Он видел, как Мелисса и встретивший ее человек уходят, но ничего не мог сделать, потому что копы не слушали его.Иден попыталась сесть, но смогла лишь приподняться на локтях.– А может, это кто-то, кого Мелисса знает, – с надеждой проговорила она. – Отец Стюарта, например. Я сама с ним никогда не встречалась и даже не знаю, как он выглядит, но вдруг это он?– В машину нашему агенту подбросили записку. Там сказано, что с нами свяжутся.– Свяжутся? Но кто и зачем?Джаред встал и отошел к окну.– Не знаю. Мы все еще ровным счетом ничего не понимаем. – Он бросил на Иден быстрый взгляд. – Прости. Но расследование пока не дало результатов.Иден упала на подушки, и из глаз ее полились слезы.– Зачем ты накачал меня этой дрянью? Я не могу двигаться и думать нормально тоже не могу…– Я сделал это, чтобы ты успокоилась и не смогла впутаться в новые неприятности. Я хочу отправить тебя в какое-нибудь безопасное место.– Нет! – Иден хотела крикнуть, но получился лишь шепот. – Я хочу быть здесь, я буду ждать известий от Мелиссы.– Твоя дочь… – начал было Макбрайд, но тут раздался стук в дверь. Джаред вышел. Иден тщетно вслушивалась в приглушенные голоса за дверью. Когда Джаред вернулся, Иден испугалась, что он получил дурные вести, потому что он отводил взгляд, но тут у Макбрайда зазвонил телефон, и, послушав, он протянул трубку Иден: – Это Гренвилл. Он хочет поговорить с тобой. Утверждает, что узнал нечто важное.Иден взяла трубку, а Джаред взбил ей подушки и помог сесть повыше.– Брэд, – прошептала она, и Макбрайд отвернулся – так тяжко ему было слышать робкую надежду и облегчение, которые звучали в ее голосе. Потом он справился с собой и сел поближе – так, чтобы слышать разговор.– Иден, с тобой все в порядке? – с тревогой спросил Гренвилл. – Голос у тебя ужасный.– Мне дали какое-то лекарство… – Она опять начала тихо плакать. – Ты слышал про Мелиссу?Джаред забрал у нее трубку:– Гренвилл? Это Макбрайд. Что вы узнали?– Что случилось с дочерью Иден? Преждевременные роды?– Мы не можем долго занимать линию. Если то, что вы хотите сказать, не имеет особой важности…– Я думаю, имеет. Вы знаете, что Иден написала книгу об истории рода Фаррингтонов?Макбрайд удивленно воззрился на лежащую на кровати Иден.– Ты написала книгу про историю рода Фаррингтонов? – спросил он.– Да, то есть нет. Ну, это про них, но имена изменены, и я сделала некоторые литературные дополнения.– Ты написала книгу и даже не сказала мне об этом? Что еще ты от меня скрыла?– Я и не думала ничего скрывать! Это вовсе не секрет. На сегодняшний день рекламная кампания должна уже начаться… Ты же читал материалы, которые на меня собрали агенты ФБР. Неужели там не упоминалось, что я написала книгу?– Кажется, нет, но надо еще раз посмотреть…– Макбрайд! – кричал в трубку Гренвилл. – Спросите Иден о головоломке, о шифре, который был вырезан на внутренней стороне двери.– Он спрашивает…– Я слышала. – Иден села повыше. – На чердаке есть дверь, на которой вырезано четверостишие. И я просто скопировала его для своего романа. Он что, разгадал шифр?– Она хочет знать, разгадали ли вы шифр, а я хочу знать, какой шифр!– Это загадка, – пробормотала Иден. – Никто не знает, кто вырезал эти слова на чердаке и что они значат. По-моему, это никогда особо не интересовало Фаррингтонов.– Гренвилл, что вы узнали?– Я думаю, что текст вырезал Тиррелл Фаррингтон и что эти слова имеют отношение к его ужасным картинам.– Вовсе они не ужасные, – прошептала Иден.– А что за шифр? – допытывался Джаред. – Он может помочь нам раскрыть похищение?– Похищение? – Голос Гренвилла сорвался на крик: – Боже мой, но кого похитили?– Я не могу говорить об этом по телефону. Где вы?– Еду в Арундел. – Брэд заговорил гораздо тише: – Мелиссу похитили?– Да, – неохотно ответил Джаред. – Что еще вы выяснили?– Если мои подозрения верны, то это может объяснить причину похищения Мелиссы. Я не уверен, но думаю, что речь идет о миллионах… Вот что, Макбрайд, давайте попробуем это выяснить прямо сейчас. Снимите одну из картин Тиррелла, отнесите в ванную и облейте водой.– Вы думаете, под слоем краски что-то есть?– Там может что-то быть. Проверьте, хорошо? Я буду у вас часа через два. И, Макбрайд, я вас очень прошу, позаботьтесь об Иден. У вас нет детей и вам не понять, что она чувствует…Джаред захлопнул телефон и почти бегом покинул спальню. Через минуту он вернулся с картиной.– Я хочу видеть, что ты будешь делать, – сказала Иден, пытаясь выбраться из кровати.Он помог ей, довел до ванной и усадил на закрытый крышкой унитаз. Потом поставил полотно в ванну и открыл душ.