Харли сам так решил. Один Бог знает почему.
– Наверное, он привязан к тебе.
Кит с улыбкой взглянул на Аннабель.
– Да, наверное. И мне очень повезло, что он остался со мной.
– Ты когда-нибудь расскажешь, что произошло?
– Если ты настаиваешь. Но история не слишком приятная. – Откинув голову на спинку кровати, Кит подложил под себя подушки. – Иди сюда. – Он притянул Аннабель поближе, ее головка приникла к его плечу. – Вот так-то лучше. Еще бы бренди глотнуть, и больше ничего мне в жизни не нужно.
Аннабель бросила на него косой взгляд. Кит явно подсмеивался над собой.
– Хватит!
Он кивнул в знак согласия.
– Жила-была девушка по имени Люси, которая работала модисткой. Очень хорошенькая, несколько пухленькая, но с чудесным характером. Она считала, что я – самое прекрасное из всех Божьих творений.
– Вряд ли это было тебе на пользу, – рассудительно вставила Аннабель.
– Замечание не из приятных. Ну, в общем, я, как принято, снял для Люси домик в Хэмпстеде. И как я понимаю, она была в полном восторге и наслаждалась тем, что вела хозяйство, грела мне тапочки…
– И еще кое-что, – пришла ему на помощь Аннабель.
– Можно и так сказать Но лучше бы ты оставила свои замечания при себе. Они мне мешают!
– Прости. – Аннабель сжала губы.
– Да, так о чем я? Люси была очень довольна, и я тоже. Навещал ее, когда хотелось, если не было дел в полку… или балов, званых ужинов, карт… ну и всякое такое. – В голосе Кита слышались саркастические нотки. – Я редко бывал в плохом настроении, и мои друзья тоже. Для этого не было причин. К сожалению, бренди нередко пробуждает у некоторых низменные инстинкты. И вот однажды ночью трое офицеров из моего полка решили, что не слишком честно с моей стороны одному обладать столь очаровательной и послушной любовницей.
Кит откинул в сторону прядь волос Аннабель, которая щекотала ему подбородок. Ирония исчезла, теперь Кит говорил ровным, почти безжизненным голосом.
– Трое моих приятелей напились, но я не думаю, что они хотели причинить вред Люси. Правда, она была всего лишь модисточкой, а значит – легкой добычей для аристократов. К тому же они знали, что Люси отнюдь не девственница.
Аннабель высвободилась из объятий Кита и повернулась к нему лицом, на котором отразились ужас и отвращение.
– Они изнасиловали ее?
Кит покачал головой:
– Я пришел как раз вовремя, после неудач за карточным столом и обильных возлияний. Мои приятели все еще… убеждали… Люси ублажить их. Бедная девочка! Она безумно испугалась. Но, честно говоря, они вряд ли могли бы овладеть ею, будучи в таком состоянии. Я тоже плохо соображал. Началась безобразная потасовка, и в конце концов я вызвал всех троих на дуэль. – Кит горько, отрывисто рассмеялся. – Мы должны были драться на рассвете на пистолетах.
– Ты дрался на дуэли? – Аннабель смотрела на него во все глаза.
– Точнее, на трех дуэлях: они следовали одна за другой. – Кит откинулся на подушки и прикрыл глаза. – Безумие… Чистейшей воды безумие.
– Ты убил их?
– Нет, конечно, нет… только ранил слегка. Но скандал был грандиозный. Видишь ли, драться на дуэли из-за модистки нельзя. Дуэли вообще-то запрещены, но когда речь идет о защите чести, власти смотрят на это сквозь пальцы. А модистки никакого отношения к вопросам чести не имеют.
– Что же произошло потом?
– Мне пришлось уйти из драгунского полка, – пожав плечами, продолжал Кит. – Оказывается, я вел себя не по-джентльменски.
– А мне кажется, ты поступил как настоящий рыцарь, – твердо заявила Аннабель. – Афганец разрезал бы их на мелкие кусочки, и притом сделал бы это медленно.
– Дорогая, это было в Лондоне!
– А как ты попал в кавалерию Ост-Индской компании? Ведь наверняка сыт был по горло военной службой.
– Да. А мой родитель был сыт по горло моими выходками. – Кит глухо рассмеялся. – Он долго терпел, но последний скандал… это было уже чересчур. Я полностью зависел от отцовских щедрот, потому что не получил еще наследства. Выбора не было: пришлось исполнить его волю и покинуть Англию. И вот я здесь.
– И вот ты здесь, – задумчиво протянула Аннабель. Она сидела на кровати скрестив ноги и смотрела на Кита смеющимися глазами. – Ты только подумай: если б ничего этого не было, мы сейчас не сидели бы вместе. Судьба… ее не изменишь. И я не хочу ее менять.
– Да, – хриплым шепотом отозвался Кит. – Я тоже. Я готов обнять эту самую судьбу обеими руками.
Глава 12
– Капитан Маккензи, воды у нас едва хватает даже для раненых. А боеприпасов осталось всего на несколько часов, если перестрелка не утихнет.
Капитан Маккензи устало взглянул на лейтенанта, который принес мрачные известия. Впрочем, все это можно было предвидеть заранее. В воздухе висел едкий пороховой дым. Непрерывная стрельба сопровождалась криками раненых. Такой аккомпанемент повергал в уныние. Колин взглянул вниз, за парапет: там, в сгущавшейся вечерней мгле, бесновались афганцы. Неумолимый враг подступал все ближе к воротам интендантства шаха Шуджи, взрывы мин раздавались все громче. Уже два дня капитан отражал атаки противника. Ожесточение афганцев росло с каждой минутой. И казалось, чем больше потерь они несли, тем становились сильнее.
