Ложку не сразу удалось протиснуть в щель между «удобствами» и стеной. Поначалу эль-Неренн подумала даже, что сама мысль сломать её никуда не годится. То и дело приходилось прекращать попытки согнуть или разогнуть ложку — чтобы не заметили в окошечке.
Ярость накатывала. Смешанная с отчаянием, которое, признаться, стало всё тяжелее подавлять. Никто ей не поможет. Согласится она идти с ними или нет — скоро её привезут назад, в дом Рекенте. Эль-Неренн не сомневалась, что именно «старуха Рекенте» наняла этих двоих.
Жар. Знакомый жар, накатывающий со всех сторон. Эль-Неренн набросилась на ложку, ощущая, что злость придаёт новые силы.
Смотри, Крис, ей понравилось!
Сгибается. Подаётся, хоть и медленно.
Бросим её здесь, в канаве?
Замереть. Лицо в окошечке. Не «высокий», не «толстый», но вряд ли дождёшься помощи.
Ложка переломилась. Со звоном. Эль-Неренн замерла, тяжело дыша, взглянула наверх. Так. Теперь — лишь бы не промахнуться. Оба раза. Во всех смыслах.
— Вызовите Виккера! — крикнула она изо всех сил. Топот за дверью.
Швырнула тарелку в сторону камеры, разбрызгивая подсохшую кашу по стенам. Вроде бы попала. Начал мигать красный огонёк, что-то противно запищало.
Звон, лязг. Отпирают дверь. Только бы успеть.
Она сосредоточилась и резко провела по горлу острым краем скола — сжав в кулаке то, что осталось от ложки.

* * *
— Проклятие! — выругался «высокий», делая знак товарищу. — Быстро, возвращаемся в карцер.
— Что такое? — «толстый» остановился у лифта. Высокий раз за разом нажимал кнопку вызова, но ничего не происходило.
— Попытка самоубийства. Надо же, решилась, ненормальная. Если сдохла — всё в порядке. Если жива — сматываемся, пока не очухалась. Открывайся! — высокий стукнул ладонью по кнопке.
— Сматываться? — «толстый» явно испугался. — Ты же говорил, что всё будет по плану! Что её просто усыпят! Я же…
— Заткнись. Вспомни о своей доле и заткнись. Открывайся, чтоб тебе сгореть! — крикнул «высокий» и врезал по кнопке дубинкой.

* * *
Эль-Неренн не потеряла сознания. Она чувствовала, что кровь стекает широкой полосой, что боль, постепенно нарастая, вынуждает стиснуть зубы. Но — беспамятство не приходило.
Её подняли, осторожно уложили.
— Артерия не задета, — незнакомый голос. — Скорую сюда! Выясните, кто за мониторами. Шкуру спущу, когда узнаю.
— Эль-Неренн, — мир плыл перед глазами, но девушка успела заметить лицо охранницы. — Это я. Не шевелись. Сейчас придут врачи, только не шевелись.
Время потекло неторопливо. Но беспамятство так и не приходило. Если бы не боль, терпеть которую становилось всё труднее, эль-Неренн рассмеялась бы — так комично выглядели медленно — медленно вышагивающие санитары, с носилками. Её осторожно уложили, пристегнули — чтобы не свалилась, бережно вынесли наружу.
За пределами карцера воздух показался невыразимо приятным и свежим.
Лица. Тают, смешиваются. Как много их вокруг. А это кто, там, у стены?
Время разогналось, разогналось стремительно. Как тогда, под дождём, в грязи, у ног полицейских.
— Ты, — попыталась произнести эль-Неренн. Ей не позволили, мягко прижали ладонь к губам.
Откуда взялись силы — она не осознавала. Те, кто несли её, не ожидали такого. Беловолосая, залитая кровью, одним рывком вынудила уронить носилки. Ещё мгновение — и ремни расстёгнуты. Или порваны. Её успели схватить за руку прежде, чем она дотянулась до лица «толстого».
