Дэрмот обхватил руками ее стройные бедра и, погрузившись в нее до самого конца, улетел вслед за ней.
Собравшись с силами, Дэрмот оторвался от мягкой и теплой Илзы и лег рядом с ней на бок. Он чувствовал себя расслабленным, опустошенным. Лежащая на спине Илза, похоже, испытывала то же самое. И это обстоятельство почему-то очень порадовало Дэрмота.
«Мы лежим рядом, как близкие люди», — подумал вдруг Дэрмот. Он не только не был удивлен этим недолгим страстным забвением, он ждал его с того момента, как поцеловал Илзу. Чувствовать ее, пробовать на вкус — это казалось ему правильным и даже естественным. Он вдруг подумал, что ее страстный отклик на его ласки нисколько его не удивил. Он как будто заранее знал, что так и будет.
Значит, он уже знал эту женщину, но воспоминания о ней улетучились из его памяти. Этим объясняется то, как быстро он возжелал ее. А ведь она намного стройнее тех женщин, которые ему нравились раньше. Она зажгла в нем огонь страсти, которая его пьянила и возбуждала. И была очень опасной. Однако Дэрмот твердо знал — отказаться от того блаженства, которое он мог получить в ее объятиях, он теперь не сможет. Он просто должен сделать так, чтобы страсть не ослепила его и он сумел вовремя заметить угрозу и раскусить игру Илзы, если выяснится, что она все же дурачит его. После горьких уроков, которые преподала ему Анабель, Дэрмот был уверен, что никогда больше такого не допустит.
— Теперь я верю, что когда-то мы были любовниками, — прошептал он, внимательно глядя на Илзу.
— О, как это великодушно с твоей стороны, — протянула Илза, поворачиваясь и глядя ему в глаза. — Теперь ты думаешь обо мне не только как о лгунье и, возможно, убийце, но и как о шлюхе, так?
— Если ты раздвигаешь ноги для своего мужа, это не значит…
Илза подняла руку и со всего размаха ударила Дэрмота по щеке. Он изумленно уставился на нее, а потом сердито нахмурил брови.
Илза убрала ладонь от его лица.
— Твоя мужская потребность полностью удовлетворена?
«Полностью удовлетворена». Это было весьма скудным описанием того, что Дэрмот сейчас испытывал, но спорить ему не хотелось.
—Да.
— Значит, время от времени ты будешь требовать от меня исполнения супружеских обязанностей?
«По нескольку раз за ночь, и, может быть, даже утром», — подумал Дэрмот, но вслух произнес;
— Да, буду.
— Тогда не мог бы ты следить за своими словами, когда находишься рядом со мной? Я еще недавно злилась на тебя, но…
— Когда швырнула в меня кувшином?
Не обратив внимания на его слова, Илза продолжала:
— Большую часть времени я все же могу сдерживать себя. Я знаю, о чем ты думаешь, и ты знаешь, о чем думаю я. И мне кажется, что в ближайшем будущем нам снова захочется поругаться. Но здесь для этого неподходящее место. Мой гнев разгорится, но тело мое при этом охладеет к тебе.
Это было очень похоже на угрозу, но слова Илзы не были лишены смысла. В лучшем случае своими нападками он обидит ее и заставит «защищаться, а это, несомненно, убьет ее страсть. Если он согласится на перемирие, то не сможет использовать ее желание против нее самой. Он не сможет обманом вытянуть из нее правду, когда она будет пылать от страсти. Это, конечно, плохо, но это можно пережить. Подумав о том, что только что произошло между ними, Дэрмот понял, что ему будет весьма трудно хитрить и дурачить ее.
— Ты хочешь, чтобы все разногласия мы оставляли за дверями спальни, да? — спросил он.
— Да, — ответила она, укрываясь простыней. Накинув ее и на Дэрмота, Илза сделала вид, что не заметила его кривой ухмылки. — Я хочу перемирия. Споры останутся за дверью. Я сомневаюсь, что мы сможем постоянно следовать этому правилу, но по крайней мере давай постараемся.
— Значит, мир?
Дэрмот слегка удивился, когда Илза протянула ему руку, но все же пожал ее.
— Значит ли это, что здесь ты не будешь меня обманывать? И я могу не опасаться тебя?
Илза закатила глаза. Перегнувшись через край кровати, она протянула руку и нашарила на полу свою рубашку.
— Перемирие длилось недолго… Нет, я не буду тебя обманывать, не буду пытаться причинить вред твоему крошечному уязвимому тельцу, пользуясь своим отличным умением управляться с оружием.
«У нее редкостный талант говорить колкости», — подумал Дэрмот. И что самое прискорбное, ее слова были чистой правдой. Дэрмот с нескрываемым удивлением и все возрастающим изумлением смотрел, как Илза исчезла под простыней. Простыня начала бугриться, и Дэрмот внезапно понял, что она хочет надеть на себя рубашку. Наконец Илза снова появилась на поверхности, раскрасневшаяся и взъерошенная.