Джаред и Иден молча смотрели, как потоки воды обрушились на старое полотно. Первые несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, но затем пейзаж, изображавший местные окрестности, начал таять, цветные ручейки побежали на дно ванны, и они увидели, как проступают цвета другой картины, написанной маслом.Джаред выключил душ, вынул картину из ванны и протер ее белым полотенцем. Потом протянул полотно Иден.– Узнаешь подпись? – Голос его был нарочито спокоен.– Ван Гог, – прошептала она, глядя на полотно с недоверием.На картине было изображено поле васильков, и синие цветы качал и сгибал ветер. Картина сохранилась прекрасно, краски сияли, словно были положены рукой безумного мастера лишь вчера.Макбрайд помог Иден вернуться в постель. Она откинулась на подушки и закрыла глаза.– Тиррелл жил в Париже как раз в период расцвета импрессионизма. Но картины эти были столь необычны, что их трудно было продать. Впрочем, для художников важно было творить, даже если их работы и не покупали.– Помнится, ты говорила, что семья Тиррелла прекратила выплачивать ему содержание, чтобы заставить вернуться домой.– Да, у него практически не оставалось денег. Может, он использовал полотна, выброшенные другими художниками, в качестве холстов для работы?– То есть использовал их просто как материал? Полотна импрессионистов? – Джаред в сомнении покачал головой. – Думаешь, остальные его картины тоже написаны поверх чужих работ?– Не знаю. Но одно я знаю точно – никакая картина не стоит жизни моей дочери. Узнай, как я могу обменять их на Мелиссу.– И на того мужика, с которым она встречалась в аэропорту?– Если только это не один из похитителей. Про него ничего еще не удалось выяснить?Джаред молчал, и Иден открыла глаза. Видимо, действие лекарства начало ослабевать, и она смогла сесть без посторонней помощи. Внимательно взглянув на Макбрайда, она спросила:– Ты ведь знаешь, кто он?– Не знаю, – ответил Макбрайд, глядя ей в глаза.Иден видела, что он лжет. Но она понимала, что Джаред Макбрайд не стал бы обманывать ее без веской на то причины. Может, у ее дочери был любовник? И отец ребенка вовсе не Стюарт? Иден сама удивилась тому, как спокойно она восприняла столь кощунственные мысли. Сейчас это не главное. И она кивнула, взглядом давая Макбрайду понять, что она верит ему, даже понимая, что он солгал.Макбрайд сел на кровать и обнял Иден.– Мы прочесываем полстраны в поисках твоей дочери, но никто пока не связался с нами и не потребовал выкупа, – прошептал он. – А теперь скажи, где та дверь с шифром?– На чердаке. Там есть шкаф, слева, под балками. Правда, перед ним наставили каких-то сундуков, так что разыскать дверцу будет непросто.– Я вернусь очень быстро. Просто полежи и подожди меня. – С этими словами Макбрайд вышел из комнаты.Иден закрыла глаза. Она уже могла мыслить яснее, но с осознанием происходящего к ней возвращался страх за дочь, ужас при мысли, что с ее ребенком что-то может случиться.Зазвонил телефон, и она схватила трубку на первый же звонок.– Да.– Вы знаете, что нам нужно, правда? – раздался глухой мужской голос.– Да. Мы только что догадались. Прошу вас, не причиняйте вреда моей дочери, она ничего не знает и ни в чем не замешана. Она ждет ребенка и…– Никто ей ничего не сделает, если вы будете четко следовать нашим инструкциям. Слушайте внимательно: у пересечения шоссе 580 и дороги номер 45 есть еще одна дорога, она разбитая и узкая, но ее вполне можно отыскать. В конце дороги стоит старый дом. Положите ожерелье в бумажный пакет и оставьте в доме. Вы сможете отыскать это место?– Конечно! – Иден пыталась собраться с мыслями. При чем здесь ожерелье? Оно ничего не стоит, стекляшки вместо камней… или все же стоит? Вдруг Макбрайд обманул ее, и эксперт подтвердил подлинность камней в украшении?– Вам следует быть одной, – продолжал голос по телефону. – Если притащите с собой кого-нибудь, нам придется убить вашу дочь. Вы поняли меня?– Да-да. Когда я должна принести ожерелье? – заторопилась Иден. Она услышала, как Макбрайд спускается по лестнице. – Когда?– Сегодня в полночь.– Хорошо, я там буду. – Она едва успела бросить телефон на кровать, как в дверях показался Макбрайд. В руках он держал тяжелую деревянную дверцу.– Ты разговаривала по телефону?– Я пыталась дозвониться до Брэддона, чтобы рассказать ему, что мы обнаружили, – слабым голосом ответила Иден. – Но он не берет трубку.Джаред кивнул и опустил дверцу на кровать. На той стороне, где дерево сохранило свой первоначальный цвет, потому что почти две сотни лет на него не падал свет, были грубо вырезаны четыре строки.– Расскажи мне об этой загадке, – попросил Джаред.– Я увидела стишок, когда разбиралась на чердаке, но миссис Фаррингтон знала про него давным-давно. Вот только никто в семье не мог сказать, кто и когда вырезал эти строки; к ним просто не относились всерьез. Мало ли странностей в таких старых домах.