Непослушными пальцами Грей оторвал от рубахи еще один лоскут и тряхнул им.
Минерва тем временем расстегнула застежки серебристого нагрудника и сняла его.
Прерывисто вздохнув, Грей отвернулся.
«Только бы найти верные слова! – молилась Минерва, лихорадочно роясь в памяти. – Подскажи мне верные слова!»
– Я дарю тебе свое сердце, Грей Фэлконер.
– О, Минерва! – Он обернулся. – А я дарю тебе свое.
– Я дарю тебе душу, Грей Фэлконер.
– И я дарю тебе душу, Минерва. – Он смотрел на нее в упор. – И тело. Все, что у меня есть, я дарю тебе.
– И я дарю тебе свое тело и все, что у меня есть, Грей.
– До тех пор, пока смерть не разлучит нас.
– Да, – согласилась Минерва.
Грей взял свой плащ и растянул его в руках перед огнем, а потом согрел плащ Минервы.
Она приблизилась к любимому и опустилась перед ним на колени – грудь к груди, живот к животу – и положила голову к нему на плечо.
Расстелив оба плаща на полу, Грей бережно уложил на них Минерву и полностью избавил ее от одежды. Она словно окаменела, и Грей медленно, с невероятной осторожностью обтер влажной тканью ее тело, затем перевернул ее на живот, вымыл спину, ягодицы, чувствительную внутреннюю поверхность бедер, икры и щиколотки, подошвы ступней. Тут Минерва не удержалась и хихикнула. Но едва Грей коснулся ее груди, как она замолчала и перевернулась на спину. Он встал, снял бриджи и замер на мгновение, наблюдая, как у любимой изумленно распахнулись глаза. Она зажала ладонью рот, из глаз ее вдруг хлынули слезы.
– Боже! – воскликнул он, присаживаясь рядом. – Ты плачешь от обиды?
– От изумления, – поправила она. – Ты не устаешь удивлять меня.
Вытянувшись на боку, Грей положил ладонь на живот Минервы.
– У тебя такая тонкая кожа, что ты вся так и светишься.
Минерва потянулась к нему, но он осторожно отстранился.
– Нет, любимая, теперь пришла твоя очередь подчиняться. Ты согласна? Ну хотя бы сейчас?
Она нехотя кивнула.
– Вот здесь, – Грей погладил ее по животу, – будет расти наш ребенок – конечно, если позволит Господь.
Сердце Минервы готово было разорваться от счастья.
– Надеюсь, он не будет против.
– А здесь, – он подхватил ее грудь и слегка сжал сосок, – появится молоко для него. Жду не дождусь, когда это произойдет. – Грей наклонился, вобрал сосок в рот и принялся посасывать его. Минерва слегка приподняла бедра. Казалось, что ее сосок лижет яростное пламя, распространяющее жар по всему телу, до тех мест, названий которых она не знала.
Забыв о том, что обещала подчиняться Грею, она сама вдруг начала изучать его чувственное, сильное тело. Грей попытался было ее остановить, но Минерва уже завладела его плотью, и, как и следовало ожидать, искушение оказалось непреодолимым. Грей откинулся на спину, схватился обеими руками за плащ и стиснул зубы.
– Довольно! – вдруг резко произнес он. – Итак, мы муж и жена?
– Да, – прошептала Минерва.
– Мы подарили себя друг другу и готовы вновь сделать это перед Богом и людьми?
– Да.
– Тогда Господь будет не против, если я завладею тем, что мне принадлежит.
И он так порывисто опрокинул Минерву на спину, что она едва не задохнулась. Он принялся жадно целовать грудь любимой, вызывая у нее судорожные вздохи, пробуждая в ней страсть. Еще мгновение – и она ощутила липкую влагу между бедер.
Глаза Грея тотчас вспыхнули, он вновь показался Минерве прекрасным незнакомцем. Когда же он развел ее ноги в стороны и забросил их себе на плечи, глаза ее вновь расширились от удивления. Грей ответил ей решительной, полной желания улыбкой.
