А потом я три дня под городом сидел, его ломал Жутко там.— И мне придется туда скоро съездить.— Не завидую, — сказал Павел Свиридов. — Хотя какая-то прелесть в этом все-таки есть. Знаешь, иногда интересно посмотреть на этих козлов, когда они корчатся и разговаривают совсем по-другому, чем здесь — тихо, шепотом. Тут-то они крутые, на мерсах ездят с охраной, баб меняют, как туалетную бумагу в пятизвездочном отеле. А там они совсем другие, там в дерьмо превращаются, за корку хлеба плясать готовы.— Да, придется еще под Кенигом попотеть, — сказал Бородин и тут же, повернув голову, увидел, как к их столику, покачивая бедрами, направляется роскошная блондинка в шитой блестками блузке.Девица подошла, оперлась о край столика двумя руками и молча посмотрела в глаза Бородину:— А ты мне нравишься, — прошептала она, облизывая ярко накрашенные губы, — может, развлечемся, а?— А ты мне не нравишься, — сказал Сергей Бородин, опрокидывая в рот рюмку водки.— Ты уверен?— Абсолютно…— А поконкретнее.— Не нравишься и все тут.— Чего это я тебе не нравлюсь? Всем нравлюсь, а ты что, какой-то особенный? Может, импотент? Может, у тебя не стоит или тебе вообще бабы не нравятся?— Нет, бабы нравятся. Но ты не баба.— Ты по жизни ничего не понимаешь.— Ты фарфоровая собачка, жизни в тебе нет.— Попробуй — увидишь.— Мордочка у тебя ничего, но я наглых не люблю.Иди отсюда, — спокойно ответил Бородин.Девица презрительно скривилась и обратила свое внимание на Павла Свиридова. Тот встретил ее взгляд с таким же презрением, как и его друг.— Слушай, иди отсюда, не мешай. Видишь, два серьезных человека ведут неторопливую беседу, а ты тут со своими предложениями. Не созрели мы еще, не созрели.Иди. Да и пахнет от тебя.— Духами?— Потом пахнет. А я грязных не люблю, небось только полгода прошло, как ты задницу мыть научилась.— Козлы вонючие! — сказала девица и грязно громко выругалась.Ни Бородин, ни Свиридов на это не отреагировали.Бородин вытряхнул из пачки сигарету. Девица потянулась к его пачке, но он несильно хлопнул ее по руке.— Не трогай, не твое.— Что, тебе жалко?— Да, жалко, — сказал Сергей Бородин. — Попросила бы — дал.— Я тебе себя предлагала, так ты же не хочешь.— Ладно, иди. Возьми сигарету и топай. Ровненько топай к своему столику, а то там тебя, небось, заждались, — Бородин посмотрел в глубину зала — туда, откуда пришла девица в блестящей блузке.За ней наблюдали двое парней и еще две девицы сидели за тем же столиком с сигаретами в пальцах.— Ну как знаешь, — зло пробурчала девица, — сейчас вас здесь не будет.— А это мы еще посмотрим, — буркнул Бородин, взял бутылку и наполнил рюмку. А затем посмотрел по сторонам, ища взглядом официанта.Тот появился тут же, словно бы вырос из-под земли.— Послушай, это блюдо мы не заказывали, — он указал на девушку.— Тут многие заказывают это блюдо.— Это — несвежее, — уточнил Бородин.— Я тут, понимаете… Я не могу вмешаться, они тут хозяева.— А ты кто?— Я официант.— Так вот скажи им, чтобы не лезли к нам без мыла, — вставил свои пять копеек Павел Свиридов. — И принеси еще бутылочку водки. Только холодной.— Сейчас будет сделано.Девица, стояла рядом со своими подругами, активно жестикулировала и громко говорила. Время от времени Бородин и Свиридов слышали грязные ругательства в свой адрес. Расторопный официант принес бутылку водки, забрал грязные тарелки, добавил салфеток и шепнул:— Поосторожнее. Лучше с ними не заводитесь.— Вот как?— Даже хозяин их побаивается.— Хорошо, — сказал Свиридов, наполняя рюмки.