— Он смотрел, как близнецы глазами следят за их разговором. — Они вырастут красивыми и умными. Только вот эта привычка Финли во всем, что его окружает, видеть еду…
Фрейзер тихонько рассмеялась:
— Да. Они красивые и сильные. Вы все еще сомневаетесь, ваши ли это дети?
— Иногда я сомневаюсь, есть ли среди всех этих детей хоть один от меня, — пробормотал он, но тут же нахмурился, подумав, что его слова прозвучали слишком зло. — Но теперь-то они все мои, разве нет?
— Да, милорд. И я чувствую, что все они и в самом деле ваши. Большинство женщин, даже самые распутные, знают, кто отец их ребенка, и этим отличаются от Анабель: у нее было слишком много кандидатов на отцовство, чтобы быть хоть в чем-то уверенной. Но из всех детей больше всего похожи на вас именно эти двое пареньков. Хотя я знаю, что моего мнения недостаточно для того, чтобы вас убедить.
Наконец Финли уснул, и Дэрмот, очень осторожно вынув свой палец из маленького ротика, поднялся на ноги.
— Да, недостаточно. А насчет остальных детей… Боюсь, у их матерей могли быть те же сомнения насчет того, кто их отец, что и у Анабель.
— Возможно. Большая часть таких женщин не утруждают себя тем, чтобы запоминать имена или хотя бы лица. А уж судьбы маленьких человечков их и вовсе не беспокоят. — Фрейзер склонилась над рубашонкой, которую старательно штопала. — Леди Илза совсем другая. И я думаю, вам это прекрасно известно. Она и секунды не сомневалась в том, кто отец этих очаровательных крошек. Леди Илза совсем не похожа на других женщин. И никогда такой не была.
— Как ты можешь быть в этом уверена?
— Потому что с одной из таких бестий я прожила очень много лет, милорд.
— И я тоже.
— Да, и вы тоже. Но я почему-то сомневаюсь, что вы извлекли из своего печального опыта хоть сколько-нибудь ценный урок.
Дэрмот фыркнул:
— Я понял, что женщинам нельзя доверять, особенно тем, кому я небезразличен.
Фрейзер вздохнула, но не подняла на него глаз.
— Этого я и боялась. За грехи одной вы наказываете всех остальных.
На это действительно нечего было ответить, поэтому Дэрмот просто вышел из детской. Это можно было счесть трусливым бегством, но он нисколько не сомневался, что сейчас это единственно правильное решение. Фрейзер была не намного старше его самого, но она обладала поразительным даром говорить такие веши, из-за которых Дэрмот начинал чувствовать себя маленьким несмышленым ребенком. А еще она могла быстро и безошибочно понять, что человек чувствует на самом деле, что говорит его сердце, и это было еще одной причиной, почему Дэрмот решил поскорее убраться от нее подальше. В его сердце царила сумятица, а чувства сплетались в огромный клубок, и ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь туда сейчас заглядывал.
Оказавшись в кабинете, он налил себе кубок вина и уселся поудобнее в большом мягком кресле с высокой спинкой, стоящем напротив камина. Несколько минут он сидел, задумчиво глядя в огонь и потягивая вино, как вдруг обнаружил, что массивное резное дубовое кресло, на котором он сидел, стало гораздо уютнее и удобнее, чем было раньше. Дэрмот оглянулся, чтобы посмотреть, на чем же он все-таки сидит. Оказалось, что на всех сиденьях в комнате лежат мягкие полушки с кисточками, а на спинки кресел накинуты пушистые овечьи шкуры. На большом сундуке, который Дэрмот использовал в качестве рабочего стола, красовалась подстилка из той же ткани, что и подушки на креслах. Видимо, Илзе недостаточно того, что она поменяла обстановку во всех остальных комнатах замка. Ей нужно было вторгнуться и в его святилище! Наверное, позлорадствовал Дэрмот, эта девица провела свою юность, ощипывая гусей по всей Шотландии и набивая эти многочисленные подушки, а теперь принялась снимать кожу с овец.
Дэрмот залпом допил вино. Настроение у него было хуже некуда, и он прекрасно осознавал причину. А еще он знал, что не прав, думая так об Илзе. Сидеть в этом обновленном кресле было очень удобно, а вышивка на занавесках была на редкость изысканной. И это были не глупые женские цветочки, как можно было ожидать. На занавесках был изображен гордый грифон, сидящий в зарослях чертополоха. Глупо было обижаться на жену за то, что она без спросу вторглась в его кабинет. А если он ее отругает за это, Илза начнет считать его вечно недовольным и вздорным хамом. В конце концов, это и есть обязанность его жены: следить за порядком в доме и создавать уют. Вспомнив о том, что в последнее время он очень часто скрывался ото всех именно в своем кабинете, Дэрмот задался вопросом, когда же она ухитрилась переделать тут все так, что он заметил это только сейчас?