– А как тебе кажется, что могут означать эти слова?– Я не знаю, – прошептала устало Иден. – Спросите у Гренвилла. Он о чем-то догадался. – Ее мозг лихорадочно работал, придумывая план, как ускользнуть от Джареда, чтобы отнести похитителю ожерелье.– Мне нужно поспать, – прошептала Иден, и слезы вновь заструились из-под сомкнутых век. «Пусть, – думала Иден, – пусть Джаред видит мою слабость, и тогда он успокоится и я смогу собраться с силами и спасти дочь». Глава 23 – Думаю, мне все же стоит пойти вместе с тобой, – сказал Брэд. – В такой ситуации…– Дело не в ситуации, а в моей дочери, – ответила Иден. – Она находится у похитителя уже почти сутки, и я должна вызволить ее как можно скорее. Если кому-то понадобилось это дурацкое фальшивое ожерелье – пусть получит его и радуется.– Надеюсь, ты не станешь разъяснять этому типу, что ожерелье фальшивое? Он должен думать, что в его руках оказалась вещь, которую он сможет продать за огромные деньги и решить все свои проблемы…– Само собой, я ему ничего не скажу. – Иден внимательно посмотрела на сидящего рядом Брэддона. – Ты что-то знаешь? – спросила она вдруг.– Нет, ничего полезного, – быстро ответил Гренвилл и резко вывернул руль. Машина съехала с ровного асфальта на каменистую и ухабистую дорогу. Часы на приборной доске показывали 23.32. Было не так-то просто сбежать из дома тайком от Макбрайда, но им это удалось.Иден талантливо разыграла истерику, а потом незаметно выплюнула таблетки, которые ей дал Макбрайд. Убедившись, что она заснула, он ушел из спальни. Тогда Иден пробралась к маленькой лесенке в конце коридора, ведущей в кухню, и выскользнула из дома через заднюю дверь. Перед особняком стояло несколько машин, принадлежавших ФБР; агенты сидели в гостиной, гипнотизируя взглядом телефон и ожидая звонка от похитителя, поэтому за кухней никто не следил.Гренвилл – как и было условленно – ждал ее на дороге за мостом.Ему сегодняшний день тоже попортил немало нервов. Он раскаивался, что бросил Иден и сбежал к любовнице. Но он просто не смог совладать с собой, когда увидел ее, хохочущую, в грязи, рядом с Макбрайдом. А еще эта рассада и новенькие инструменты. Он-то сразу понял, что только Макбрайд мог сделать такой подарок. И он, Гренвилл, почувствовал себя побежденным. Его гордость, его мужское эго были уязвлены и поруганы. Как же так – он столько лет был самым желанным женихом в Арунделе, предметом вожделения многих женщин, и вот теперь, когда он наконец нашел ту единственную, с которой хотел бы разделить горести и радости, он получил отставку. Другой обошел его, другой возьмет приз. Пытаясь заглушить боль от потери и уязвленного самолюбия, он бросился к другой женщине, чтобы снова почувствовать себя желанным, нужным.Свидание с Кэтлин не принесло облегчения. Наоборот, теперь Гренвилл особенно остро осознал свое одиночество. Но Кэтлин, по чистой случайности, рассказала ему о книге, которую написала Иден, и о загадке, вырезанной на дверце чердака. Брэд вдруг понял, что слова написал Тиррелл Фаррингтон. Кто, кроме него, обладал таким самомнением? Это так типично для художника – считать себя великим, даже если остальные смеются над твоей мазней.Нажимая на газ, чтобы поскорее попасть в Арундел, Гренвилл вновь и вновь размышлял о художнике и о том, что побудило его написать загадочные строки на дверце чердака. Да, Тиррелл не был большим художником, но, возможно, он смог оценить гениальность других, творивших в столь любимом им Париже. А что случилось бы, привези он домой работы импрессионистов? Скорее всего его отец – деспот и консерватор – просто сжег бы дурацкие картинки. И Брэддон решил – Тиррелл смог предвидеть, что когда-нибудь полотна оценят по заслугам. Но как сделать так, чтобы они остались в семье и пережили поколения лишенных вкуса владельцев? Как спасти картины, которые может уничтожить любой самодур – если не его собственный отец, то кто-нибудь из правнуков?Должно быть, Тиррелл очень хорошо знал традиции своей семьи, их любовь к родному поместью, тщеславие и маниакальную страсть беречь все, что им принадлежит. Они не станут уничтожать вещь, созданную другим Фаррингтоном. И когда художника вынудили вернуться в родное поместье, он посвятил остаток жизни тому, что рисовал акварельными красками свои посредственные картины поверх гениальных холстов, хранивших шедевры живописи импрессионистов. И он изобразил на них именно то, что тешило самолюбие Фаррингтонов, – их портреты и их собственность. Тиррелл Фаррингтон рассчитал правильно – тщеславие семьи спасло шедевры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45