Мигачева . Ах, скажите!
Фетинья . Мало ль проказников-то!
Анна . Еще по мелочи рублей шесть набрали.
Мигачева . А ведь, поди, чай, все мужу отдала, себе ничего не оставила?
Анна . Конечно, все; как ему не отдать, он из души вытянет. Настенька истратила кой-что на себя; а рублей пять все-таки у ней он отнял.
Мигачева . Теперь уж у него не выпросишь. И всю-то жизнь ты с ним так маешься?
Анна . Всю жизнь. Он сначала, еще когда молодой был, точно пришиб меня чем-нибудь. Жила я с ним вместе, а никогда не знала, есть у него деньги или нет. Бывало, мне со стороны говорят: «Хорошо твое житье, сколько твой муж грабит». – «Не знаю, говорю, не вижу у него денег, видно, где-нибудь на стороне проживает». И после, когда он дом, лошадей и все наше заведение продал, я у него спрашивала: «Михей Михеич, где ж деньги-то?» – «В долги, говорит, роздал, в долгах пропали». И точно, был разговор, что он деньги за большие проценты взаймы давал; только получал ли он их обратно, не знаю. Верите ли, двадцать пять лет я за ним замужем, а как прежде в его кабинет не смела войти и не была там ни разу, так и теперь в его каморку глазом заглянуть не смею. Войдет – запрется и выйдет – на два замка запрет.
Фетинья . Только сам себе свой, а то все чужие. Бывают такие-то идолы.
Анна . Так я всю жизнь в своих руках денег и не видала. Извините, что я вас беспокоила насчет самовара. Да вот вы обещали; так уж не одолжите ли платочка на плечи накинуть?
Мигачева . Ничего, что вы! Елеся, подай мой ковровый.

Елеся уходит.

Али вы кого ждете? Кажись, гостей-то у вас не бывало прежде.
Анна . Какие гости! Настенькин знакомый, молодой человек, благородный…
Мигачева . Благородный?
Анна . Богатый человек, хорошей фамилии.
Мигачева . Скажите!
Анна . Он познакомился с Настенькой, когда она жила у крестной матери.
Мигачева . Не он ли сватался?
Анна . Он самый. Хочется принять получше; ведь может быть… А то, сами подумайте, куда нам с ней деваться!
Мигачева . Конечно, конечно. Дай бог!

Входит Елеся с платком.

Да вон Елеся вам все приготовил и платок принес.
Анна (Мигачевой) . Благодарю покорно. (Фетинье.) А ваш платочек извольте.
Фетинья . Да ведь завтра, чай, опять потреплетесь, так понадобится. А мне что за крайность! У меня этой дряни много.

Анна уходит.

Явление четвертое

Мигачева , Фетинья .

