Ч Когда-нибудь его увижу, Ч ответил я убежденно. Хозяин широко раскрыл
глаза, ожидая, что я скажу дальше.
Надо было менять тему разговора.
Ч Плату за комнату вы получите сегодня. Хозяин, не дослушав меня, поверну
лся и вышел.
Я вытащил из-под кровати чемодан, в котором хранил холостяцкие пожитки, и
начал отбирать самое необходимое для жизни в лагере. Коверкотовая гимна
стерка… Нужно взять. Новые брюки Ч тоже. Белье, платочки, полотенце. Альбо
м для рисования Ч обязательно. Книжонка. А это что? Ай-ай, какой же я растяп
а! До сих пор не отослал сестре отрезы, купленные еще зимой. А ведь готовил
подарок к весне. Как бы она обрадовалась белому шелку с набивными цветам
и! Да и черный с белыми штрихами крепдешин ей понравился бы не меньше.
Мария моложе меня на два года. Она единственная сестра у нас, пятерых брат
ьев. В детстве ей жилось труднее, чем нам: слишком рано легли на ее плечи до
машние заботы, и в школу надо было поспевать. Все братья любили Марию, гото
вы были защитить ее от обидчиков, но она никогда ни на кого не жаловалась
Ч такой уж у нее характер.
Мысли о сестре перенесли меня в Новосибирск. Далекий, но близкий сердцу г
ород! Вот наш домик на берегу Каменки. Последний раз я побывал в нем в 1937 год
у, а потом все никак не удавалось выбраться. Стихия летной жизни захватил
а меня. Долго и трудно шел я к ней, словно поднимался на высокий крутой пер
евал. И вот взошел на него и никак не нагляжусь на открывшийся простор.
Я люблю летать. Стремлюсь быть в числе лучших. Опыт летчиков-истребителе
й, воевавших на Халхин-Голе и на Карельском перешейке, заставляет больше
думать и настойчивее тренироваться. Все добытое ими кровью надо осмысли
ть, понять, усвоить. Только об этом все мои заботы. Я избегаю увлечений дев
ушками, будучи уверен, что семья не позволяет летчику целиком отдаваться
своему трудному делу…
Как же быть с отрезами? Забрать с собой? Но в лагере будет, конечно, не до пос
ылок. Эх, сестренка, потерпи еще немного Ч ведь больше ждала обещанного. В
от перегоню МИГи, выберу свободный часок и отправлю тебе подарок. Уложив
отрезы на дно походного чемодана, я засунул его под кровать.
В ожидании Миронова еще раз вернулся в мыслях к событиям дня. А ведь сегод
ня в моей жизни произошло что-то большое, значительное. Командир полка на
значил меня заместителем комэска! Жизневский, конечно, не знает об этом. Е
сли бы Иванов предварительно советовался с ним, тот бы не согласился с эт
им выдвижением. Он знает, что я не люблю его как летчика, и поэтому не терпи
т меня. А я не умею скрывать своих чувств, не могу идти на компромиссы, когд
а речь идет о мастерстве пилотирования, о тактике.
Зато в Иванове я, как говорится, души не чаю. Он покорил меня с первой встре
чи. Осенью 1939 года, окончив Качинскую авиашколу, я прибыл в полк. В штабе мне
сказали, что командир на полетах. На аэродром я пришел в момент взлета оче
редного истребителя. Меня удивило, что И-16, взмыв над землей, резко, что наз
ывается на одном крыле, развернулся. И-16 Ч машина очень строгая, с ней я по
знакомился в школе и знал, что в таком крутом вираже на небольшой высоте о
на может наказать Ч рухнуть вниз. Но летчик так искусно и молниеносно ра
звернул своего «ишачка», что я изумился. Истребители понимают, как важен
такой резкий, неожиданный маневр самолета во время воздушного боя.
Ч Кто взлетел? Ч спросил я у стоявшего рядом летчика.
