Дневники, записи, телефонные счета… В свое время он участвовал в движении левых экстремистов и наверняка знаком с конспирацией. Так что я не ожидаю никаких открытий. Но никогда не знаешь, где повезет. Мне представляется, он должен быть беден, как церковная крыса, и последние двадцать лет жить впроголодь. Ведь сидение в чане с алебастром никак нельзя назвать прибыльным занятием.Стоило Флавии сделать это замечание, как автомобиль въехал в один из самых фешенебельных кварталов района Париоли. Ей не понравилось, что стажер засомневается в ее дедуктивных способностях.— Вы уверены, что мы прибыли туда, куда надо? — спросила она недовольным тоном водителя.— Да, — бросил он с еще большим недовольством. Впрочем, удивляться не приходилось. Водитель был известный грубиян.Квартира, где жил измученный нищетой бывший революционер, оказалась просто роскошной. Современная обстановка, дорогая мебель, картины, среди которых был даже, кажется, подлинный Шагал. В ходе осмотра обнаружились гардеробы с одеждой от самых дорогих модельеров, холодильник, набитый деликатесами и достаточным количеством шампанского, чтобы в один присест напоить террористов всего мира. Полы в комнатах покрывали изысканные персидские ковры.— Видимо, он все же имел какое-то прибыльное занятие, — тихо заметил Коррадо. — Какой ему заплатили выкуп?— А кто говорил насчет выкупа?— Не знаю… мне показалось…Флавия кивнула:— Вы правы, он действительно получил выкуп. Но думаю, это все не оттуда. — Она постояла перед подписанной Уорхолом литографией знаменитой банки с супом, затем рассмеялась. — Вот вам, молодой человек, прекрасный пример того, как опасно делать поспешные выводы.Коррадо заулыбался. Открытость Флавии подкупала. За это ее и любили подчиненные. Заменить Боттандо было невозможно, но ей это удалось.— Итак, — сказала она, повеселев, — вы поройтесь в ящиках — записи, фотографии и прочее, а я попробую опросить соседей.Главным было отыскать кого-то, кто очень сильно не любит того, кем вы интересуетесь. Симпатия в таких делах плохой помощник. Даже среди богатых, где дружеские взаимоотношения большая редкость, вы не найдете охотников распространяться насчет соседей, к которым они испытывают симпатию. «К сожалению, мне ничего о кем (о ней, о них) не известно». Сколько раз подобные фразы заводили в тупик расследования даже тяжких преступлений. Однако напряженные отношения между соседями развязывают язык.Увы, у Саббатини не было привычки включать музыку на полную громкость в два часа ночи, он не баловался наркотиками, не мусорил на лестничной площадке. После опроса пятерых соседей выяснилось, что он жил как самый добропорядочный римский буржуа. Неожиданно повезло в шестой квартире, когда Флавия уже отчаялась. Здесь соседка имела на Саббатини огромнейший зуб. Из-за парковки.Из-за чего, как вы думаете, разгораются самые большие страсти? Из-за политики, религии, может, шума или грязи, недостойного поведения? Ничего подобного. Больше всего конфликтов между соседями возникает из-за места стоянки автомобиля. Алессандра Маркезе вела непрекращающуюся войну с Саббатини уже целых шесть месяцев. Если ее место было свободно, то он обязательно ставил туда свою машину, зная, что это ее место, и зная, что его место в это время тоже не занято.— Он делал это намеренно, чтобы досадить мне. Ужасно, ужасно. — Возмущению синьоры Маркезе не было предела. На ее лице проступили красные пятна. Она поправила дрожащими руками прическу. — Я жаловалась в домоуправление, но они, конечно, оказались бессильны что-либо сделать. Потому что у него нужные связи…Флавия сочувственно кивала. Женщина была очень противная — глупая, самоуверенная, преисполненная важности, но в данной ситуации — просто настоящий клад.— Расскажите мне об этом человеке подробнее, — нерешительно попросила она.Через полчаса Флавия имела достаточно четкий портрет Маурицио Саббатини. Некоторые детали, несомненно, были преувеличены, кое-что выдумано, однако синьора Маркезе сообщила весьма ценную информацию. Она заметила в соседе такое, на что обычно живущие рядом не обращают внимания. Потому что каждая встреча, да что там встреча, каждый раз, когда синьора Маркезе слышала голос Саббатини или ощущала в лифте запах его одеколона, она застывала на месте и потом несколько часов больше ни о чем не могла думать.Синьора надолго выезжала в город, в основном за покупками, так что длительного наблюдения обеспечить не могла, но и того, что сделала, было вполне достаточно. Очищая ее рассказ от шелухи злобы и мстительности, Флавия увидела человека, который, не считая склонности к растворам алебастра и чужим местам автостоянки, жил тихой, совершенно неяркой жизнью. Вставал поздно и, судя по всему, нигде не работал. Синьора Маркезе вела похожее существование и потому не находила это странным. Флавия спросила, откуда у Саббатини деньги. В ответ синьора пожала плечами:— Родственники.