Мигачева . Набрали христа-ради да и закутили.
Фетинья . Я слушаю да только помалчиваю. С чем сообразно: сами милостыню просят, а жених благородный, видишь ты, хорошей фамилии.
Мигачева . Да, может, он не знает их похождениев-то.
Фетинья . А вот надо с них форс-то сшибить.
Мигачева . Это даже и оченно можно.
Фетинья . Мы вот и с деньгами, да своей Ларисе жениха не найдем, а они нищие, да за благородного норовят. Каково слушать-то!
Мигачева . Само собой. Ну, да ведь у нас не взыщите, мы так одолжим, что чудо.
Фетинья . Счастье вот людям! А уж я б свою, право, и без разбору отдала.
Мигачева . Куда торопиться-то?
Фетинья . Как ты говоришь! Одно дело, девке удержу нет, а другое, нам зять в дом нужен. Сам стар, торговля у нас опасная.
Мигачева . А и выгодна ваша торговля, нет ее лучше.
Фетинья . Еще бы. Само собой, что мы овощную и погребок только для виду держим; а настоящий наш товар темный.
Мигачева . Тут глаз да и глаз нужно.
Фетинья . Да и хлопотно. Эти самые люди приходят к нам на рассвете; ночью-то они на промысле. Ну, старику-то и тяжело. Кабы зять, так одну ночь сам, а другую зять; да вот нет избранников.
Мигачева . Вы об женихах, а я об невестах. Женила б вот Елесю, да какого лысого беса за него отдадут!
Фетинья . Зачем лысого!
Мигачева . А то какого же?
Фетинья . Нет, он не об лысом думает.
Мигачева . О каком же? Где еще ему! Он младенец.
Фетинья . Младенец-то младенец, а по чужим садам лазит.
Мигачева . Охота у него.
Фетинья . И я говорю, что охота.
Мигачева . Птиц сетью накрывает.
Фетинья . Не он накрывает, а я его накрыла и с птицей вместе. Только птица-то большая, больше тебя ростом будет.
Мигачева . Матушка, виноваты! Ах, упаду. Ах, он разбойник! Погубил он мою голову.
Фетинья . Не твою, а мою. Узнает Истукарий Лупыч, кого причесывать-то будут? Не тебя, а меня. Так уж вот что! Вы мне не противны, а сам-то, пожалуй, тоже не прочь. Он об своей дочери невысокого мнения, а так надо сказать, что и за человека ее не считает, так много спорить не будет. Конечно, Елеся против нашего звания и приданого жених низменный; да, видно, уж судьба. Вели ты сыну одеться почище, да приходите к нам, не мешкая. Какое-нибудь решение нам выдет: либо мне быть битой, либо нам свадьбу пировать…
Мигачева (целуя в плечо Фетинью) . Матушка, благодетельница! То-то мне нынче во сне-то…
Фетинья . Ну, да уж и я сон-то…
Мигачева . Чему быть-то, так уж, видно…
Фетинья . Да вот, на грех-то мастера нет. Прощай покуда! Приходите скорей, пока сам дома.
Мигачева . Прощайте, приятная моя! Мы мигом.

Входят Елеся с самоваром, Анна и Настя . Фетинья уходит в лавку.

Явление пятое

Анна , Настя , Мигачева , Елеся .

Елеся . Кипит.
Мигачева . Брось скорей! Поди, чисти сертук; в гости зовут.
Елеся . Везде поспею. (Уходит в калитку, Мигачева за ним.)
Настя . Он писал, что ровно в четыре часа…
Анна . А к вечерне уж звонили.
Настя . Что я с ним буду говорить? У меня в голове все перепуталось. Мне хочется и плакать и смеяться. Я готова прыгать и хлопать в ладошки, как глупый ребенок в большой праздник; а что мне нужно, мне того не выговорить.
Анна . Мы прежде послушаем, что он скажет.
Настя . Тетенька, вы шаль-то вот так. (Поправляет платок на тетке.) Да пожалуйста, как можно поделикатней!
Анна . Ну, уж как умею. Лгать-то я не мастерица.
Настя . Нам бы как-нибудь, тетенька, припрятать свою бедность-то, чтоб не очень уж сразу-то.
Анна . Постараюсь.
Настя . Тетенька, он идет.
Анна . Поди, встреть его.

Входит Баклушин .

Явление шестое

Анна , Настя , Баклушин .

Настя . Вы-таки пришли. Ну, уж нечего с вами делать! Милости просим. Пожалуйте сюда!
Баклушин . Куда же?
Настя . А вот сюда, под деревья. Здесь лучше, чем в комнатах.
Баклушин . Как? На улице? Это довольно оригинально.
Настя (представляя Баклушина) . Модест Григорьич Баклушин! Тетушка моя, Анна Тихоновна.

Баклушин кланяется.

Анна . Садиться не угодно ли?

Баклушин садится.

Настя (наливая стакан чаю) . Не прикажете ли чаю?
Баклушин . Покорно вас благодарю. (Берет стакан.)
Настя . Не знаю, хорошо ли я хозяйничаю. Право, так неожиданно. Сладко ли я вам налила?
Баклушин . Превосходно. Отличный чай, отличные сухарики.
Настя . Ах, нынче и погода какая! И все так… Не угодно ли вам еще?
Баклушин . Позвольте. (Подает стакан.)
Настя (наливая) . Ах, как мне весело, что мой чай вам нравится. Мне так это приятно слышать от вас. (Подает стакан.) Не правда ли, у нас хорошо? Мы живем конечно, небогато, но зато тихо, покойно. Мне, право, здесь так весело.

Входит Елеся в жилете с сертуком в руках.

Явление седьмое

Анна , Настя , Баклушин , Елеся , потом Мигачева .