– Так будет легче, – объяснил он. – Ты мне откроешься.
Минерва попыталась расслабить судорожно сжавшиеся мышцы.
Бархат и сталь уверенно рвались в ее лоно. Рукой направив свое орудие, он ритмично и быстро задвигался. Минерву тотчас пронзило почти болезненное наслаждение.
Приподнимаясь ему навстречу, она без конца повторяла его имя – по крайней мере ей так казалось. Она вскрикивала, звала его, торопила событие, о котором имела лишь самые смутные представления.
Минерва никак не могла поверить, что вместила его целиком. Он погрузился на всю глубину при первом же движении, не встретив ни малейшего сопротивления.
Ветер и пламя.
Она слышала ветер, ощущала пламя и отдавалась им целиком. Жар окутывал ее, одни ощущения сменялись другими, заставляя желать большего. Притянув к себе Грея, Минерва вскрикнула и задвигалась с ним в унисон…
И вот, едва не задохнувшись и слившись воедино, они затихли на полу.
– Я люблю тебя, Минерва, – прошептал он.
– И я люблю тебя, – отозвалась она.
Грей прижал ее к себе так крепко, что у Минервы хрустнули кости.
– На миг мне показалось, что я умерла, сливаясь с тобой. О, как это прекрасно! Может, так и начинается новая жизнь?
– Ты всецело завладела моими телом и душой, – ответил он. – Я благодарю Бога за то, что ты дождалась меня.
Глава 25
Конечности Грея ныли, напоминая о долгом и утомительном путешествии из Бэллифога и о том, что случилось после прибытия в Эдинбург.
Напольные часы в холле мерно отсчитывали минуты. Вот и полдень уже миновал. Минерва спала рядом с Греем на широкой кровати с четырьмя столбиками. Волосы ее разметались и закрыли лицо, руки она закинула за голову. Улыбаясь, Грей приподнял одеяло: он не мог отказать себе в удовольствии еще раз полюбоваться ее телом.
Телом богини, прекраснейшей женщины в мире.
Его жены. Возлюбленной. Подруги. Символа исполнения всех желаний.
Грей не сразу вспомнил о том, что ждет гостей – сегодня вечером, ночью или завтра утром. Кто-то непременно явится сюда, в этом нет сомнений, а потому он должен быть начеку.
Грей провел ладонью по груди Минервы, и она выгнулась и что-то пролепетала во сне. Постепенно просыпаясь, она откинула одеяло и предстала перед ним совершенно нагой.
Его возлюбленная обладала чувственной натурой.
– Минерва! – прошептал Грей ей на ухо. – Минерва, пора просыпаться.
– Да?
– Надо вставать, любимая, и поискать какую-нибудь одежду, пока в доме еще светло.
Минерва сразу открыла глаза, нахмурилась, разглядывая полог над кроватью, а затем устремила взгляд на Грея:
– С какой стати мы должны вставать? Мы устали.
Но Грей продолжал тормошить ее, пока она окончательно не проснулась. Наконец он встал с постели.
– Грей! – Она приподнялась на локтях. – Вернись сейчас же!
– Ни в коем случае. Не заставляй меня нарушать приличия. Медовый месяц бывает только после свадьбы.
– Мы женаты.
Окинув ее внимательным взглядом, Грей кивнул:
– Да, да, Минерва. Но я был бы не прочь повторить клятву в присутствии старины Памфри. А теперь, дорогая, вставай. Макс заверил меня, что здесь мы найдем любую одежду.
Макс не солгал: шкаф был набит платьями – пожалуй, слишком изысканными и нарядными для предстоящих событий. Грей выбрал самое простое из них, сшитое из сиреневого шелка, и разложил его на постели. В ящиках комода обнаружились и запасы белья, но Минерва покачала головой, едва он принялся рыться в них.
