Оригинальные цвета, сайт для людей 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Может ли справиться с подобной ситуацией мужчина в возрасте пятидесяти восьми лет? А так как это еще не возраст дряхлого старика, то хочет ли Фентон с ней справиться? Он с ужасом ощутил, что в глубине души разделяет чувства сэра Ника, хотя и обещал избавиться от Мег на следующий день.
Однако его подлинная проблема заключалась не в этом, а в аккуратном манускрипте Джайлса Коллинса.
Ровно через месяц, если ему не удастся это предотвратить, Лидия должна погибнуть от яда. Жертвой была она. А лицом, которое он давно подозревал в убийстве, благодаря определенным указаниям в рукописи, являлась Мег Йорк!
Скрипя кожаными туфлями, Фентон двинулся к двери своей спальни.
Глава 3. Лидия в коричневом и яд
Проснувшись на следующее утро, Фентон не испытывал ощущения, как будто он спит, а сразу же понял, где находится.
Тусклый утренний свет проникал сквозь полог кровати, вновь плотно задвинутый и усиливавший неприятный запах в комнате. Однако Фентон редко чувствовал себя таким счастливым и бодрым. Напрягая мускулы под ночным халатом, он глубоко втягивал воздух в легкие.
Удивительно, когда испытываешь ощущение такой свежести в пятьдесят… нет, ведь ему только двадцать шесть! Ночные беспокойства казались ему легкими как перышко. Вышвырнуть Мег из дома и спасти жизнь Лидии — что может быть проще?
Даже если Мег невиновна, все равно, скатертью ей дорога!
— Мир, плоть и дьявол, — пробормотал профессор Фентон. — Я бросил вызов всем троим, — он улыбнулся. — Однако, «Si la jeunesse savait, si la vieillesse pouvait», а так как во мне сочетаются молодость и старость, то я имею шанс выйти победителем.
Внезапно кто-то резко отодвинул полог с левой стороны.
В отверстии стоял худой низкорослый человек в темном костюме хорошего покроя и шелковых чулках. Чтобы определить его личность, Фентону оказалось достаточным вспомнить гравюру.
Это был Джайлс Коллинс, слуга и секретарь сэра Ника. Его ярко-рыжие волосы торчали ежиком над длинной и тощей физиономией, как у пуританина, однако в глазах и складке рта ощущалось нечто порочное. Природная наглость нередко побуждала его дерзить хозяину, правда, до известных пределов. В то же время, как Фентон знал не из рукописи Джайлса, а из других источников, он был во всех отношениях преданным слугой.
— Доброго вам утра, сэр и хозяин, — подобострастно произнес Джайлс.
Перевернувшись на другой бок, Фентон быстро продумал фразы и тон, которые ему следовало использовать.
— Привет, проклятый мошенник! — проворчал он, абсолютно верно воссоздавая утреннюю манеру разговора сэра Ника. — Уже явился приставать со своими делами?
— Да, и с вашими тоже. Вижу, что вчера вечером вы опять надрались. И почему вы не одеваете нормальную ночную рубашку, даже когда я ее для вас приготовлю?
— Она чертовски неудобна.
— В некоторых отношениях, безусловно, — согласился Джайлс, насмешливо улыбаясь. — Ох уж эти леди! Конечно, когда мадам Йорк… — последовало подробное и весьма пикантное описание действий упомянутой дамы, которое нет нужды здесь воспроизводить.
— Придержи язык, черт бы тебя побрал!
Рыжеволосый Джайлс сжался, словно воздушный шар, который проткнули иглой, и казался оскорбленным.
— Ну-ну, — буркнул Фентон. — Я не хотел тебя обидеть.
— А я хотел только верно служить вам, сэр, — льстиво ответил Джайлс.
— Что касается шлюхи по имени Мэгдален Йорк, то она оставит этот дом, как только мы сможем найти для нее карету. Куда она отправится, меня не заботит. Я с ней покончил, понятно?