Настя . Никто нас не трогает, никто нам не мешает.
Елеся (вешает сертук на дереве подле стола и начинает чистить) .

Чижик-пыжик у ворот,
Воробушек маленький.

Настя (сконфузившись) . Конечно, соседи у нас люди простые. (Елесе.) Елеся, вы бы дома сертук-то чистили. (Баклушину.) Но все нас так уважают.
Елеся . Очень нужно дома-то пылить.
Настя (почти сквозь слезы) . А на нас-то зачем пылите! Отойдите по крайней мере.
Елеся . Ничего-с, кушайте чай, вы мне не мешаете.
Баклушин . А он чудак порядочный!
Настя . Не обращайте на него внимания, он малоумный.
Елеся . Уж и сертучок, Настасья Сергевна. (Надевает сертук.)
Настя . Оставьте меня!
Елеся . Да вы поглядите! (Поворачивается кругом.) Красота! Великонек немножко, да не перешивать же! Авось вырасту; что доброе-то портить!

Входит Мигачева , принарядившись очень пестро и без вкуса.

Баклушин . Это что за явление?
Настя . Это его мать! Она очень хорошая женщина! Учтивая, обязательная.
Мигачева (Елесе) . Скоро ль ты, чучело гороховое?
Елеся . Готов. Совсем Максим, и шапка с ним.
Мигачева (проходя мимо Насти) . Чай да сахар всей компании. Ох, не очень ли важно вы расселись-то. (Уходит в сад, Елеся за ней.)
Настя (сквозь слезы) . Это ужасно! Я не знаю, за что они нынче все обижают меня. А все-таки здесь хорошо.
Баклушин . Нет, Настасья Сергевна, не утешайте себя, вам здесь нехорошо. Напрасно вы оставили вашу крестную маменьку.
Настя . Разве я сама ее оставила! Она начала меня упрекать: «Что ты все хорошеешь!» Ну, а что же мне делать! Я не виновата. Стала меня одевать похуже, а я все-таки лучше ее дочерей. Рассердилась за это да и прогнала меня.
Баклушин . Да, так вот что! Ну, теперь для меня дело ясно.
Анна . Да, ни за что обидели девушку. Да и нам-то какая тягость! Мы и сами-то с куска на кусок перебиваемся, а тут еще ее нам на шею спихнули.
Настя (с упреком) . Тетенька!
Анна . Что, Настенька, скрываться-то, коли он тебе знакомый! Пусть уж все узнает. Кабы с рук ее сбыть, вот бы перекреститься можно.
Баклушин . Сбыть! Точно вещь какую. А куда же сбыть ее вы думаете?
Анна . Кроме как замуж, куда ж она годится! Ничего она не знает, ничего не умеет.
Баклушин . Неприятное положение! Надо подумать об этом серьезно. Что же вы делаете?
Настя . Так, кой-что.
Баклушин . Не кой-что, вам надо трудиться! Вы хоть бы уроки давали.
Настя . Чему? Я сама ничего не знаю. Вы видели, как меня воспитывали. Меня учили только тешить гостей, чтоб все смеялись каждому моему слову; меня учили быть милой да наивной; ну, я и старалась.
Баклушин . Да. правда. Ну, так вот что: сами учитесь! Да учитесь прилежней.
Анна . Оно, точно, хорошо; только, пока учишься, надо кушать что-нибудь.
Баклушин . И то правда.
Анна . Богатые думают об ученье, а бедные о том, чтоб только живу быть.
Настя . Постойте, погодите, тетенька! Дайте нам поговорить. (Отходит к стороне и манит Баклушина.) Подите сюда на минуточку!
Баклушин (подходя) . Что вам угодно?
Настя . Можно вас об одном спросить?
Баклушин . Спрашивайте, что хотите!
Настя (тихо) . Вы меня любите по-прежнему?
Баклушин . Больше прежнего.
Настя . Ах, как это хорошо!
Баклушин . А вы?
Настя . Про меня-то что и говорить! Кого ж мне и любить, как не вас? Так смотрите же!
Баклушин . Что смотреть-то?
Настя . Не обманите меня.
Баклушин . В чем? Я вам ничего не обещал.
Настя . Вы обещали меня любить, а это мне дороже всего.
Баклушин . Если я вам так дорог, отчего же вы давеча не хотели сказать мне своей квартиры?