Ч Командира не узнаешь? Ч удивился тот.
Ч Командир полка?!
Ч Конечно! Ч с гордостью подтвердил летчик.
Я с завистью смотрел на пилотов, наблюдавших за своим командиром. Хорошо
учиться у такого мастера! А на второй день и я вылетел с Ивановым на двухме
стном УТИ-4.
Летчик-истребитель овладевает искусством высшего пилотажа, следуя в ос
новном какому-то образцу. Мне и моим товарищам повезло: у нас таким образц
ом был сам командир. Он летал в пилотажной пятерке на авиационном праздн
ике в Москве. Его любили, ему доверяли и во всем подражали. И наш сегодняшн
ий разговор с ним, его энергичное требование Ч немедленно переучиватьс
я на новые машины Ч были для нас чем-то очень важным.
Немецкий бомбардировщик, пролетевший над Бельцами, оставил в душе груст
ный след. На меня опять словно давило небо, в памяти оживал запомнившийся
гул чужого самолета.
Миронов не появлялся. Досадуя, я уже собирался идти на вокзал один, как в д
верях неожиданно выросла его фигура.
Ч Извини, Саша, задержался, Ч сказал он и начал укладывать свои вещи. И вд
руг выпалил: Ч Надеюсь, в Тирасполе мы остановимся на денек? У меня там зн
акомых девчат Ч хоть отбавляй!
Ч Целый день тратить на такой пустяк?
Ч Пустяк? Ч удивился Костя.
Ч Для тебя Ч безусловно.
Улыбка исчезла с лица Миронова. Видимо, не часто приходилось ему слышать
откровенные суждения о себе. Он вспылил:
Ч Ах да, я забыл, что ты теперь начальник. Будешь читать нам мораль?
Ч Я прежде всего друг тебе!
Ч Мои личные дела тебя не касаются, Ч пробормотал смущенный Миронов.
Ч Какие там к черту дела! Вчера какую-то студентку заставил плакать, сег
одня, наверно, Флорику. Разве это по-человечески?
Ч Мало ты, Саша, понимаешь в этом деле.
Ч О да! Ведь это такое сложное дело Ч крутить головы девчатам… Не забудь
прихватить побольше носовых платков. В Тирасполе мы не задержимся.
Миронов догонял меня уже на улице.
Дорога от Бельцев до Котовска нам порядочно наскучила Ч на самолетах мы
не раз облетывали весь этот район за полчаса, а по земле ползем целые сутк
и.
До Маяков легко добрались на попутных машинах, доставлявших бензин, прод
овольствие, боеприпасы.
Маяки Ч один из тех аэродромов, которые десятилетиями обозначались на с
екретных картах в штабах, а использовались колхозами для сенокосов и вып
аса скота. Их много было разбросано по степной Украине, на них годами не пр
иземлялся ни один самолет, и кое-кому могло показаться, что они вообще не
нужны. Но пришло время, когда военной авиации понадобилось это поле, покр
ытое молодым клевером. Словно рой пчел, приземлился на нем наш полк. В возд
ухе, не утихая, стоял гул моторов.
Штаб полка размещался на аэродроме, в большом фанерном ящике из-под МИ Га
, поставленном в густой зелени лесной полосы. Начальник штаба майор Матв
еев Александр Никандрович, как всегда занятый телефонными разговорами,
бумагами, распоряжениями, увидев нас, вышел навстречу.
Ч Ну как, пофокусничал на курсах? Ч весело обратился он ко мне. Ч Жизнев
ский жаловался на тебя.
Ч Если пилотаж для него только фокусы, пусть жалуется.
Ч Вот как! Ч Начальник штаба посмотрел на меня одобрительно, но ответил
уклончиво: Ч Конечно, если это был настоящий пилотаж, на МИГе он здорово
пригодится. Смотри, какая парочка! Говорят, строгая машина. Не вздумай тол
ько цирк устраивать, шею свернешь.