Он живо представил себе такую картину: Илза сидит в засаде, поджидая, когда он выйдет из комнаты, а потом врывается внутрь и начинает лихорадочно срывать с окон занавески. И чуть не рассмеялся, представив себе эту картину. «А еще развешивает по стенам гобелены», — добавил он про себя, заметив наконец один прямо над камином. Оглядевшись вокруг, Дэрмот увидел еще два: один — позади стола, а второй — рядом с дверью. И невольно нахмурился: где эта женщина откопала такие вещи? Он не заметил, чтобы она привезла с собой тюки с тканями и прочими вещами.
Неожиданный стук в дверь отвлек его от этих мыслей.
— Войдите.
В комнату, улыбаясь, вошел Джорди и с интересом осмотрелся.
— Здесь у вас стало очень красиво, милорд, — улыбнулся он, закрыв за собой дверь. — Похоже, замок начинает преображаться.
—Да уж. Моя жена, видимо, и в самом деле очень занятая женщина, — проворчал Дэрмот. — Я вот только удивляюсь, откуда, черт бы ее побрал, она все это взяла?
— Э… все это принесли из кладовой в подвале. Там довольно опасно, особенно в переходах и узких коридорах, но ее светлость настояла на том, чтобы все там осмотреть. И нашла вот эти сокровища.
— Но никто и никогда не говорил мне об этой комнате!
— Мы думали, что вы знаете об этом, но не берете эти веши, потому что чтите память вашего дядюшки, сложившего их там. Его светлость коллекционировал разные необычные вещицы, но пользовался ими крайне редко. Мне даже казалось, что ему просто нравится покупать все красивое, но вот применения этим вещам он найти не сумел. Наверное, он был очень состоятельным человеком.
«Или мог бы им быть, если бы не тратил все деньги на барахло, которым никогда не пользовался», — сердито подумал Дэрмот. Его снова охватил гнев на родственника, когда он вспомнил, что дядя совсем не помогал Коннору заботиться об их семье и клане, восстанавливать Дейлкладач после того, как за годы войны его практически стерли с лица земли. То, что его дядя транжирил деньги в то время, как его семья бедствовала и умирала с голоду, лишний раз говорило о том, что старик ненавидел их всех и больше всего на свете хотел, чтобы его родственники не справились с трудностями и не выжили в ужасных условиях войны и послевоенного времени. А еще это объясняло, почему этот негодяй ни разу никого из них не привозил в Клачтром, чтобы скрыть свою вину и ненависть хотя бы под видом обычного милосердия к родственникам. Кто-нибудь мог обнаружить его богатство, и тогда его разоблачили бы гораздо раньше.
Дэрмот отбросил эти темные мысли и спросил:
— Думаешь, он был вором?
— Нет, — ответил Джорди. — Люди, жившие здесь в то время, говорят, что у него была привычка выбрасывать деньги на вещи, которыми он никогда не пользовался. Ее светлость спросила, есть ли в замке что-то, чем можно было бы украсить дом, сделать его ярче и уютнее, и ей рассказали про кладовку. В комнате леди Анабель она уже побывала. У вашей первой жены также оказалось припрятано немало симпатичных вещичек.
Выпив еще вина, Дэрмот вместе с Джорди отправился: посмотреть на сокровища дядюшки. Подвал состоял из двух! огромных комнат — кладовка, как назвал их Джорди, — заваленных таким количеством дорогих вещей, что Дэрмот застыл на месте, не в силах поверить своим глазам. Он и представить себе не мог такого изобилия. Забыв про свой: гнев на жестокого родственника, Дэрмот решил извлечь и обнаруженного богатства пользу.
— Да если все это вытащить на свет божий, Клачтромс станет роскошнее даже королевского дворца! — воскликнул: он, тупо глядя на кучу дорогих гобеленов.
— Да, милорд, — ответил Джорди. — И мне кажется, леди Илза такого же мнения.
Дэрмот подумал, что Джорди прав, и удивился, почему это не волнует его так, как должно бы. Илза согревала его» постель, делила с ним страсть, заботилась о его детях как о своих собственных, следила за домом. Если он не будет осторожен, то проснется в одно прекрасное утро вконец одурманенным. А что особенно пугало его, так это то, с какой: легкостью Илзе удавалось так на него действовать.
Глава 9
Илза оглянулась и с трудом сдержала улыбку. Оудо, Айви и Оли шли за ней следом, выстроившись в шеренгу и маршируя, как маленькие солдатики. Илза все еще испытывала вину за то, что оставила Эллис дома, хотя девочка и согласилась с тем, что подобные путешествия по лесам и горам — не для маленьких. Илза объяснила малышке, что ей должно исполниться по крайней мере пять лет, как Оудо, или около того, чтобы она могла брать ее с собой. И не сомневалась, что, как: только девочке исполнится пять, она тут же потребует, чтобы ее взяли с собой в поход.