Фентон умолк, видя, что Джайлс, склонив набок свою пуританскую физиономию, устремил на него взгляд, который нельзя было назвать ни льстивым, ни дерзким.
— Что теперь беспокоит тебя, Джайлс?
— Ничего, сэр, — ответил Джайлс. — Просто те же слова я неоднократно слышал от вас и раньше.
Фентон сел в постели. Джайлс неслышно шагнул к столу у изголовья, где черный парик, заново причесанный и завитый, по-прежнему стоял на подставке. Рядом с ним теперь находился тяжелый серебряный поднос с серебряной чашкой; наполненной горячим шоколадом.
Подняв поднос, Джайлс искусно поместил его на колени Фентону. Столь же проворно он отодвинул остальные занавесы, прикрепив их петлями к шестам в ногах кровати. Фентон, потягивая шоколад, украдкой оглядывал комнату.
В окне сзади он мог видеть только клочок серого неба и колеблемые ветром верхушки деревьев. Оконные портьеры из красно-белой парчи были раздвинуты. Восточный ковер на полу играл такими яркими красками, что Фентон зажмурил глаза. Тяжеловесная дубовая мебель не вносила радости в обстановку. Профессору казалось, что низкий потолок и стены с коричневыми панелями сдавливают его со всех сторон.
Он недовольно морщился над шоколадом, отличавшимся резким и приторным вкусом, однако молодое горло способно проглотить все что угодно. Джайлс внимательно наблюдал за ним.
— Сэр, вам следует поторапливаться, — заныл он, ломая руки. — Уже поздно…
— Как поздно?
— Девятый час. А лорд Джордж скоро должен прийти.
— По-твоему, это поздно? — осведомился Фентон, изображая зевоту с похмелья. — Ну, ты, Морковная Башка, быстро говори, какие сейчас день, число и месяц. А если хочешь, можешь назвать и год.
Окинув его недовольным взглядом, Джайлс сообщил, что сегодня вторник, 10 мая 1675 года от Рождества Христова.
Значит, подумал Фентон, он перенесся в прошлое сразу же после полуночи. Дьявол всегда придерживается если не духа, то буквы сделки. А лорд Джордж, очевидно, Джордж Харуэлл, второй сын графа Бристольского, ближайший друг и собутыльник сэра Ника.
— Ваша одежда, дорогой сэр! — сказал Джайлс, бегавший от стула к стулу, на которых лежали различные детали костюма. — Скромные цвета, но они подчеркивают ваше благородство. Черные бархатные камзол и штаны, черные чулки и шпага работы Клеменса Хорнна.
Джайлс задержался у стула, где висел узкий кожаный пояс, к которому была прикреплена шпага с серебряным эфесом.
— Вам сегодня, возможно, предстоит кровавая работа, — добавил он. — Думаю, вы заходите слишком далеко.
— Кровавая работа? — переспросил Фентон. — Захожу слишком далеко?
Ни о чем подобном в манускрипте не упоминалось — возможно, это событие вовсе не произошло, или же о нем умолчали из деликатности.
— Вам подходит одежда, хозяин?
Фентон окинул ее взглядом. По многочисленным изображениям он хорошо знал, как она выглядит на людях, но понятия не имел, как ее надевать. Поэтому ему пришлось отдать единственно возможное распоряжение, впрочем, вполне естественное для того времени.
— Одень меня! — скомандовал Фентон, чувствуя себя дураком.
Джайлс подвел его к столу, похожему на туалетный столик Мег, но стоящему в углу между левым окном и стеной. На нем Джайлс поместил серебряный таз, огромный кувшин с горячей водой, большую бритву с прямым лезвием вместе с точильным камнем (при виде ее Фентону стало не по себе), несколько кусков душистого мыла, а также нагретые простыни и полотенца.