Ч Ничего… Скорее бы вылететь.
Ч О, сразу и вылететь? Храбрец! Идите устраивайтесь. Не на один день приех
али.
Устраивались недолго. Оставили чемоданы, сдали аттестаты, осмотрели дос
топримечательности Ч вот и все. Спать будем на втором этаже в просторно
м классе, питаться в столовой этажом ниже, купаться Ч в пруду, наполовину
заросшем камышом. Костя Миронов поинтересовался у «старожилов», где мож
но «развеять холостяцкую тоску». Ему ответили, что в деревне, расположен
ной в пяти километрах отсюда, есть клуб, там иногда бывает кино.
Кончились наши двухдневные каникулы. Мы, «курсачи», пришли на летное пол
е со шлемофонами у ремней и планшетами через плечо Ч никто не приказыва
л брать их, но вдруг понадобятся, Ч и будничная, напряженная, настоящая ж
изнь захватила нас в свой стремительный водоворот.
Аэродром… Его летное поле всегда истоптано до пыли на старте и выветрено
на полосах взлета и посадки. С этого небольшого квадрата земли мы взлета
ем, чтобы отработать какие-то элементы пилотажа, сюда возвращаемся со св
оей маленькой победой или неудачей. Куда ни летим, как ни безотчетно, каже
тся, парим в небе, но аэродром следит за нами как учитель и как зритель, и пе
ред ним мы отчитываемся, насколько разумно использовали дорогое время, н
е понапрасну ли потратили бензин, патроны, снаряды. Этот квадрат земли от
дан во власть самолетов. Только они имеют право пробегать по нему, взмыва
я в небо или возвращаясь с высот домой.
Когда летчик приходит на аэродром, то он становится уже наполовину «незе
мным». Его чувства и мысли Ч в небе, с теми, кто летает, ибо если один в возд
ухе, все с ним. Но что происходит на нашем аэродроме сегодня? Почему допуск
аются такие нарушения уставных положений? Почему не взлетают над полем п
редупредительные ракеты? Самолеты ведь заходят на посадку на необычно в
ысоких скоростях… Командир нашей эскадрильи старший лейтенант Анатоли
й Соколов, участник боев на Халхин-Голе, с орденом Красного Знамени на гим
настерке и следами ожогов на лице, сам стоит на старте с флажками в руках.

Исхлестанный струями воздуха, сливающимися с горячим весенним ветром, з
агоревший, он руководит полетами. Перед тем как выпустить самолет в зону,
он о чем-то напоминает пилоту жестами, иногда, показывая что-то, приседае
т, разводя руками, как наседка крыльями. Он встречает самолеты, подрулива
ющие к нему после посадки. Взбирается на крыло и, придерживаясь за фонарь,
нагибается в кабину, что-то кричит. Струя воздуха от винта обтекает его, г
отовая столкнуть с плоскости. Гимнастерка на его спине раздувается, а ли
цо от напряжения становится кумачово-красным.
И на сей раз командир снова отправляет летчика в зону. Вот фонарь закрыт. Е
ще один взгляд, еще одно напоминание, и мотор взревел, самолет понесся.
Ч Товарищ старший лейтенант, явился в ваше распоряжение.
Ч Почему так официально? Ч улыбнулся Соколов.
Ч Назначен к вам замкомэска.
Ч Поздравляю. Очень кстати. Атрашкевичу как раз такой заместитель нуже
н.
Ч Меня к вам направили.
Ч Я уезжаю завтра в Кировоград на курсы. Будете с Атрашкевичем переучив
ать эскадрилью. Вот видишь: заходит на посадку, забыв все, что говорено ему
десять раз. Голос порвал… Не гаси скорости! Ниже подпускай к земле! Ниже! И
наче на МИГе сразу плюхнешься. Ну, давай, подбирай ручку. Так, отлично!