Универсальное объяснение, ничего не объясняющее.Иногда к соседу заходили мужчины, очевидно, приятели. Очень редко. Никаких девушек, и мальчиков тоже. Всю последнюю неделю он отсутствовал, хотя в эту среду в квартире кто-то находился. Синьора слышала стук и шарканье, будто там передвигали мебель.— Вы говорите, он был художник? — Синьору Маркезе это сообщение шокировало. Она, конечно, подозревала его в ужасных грехах, но чтобы такое… — Тогда он занимался этим где-то еще.Здесь Маурицио Саббатини знали лишь как праздного богача, который коротал дни, тыкаясь туда-сюда, не задумываясь тратил деньги на все, что понравится, и не делал никому ничего плохого. Кроме, разумеется, синьоры Маркезе.Коррадо тоже времени зря не терял и собрал достаточно информации, чтобы дополнить картину. Главное открытие: на банковский счет Саббатини ежемесячно поступала значительная сумма. Переписка с адвокатской конторой указывала, откуда приходили деньги.Превосходно, теперь все нужно обдумать. Флавия отправила Коррадо на такси поговорить с судмедэкспертом, а сама поехала в мастерскую Саббатини.
Видимо, она никогда не будет выглядеть солидной в глазах подчиненных. Потому что разве это ее дело копаться в грязи? А в мастерской Саббатини в небольшом полуразвалившемся гараже, построенном лет двадцать назад, наверняка без разрешения, как все остальные, грязи было по колено. Повсюду насыпан алебастр, понаставлены отвратительные скульптуры из старых консервных банок и домашнего хлама, стены увешены дурацкими картинами. Саббатини как художник, оказывается, был бездарным дилетантом. К этому выводу Флавия пришла буквально через несколько минут. Но ей удалось обнаружить здесь одну вещь, которая оправдала поездку. Нового она ничего не узнала, зато подтвердились предположения.В ящике стола лежала дешевая книжечка карманного формата. «Метаморфозы» Овидия. Разумеется, это ничего не доказывало, но все же. Ведь, вероятно, именно отсюда Клод Лоррен заимствовал сюжет своей картины, а Саббатини, прочитав об этом, вдохновился на ее похищение. Он мертв, и ни о каком судебном процессе речи быть не могло, но Флавия вдруг представила выражение лица судьи, если бы она сказала, что подоплека преступления основана на содержании одного из фрагментов данной книги. Теперь стало окончательно ясно, что она двигается в нужном направлении, и надежда на возвращение денег существует. Ей было трудно отогнать мысль, что оно может ускорить утверждение ее в должности начальника отдела.Приехав на работу, Флавия сразу вызвала Коррадо. Он впервые побывал в морге. Удовольствия, разумеется, не получил, зато ознакомился с протоколом вскрытия.Ничего примечательного. В организме обнаружено много алкоголя. Смерть наступила в результате утопления. Никаких признаков насилия. Но свидетельства, исключающие насилие, также отсутствовали.Флавия рассеянно кивнула, продолжая жевать бутерброд с ветчиной.— Время смерти зафиксировано? Или они, как обычно, ничего определенного утверждать не могут?— Самое позднее — утро среды, — ответил Коррадо, — или вечер вторника.Она перестала жевать.— Что?— Вечер вторника — утро среды, — повторил стажер. — А почему вас это удивляет?Флавия поспешно его отпустила, поблагодарив за помощь. Не станет же она делиться с Коррадо шокирующей новостью. Оказывается, когда выплачивался выкуп, Саббатини был мертв. А скорее всего он был мертв еще до того, как поступило требование о выкупе. 10 Но если Саббатини в истории с выкупом не участвовал, зачем с ним дальше разбираться? Характер у Флавии был упрямый, и она привыкла все доводить до конца. Флавия потащилась в адвокатскую фирму, которая много лет перечисляла деньги Саббатини, заранее зная, что это ничего не даст. К тому же не прекращались неприятности с желудком. Наверное, там уже образовалось несколько страшных язв.Развязать язык адвокату было не легко, но ей удалось. Помогли служебное удостоверение и не в меньшей степени плохое настроение, а также отсутствие желания церемониться. То, что Флавия услышала, снова все невероятно усложнило.— Да… интересно, — задумчиво протянула она. Адвокат промолчал, поскольку был с ней полностью согласен.Ну что, пора возвращаться в управление? Жаль, Боттандо больше нет под рукой, не с кем посоветоваться. А поддержка ей сейчас очень необходима, ведь на горизонте возник не кто-нибудь, а сам Ди Ланна.Это был не только самый богатый человек в Италии, но и влиятельный. Последние несколько лет именно его партия формировала правительство. Никто не знал, что означает название «Партия демократического прогресса», левой или правой она ориентации, но ее влияние на политическую жизнь страны было огромно. Ди Ланна контролировал значительную часть итальянской промышленности и финансового капитала через обширную группу холдинговых компаний. О его могуществе ходили легенды.И вот выясняется: ныне покойный бывший террорист и похититель картины состоял с этим человеком в родстве.