— Откуда эта неожиданная скромность? — спросил Дэрмот. — Ведь еще минуту назад…
— Сейчас я не чувствую того, что чувствовала минуту назад! — быстро отрезала Илза. — Ты можешь не опасаться меня. Я никогда не хотела тебе зла и не пыталась причинить вред. Но раз ты не доверил бы мне даже вынести свой ночной горшок, не понимаю, почему ты вообще меня об этом спрашиваешь? Все равно ведь не веришь моим словам.
— Обещай, что не будешь обманывать меня, и наше перемирие вступит в силу.
— А ты можешь дать мне слово, что не попытаешься меня обмануть или причинить мне вред?
— Конечно.
— Значит, и я обещаю.
Она снова пожала ему руку, а затем вылезла из кровати.
— Ты куда?
— За ту ширму в углу. По ней я должна была бы догадаться, что ты поселил меня в своей спальне. Ведь если бы эта комната предназначалась только для тебя или только для меня, ширма была бы не нужна.
Она скользнула за ширму, чтобы умыться.
— Я особенно не осматривалась, поэтому так и не поняла, что это твоя спальня. — Она выглянула из-за ширмы и сердито взглянула на Дэрмота. — Эта комната — самая обычная, ничем не выдающаяся. Не похожа она на покои хозяина замка. Правда, я видела другие комнаты, для гостей… — Она снова принялась плескаться, скрытая от его глаз. — В своей комнате ты не оставил ни единой вещи, которая говорила бы, что она твоя.
Дэрмот осмотрел помещение и решил, что она права. В комнате не было ничего, что указывало бы, что она принадлежит ему. Лишь открытый сундук с мужской одеждой в углу. Дэрмот не знал, как это можно изменить, но ему показалось странным, что он до сих пор не только не сделал ничего, но даже не подумал об этом. Он много месяцев провел здесь, поправляясь после нападения, и наверняка в комнате должен был остаться хоть какой-то след его присутствия. Но его не было. И Дэрмоту совсем не хотелось думать о том, почему это так.
Когда Илза снова посмотрела на кровать, Дэрмот уже встал и быстро прошествовал мимо нее за ширму. При виде его обнаженного тела у Илзы перехватило дыхание, и она даже закашлялась. Ругая себя за столь очевидную слабость перед этим мужчиной, Илза снова забралась в постель. Если даже его вид так на нее действует, она не сможет отказать ему ни в чем, не говоря уж о самой малости.
Повернувшись на бок и поуютнее зарывшись в мягкое пуховое одеяло, Илза решила больше не думать об этом. Она подозревала, что такая тактика только еще больше усилит подозрительность Дэрмота, если она, конечно, все-таки захочет оказать ему сопротивление. Она не сможет защитить себя от всех оскорблений и обид, которыми он, несомненно, будет забрасывать ее в последующие дни, так что сражение между ними, можно сказать, еще даже не началось.
Всегда вести себя с ним мило и покорно — тоже не выход. Он не поверит ей и станет еще более подозрительным и скрытным. Поэтому она просто будет вести себя естественно. Честность в словах и поступках — вот главное ее оружие. Конечно, она не будет говорить ему о своей любви, она будет ее дарить. Она уже отдала ему свою страсть и будет делать это и впредь. Все ее инстинкты говорили о том, что это — наилучшая тактика. После стольких колебаний, когда она меняла план за планом, это решение было наиболее приемлемым, и Илза решила на нем остановиться. Она только надеялась, что сможет придерживаться задуманного, пока Дэрмот не избавится от своей злобы, недоверия и снедающей его горечи. А еще она молилась о том, чтобы, когда это произойдет и он вспомнит о том, что произошло между ними год назад, это не оказалось банальной ложью.
Когда Дэрмот забрался к ней в кровать, Илза снова напряглась. Он прижался животом к ее спине и, прежде чем она успела его остановить, сорвал с нее рубашку и снова бросил на пол. Когда он опять прижался к ней, Илза почувствовала его отвердевшую от желания плоть и задрожала, потому что ее собственная страсть разгорелась с новой силой.
— Я вообще-то собиралась спать, — промурлыкала она срывающимся голосом. Дэрмот ласкал ее груди и легонько покусывал мочку уха, отчего волны чувственного жара прокатывались по ее телу.
— Ну что ж, давай спи, — пробормотал он и провел языком по нежному изгибу ее ушной раковины. — А я просто займусь своим делом.
Илза рассмеялась:
— Ты не сможешь это делать, если я буду спать. Ладонь Дэрмота скользнула между ее ног, и тело ее тут же ответило на его ласку.
— Думаю, что смогу еще немножко потерпеть и не засну. Дэрмот тихонько засмеялся, и надежда затеплилась в ее сердце.
Илза не была дурой и не считала, что их мирное сосуществование продлится вечно. Но с чего-то же надо было начать! В разделявшей их стене образовалась малюсенькая трещинка, а значит, со временем ей удастся и вовсе разрушить кладку и вернуть прежние отношения. Нужно хорошенько подумать над тем, как это сделать. Ведь она не будет ломать всю стену — достаточно проделать в ней щель, в которую она сможет проскользнуть.