«И я обязательно возьму ее, если к тому времени все еще буду здесь», — подумала Илза со вздохом. За две недели, прошедшие с отъезда Джиллианны и остальных Макенроев, мало что изменилось в ее отношениях с Дэрмотом. Ее братья и Нэнти все еще упорно искали таинственного врага ее мужа, в то время как сам Дэрмот столь же упорно искал очередной способ отдалиться от своей жены. Каждую ночь он был страстным любовником, но днем превращался в холодного незнакомца. Илза не знала, сколько еще она сможет это терпеть. Ее попытки завоевать уважение и любовь мужа не увенчались успехом. Все это было скорее похоже на самобичевание, чем на намерение сохранить их брак. Когда же она успела переступить грань между терпением и унижением?
Решив, что сегодня слишком хороший день, чтобы переживать из-за таких вещей, Илза остановилась и осмотрела каменистый холм, на который они собирались забраться. Он был невысоким, и наверх вела довольно удобная тропинка. Конечной целью Илзы была небольшая пещерка, которая находилась почти у самого подножия холма, но все же, чтобы попасть туда, нужно было преодолеть несколько футов. Подъем был нетрудным, и Илза не сомневалась, что дети с легкостью его одолеют.
Она обернулась к ребятишкам. Их провожатый, Том, сам был почти ребенком. Ему было не больше семнадцати, он был худым и бледным. Юноша вел за собой пони.
Илза ни разу не видела, как он управляется с мечом, и была отнюдь не уверена, что он сможет защитить их в случае опасности, но Том очень хорошо умел обращаться с детьми, и это было сейчас для Илзы самое главное. За тот месяц, что Илза провела в Клачтроме, не случилось ничего страшного, и никакой опасности не предвиделось, поэтому она решила, что Том будет отличным провожатым для нее и детей. Она стряхнула внезапно охватившее ее волнение и весело улыбнулась детям.
— Мы собираемся залезть на этот холм, ребята… — начала она.
— А зачем? — спросила, нахмурившись, Айви и принялась внимательно разглядывать вырастающий перед ними холм.
— Ну, там, наверху, есть маленькая пещерка, — ответила Илза и увидела, как у мальчишек сразу загорелись глаза. — Вокруг нее и внутри есть именно те камни, которые мне нужны.
— Не понимаю, почему мы должны искать камни здесь, если их в Клачтроме и так больше, чем надо? — проворчал Том.
— Их я тоже использую, — ответила Илза, — но для дорожек в саду мне нужны совсем другие камни, а их в окрестностях замка почти нет. Это сложно объяснить, Том. Тебе бы увидеть те сады, которые видела я! У нашего священника сады были просто восхитительные. Даже те грядки, на которых росли овощи и травы, выглядели так, что глаз не оторвешь!
— Это тот священник, который умер в…
— Да, — быстро перебила она его, пока Том не начал говорить в присутствии детей о весьма недостойной и позорной смерти священника. — Одним из главных достоинств его садов была их аккуратность. Каждая часть сада отделялась от другой бордюром из красивых камней, между клумбами пролегали аккуратные каменные дорожки, по которым легко можно было добраться до любой точки сада.
— Ну, если вам это нравится, значит, такой сад на самом деле заслуживает восхищения. — Привязав своего пони к ближайшему кусту, юноша достал из сумки, притороченной к спине животного, несколько небольших мешочков. Протянув каждому ребенку, а затем и Илзе по одному мешку, он произнес: — Держите. Но не берите слишком много камней, а то не сможете их унести отсюда.
— Значит, вперед, на холм, мои смельчаки! — воскликнула Илза и принялась карабкаться по каменистой тропинке. — Внимательнее смотрите под ноги.
— А если мы упадем? — протянула Айви.
— Позади нас идет Том, и если кто-нибудь оступится, он сразу же его поймает.
— А там, в пещере, очень опасно?
— Нет, конечно! Драконов же не существует, ты что, не знаешь? — проворчал Оли.
— Существуют! — яростно возразила Айви. — Мне Оудо рассказал! Он говорит, что этот шум по ночам — это шевелится дракон, а плохой запах — вонь из его грязной пасти. Оудо ведь знает все: дракон очень часто подбирается ночью прямо к его постели.
Проведя все свое детство в окружении мальчишек всех возрастов, Илза прекрасно знала, откуда берется и этот таинственный шум, и неприятный запах. Подавив желание рассмеяться, она обернулась, чтобы посмотреть на Оудо. Щеки мальчика покраснели, но довольная улыбка не сходила с личика маленького сорванца. Оли и Том громко рассмеялись. Илза подумала, что с Оудо, пожалуй, надо держать ухо востро — он хоть и маленький, но очень умный мальчик. И порадовалась, что в малыше нет ни подлости, ни злобы.
— Что ж, нам придется выяснить, с чего это дракон так часто ночует в нашей детской, — решила Илза, глядя на тропинку перед собой. — А уж тогда мы сможем от него избавиться.
Когда они добрались до маленькой пещерки, Илза подробно объяснила всем, какие именно камни ей нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43