Ди Ланна являлся членом палаты депутатов, и Флавия рискнула направиться туда, хотя обнаружить его в будний день в своем кабинете надежды было мало. В период между сессиями депутаты такого калибра появлялись здесь лишь по особым случаям, чтобы предстать перед телевизионными камерами. Она вошла в приемную. Странно, место секретаря пустовало, никакой охраны, помощников, снующих туда-сюда, посетителей, суматохи, обозначающей присутствие в кабинете важной персоны. На двери — небольшая табличка, прикрепленная поверх другой, более помпезной, объявляющей, что прежде здесь сидел лидер партии христианских демократов. Флавия была убеждена, что в кабинете никого нет, но все же решила постучать, потому что открывать дверь без стука казалось неприличным.И тут свершилось чудо: дверь ей открыл сам Ди Ланна. Немыслимо. Назовите хотя бы одного серьезного итальянского политика, который способен на подобное. В том-то и дело, что таких нет. Не может серьезный политик вдруг вот так подняться со своего кресла и открыть посетителю дверь. Ведь это будет означать, что он не такой уж серьезный. А вот Ди Ланна, кажется, не испугался упасть в ее глазах. Он улыбнулся Флавии и вежливо кивнул на кресло. Ясно, изображает простого человека, обозначает свою левизну, подумала она. Или это так называемая американская простота свободного раскованного бизнесмена. Не может такое поведение быть искренним.— Что-то вы рано, — промолвил он.— Вы так считаете? — удивилась Флавия.— Да. Ведь я назначил вам после четырех. Впрочем, если пришли, давайте займемся делом. Но не ожидайте, что я расскажу что-нибудь интересное.— А я как раз на это надеялась, — сказала она. Ди Ланна откинул голову и рассмеялся:— Садитесь, садитесь. Как вас зовут?Он занял свое место за столом и внимательно посмотрел на Флавию. Его глаза озорно блеснули. Позднее, размышляя об этой встрече, Флавия решила, что именно озорным блеском Ди Ланна ей сразу очень понравился. Ни у кого из «нормальных» политиков таких глаз просто быть не может. Преобладание твида в одежде предполагало намек на английский стиль, однако все остальное — прическа, манера сидеть, двигать руками — свидетельствовало о простоте и демократичности, что необыкновенно подкупало любого собеседника.— И кто же я, по-вашему? — спросила Флавия.— Журналистка? Пришли выпытывать, когда я собираюсь сменить кабинет министров?Флавия протянула ему удостоверение. Ди Ланна не выказал удивления.— Я хочу уточнить, — произнесла Флавия, — в вашем кабинете можно вести конфиденциальные разговоры?Он взглянул ей в лицо.— По средам утром я обнаруживаю здесь «жучок» или два и сразу убираю. Они это знают, но продолжают ставить. Не потому, что ожидают услышать что-либо интересное, просто извещают, что я под наблюдением. Но в данный момент здесь чисто.— А кто они?Ди Ланна пожал плечами:— Понятия не имею. Видимо, какие-то темные государственные структуры. Ладно, лучше расскажите, почему мной заинтересовалось управление по борьбе с кражами произведений искусства?— Вы можете иметь отношение к одной из краж. Я предполагаю, что это вы на прошлой неделе прислали мне три миллиона долларов для выплаты выкупа.Ди Ланна усмехнулся, давая понять, что прислать кому-то три миллиона долларов — дело для него пустяковое. Что скорее всего так и есть.— Странно. Меня заверили, что никакого расследования не будет.— Можете быть спокойны, официально расследование не ведется. Я пришла сюда, поскольку возникли определенные проблемы, связанные с гибелью вашего родственника.Упоминание Саббатини не вызвало на лице Ди Ланны ни смятения, ни печали.— А мне казалось, — сказал он, — это снимает все проблемы.— Наоборот. Дело в том, что, когда позвонили насчет выкупа, он скорее всего был уже мертв. Это означает, что у Саббатини был сообщник, у которого сейчас эти деньги, или кто-нибудь другой намеренно использовал его стиль игры, чтобы сбить нас с толку.Ди Ланна внимательно слушал.— Предположим, я не единственная, кто знает о вашей родственной связи, — продолжила Флавия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21