Идите!
Губанов еще что-то сказал, но я не расслышал его слов. Во мне все кипело. Зач
ем он напомнил о тех днях, когда надо мной нависала угроза расправы? Может
быть, его злят мои новые ордена? Откуда это грубое отношение к человеку, и
в такое время, когда люди должны быть особенно чуткими друг к другу? Неуже
ли подобных типов даже война не очищает от мелочных чувств? Война... Но чув
ствует ли он ее здесь, в запасном полку?
Возвратившись домой, я доложил обо всем, что помешало мне отобрать в ЗАПе
летчиков. Краев и Погребной согласились с моими доводами. А дня через два
к нам прибыла большая группа летчиков из соседней части, уходившей в тыл
на переформирование.
В тот день, прилетев с боевого задания, я встретил у КП Дзусова. Недавно ег
о назначили командиром нашей дивизии, повысив и в должности и в звании. Вы
сокий, плечистый, в ладно сшитом обмундировании, Ибрагим Магометович пер
вый раз появился в нашем полку как комдив. Был он в хорошем, приподнятом на
строении.
Ч Покрышкин, пополнение прибыло, Ч сказал он, кивнув на стоявших в стор
онке летчиков. Ч Будешь учить молодых по своей системе. Ваши летчики, вам
и карты в руки.
Ч У меня есть другие карты, товарищ комдив, Ч ответил я, похлопав по план
шету. Ч Надо летать и воевать.
Ч Одно другому не помеха. Будешь и летать и учить молодежь.
Ч Есть!
Ч Идем, познакомлю тебя с ребятами.
Когда мы подошли к группе летчиков, мне, как и в запасном полку, первым поп
ался на глаза лейтенант со следами ожогов на лице. Правда, у него были обож
жены лишь щеки, обычно не защищенные шлемом.
Летчик выделялся среди товарищей не только лицом, но и атлетическим слож
ением.
Ч Лейтенант Клубов, Ч представился он, когда мы подошли к нему.
Ч Где горел? Ч спросил Дзусов.
Ч Под Моздоком, товарищ полковник.
Ч Знакомые места, Ч оживился комдив, щуря черные осетинские глаза. Ч Н
а чем летал?
Ч На «чайках».
Ч У нас «кобры». Видел?
Ч Видел. Осилим, товарищ полковник. Пошли дальше.
Ч Лейтенант Трофимов, Ч степенно козырнул худенький низкорослый летч
ик с голубыми выразительными глазами.
Ч Воевал?
Ч Три сбитых, товарищ полковник.
Ч А вы?
Ч Солдат Сухов.
Ч Как так солдат? Зачем мне солдаты?
Ч Я летчик, товарищ полковник. Только после школы воевал в кавалерии.
Ч Непонятно. Проверьте, в чем дело, Ч обратился ко мне комдив.
Ч Есть проверить!
Я бегло взглянул на стройного, подтянутого Костю Сухова. На нем было все с
таренькое, выцветшее Ч брюки, гимнастерка, обмотки. Только черные глаза
глядели молодо, весело, даже озорно. Он как бы говорил взглядом: «Что ж, про
веряйте. У меня все в порядке. Уже не одному рассказывал свою историю, расс
кажу и вам».
Я улыбнулся ему и сказал:
Ч Значит, солдат? Ну что ж! Мы тоже солдаты. Потом представились остальны
е летчики: Голубев, Жердев, Чистов, Карпов, Кетов, Березкин... Последний чем-
то напомнил мне погибшего Островского.
Ч Чего такой худой? Ч поинтересовался я.
Ч В школе кормили плохо, а летали много, Ч смущенно ответил младший лей
тенант. Мне показался он скованным и нерешительным.