– Лучше принарядись сам, – посоветовала она, быстро найдя себе подходящие вещички. – По-моему, тебе будут к лицу светло-зеленая тафта и такие же туфли.
– Постараюсь запомнить, милая. Я скоро вернусь.
Разыскав в комнате Макса панталоны, темный сюртук и чистое белье, он торопливо оделся.
Вернувшись, он с удивлением обнаружил, что Минерва уже успела одеться и привести себя в порядок – осталось только застегнуть сзади платье. Грей охотно помог ей, приложив некоторые усилия: очевидно, платье принадлежало менее крепкой женщине.
Посмеиваясь, Минерва заметила:
– Может, оставим незастегнутым? Я набросила бы сверху мантилью, чтобы скрыть свои внушительные размеры.
Грей согласился:
– Более чем внушительные. Вероятно, платье носила маркиза, а она была весьма миниатюрной особой.
– Тише! – вдруг воскликнула Минерва и замерла. Она приложила палец к губам, но Грей уже все понял: поблизости раздался легкий шорох – скорее всего шелест ткани о стену коридора.
Надо немедленно увезти отсюда Минерву, подумалось Грею. Напрасно он поддался на ее уговоры и решил изменить планы!
Но теперь уже слишком поздно.
Пока они спали, огонь в камине угас, в спальне стало темно. Грей, впрочем, только порадовался этому.
Жестами он заставил Минерву встать на четвереньки. Она подчинилась, не споря, и заползла под кровать. Перед глазами Грея мелькнул ворох сиреневого шелка, кружева нижней юбки и панталоны.
Грей на цыпочках подошел к приоткрытой двери, остановился и прислушался.
Тишина.
Ни звука.
Ни крадущихся шагов, ни шороха одежды, ни даже дыхания.
Не слышно ничего.
Прижавшись к стене, он осторожно выглянул в коридор, стены которого были увешаны портретами членов семейства Россмара, их лошадей и собак.
Эти молчаливые свидетели вряд ли выдали бы укрывшихся здесь влюбленных.
Вынув из-за пояса пистолет, Грей дулом приоткрыл дверь пошире.
Возможно, где-то что-то упало – одежда в шкафу, драпировка, чашка. Нет, все-таки лучше проверить, в чем дело.
Дверь комнаты напротив была открыта. Оглянувшись на кровать, под которой послушно пряталась Минерва, Грей прокрался в коридор и огляделся. Все вокруг было как прежде.
Справа на стенах висело еще несколько портретов, вдалеке виднелась лестница. Темные половицы были устланы обюссонским ковром.
Тишина.
Как и должно быть.
Если бы не какой-то синий ком на полу почти в самом конце коридора.
Как и предполагал Грей, что-то упало.
Он отошел от двери спальни на несколько шагов и вгляделся пристальнее. Синий ком поблескивал. Наверное, это драпировка. Минерва успокоится, если он принесет ей доказательства того, что в доме никого нет.
Грей наклонился и поднял загадочную вещицу. Им оказался синий мундир, расшитый золотом. Нахмурившись, Грей огляделся, но нигде на стенах не заметил гвоздя, на котором мог бы висеть этот мундир. Странно, почему он вообще валялся в коридоре, а не висел в шкафу?
Когда Грей в последний раз покидал спальню, мундира в коридоре не было. В тот раз Грей ходил за водой для Минервы.
Держа мундир в руке, Грей поспешил к лестнице и бесшумно спустился в холл, оглядываясь по сторонам. Просторный холл хранил гнетущее молчание, как и комнаты наверху.
Гулко пробили часы, заставив Грея вздрогнуть.
Обернувшись, он стрелой взлетел по лестнице. Теперь у него уже не было сомнений в том, что Минерву следует поскорее увезти отсюда.
У двери спальни Грей замер: дверь была закрыта. А он оставил ее открытой!
Сделав глубокий вдох, Грей попятился и тут заметил, как в серебряном кувшине, стоявшем на резном столике, отразилась мелькнувшая тень.
