Пойми, Кейтлин, мы не в долине, мы — в Хайленде. У нас нет права оспаривать приказ главы клана. Если же ты не хочешь подумать о себе, то подумай о всех нас. Отвечать за тебя перед Рендалом придется твоему деду. Я знаю, о чем ты сейчас размышляешь. О том, что два наши семейства уже давно враждуют, да?
Но она размышляла вовсе не об этом, а о предстоящем пышном празднестве. Люди, которые соберутся в Страткерне, хорошо знают историю местных кланов и почти наверняка будут поглядывать на нее с презрением и насмешкой — как на незаконнорожденную. Ох, может, Рендалу удастся защитить ее?..
Наконец Кейтлин вышла из денника и проговорила уверенно:
— Какая там вражда, дядюшка! О ней пора забыть.
Дональд внимательно поглядел на нее и ответил:
— Может, ты и права. Ведь Гленшил принял от короны титул, а это значит, что он смирился с нынешним порядком вещей.
— Жаль, что дедушка никогда не станет вождем клана. Бедная Шотландия! На ее землях хозяйничают англичане.
— Да, — пробормотал Дональд, поправив очки. — Из Гленшила получился бы отменный вождь. Но не забывай, что после его смерти власть все равно перешла бы к Рендалу. Осознай это хорошенько, Кейтлин.
Они остановились возле огромного гнедого жеребца.
— Ты все еще дьявольски хорош, Принц, — ласково сказала девушка. — И не подумаешь, что ты уже старичок. — Принц благодарно ткнулся мордой ей в плечо. — А дедушка это уже осознал?
Дядя, казалось, потерял нить разговора.
— Что-что? — рассеянно спросил он.
— Дедушка. Что он думает о Рендале?
— Он редко говорит о нем, но я-то знаю все его мысли. Твой дед не уважает Рендала и ждет от него неприятностей.
Дядя говорил так уверенно, что Кейтлин невольно улыбнулась. Дональд Рендал был очень предан своему старшему брату, и корни этой преданности уходили в далекое прошлое. Кейтлин узнала обо всем, когда стала помогать дядюшке в его работе над летописью.
* * *
… Это случилось вскоре после битвы при Куллодене. Армия принца была разбита, и некоторые воины, принадлежавшие к клану Рендалов, боялись возвращаться к семейному очагу. Их наверняка расстреляли бы англичане. Гленшил, тогда еще мальчик, носил еду в их укрытия и рассказывал о том, что происходит в Хайленде.
Однажды, когда он вернулся домой, в Страткерн, он пережил настоящее потрясение. В Дисайд вошли красные мундиры, которые разыскивали бунтовщиков. Трое негодяев-солдат ворвались в дом и изнасиловали мать мальчиков. Но этого им показалось мало, и они жестоко, до крови избили крохотного Дональда. Потом, опустошив десяток бутылок, они уснули пьяным сном на полу большого холла.
Гленшил созвал соседей, и первое, что услышал Дональд, когда очнулся, были жуткие вопли троих мерзавцев, которых сначала лишили мужского достоинства, а потом вздернули прямо на потолочной балке холла.
После этого семейству пришлось скрываться в горах до тех пор, пока друзьям не удалось вывезти его в спокойную Голландию.
Это жуткое событие на многое открыло Кейтлин глаза. Она поняла, почему ее дядя Дональд никогда не женился. Мало того, насколько она знала, в его жизни вообще не было ни одной женщины. Этот тихий милый человек стремился только к покою. Он хотел заниматься своим любимым делом и лишь изредка с большим неудовольствием отрывался от рукописей, чтобы съездить в Абердин или Эдинбург и побывать на заседании исторического общества. Он частенько бродил по горам, и ему было безразлично, светит ли солнце или льет дождь.
Ну, а Гленшил стал единственной опорой своей небольшой семье. Когда он вырос, он понял, что выжить можно, только поступив на службу в английскую армию. Так он и сделал и через какое-то время смог вернуться в Дисайд. Однако Страткерн успел за эти годы перейти к Рендалам — так же, как и перстень главы клана.
Если уж Гленшил, который никогда никого не боялся, считал для себя невозможным спорить с Рендалом, то Кейтлин и подавно вынуждена была смириться. Она вздохнула и тут же подумала о дяде Дональде. Каково-то ему будет снова очутиться в Страткерне, где случилось много лет назад это трагическое происшествие? Да, дядюшке придется хуже, чем ей.
— Я горжусь тем, что принадлежу к Рендалам из Гленшила! — проговорила она и, взяв Дональда под руку, вышла из конюшни.
* * *
Карета повернула — и перед глазами Кейтлин во всей своей красе предстал Страткерн. Все его окна ярко светились. Фиона трещала без умолку. Она обсуждала сама с собой длинную череду экипажей, а также тех элегантных дам и кавалеров, что поднимались по ступенькам к распахнутым высоким дверям дома. Кейтлин тоже иногда что-то говорила. Она казалась спокойной, но внутри у нее все дрожало. Страх трепетал в ее груди, точно бабочка в сачке, и девушка боялась, что не совладает с собой.