Как-то, возвратясь из полета, я увидел, что замполит Погребной беседует с
молодыми, расположившимися в тени на траве. Прислонясь плечом к дереву, я
стал слушать. Погребной рассказывал о боевом пути нашего полка, о его люд
ях. Он называл имена, которые им, пополненцам, ничего не говорили, потом пе
речислял подвиги летчиков, выдающиеся бои, коснулся наших тактических н
овинок. Последнее захватило их. Они слушали замполита с интересом Ч он у
мел все рассказанное объединить одной мыслью: вот история нашего полка,
и вы, молодые, должны продолжить ее не хуже, а еще лучше тех, кто уже отдал св
оему полку, Родине много сил, а то и свою жизнь.
Мне хотелось поскорее сблизиться с этими людьми, передать им все, что я зн
ал, что умел. Было уже ясно, что мы не будем долго стоять на Кубани, что лето
потребует от нашего полка участия в больших сражениях на Украине, и летч
иков нужно было немедленно готовить к серьезным боям.
В тот же день я почти со всеми молодыми побывал на учебном самолете в возд
ухе. Там, в зоне, убедился в том, что Клубова, Трофимова, Голубева, Сухова, Же
рдева, Кетова можно быстро подготовить и выпускать на боевое задание. А В
ячеслава Березкина, очевидно, придется отправить доучиваться в запасно
й полк. Такого летчика, у которого не отработана координация движений, че
ткость при управлении машиной, во фронтовых условиях готовить очень тру
дно.
Начались занятия. Молодежь училась летать в составе группы, постигала се
креты летного мастерства, накопленные в нашем полку.
Как-то во время перерыва я услышал рассказ Сухова о том, почему он, летчик,
остался без звания.
Ч Давай, Костя, со всеми подробностями, Ч предложил Клубов, смеясь. Ч О
верблюдах, о фотографиях.
Ч Вы разве уже слышали об этом? Ч удивился я.
Ч Десятки раз! Ч сказал Жердев. Ч В резерве, когда нечего было делать, м
ы то и дело упрашивали его: расскажи, как воевал на верблюдах, время пройде
т быстрее.
Сухов, улыбаясь, подождал, пока все смолкли.
Ч Военная история, да и только. Чего они ржут, не знаю, Ч начал он. Ч Я на «
гражданке» занимался фотографией, работал, значит, по этому делу и училс
я в аэроклубе. Поступил в училище, здесь же, на Кубани. Окончил, сдал зачеты,
школа послала на присвоение звания, а в это время немец взял Ростов, форси
ровал Дон и попер на кубанские степи. Нас послали как курсантский баталь
он на фронт. Там попал в кавалерию пулеметчиком. Действовали на Черных зе
млях. Кто-то подал идею использовать верблюдов.
Сели мы на верблюдов, пулеметы даже приспособили на их спинах и так сража
лись в калмыкских степях. Там и ранило меня. Потом пришел приказ всех летч
иков направить в авиачасть. И вот вам солдат-летчик! Пока привыкли ко мне,
не одному начальнику рассказывал свою историю. «Так, может, тебя в кавале
ристы или в верблюдисты записать? Ч спрашивали. Ч Летчиком ты ведь не в
оевал». Я настоял на своем. Потянуло меня в авиацию, как влекло когда-то ма
льчишкой. Все-таки я не зря попросился в авиашколу, я когда-то мечтал о ней!

Ч Расскажи, Сухов, как ты перепутал все фотографии и тебя чуть донские ка
заки не побили, Ч предложил кто-то из слушателей.
Ч Это в следующий раз, Ч смеясь, отмахнулся Сухов.
Виктор Жердев, Александр Клубов и Николай Трофимов раньше всех овладели
«коброй». С ними я начал отрабатывать учебные воздушные бои. А сибиряк Ге
оргий Голубев стал моим ведомым.
Регулярно проводились и теоретические занятия с молодыми летчиками. Он
и изучали конструктивные особенности и вооружение вражеских самолетов
, тактику немецкой авиации. Пользуясь макетами, мы разыгрывали различные
варианты воздушных боев, отрабатывали наиболее выгодные маневры и спос
обы атак:
Ч ...Нам навстречу летит девятка «юнкерсов»... Вы ведущий шестерки истреб
ителей. Ваше решение?