Наблюдая, как Соколов, не имея с летчиком радиосвязи, командует им, я невол
ьно засмеялся.
Соколов оборачивается ко мне.
Ч Чего хохочешь?
Ч Смешно получается, товарищ командир.
Ч Завтра сам будешь не меньше моего переживать. Учить надо!
Я рассказал ему о немецком разведчике, пролетевшем над Бельцами. Он дост
ал папиросу, закурил. Вижу, от волнения не подберет слов для выражения сво
их мыслей.
Ч Жечь стервятников надо! Жечь! Дипломатическими нотами их не отпугнеш
ь.
Ч МИГами!
Ч Верно! Вот они, полюбуйся!
Переучивание Ч процесс скоротечный, но сложный. Летчикам надо перенест
и свои навыки, приобретенные в полетах, с одной машины на другую. Перенест
и лишь то, что необходимо, и одновременно обогатить себя чем-то новым.
Истребитель МИГ-3, на котором наш полк встретил вражеские самолеты 22 июня,
потребовал от летчика немало новых навыков, дополнительных усилий в обу
чении. Эта машина мне понравилась сразу. Ее можно было сравнить со строги
м, горячим скакуном: в руках волевого наездника он мчит стрелой; потерявш
ий над ним власть окажется у него под копытами. Конструкторам вообще ред
ко удается с одинаковым эффектом воплотить свои мысли в летные и огневые
качества самолета. В любой конструкции обязательно найдется какое-либо
слабое место. Но в каждом новом истребителе тех лет мы видели наши технич
еские и творческие победы.
Отличные боевые качества МИГ-3 были как бы скрыты за некоторыми его недос
татками. Достоинства этой машины становились доступными только для тех
летчиков, которые владели умением находить их и использовать.
С переучиванием мы торопились. Чувствовалось, что на западных границах н
азревают грозные события. Немецкие разведчики все чаще и чаще вторгалис
ь в наше воздушное пространство. В начале июня командование дивизии выдв
инуло к самой границе первое переучившееся звено.
Командир звена лейтенант Валентин Фигичев, смуглый, высокий, с большими
черными бакенбардами, так не похожий на жителя Урала, откуда он родом, с го
рдостью принял ответственную вахту на самом краю нашей земли, у Прута. В н
ашем лексиконе появилось слово «Пырлица» Ч место расположения аэродр
ома подскока (с него можно было идти на перехват внезапно, как из засады).
На мою долю в эти дни тоже выпало сложное задание. Наше звено Ч теперь в о
бновленном составе: лейтенанты Дьяченко, Довбня и я Ч должно было испыт
ывать собранные в Бельцах новые машины и перегонять на аэродром Маяки.
Почти ежедневные перелеты из Бельцев за Днестр немало способствовали м
не и моим друзьям в овладении новой машиной.
МИГ-3 легко пикировал, набирая скорость свыше пятисот километров, делая п
осле этого горку в шестьсот-семьсот метров. (И-16 мог дать горку значительн
о меньшую.) Такая большая вертикаль Ч это высота, а высота Ч это запас ск
орости. Мне полюбилась эта машина, качества и рисунок которой как бы подт
верждали ее назначение: атака!
Поднимаясь на таком истребителе в воздух, летчик чувствовал себя сильны
м, уверенным. Отрабатывая фигуры высшего пилотажа, я думал о новых приема
х воздушного боя, о том неожиданном для противника маневре, который став
ит тебя в выгодное по отношению к нему положение. Ведь только это может пр
инести победу в поединке. Когда в руках есть скоростная, хорошо вооружен
ная машина, мысль проникает в более сложные детали пилотирования, маневр
а, боя, ищет чего-то нового в нашем искусстве.
В эти дни я где-то вычитал о том, что человеку, чтобы среагировать на какое-
то явление, нужно полсекунды времени. Хорошо обученный, натренированный
летчик реагирует еще быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65