— Мы к ним цепляться не станем.Мужчины выпили уже по бутылке водки и начали третью, а пьяны не были, лишь слегка захмелели — ровно настолько, чтобы веселее смотреть на мир и разговаривать более раскованно. Сергей Бородин увидел, как двое здоровенных парней в кожанках направляются к их столику. Идут не торопясь, явно чувствуя, что никто в этом зале противостоять им не может. Парни подошли.Один кивнул другому.Тот подошел к соседнему столику, взял два кресла и толкнул к столу, за которым сидели Бородин и Свиридов. Парни уселись, продолжая молчать.Бородин покосился на них, а затем сказал отчетливо и довольно дружелюбно, всем своим видом показывая, что не хочет скандала:— А вас, ребята, никто не приглашал.— Нас не приглашают даже на похороны, мы сами приходим.— Ах, вы сами приходите! — хмыкнул Свиридов — Да, сами, и на твои придем.Один из парней запустил руку в карман куртки и вытащил нож — бельгийский, длинный. Нажал кнопку, выскочило тонкое сверкающее лезвие.— Мы сами приходим, — сказал он, цепляя острием клинка прозрачный как янтарь кусочек семги и медленно отправляя его в рот. — А когда приходим мы, то дураков уносят, а умные договариваются с нами.— Слушай, родной, — устало произнес Бородин, — видишь, здесь два человека, в общем-то почтенных по сравнению с вами. Никого не трогают, ни к кому не лезут. Сидят, разговаривают. А вот ты пришел со своим другом и начинаешь хамить. Это может не понравиться.— Кому?— Мне и моему другу.— Слушай, козел, — сказал парень, сдвигая тарелки на край стола, — если ты еще что-нибудь вякнешь, то тебя отсюда унесут, правда, Алик?Тот уже не выглядел таким уверенным. Он понял, что перед ним не какие-нибудь залетные провинциалы-командированные, случайно попавшие в этот ресторан.Эти знают себе цену и скорее всего, могут за себя постоять. Но кто они — на бизнесменов не похожи, так же не похожи и на бандитов. Странные мужики, трудно было понять что они из себя представляют. Ни наколок, ни дорогих перстней. Выбритые, недавно постриженные, пахнут хорошим одеколоном, одеты прилично — дорого, но не вызывающе. Кем они могли быть трудно было понять, не заглянув в их карманы. То, что они не сотрудники каких-нибудь органов было понятно. Сотрудники ФСБ или МВД не станут проводить время в ночнике, не обращая никакого внимания на публику. То, что они не военные, тоже понятно. В общем, странные мужики.И именно это не понравилось Алику и его приятелю. Бородин со Свиридовым казались здесь чужеродным телом, куском льда в кипящей воде, притом льда, который не хочет таять.— Вы обидели нашу подружку, обидели крошку Зину. Она хотела трахнуться, заработать немного денег для своей маленькой дочурки, которую ей сделал такой же урод, как ты. А если женщина просит, ей отказывать нельзя.— Ты что, ее сутенер? — из-подо лба взглянул на Алика Бородин.— Я сутенер? — Алик оскалился, показывая крепкие белые зубы, затем тронул массивную в палец толщиной золотую цепь на мускулистой шее. — Я здесь козырной, меня тут каждый таксист знает. Я тут каждый вечер бываю, а вот вас вижу…— Ладно, я тебя не знаю и я тебя не видел. Иди, Алик, своей дорогой, — сказал Свиридов, — и приятеля забери, и нож свой закрой, а то ненароком пальцы порежешь.— Что ты сказал? — принялся свирепеть Алик.Такого в своем ресторане он стерпеть не мог. Ведь сейчас весь зал на него смотрел, даже певица на маленькой сцене перестала дергаться и, сжимая в пальцах перед лицом похожий на член микрофон, застыла в ожидании жестокой развязки. Охрана бара делала вид, что ничего не происходит.