Тот прижался к стене. От него явственно несло «жареным электричеством» — обугленной изоляцией. Правую руку, чёрную и окровавленную, он бережно прижимал к животу левой.
— Что, — прохрипела эль-Неренн, пытаясь дотянуться до его горла. Те, кто нёс её, откровенно растерялись. Попытались схватить за вторую руку — девушка, не глядя, отмахнулась. Сдавленный крик и удар чего-то тяжёлого о пол.
— Пальчики болят? — шипела эль-Неренн. «Толстый» даже не попытался убежать, защититься, закрыться. — Позови этого ублюдка, твоего приятеля! Я разорву его на части, слышишь, свинья?!
Её сумели поймать за обе руки.
— Передай старухе, что я сама приду к ней! — крикнула эль-Неренн, ощущая, что голос покидает её — что-то надорвалось. — Передай, скотина! Вышибу ей остатки мозгов! Пере…
Что-то холодное касается шеи. Тупая боль — почти незаметная среди того огня, что обжигает горло. Мир сразу становится чёрно- белым, звуки начинают угасать. Жар, накатывает со всех сторон.
— Тихо, девочка, — голос охранницы. — Не шевелись. Всё будет хорошо.
Как же, успела подумать эль-Неренн. Мысли путались, путались, путались…
Всё будет…
Бросим её в канаве?
…хорошо…
Бросим её в канаве?
Тёплая, обволакивающая мгла. Но голоса не оставляют в покое.
Смотри, Крис, ей понравилось!
3. Небо в огнях
— Что с ним? — проворчал инспектор. Чучельник склонился над светловолосым высоким охранником, так и оставшимся лежать у лифта. Только лёг спать… и тут же вызов. Как чуял, что альбиноска. Не может не заварить кашу.
— Жив, — заключил Чучельник — патологоанатом, усмехнулся. — Кто тут сказал, что он умер? Жив ещё. Думаю, выживет.
Остальные, включая директора учреждения, держали на лицах мрачное выражение.
— У него что-то с глазами, — добавил Чучельник. — Похоже, электрический ожог. Видеть он вряд ли будет. Говорить — сможет. Ладно, забирайте его.
«Толстый», в наручниках, отчётливо затрясся. Хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался.
— Уведите этого, — скривился инспектор. — Сейчас обделается. Без него весело. Тоэн, приведите его в чувство и — в участок. Возьмите предварительные показания.
— Кнопка вызова, — указал электрик. — Никогда такого не видел. Чтобы коротнуло по такой площади… — он покачал головой. — И предохранители. Если бы сработали, ничего бы с ним не было.
— Дуга? — инспектор наклонился, задерживая дыхание, над огромной дырой в стене, с оплавленными краями.
— Она, — кивнул электрик. — Мы проверяли лифт неделю назад! — перехватил он взгляд директора. — Ничего не было, теариан-то ! Вы знаете меня, я здесь пятнадцать лет работаю!
— Вот что, господа, — инспектор оглядел остальных. — Разговор будет долгим. Для начала — хочу знать, кто нанял этого . Как он смог попасть в охранники?
— Уже выясняем. Вы его знаете? — поинтересовался директор. — Сюда, в мой кабинет, пожалуйста.
— Знаю, — проворчал инспектор, закрыв за собой дверь. — Не думал, что встречусь. Имени у него нет. Только прозвище — эрен-Катто.
— «Крылатый аспид», — директор криво усмехнулся. — Любят они красивые названия.
— Если он взял контракт, — инспектор отломил половину табачной палочки, принялся мрачно жевать, — значит, пахнет большими деньгами. Очень большими.
— Только не говорите мне снова про Львицу, — директор встал, прошёлся перед столом.
— Львица приговорила Аспида к смерти, — инспектор глянул на часы. — Нет, тут кто-то другой. Будем выяснять. Что с девушкой?
— Жива, — директор вновь уселся. — Встанет на ноги через пару дней. Не могу поверить. Трое охранников подкуплены. Да я им верил, как самому себе!
Инспектор пожал плечами.