Когда Дэрмот закинул ее ногу на свою и проник в ее горячее лоно, Илза решила, что обдумает свой блестящий план как-нибудь потом.
Глава 5
— А наши новые дядюшки все такие же огромные, как и ты?
Сигимор поднял маленького Оудо так, что любопытные глазенки оказались на уровне его лица, и произнес:
— По сравнению со мной они покажутся тебе маленькими и щуплыми. Я самый высокий, самый сильный и самый мудрый из всех.
Илза улыбнулась.
Оудо хихикнул, и другие дети, осмелев, подошли поближе к Камеронам. Илза оставила спящих близнецов с Фрейзер, и поэтому они с Гейл смогли вывести остальных детишек на свежий воздух. Одного взгляда им хватило, чтобы гонять, что ее братья собираются уезжать. Илзе вдруг захотелось попросить их остаться или взять се с собой, но она подавила в себе этот трусливый порыв. Она сама выбрала Дэрмота себе в мужья еще год назад. И если сейчас между ними не все гладко, это вовсе не значит, что она должна прятаться за спинами своих братьев.
Этим утром Дэрмот снова занялся с ней любовью, после чего уехал. В те короткие минуты, когда он не целовал ее ароматную кожу и не шептал ей на ушко слова удовольствия и восхищения, Дэрмот почти не разговаривал с Илзой. Она расценивала его молчание как своеобразный способ сохранять перемирие, о котором они договорились, но эта его отчужденность быстро охладила ее пыл, забирая все тепло, оставленное его горячим телом. Илза пока еще была уверена, что решение пустить его в свою постель было правильным. Как и то, что она будет вести себя естественно, просто будет самой собой. Однако если Дэрмот собирается каждую ночь пробуждать в ней страсть, а потом весь день ее игнорировать, Илзе придется потратить кучу времени, чтобы сделать их брак крепким. А за это время он может вполне охладеть к ее телу, и задача спасти их отношения станет вообще невыполнимой.
Илза пошла по двору, чтобы получше рассмотреть свой новый дом. Рядом с ней шел Сигимор, облепленный со всех сторон детьми и оттого вынужденный делать до смешного маленькие шажочки. Айвар примостился на одной руке своего нового дядюшки, Грегори — на другой. На плечах гордо восседал Оли. Оудо и Айви крепко уцепились за его сильные ноги, а Эллис изо всех сил держалась за его большую ладонь. Ее брат очень любил детей, и Илза в очередной раз удивилась, почему он так не хочет жениться. Как-нибудь надо будет спросить его об этом.
— Как ты, малышка? — спросил Сигимор, внимательно изучая лицо своей сестры.
Несмотря на свое желание этого не допустить, Илза густо покраснела.
— Все хорошо. Ты же не видишь на мне синяков.
— На открытых частях тела не вижу.
— А остальные части — это уже мое личное дело. — Ты веришь его россказням?
— Все больше с каждым часом. На его теле много новых шрамов. И леди Джиллианна, и Фрейзер подтверждают его слова. Я сомневаюсь только в том, что он действительно меня не помнит. Ведь поженились мы до того, как на него напали. Однако же мы провели вместе очень мало времени, и я не вижу в его глазах знакомого блеска. Он как будто действительно увидел меня только вчера. — Илза пожала плечами. — Мне нужно время, чтобы понять, во что я верю, а во что — нет. Сейчас все так перепуталось… Почему Дэрмот не рассказал мне еще год назад, что уже был женат и у него шестеро детей? Разве это не странно? Там, где есть одна ложь, рядом и другая.
— Да, я тоже так думаю.
Они подошли к запущенному соду, и Сигимор опустил детей на землю.
— Мы с Тейтом остаемся. Я говорил тебе — над твоим мужем висит какая-то угроза. А это значит, что и ты в опасности.
— Вы полагаете, что сможете выяснить, что ему угрожает? — спросила, Илза. Они с Сигимором уселись на небольшую каменную скамью, а Гейл с оравой ребятишек не спеша прогуливалась по саду. — Я уверена, что Дэрмот и его семья уже пытались это сделать.
— Да, пытались. Но у них есть земли, о которых нужно заботиться, и люди, за которых они несут ответственность. А значит, они не могут проводить все свое время в поисках этого неизвестного врага. Несколько месяцев после того случая они занимались только тем, что лечили Дэрмота. Мы с Тейтом начнем охоту и сможем заниматься этим денно и нощно. Я лэрд Дабейдленд, но у меня есть братья, которые помогут мне с поместьем и крестьянами, пока я буду заниматься здесь этим делом. Брат Дэрмота, Нэнти, собирается сделать то же самое.
— Ты думаешь, вы сможете найти этого врага?
— Это будет нелегко, но… да, мы найдем этого ублюдка! — Сигимор заботливо убрал с ее лба выбившийся из прически локон и заправил его ей за ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43