Сергей Бородин чуть-чуть отодвинул свое кресло от стола, положил локти на скатерть.— Слушай, Алик, иди отсюда подобру-поздорову, а не то тебя унесут. Видишь, мы заняты разговором?— А это мы сейчас посмотрим кого понесут.Лезвие ножа блеснуло прямо перед лицом Бородина.Но тот даже не вздрогнул, сразу поняв, что пока его лишь пытаются напугать. Павел Свиридов сделал такое же движение, что и Алик, но пустой рукой. Парень сразу отшатнулся.— Что же ты боишься, если такой козырной? Рука-то у меня пустая.— Сука!Разъяренный Алик еще раз взмахнул рукой, пытаясь пригвоздить кисть Свиридова к столешнице. Нож воткнулся в доски. Рука Павла Свиридова сдвинулась чуть-чуть в сторону.— Не попал ты, Алик, — сказал Бородин.А второй отморозок уже вскочил с места и в его руке тоже сверкнул нож. Бородин понял, сейчас этот урод воспользуется ножом, попытается ударить прямо в горло или в живот. Сергей Бородин положил правую руку себе на грудь и посмотрел в глаза парню.— Угомонись, я тебя прошу.— У меня тоже терпение не резиновое, — Свиридов сидел со скучающим видом.Алик стоял и ждал что сделает его друг. Ведь тот должен был броситься на одного из двоих противников.И тут Алик понял, что его друг струсил.— Козел ты моченый, — сказал Алик, выдергивая нож из стола и взмахивая рукой, готовясь нанести удар сверху, в то место, где шея сходится с плечом. Он метил в Павла Свиридова, хотя и глядел на Бородина.И тут под столом раздался какой-то странный звук, негромкий но отчетливый. Алика словно ударили в лоб.Его глаза закатились, он качнулся и с ножом, занесенным для удара, начал медленно падать на Павла Свиридова. Тот легко качнулся в кресле, и Алик девяностокилограммовой тушей загремел прямо на стол, опрокидывая посуду, бутылки и все, что скопилось на скатерти.Нож скрежетнул по столешнице, зигзагом разрезая скатерть, оставляя за собой царапину.— И ты хочешь? — негромко спросил Бородин, глядя прямо в глаза второму отморозку.— Я…я…— Головка ты от… — дальше Бородин произнес мат, первый за этот вечер.А затем быстро нагнулся и вложил свой пистолет с глушителем, предварительно вытерев рукоятку краем скатерти, в левую руку Алика. Он проделал это так ловко и быстро, что никто даже и глазом моргнуть не успел.— Вот видишь, — обратился он к Павлу, — стрелять не умеет, а оружие с собой носит. Вот ведь незадача! — а затем приложил пальцы к артерии на шее Алика и сокрушенно покачал головой:— Представляешь, саданул себе прямо в голову. Девять граммов такую тушу свалили. Наповал, как быка.Свиридов участливо покачал головой и добавил:— Аппетит у меня что-то пропал, гнусное место.Пойдем отсюда, что ли?— Погоди, нельзя же вот так все оставлять. Мы же свидетели и не рассчитались.— Свидетелей хватит и без нас, — махнул рукой Свиридов.К их столику уже подбежали трое охранников ресторана, но никто не прикасался к распростертой туше Алика. В одной руке у мертвого парня был пистолет с коротким глушителем, а в другой он сжимал нож с длинным узким лезвием.— Вот ведь не повезло парню, — Бородин был явно расстроен. Он говорил так, словно бы сам верил своим словам. — Ни с того ни с сего, представляете, ребята, подбежал к нам, ножичком размахивать начал… Да что я говорю, вы же сами все видели.Минуты через три появился ОМОН — ребята в пятнистом камуфляже с короткими автоматами.Ни Свиридов, ни Бородин даже не пытались убегать.