— Что в ней такого, теариан ? — директор и так был худощавым и длинным; сейчас вообще походил на жердь в пиджаке. На пугало на ветру. — Кто может за ней охотиться?
— Полстраны будет счастливо, если её пристукнут, — инспектор выплюнул остатки палочки в урну. Промахнулся. — Не знаю, теариан-то . Виккер уже здесь?
— Кто?
— Её поверенный. Её адвокат.
— Да, здесь. Ждёт, когда к ней пустят. А что? Не пускать?
— Избави Море! Он нас с вами в землю зароет, живьём. Нет, пусть говорит. Он толковый парень, просто не люблю его службу. Ну, хорошо, — он поднялся. — Всех задержанных я забираю. Держите меня в курсе относительно здоровья эль-Неренн. Что с её… э-э — э… баллами?
— Разумеется, всё вернём. Думаю, добавим ещё пятьсот, в качестве компенсации. Если честно, господин инспектор, я хотел бы от неё избавиться. Поскорее.

* * *
— Это было глупо, — сумела произнести эль-Неренн, когда Виккер уселся у её постели. — Я знаю.
Она не узнала свой голос. Хриплый, неприятный. Горло болит, когда говоришь. Удружила себе, эль-Неренн. Теперь без голоса. Наверное, на всю жизнь.
— Вряд ли глупо, — возразил адвокат, — но рискованно. Вам повезло. Стоило задеть артерию… Но это в прошлом. Рад, что вы живы, эль-Неренн. Тех, кто охотился за вами, взяли — думаю, они вас больше не потревожат.
Виккер не изменился за все эти три с лишним года. Казался моложе эль-Неренн — светловолосый, светло-жёлтое лицо и такого же цвета глаза. Красавец. Производил впечатление человека, которого легко обмануть, которым можно вертеть, как захочется. Ни силой, ни проворностью не отличался. Зато ум его проворнее и живее многих иных.
И всегда он одет официально, строго — чёрный костюм, безупречные туфли и галстук. Где бы и когда бы эль-Неренн ни видела его.
Девушка закрыла глаза.
— Три недели отдыха, — продолжил Виккер. Чувствовалось, что ему довелось понервничать. — Никакой работы вне учреждения. Я прослежу, чтобы с вами хорошо обращались. Потом — я подыскал вам место службы, эль-Неренн. Вы обязаны отработать — сами понимаете. Но если повезёт — а я думаю, что повезёт — мы добьёмся временного гражданства через полгода. Но я умоляю — будьте осторожны. Крайне осторожны. Не доверяйте никому.
— Вам тоже? — эль-Неренн попыталась усмехнуться, но у неё не получилось.
Виккер улыбнулся.
— Мне лучше доверять. Кстати, инспектору — тоже.
Он кивнул, и встал было, но девушка успела поймать его за руку.
— Теариан , что у меня с голосом?
— Голос вернётся. Операция была довольно сложной, но они справились.
— Я осталась без денег, — эль-Неренн закрыла глаза. Хуже всего здесь — лечиться. Особенно — оперироваться. С таким трудом собирала деньги, и вот — операция.
— Ваш счёт никто не трогал, — Виккер пододвинул стул поближе, взял её за правую руку. — За счёт учреждения. Точнее, за счёт государства.
— С чего они такие добрые? — эль-Неренн открыла глаза.
— Не знаю, — адвокат усмехнулся, постучал пальцами по портфелю.
Знает. Прекрасно знает, хитрый змей, поняла эль-Неренн, сдерживая улыбку.
— Ещё одно, — Виккер явно колебался, стоит ли это говорить. — У госпожи Рекенте, той самой, сегодня ночью случился инсульт. Уже третий.
— Жива? — поинтересовалась девушка.
— Жива, но на этот раз легко не отделается. Думаю, ходить уже не сможет.
Адвокат встал.
— Тот, второй охранник — который потерял пальцы на правой руке — признался, что заказ исходил от госпожи Рекенте. Доказательств много. Но суда, полагаю, не будет.
— Потерял пальцы? — девушка попыталась усесться, но Виккер помешал ей, мягко надавив на плечи. — Как?!