Однако назад дороги не было. Постаравшись хоть немного успокоиться, Кейтлин принялась размышлять. Что такого страшного может произойти? Ну, отнесутся все эти аристократы к ней как к выскочке, как к девчонке, хитростью проникшей в их круг. И что с того? Неужели она не сумеет достойно ответить на насмешки? Конечно, сумеет. Язык у нее всегда был без костей… Но тут Кейтлин подумала о Ренде и едва не заплакала. А вдруг он тоже станет глядеть на нее свысока? Или вообще не заметит? Вон здесь сколько красавиц, и все — не ей чета. Образованные, умные, привыкшие к светским развлечениям, вхожие в высшее общество. Зря она вертелась перед зеркалом. Все равно ее стараний никто не оценит.
Ее горестные размышления прервал величественный лакей в безукоризненной ливрее дома Рендалов, который распахнул дверцу их кареты. Дональд невольно отшатнулся, и Кейтлин стало жалко его. Она поняла, что дядюшка боится куда больше, чем она, потому что ему совершенно не хочется встречаться с призраками из своего детства.
Желая успокоить и отвлечь старика, она с уверенностью, которую вовсе не испытывала, положила ему на рукав свою затянутую в перчатку руку и, сойдя по ступенькам кареты, принялась весело рассказывать о том, как нелегко дались ей приготовления к этому балу. Лиф белого платья, выгодно подчеркивавшего ее фигуру, Кейтлин собственноручно расшила маленькими белыми же цветками чертополоха и при этом едва не ослепла. А над ее прической долго трудилась миссис Макгрегор. В ход шли и раскаленные щипцы для завивки, и папильотки, и уйма шпилек. («Если бы не шпильки, — призналась девушка дяде Дональду, — все это сооружение наверняка бы рухнуло») Что же касается ее лица, то несколько последних дней Кейтлин истязала себя, умываясь разведенной в лимонном соке овсяной мукой, отчего кожа приобрела замечательную белизну.
Тут в разговор вмешалась Шарлотта, которая принялась делиться воспоминаниями о своем первом бале. Гленшил смеялся и вставлял остроумные замечания. Так, ведя непринужденную беседу, они и ступили под высокие своды Страткерна. Встав в конец длинной цепочки гостей, намеревавшихся поздороваться с хозяином, Гленшил тут же взял под руки своего младшего брата и Кейтлин. Он понимал, как волнуются его близкие, и потому прошептал, улыбаясь внучке:
— Я горжусь тобой, девочка моя. Очень горжусь!
Гленшил редко хвалил кого-нибудь. Этот истинный шотландец не любил льстецов и относился к ним с подозрением. Поэтому Кейтлин немедленно высоко вскинула голову и уверенно поглядела по сторонам. Ее дед сказал, что гордится ею, а он слов на ветер не бросает!
И тут девушка заметила, что Ренд смотрит на нее сияющими глазами, полными восхищения, и позабыла обо всех своих страхах и тревогах. Теперь она знала: все сегодня будет хорошо.
* * *
Хозяин Страткерна собрал нынче у себя под кровом множество гостей. Гленшил был доволен. Давненько ему не приходилось видеть в одном месте представителей стольких знатных семейств. Здесь были все кланы востока — Фрейзеры и Гордоны, Фаргухарсоны и Мюрреи, Макгре-горы и Рендалы. Гленшил едва не прослезился, когда заметил, что большинство молодых мужчин было в национальных юбках. А он-то думал, что традиция навсегда канула в прошлое! Ведь в последнее время юноши Хайленда предпочитали клетчатые бриджи, как будто забывая о том, что запрет на ношение юбок уже давно отменен. Однако сегодня вечером все нарядились так, как того требовал древний обычай, и старики с гордостью посматривали на своих сыновей и внуков.
Гленшил поднялся на галерею и обвел глазами огромный холл. Теперь он выглядел совсем не так, как в дни его юности. Английские помещики поменяли стенные панели, перестроили лестницу… Гленшил с трудом узнавал знакомый с детства зал и радовался этому, ибо ничто здесь не могло бы напомнить Дональду о давней трагедии.
Однако же сам он не смог справиться с собственной памятью, которая немедленно воскресила перед ним картину былого. Гленшил смотрел на массивную потолочную балку, проходившую через весь холл. На ней была укреплена нарядная серебряная люстра в тысячу свечей, но старик не замечал ее. Он отчетливо видел три фигуры в красных мундирах. Повешенные хрипели и дергались, как паяцы, и по их ногам стекала кровь…
Старик тряхнул головой, отгоняя от себя ужасное видение, и отыскал глазами хозяина дома. Рендал беседовал с герцогом Этолом, а вскоре к ним присоединились лорды Эбойн и Абердин. Гленшилу подумалось, что в прежние времена такое собрание цвета хайлендского дворянства выглядело бы очень подозрительно и вызвало бы множество кривотолков. Наверняка пошли бы слухи о готовившихся заговорах и государственных переворотах. Гленшил вздохнул. Тоска теснила ему грудь. Как же все изменилось! Нынешние лендлорды все как на подбор были деловыми людьми и не интересовались ничем, кроме увеличения доходов от имений. Они, в отличие от своих отцов и дедов, больше не ощущали себя стражами родной страны и защитниками народа. Наоборот, страна и народ были обязаны служить им.