Они сидели возле стены, спокойно курили, стряхивали пепел на чистые тарелки и переглядывались, сокрушенно покачивая головами. Руководил нарядом ОМОН дюжий майор. Он глянул на распростертое тело бандита и понял, вмешательство врача уже не требуется. Затем посмотрел на Бородина и Свиридова.Павел поднялся, завидев майора, и широко улыбнулся:— Петя, привет!Майор дернулся, отпрянув в сторону, затем пристально посмотрел на Свиридова.— Паша, ты?— Я, а то кто же!— Что у вас здесь случилось?— Да вот парень ножичком и пистолетиком играть надумал и, видишь, не повезло ему. Пьяный в задницу…Знаешь, движения у пьяных неточные. Нажал на курок, пистолет, дурак, сработал и прямо в голову.— Понятно, понятно… — майор покачал головой и крепко сжал руку своему бывшему коллеге, капитану ОМОН Павлу Свиридову.— А это, Петя, тоже наш коллега.Майор ОМОН пожал ладонь Сергея Бородина.— Очень приятно, очень приятно, — сказал он чуть хрипловатым баском. — И как вас угораздило прийти в этот ресторан? Сюда же нормальный человек не сунется.— Да мы, Петя, хотели просто с Сергеем посидеть.Давно не виделись.— Где ты, кстати, сейчас работаешь?— Да так, кручусь, — ответил Павел Свиридов.В это время омоновцы обыскивали публику, особенно с ней не церемонились. На столы рядком выкладывались ножи, газовые пистолеты, кастеты. Собрался неплохой арсенал. Защелкивались наручники, кое-кого из дюжих парней били и били по-настоящему. Все омоновцы были в масках, кроме майора, источавшего жизнерадостные улыбки.— Давно я тебя не видел, Павел, — сказал майор. — Встретились мы с тобой как-то не по-людски.— Да уж — правда. А вот давай, Петя, сейчас ты тут разберешься, если надо, мы с Сергеем чего подпишем да поедем ко мне, покатим бутылочку-другую водки, вспомним прошлое, за жизнь поговорим.— Хорошо было бы, Паша, только я на службе. Сейчас следственная группа приедет… В общем, сейчас начнется. И не мне тебе объяснять.— Тогда приезжай завтра, — сказал Павел майору ОМОН.— Завтра можно, я как раз выходной.— Вот и давай, подруливай. Посидим, поговорим, молодость вспомним. Правда, честно говоря, — соврал Павел Свиридов, — я думал, ты уже подполковник или полковник, а все еще в майорах ходишь.— Да ну их к черту — звания! — махнул рукой крепко сбитый майор ОМОН. — Сейчас звездочки недорого стоят. А ты, смотрю, преуспеваешь?— Временами… Ты же знаешь, в наши дни крутиться приходится много.Никому даже в голову не пришло как следует обыскать знакомых майора, они сами выкладывали на стол содержимое своих карманов. Официант, обслуживающий столик Бородина и Свиридова, смотрел на все происходящее широко открытыми глазами так, как смотрят на экран телевизора, когда по нему показывают что-нибудь сенсационное и скандальное. Он никак не ожидал, что эти двое, только что на глазах у многочисленных свидетелей пристрелившие одного из местных отморозков, короля ресторана, будут спокойно разговаривать с омоновцами, пожимать друг другу руки, курить, улыбаться и договариваться о завтрашней встрече. Он даже не решился подойти к Бородину и положить перед ним счет.Бородин сам подозвал его и сказал:— Мы, конечно, кое-чего не доели и не допили, но давай уж расплатимся за все. Как ты думаешь, стольника хватит? — глядя прямо в глаза до смерти перепуганному, очумевшему официанту спросил Бородин. И не дожидаясь ответа, резко сунул руку за пазуху.В этот момент официант вздрогнул. Ему показалось, что сейчас в руке у ночного гостя окажется пистолет или нож и ему не поздоровится.«Я все видел и естественно, никому не скажу даже под страшными пытками», — подумал официант.
1 2 3 4 5 6 7