У стола находился стул с круглым сиденьем, покрытым мягкой подушкой. По знаку Джайлса Фентон уселся на стул лицом к зеркалу. Слуга аккуратно снял с Фентона головной убор, торжественно, не расплескав ни капли воды, вымыл ему руки на два дюйма выше запястий и тщательно их высушил.
Триумфальный возглас Джайлса «Voila!» пробудил в Фентоне профессорское чувство юмора.
— Отлично! — воскликнул он, обследуя правую руку. — Но достаточно ли этого? Что если я в настроении принять ванну?
Рыжие брови Джайлса взлетели вверх двумя полукругами.
— Что вы имеете в виду, дорогой хозяин? — удивленно спросил он.
— Я слыхал, — ответил Фентон, — что королева Екатерина Браганца, когда она вышла замуж за нашего короля более десяти лет назад, поставила в своих апартаментах в Уайтхолле большую ванну с насосом, накачивающим воду.
— Это верно, — усмехнулся Джайлс. — Но тот, кто моется в воде из Темзы, может с таким же успехом набирать ее из Флитского рва. — Он обернулся и сплюнул на ковер. — Эти иностранцы — ужасные грязнули!
— Тогда не изображай из себя француза, Морковная Башка! В тебе слишком много английского.
Джайлс Презрительно проигнорировал это замечание.
— У нас есть ванна, — заметил он. — Большому Тому приходится шесть раз в году таскать ее из погреба, потому что миледи Фентон и мадам Йорк поднимают шум по этому поводу.
— А ты считаешь, что им следует быть более умеренными?
— Я ничего такого не говорил, — заявил Джайлс.
Все это время пальцы его правой руки шевелились в мыльнице, готовя душистое и пенистое мыло для бритья.
— Однако леди из нашего дома, — продолжал он, — могли бы мыться без этой огромной лоханки, куда нужно качать воду насосом. Естественно, что они моют шею, руки и плечи, которые показывают в общественных местах — например, на балу или в игорном доме. Но, насколько я понимаю, они иногда моются с ног до головы.
При этом Джайлс подмигнул, явно намекая на нечто непристойное, однако он проделал это так весело, что его гримаса не казалась неприятной.
— Джайлс, — заметил его хозяин, — ты просто сукин сын!
— Покажите мне человека, который таковым не является, — ответил слуга. — Утверждать, что такие люди существуют, было бы лицемерием, а этот порок многократно осужден в Священном Писании.
В этот момент по мановению левой руки Джайлса вокруг шеи Фентона скользнула теплая простыня. Его голова оказалась запрокинутой назад, а шея плотно и довольно болезненно прижатой к округлому верху спинки стула. Уставившись на участок грязного оштукатуренного потолка, он ощущал, как Джайлс ловко намыливает ему лицо.
— Развивая далее мой тезис… — заговорил слуга.
— Черт бы тебя побрал! Когда ты закончишь?
— Сэр Ник, вы слишком много ругаетесь. Пожалуйста, голову назад. — Голову Фентона запрокинули в очередной раз, вызвав мучительную боль в шее. — Так вот, женщины — начиная от мадам Каруэлл, французской шлюхи, каким-то образом поймавшей в ловушку его величество, и кончая мисс Китти, нашей кухаркой, на которую вы часто бросаете похотливые взгляды…
— Что?!
— Закройте рот, сэр, или в него попадет мыло… Женщины должны заботиться о чистоте и красоте своего тела, ибо они часто появляются не вполне одетыми, дразня и соблазняя бедных мужчин.
Мыло приятно холодило кожу, хотя его резкий запах раздражал Фентона. Он открыл один глаз.
— Осторожней с этой бритвой! Мне так же хочется ею бриться, как и двуручным палашом!
— Можете на меня положиться, — заверил Джайлс: — Она будет касаться вас легко, как перышко.
Это оказалось правдой. Фентон едва ощущал прикосновение бритвы даже к шее и скулам.