Вздрогнув, он обернулся.
– Добрый день, мистер Фэлконер. Присоединяйтесь к нам.
В дверях напротив спальни стоял человек огромного роста. На черноволосом незнакомце была лишь рубашка. Одной рукой он прижимал к себе Минерву, а другой приставил пистолет к ее виску. Грей тихо ахнул.
– Поторопитесь, мистер Фэлконер. Не заставляйте меня ждать. Сегодня у меня много дел, и все-таки я выбрал свободную минуту, чтобы получше познакомиться с вами и с этим… существом.
Грей заметил, с каким отвращением его собеседник смотрит на Минерву, но решил, что призывать его к ответу еще рано.
– Кто вы, сэр? – спросил Фэлконер, понимая, что зажатый в руке пистолет не принесет ему никакой пользы. – Будьте любезны отпустить мою… жену.
– Жену? – От грубого хохота Грея передернуло. – Я давно не бывал в этих краях. Наверное, теперь здесь принято называть «женами» потаскух?
Минерва вскрикнула, Грей шагнул к ней.
– Да-да, – закивал незнакомец. – Идите сюда, мистер Фэлконер. Мы славно повеселимся, прежде чем я попрощаюсь с вами обоими.
– Не смей! – выкрикнула Минерва. – Грей, беги отсюда! Он убьет нас!
– Чепуха! – перебил ее верзила. – Выдумки больного воображения. Предлагаю выпить за наше здоровье. А если вы все-таки решите покинуть этот дом, мистер Фэлконер, я просто пристрелю вашу маленькую распутницу, а потом и вас.
– Беги, Грей!
Грей медленно приблизился к незнакомцу, отступившему вместе с Минервой в глубину комнаты. Верзила не спускал с него белесых глаз. Длинные черные волосы были по-прежнему заплетены в косицу, лицо казалось угловатым и еще более отталкивающим, чем вчера вечером в Модлин-Мэноре.
– Вижу, вы меня узнали, – заметил громила.
– На маскараде, – шепотом подсказала Минерва. – Помнишь, Грей?
– Помню, любимая.
– Как трогательно! – процедил сквозь зубы капитан Смит, ибо это был действительно он.
Бросив взгляд на мундир, с помощью которого его отвлекли от Минервы, Грей швырнул синий ком в сторону.
– Советую вам бросить и пистолет, – произнес Смит, и Грея вновь передернуло при виде его почти не шевелящихся тонких губ.
– Нет! – взмолилась Минерва. – Пока ты вооружен, у нас есть шанс. Зачем нам умирать?
– Дорогая, ты единственная в мире женщина, наделенная логикой, – сообщил Грей, обдумывая, как выпутаться из этой ситуации.
– Налейте нам вина, – распорядился Смит и указал в сторону. – Бутылка хорошей мадеры стоит вон там. Я привез ее с собой. Наполните три бокала.
Грей увидел бокалы и бутылку, стоящие на комоде. Не спуская глаз со Смита, он выполнил приказ. Бутылка была полной; похоже, ее еще не откупоривали. Грей задумался о намерениях своего противника.
Он не сразу заметил то, что должен был заметить: у стены стояло два больших открытых сундука.
Отведя взгляд, Грей сделал вид, что поглощен разливанием мадеры. В назначении этих сундуков он не сомневался. Они превосходно могли заменить гробы.
По-прежнему целясь Минерве в висок, Смит завел вторую руку за спину и развязал ленту на косице. Распустив свои длинные вьющиеся волосы, он переложил пистолет в другую руку и приставил его к левой груди Минервы. Она прерывисто вздохнула, и Грей рванулся к ней.
– Не двигайтесь! – велел Смит. – Иначе вашей игрушке крышка.
К ужасу Грея, он склонился над Минервой. От длинных черных волос на лицо его упала тень. Шагнув вместе со своей заложницей в сторону, Смит взял со стула трость с набалдашником в виде башмака и, засмеявшись, стукнул тростью об пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45