– Не понимаю, почему нам не подослали подкрепления, – сказал Колин, потирая глаза, воспалившиеся от дыма и бессонницы. – Неужели генералу не известно, что нас атакуют?
Лейтенант воспринял этот вопрос как риторический, а потому промолчал.
– Как наши люди, Билл?
– В смятении, сэр, – честно ответил лейтенант. – Потери велики, раненые мрут как мухи – ведь о них некому заботиться. И все переживают за свои семьи. Стоит только подумать, что женщины и дети попадут в лапы к этим дикарям…
– Проклятие! Где же, черт возьми, Эльфинстон? – Маккензи круто развернулся и отошел от парапета.
Тут появился второй гонец. Он поднялся по каменной лестнице, которая выходила во внутренний дворик.
– Сэр, они обстреливают южные ворота.
Маккензи молчал. «Нужно смотреть в лицо жестокой, страшной правде, – подумал он. – Если есть хоть малейший шанс спасти раненых, женщин и детей, мы оставим эту крепость».
– Хорошо, приготовьтесь к эвакуации. Попробуем прорваться к военному городку. – Колин говорил совершенно спокойно, и окружающие могли только догадываться, чего ему стоило отдать такой приказ.
Пехотинцы, выстроившись в две линии у южной стены, дрались за каждую пядь земли, сдерживая вопящую толпу афганцев, вооруженных шимитарами. А в это время раненые, женщины и дети – кто на носилках, кто верхом – выходили через северные ворота под защитой кавалерии. Потом пехота стала отступать, но ни одна позиция не была сдана без боя. И вот наконец все англичане оказались в долине, на открытой местности.
Ночная мгла окутала все вокруг. Это несколько охладило пыл нападавших афганцев. Англичанам же придавали сил отчаяние и надежда на спасение, и они сражались с яростью фанатиков.
– Дай сигнал «К оружию», – приказал Маккензи горнисту.
Над долиной звонко протрубил горн, вселяя бодрость в сердца англичан. Рядом с капитаном в повозке ехал знаменосец. Маккензи чувствовал какое-то мрачное удовлетворение: его маленький гарнизон даже отступает достойно.
Когда со стороны погруженной во тьму долины донесся слабый звук горна, Кит и Боб Мэркхем находились на командном пункте у ворот военного городка.
– Наверное, это Колин Маккензи, – сказал Боб.
– Так надо же впустить его! – крикнул на бегу Кит. – Зажигайте сигнальные ракеты, – велел он часовым, которые вглядывались в непроглядную ночь. – И откройте эти чертовы ворота!
В это время Боб громко отдавал приказы, собирая дежурный отряд сипаев-кавалеристов. Темноту вдруг разорвали вспышки сигнальных ракет. Кит вскочил на лошадь, а Мэркхем велел сипаям галопом мчаться навстречу Маккензи.
– Надеюсь, ты не возражаешь, если и я приму участие в этой заварушке, – сказал Кит со смехом, в котором звучало искреннее веселье.
– Да ради Бога, – рассмеялся в ответ Боб. – Господи, мы все в долгу перед Маккензи!
Отряд несся по долине туда, где были явственно слышны звуки битвы. Горнист продолжал трубить сигнал «К оружию», перекрывая яростные вопли врагов и непрерывный треск выстрелов. Огонь, вырывающийся из винтовок, рассеивал тьму и позволял хотя бы отчасти видеть происходящее.
Издав нечленораздельный боевой клич, офицеры повели свой отряд в самую гущу сражения. Ими владело бешеное желание схватиться с врагом, подстегнутое и долгим бездействием, и отчаянием. Неожиданное яростное нападение застало афганцев врасплох и помогло измученным людям Маккензи сделать последний решительный рывок.
Через полчаса они приблизились к военному городку. Отряд Кита с тыла прикрывал беглецов, вымотанных двухдневной атакой афганцев и переходом через долину. Наконец сипаи, пропустив вперед всех до последнего, вошли в военный городок. Большие железные ворота со звоном захлопнулись. Солдаты, стоявшие на земляной насыпи, открыли огонь, и враг, впервые встретив такое ожесточенное сопротивление, отступил.
Из казарм и бунгало выбегали люди, спеша помочь уставшим и перепуганным женщинам и детям.
– Неплохо вы тут устроились, – заметил Колин.
Он держался в седле так прямо, словно перед этим как следует выспался и отдохнул.
– Мы вовсе не стремимся к спокойной жизни, – мягко возразил Кит, проглотив оскорбительную реплику. – Боб столько раз приставал к Эльфинстону – тот уже посинел весь, но… – Он пожал плечами и слез с лошади.
– Ага… Представляю, как это было. – Маккензи потер кончиками пальцев сухие растрескавшиеся губы, – но вам обоим я очень благодарен. Наверное, надо пойти доложить. – Он развернул своего коня и окинул взглядом площадь, окруженную казармами. Здесь кипела жизнь и было светло как днем: на стенах и в открытых дверях были выставлены масляные лампы… Их держали в руках слуги, а хирурги между тем осматривали и распределяли раненых. – По крайней мере об этих беднягах теперь позаботятся.
– Тебе помощь врача тоже не помешала бы – выглядишь ты неважно, – заметил Боб, передавая солдату свою лошадь. – Буду рад, если ты поживешь у меня…
Боб осекся, услышав, как Кит вскрикнул от ужаса, и тут же понял, в чем дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49