— Что касается мужчин, — продолжал Джайлс, — то им, особенно джентльменам, также иногда приходится мыться целиком. К тому же, следует почаще открывать окна в доме, дабы изгонять дурные запахи.
— Кстати, объясни мне, — воскликнул Фентон, приподнявшись столь резко, что только благодаря проворству Джайлса его горло не оказалось перерезанным, — почему в этом доме такой скверный запах?
Джайлс, стиравший мыло с простыни, пожал плечами.
— Ну, сэр, если бы в этом был повинен я, а не вы…
— Я? Каким образом?
На сей раз плечи Джайлса поднялись почти до ушей.
— Наш погреб наполовину забит нечистотами из дома, которые некуда девать, — печально промолвил он. — Вы, член парламента, горячий сторонник короля и придворной партии, пятьдесят раз ругались, стучали кулаком по столу и клялись, что заставите сэра Джона Гилеада провести трубу на три дюжины ярдов к основному канализационному стоку, но каждый раз забывали это сделать.
— На сей раз не забуду, обещаю тебе, — сказал Фентон, вновь запрокидывая голову и подставляя шею под бритву.
— Правда, есть еще один способ, — заметил Джайлс.
— Какой?
— Мы могли бы спускать все на улицу, как это делал сэр Франсис Норт. Но боюсь, что это разозлило бы соседей.
Теперь слова Джайлса отнюдь не казались забавными.
«Интересно, — подумал Фентон, — каким образом они все еще не перемерли от тифа, не говоря уже о чуме?» Тем не менее он разразился хохотом.
— В самом деле, — начал Фентон, — Роджер Норт рассказывает в своей биографии о… — Тут он спохватился: — Мистер Норт рассказывает об этом каждый вечер, когда выпьет пинту-две в «Дьяволе» за Темпл-Баром.
Бритва прекратила движения. Фентон чувствовал, что Джайлс прекратил свои дерзкие проповеди, потому что его охватил страх.
— Надеюсь, — заговорил слуга, — вы не пьете в таверне «Дьявол», а тем более в «Голове короля» на углу Чансери-Лейн?
— А почему бы и нет?
Здесь Фентон совершил первую крупную ошибку, хотя ни он, ни даже Джайлс этого не заметили. Озабоченный тем, чтобы не выдать себя в мелочах, Фентон не обратил внимания на более существенный момент. Узнав от старика, что сэр Ник — член парламента и принадлежит к придворной партии, он очень обрадовался, так как именно эти политики периода Реставрации вызывали его симпатии.
Однако в тот момент Фентон не связывал эти факты с таверной «Голова короля». Холодное серое небо, казалось, давило на зловонную комнату.
— Теперь наклоните голову над тазом, — велел Джайлс, — чтобы я мог вымыть вам лицо.
Двадцать минут спустя, стоя перед большим зеркалом, Фентон недоверчиво взирал на свое отражение. Глянцевый черный парик с падающими на плечи локонами выглядел бы нелепо на голове профессора Фентона с пенсне на носу. Но когда он обрамлял широкое смуглое лицо сэра Ника с мрачными серыми глазами и узкой черточкой усов, то лишь подчеркивал его мужественные черты.
Камзол из черного бархата был довольно длинным — почти до колен — но удобным. Хотя он был свободным и не предназначенным для застегивания, с правой стороны виднелась вертикальная полоска серебряных пуговиц. Драгоценности отсутствовали, за что Фентон был искренне благодарен. Небольшой кружевной воротник нависал над жилетом из черного атласа с красными полосами; бархатные штаны и чулки также были черными. Возражения вызвала лишь одна деталь туалета.
— Послушай, ты, нахал, — заговорил Фентон. Он намеревался лишь слегка толкнуть в грудь Джайлса, чтобы тот прекратил суетиться вокруг него, но забыл о силе своих рук, в результате чего слуга отлетел в сторону и распростерся у противоположной стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я