— Ожог электрической дугой. Вам лучше не думать об этом. Они уже не причинят вам зла. Отдыхайте, эль-Неренн. Я всегда буду на связи.
— Спасибо, — эль-Неренн закрыла глаза и почти мгновенно уснула. Без сновидений.

* * *
— Проиграй-ка ещё раз, — Арванте Терон-Тиро, хирург, отставил в сторону банку пива и склонился ближе к экрану. — Вот отсюда.
Со своим ассистентом, который работал терапевтом здесь же, в «зверинце», они смотрели запись оперативной съёмки. Того инцидента в карцере.
— Ничего не понимаю, — признал Арванте — высокий, седовласый, с длинным орлиным носом. — Она порвала ремни, чуть не разорвала этому типу лицо. Кто-то врёт. Или мои глаза, или запись.
— Там было восемь человек, — возразил ассистент. — Они подтверждают. Всё это было. Своротила челюсть охраннику — да, вот этому. Легонько так шлёпнула — и своротила. Говорят, её было трудно удержать.
— Я чинил её горло, — Арванте вернулся к пиву. — Она захлебнулась бы, если бы попыталась встать. Понимаешь? В лёгких и так было полно крови.
— Я понимаю, — ассистент выключил воспроизведение. — Но их было восемь человек. Что, им всем почудилось?
— «Было»?
— Тот, на которого она напала, вроде бы, умер. Сегодня утром. Возможно, ему повезло — ему светила каторга.
— Дела, — Арванте встал. — Я не нашёл данных её обследования. Полного. Только общий осмотр.
— Никто не проводил, — подтвердил ассистент. — Да и зачем?
— Надо провести. Мне тут намекнули, что выйти отсюда она должна живой и здоровой. Директор, похоже, её до смерти боится.
— Так это же в центр везти, — скривился ассистент. — Это действительно нужно?
— Нужно. Спросят-то с нас.

* * *
— Доброе утро, — первое, что увидела эль-Неренн, открыв глаза, была дежурная по этажу. — Хорошо выглядишь, девочка.
Эль-Неренн с трудом уселась. Сжала зубы — заболело горло. Но боль была намного слабее, чем… когда она заснула? Вчера? Позавчера?
— Спасибо, — она не в своей комнате. Что-то, куда более роскошное. Да, говорили, есть здесь такие комнаты — для тех «клиентов», что располагают деньгами. Интересно, это тоже — за счёт учреждения?
— Какое сегодня число?
— Двадцатое. Двадцатое Вассео тысяча двести пятого года, — охранница улыбалась. — Помочь тебе или сама оденешься?
— Сама, — охранница кивнула, вышла в коридор, прикрыла за собой дверь. Ноги плохо держали; одеться удалось не сразу. Эль-Неренн поспешно уселась на кровать — силёнок пока маловато. Долго же она спала. Двадцатое… почти двое суток?
Одеться и умыться было нелегко, но она справилась. Два подвига, за одно утро.
— Сейчас будет завтрак, — дежурная поддерживала её под локоть. — После обеда тебя отвезут на медосмотр.
— Ненавижу медосмотры, — эль-Неренн качнулась, охранница поймала её за локоть.
— Ничего страшного, поверь. Прокатимся в столицу и обратно. Поговорим, если захочешь.
— Вас разжаловали в сиделки? — усмехнулась эль-Неренн.
Дежурная рассмеялась. Хрипло, неприятно.
— Нет, я сама попросила.
— Но почему?
Женщина придвинулась поближе, присела. Перестала улыбаться. Запрокинула голову — указала на два едва заметных шрама, по обе стороны горла, у самой шеи.
— Ты сумела сбежать от Старухи, — женщина взяла эль-Неренн за руку, пристально смотрела ей в глаза. — Оставила её с носом. Я — не сумела.
Эль-Неренн ощутила холодок, проползающий по спине.
— Я поклялась, что отпраздную тот день, когда она заплатит за всё, — дежурная усмехнулась, поднялась на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46