Летчик отвечал, как он намеревался организовать атаку.
Ч Схватка уже началась. Но вот из-за облаков вывалилась шестерка «мессе
ршмиттов». Ваше решение?
Чаще всего я разбирал с молодыми летчиками отдельные поучительные бои, п
роведенные истребителями нашего полка. При этом ставил им конкретные вв
одные, развивая у них тактическое мышление, приучал самостоятельно анал
изировать свои ошибки.
Нашу землянку в Поповической называли классом, авиашколой, даже академи
ей. Стены ее были увешаны схемами, плакатами, на столе стояли макеты враже
ских бомбардировщиков и истребителей.
Вскоре Клубов, Трофимов, Сухов, Жердев и Кетов закончили подготовку к бое
вым полетам. Не ладилась учеба лишь у Вячеслава Березкина. Он загрустил, ч
увствуя, что его откомандируют обратно в резервный полк. Однажды Березки
н подошел ко мне и, чуть не плача, попросил:
Ч Товарищ капитан, разрешите мне летать. Я не знал, что ответить. Жаль был
о «убить» парня плохим отзывом о нем. Я пообещал заняться им, но меня опять
отвлекли боевые полеты. С этим же вопросом Ч когда выпустите в полет Бер
езкина? Ч однажды обратился ко мне и комсорг полка Виктор Коротков. Он за
явил, что говорит со мной по поручению комсомольской организации, что с к
омсомольцем Березкиным по его настоянию беседовали на бюро, на собрании
. Березкин там заявил, что он, комсомолец, не имеет права в эти дни болтатьс
я без дела на аэродроме, когда другие сражаются с врагом.
С тех пор я стал больше присматриваться к Березкину. Послать его в полет с
группой без предварительной подготовки у меня не было и в мыслях. Больше
всего я боялся подвергнуть молодого летчика в первом же бою смертельной
опасности. Если он и выходил из подобного испытания живым, над ним потом о
чень долго довлел инстинкт самосохранения. Этот инстинкт так сковывал н
екоторых, что в нужный момент такой летчик не мог проявить дерзость, смел
ость и погибал там, где можно было легко выйти из опасного положения.
Ч С завтрашнего дня начнем тренировку, Ч сказал я комсоргу и Березкину.

Но на следующий день и потом почти целую неделю я не смог летать с Березки
ным. В первом боевом вылете с молодыми, в трудной схватке с «мессершмитта
ми» Клубов, лучший из всех пополненцев, моя надежда, со своим ведомым Жерд
евым оторвались от группы, потеряли ее в «карусели» самолетов и не возвр
атились на аэродром. Только вечером нам стало известно, что они все-таки с
били одного немца и приземлились в Краснодаре. Меня это очень огорчило, и
я начал тренировки с молодыми на отработку взаимодействия. Надо было нау
чить их железному соблюдению главного закона слетанности: не отрыватьс
я от своих! Нарушение этого закона стоило нам уже не одной жизни.
В конце мая пришла, наконец, долгожданная весточка от Марии. Она писала, чт
о жива и здорова, что много думает обо мне и очень переживает, когда читает
в газетах о воздушных боях над кубанской землей. Письмо так сильно взвол
новало меня, что я решил, пока позволяет затишье на фронте, немедленно пов
идаться с ней. Сразу же пошел к Краеву.
Ч Товарищ командир, Ч обратился я к нему, Ч разрешите на денек слетать
к Марии. Она сейчас находится под Миллеровом.
Ч К той самой блондинке?
Ч Да, к ней, Ч ответил я, стараясь быть спокойнее.
Ч Ох уж эта мне любовь! Ч продекламировал Краев, прохаживаясь по комнат
е. И, остановившись передо мной, сказал:
Ч Ладно. Лети.
Ч А можно на УТ-2? Ч осмелился я еще на одну просьбу.
Ч Бери, бери... Вижу, пропал Покрышкин! Ч захохотал Краев, хлопнув меня по
плечу. Ч Но учти, послезавтра быть в полку.