Подходят к столу.

Настя . Я боялась, что вы войдете к нам, увидите нашу бедность и разлюбите меня. (Плачет.)
Баклушин . А плакать-то об чем?
Настя . Мне стыдно.
Баклушин . А зачем же стыдиться бедности?
Анна . А то чего же стыдиться-то! Есть ли что еще хуже, обидней бедности, ообенно для молодой девушки?
Баклушин . Мало ль что есть хуже бедности!
Анна . Вы посмотрите хорошенько на людей-то! Многие ль стыдятся того, что хуже-то, а бедности-то всякий стыдится. Вы сами бедности не знаете, оттого не по-людски и судите.
Настя . Оставьте, тетенька, этот разговор. Вы опять за то же. Я так счастлива, что Модест Григорьич у меня в гостях! Можно нам теперь хоть ненадолго и забыть про свое горе.
Баклушин . Вот теперь вы очень мило рассуждаете. Позвольте за это поцеловать вашу руку!
Настя . Ах, извольте, извольте!

Выходят из саду Фетинья , Мигачева , Лариса и Елеся .

Явление восьмое

Анна , Настя , Баклушин , Фетинья , Мигачева , Лариса и Елеся .

Фетинья . Ишь, блаженствуют! Ну, не обида это?
Мигачева . А вот я сейчас осажу их. (Подходит к столу.) Уж вы очень проклажаетесь за чужим-то самоваром. Нам самим нужно, у нас тоже гости; они хоть и не благородные, а пожалуй, что и почище будут. Бери, Елеся!

Елеся берет самовар и уносит.

Настя . Что с вами? За что вы нас обижаете?
Мигачева . Уж не взыщите! За свою собственность всегда могу.
Настя . Нам он был уж не нужен, мы бы и сами вам отдали.
Мигачева . Ну, еще когда вас дождешься, а так-то лучше. Да и платок-то бы отдали. Что щеголять-то в чужом.
Анна (отдавая платок) . Возьмите!
Настя . Ах, какой стыд, какой стыд!
Лариса (подходя к Насте) . Здравствуйте, Настенька!
Настя (отворачиваясь) . Здравствуйте!
Лариса . Это ваш жених? Даже очень недурен.
Настя . Какой жених! У меня нет жениха.
Лариса . Ах, напрасно. Вы не должны от нас скрываться, формально все доказывает, что этот самый и есть ваш жених.
Настя . Оставьте вы меня!
Лариса . Коль скоро вы ходите по лавкам собирать на приданое и даже бумагу для этого выправили, как же вы можете быть без жениха? Потому вы не должны народ обманывать.
Настя . Ах, ах! (Закрывает лицо руками.)
Лариса . А вдруг и мы хотим дать вам рубль серебра и говорим: «Окажите нам вашего жениха для видимости. Может, с вашей стороны обман!» (Отходит к Фетинье.)

Настя стоит как убитая.

Фетинья . Ай да Лариса! Она, нет-нет, да и скажет словцо!
Лариса . Что ж, вы воображаете, что я совсем без образования? Но как много вы о своем дитя ошибаетесь. (Важно уходит в калитку, Фетинья и Мигачева за нею.)

Явление девятое

Баклушин , Анна , Настя .

Баклушин . Что это значит? Куда я попал?
Настя (складывая руки и умоляющим голосом) . Простите меня!
Анна (берет ее за руку) . Полно ты, полно! Что за оправдания! Ну, пошли, так и пошли. Надо чем-нибудь кормиться.
Баклушин . Можно ли, можно ли? У меня руки опускаются. Что мне думать о вас?
Настя . Вы меня разлюбите?
Анна . Да что за беда такая! Дядя и свидетельство достал и приказал ей идти, потому что кормить лишнего человека нам нечем, – мы сами часто не евши-с сидим. Вот и все. Она не смела не идти.
Баклушин . Вы говорили, что для молодой девушки ничего нет хуже, обидней бедности. Просить, побираться, милостивая государыня, вот что хуже бедности.
Анна . Это не хуже бедности, милостивый государь, это самая бедность-то есть. Сначала просить, потом воровать…
Баклушин . Что за ужасы! Что вы ее пугаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9