Да, старые времена безвозвратно ушли, и, казалось, очень немногие оплакивают их уход. Скоро Шотландия забудет о своем бунтарском духе, и ее жители станут мирно разводить овец и строить корабли. Неужели, думал Гленшил, все эти влиятельные люди не понимают, что губят свои кланы и приносят родине куда больший вред, чем английский парламент? Горцев сгоняют с их земель, и они вынуждены отправляться в Новый Свет в поисках лучшей доли…
Как жаль, что не он, Гленшил, глава клана Рендалов! Уж он бы сумел позаботиться об этом крае! А нынешний лорд Рендал не намерен даже жить здесь, вот-вот опять уедет в Англию.
Тут старик подумал о Кейтлин, и улыбка тронула его губы. У девочки есть голова на плечах, и если бы все шло, как следует, если бы он, Гленшил, по-прежнему владел Страткерном, а Кейтлин родилась бы юношей…
Нет, опомнился вдруг Гленшил. Его внучка не могла бы стать вождем клана, даже если бы господь сделал ее мужчиной. Кейтлин была незаконнорожденной…
— О чем ты задумался? — Дональд Рендал внимательно смотрел на брата.
Гленшил не ответил. Он увидел, что сиятельный лорд Рендал в сопровождении своего друга Мюррея подошел к Кейтлин и склонился к ее руке. Оркестр заиграл «Веселого сержанта», и девушка в компании сразу двух кавалеров в ярких юбках вышла на середину зала.
— Пути господа воистину неисповедимы… — пробормотал Гленшил.
— Что? — не расслышал Дональд.
— Я говорю — Господь всегда помогает тем, кто настойчив и упорен.
* * *
Бал был в разгаре, когда Ренду вдруг пришло в голову, что роль хозяина доставляет массу неудобств. Он не принадлежал себе. Он просто обязан был расточать улыбки гостям и особенно заботиться о тех застенчивых людях, которые мгновенно обижаются, если им вдруг покажется, что к ним отнеслись без должного почтения. «В следующий раз, — твердо решил Ренд, — я попрошу Мюррея заменить меня, а сам стану танцевать и вообще заниматься тем, что мне по вкусу».
Краем глаза он заметил, что замужняя сестра Мюррея, которая была сегодня хозяйкой бала, кивает ему. Ренд не сомневался, что Мария оказалась без кавалера и хочет вальсировать с ним. Она вела себя просто безукоризненно, и Ренд знал, что его мать не нахвалилась бы на нее. Знал он и другое. Леди Рендал наверняка не одобрила бы того, что он сейчас сделает.
Ренд притворился, что не заметил призывного жеста Марии, и отыскал глазами Кейтлин. Увидев девушку, он решительно двинулся к ней, обходя многочисленные препятствия. Сначала он ловко увернулся от назойливой рыжеволосой девицы, которая весь вечер преследовала его, потом коротко кивнул и вежливо улыбнулся двум величественным лордам — Эбойну и Абердину, приглашавшим его присесть к ним за карточный стол, и наконец, извинившись перед какой-то пожилой дамой, которую он едва не толкнул, молодой человек достиг своей цели.
— Разрешите пригласить вас на тур вальса.
Кейтлин вздрогнула от неожиданности и ответила:
— Я не умею танцевать вальс.
Ренду понравилось, что она испугалась его. И он решил не упускать единственную возможность обвить рукой ее стан.
— Я вас научу.
«И не только этому, — добавил он мысленно. — Однако всему свое время».
Кейтлин оказалась прилежной ученицей и уже после первого круга перестала считать шаги. Когда Ренд заметил, что танец начал доставлять ей удовольствие, он сказал мягко:
— Я до самого последнего мгновения сомневался, что вы примете мое приглашение.
— Но я не получала никакого приглашения. Это был приказ, и мне оставалось лишь повиноваться. «Так сказал вождь клана Рендалов! Такова воля повелителя! » Мне объяснили, что в гневе вы страшны, — и я испугалась и приехала веселиться.
— Судя по вашей улыбке, вы не очень огорчены тем, что появились в Страткерне.
Кейтлин улыбнулась еще шире.
— Милорд, я всегда делаю только то, что считаю нужным.
Он был слишком умен, чтобы спорить с ней. К тому же она была просто восхитительна! Это платье, эти тщательно уложенные — наверняка с помощью миссис Макгрегор — локоны… В его глазах промелькнуло нечто такое, что заставило Кейтлин гордо вскинуть голову и победоносно усмехнуться. Он понял, что его разоблачили, и решил перевести разговор в другое русло.
— Еще один-два танца с молодым Дароком, — заметил он, — и вы станете притчей во языцех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50