Ч Есть! Ч радостно козырнул я и побежал на аэродром.
В своем письме Мария не могла точно указать, где находится их часть. Но одн
а строчка прояснила все: «Таисия живет под Миллеровом». А Таисия Ч подру
га Марии.
Подлетая к Миллерову, я стал внимательно следить за воздухом. Аэродром о
бнаружить было не так сложно: над ним почти всегда кружат самолеты.
Приземлившись, я увидел возле одной из стоянок полуторку и решил узнать
у водителя этой машины, где располагается нужная мне часть. Им оказался х
орошо знакомый мне по Манасу пожилой усач.
Ч Капитан Покрышкин! Здравия желаю! Ч еще издали приветствовал он меня.

Я поздоровался, радуясь, что именно он первым встретился на моем пути... Не
забыла ли Мария обо мне? Ведь мы расстались с ней очень давно, а жизнь фрон
товая. И решил, если услышу, что стала другой, Ч немедленно улечу назад.
Шофер стал расспрашивать о положении на нашем фронте, о моих личных успе
хах, но я отвечал рассеянно и все думал, как перейти к нужному для меня раз
говору. Но меня выручил мой собеседник. Вспоминая манасских знакомых, он
упомянул и приветливых девушек из медсанбата.
Ч А вы не помните медсестру Марию?
Ч Ну, как же не помнить! Ч оживился шофер. Ч Недавно она мне руку перевя
зывала. Добрая девушка. У нас все ее уважают. Постойте, постойте! Ч хитро у
лыбнувшись, воскликнул шофер. Ч Да вы же, наверное, к ней прилетели! Ну кон
ечно, к ней. Ведь в батальоне все считают ее вашей женой.
Мне стало стыдно за свою подозрительность.
Ч Точно, к ней, Ч весело ответил я. Ч А ты не подбросишь меня на своей маш
ине?
Ч О чем разговор! Конечно, Ч отозвался он. И, садясь в кабину, добавил: Ч В
от обрадуется!
Ч Вот здесь санчасть, товарищ капитан, Ч сказал водитель, остановив пол
уторку у побеленной хаты.
Поблагодарив шофера, я выпрыгнул из кабины и сразу заметил в окнах мазан
ки несколько любопытных лиц. Потом там кто-то вскрикнул. И вот выбежала он
а, Мария, за ней веселой стайкой все медсестры.
Девушки всей гурьбой провели меня к той хате, где они стояли на квартире. Н
ачались хлопоты. Марии предстояло впервые принимать, угощать парня.
Ч Чем же тебя покормить? Ч спросила она каким-то неуверенным голосом.
Ч Вы же народ капризный.
Ч Что приготовишь, то и ладно.
За один день, который мы провели вместе, мы исходили все тропки вокруг Ста
рой станицы. Поговорили, кажется, обо всем, насмеялись и погрустили. Перво
го, конечно, вспомнили Вадима. Когда я сказал Марии, что он погиб, она запла
кала. Припомнились вечера, проведенные втроем, в Ма-насе, все шутки и выду
мки Вадима. Однажды Вадим прибежал к Марии в санчасть среди дня, когда там
стояла большая очередь на перевязку, протиснулся к столу и вдруг громыхн
ул своим голосом:
Ч Я пришел узнать, ты Сашку очень любишь или нет? Мы посмеялись тогда и на
д собой и над «лобовыми приемами» Вадима. В оценке своих и чужих поступко
в мы с Марией почти всегда сходились. Наверно, эта общность объединила на
с. Мы одинаково угадывали искренность и фальшь в поведении других, любил
и честность, прямоту. В моих глазах Мария сразу стала на голову выше други
х девушек еще тогда, в Манасе, когда она, все узнав обо мне, о моих неурядица
х по службе, отнеслась к ним точно так, как относился к ним я. Она поняла мен
я, поверила мне, но она также требовала отрешиться от некоторых холостяц
ких привычек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65