Помощник немедленно покинул комнату.
Шелдон Мур сел за освободившийся стол и начал писать записку на своей гербовой бумаге.
— Теперь слушайте, Уотсон, — произнес он, продолжая писать. — Вы немедленно пошлете эту записку полковнику и миссис Робертсон.
В ней говорится, что я неожиданно прибыл сюда с друзьями из Лондона и буду рад, если они смогут отужинать со мной сегодня вечером и погостить еще пару дней.
Немного подумав, он прибавил:
— Я пишу, что в такой мороз и гололед им будет небезопасно возвращаться домой поздно.
Мистер Уотсон взял записку после того, как господин положил ее в конверт.
— Кто живет сейчас в Довер-Хаус? — спросил герцог.
— Как вы помните, ваша светлость, вы сдали его лорду и леди Бредон на то время, пока они будут ремонтировать свой дом, пострадавший от пожара.
— Ах да, конечно! — воскликнул герцог.
Он принялся за другую записку, пока мистер Уотсон стоял в ожидании.
— Я попросил леди Бредон, мою кузину, провести здесь уик-энд, — объяснил герцог, — и побыть в роли хозяйки во время праздника.
Говоря это, герцог заметил удивление на лице мистера Уотсона, не подтвержденное, однако, какими-либо замечаниями с его стороны.
Инид Бредон была довольно напористой женщиной пятидесяти лет, любящей всеми командовать.
Герцог обычно старался по возможности ее избегать.
Когда ей потребовалось использовать Довер-Хаус, герцогу трудно было отказать леди Бредон в сдаче этого дома, учитывая своеобразную манеру, с которой она настаивала на своем.
Он до сих пор не имел намерения включать ее в список приглашенных на вечеринки или торжества с участием родственников.
Теперь же, хитровато усмехаясь, он рассуждал, что если кому и удастся оттеснить Фиону в качестве хозяйки предрождественского праздника, то это по силам лишь Инид Бредон.
Он передал конверт с запиской, которую только что закончил, мистеру Уотсону со словами:
— Я хочу организовать большой званый ленч завтра, а также большой званый ужин с множеством гостей, и эти мероприятия должны продолжаться каждый день, до тех пор, пока гости, которые явились к нам сейчас, в конце концов не уедут.
Голос его был резок, но мистер Уотсон с присущим ему тактом лишь осведомился спокойно:
— Я полагаю, ваша светлость, вы хотите, чтобы я пригласил всех ближайших соседей?
— Пригласите тех, кто живет подальше, и просите их ночевать у нас, — ответил герцог, — в доме много места. Что же касается прислуги, я думаю, вы всегда можете положиться на дополнительную помощь деревенских жителей.
— Да, конечно, ваша светлость.
Немного поколебавшись, мистер Уотсон спросил с некоторой осмотрительностью:
— Правильно ли я понял: вы предоставляете мне выбор гостей вашей светлости?
— Вы знаете лучше меня, Уотсон, кто сейчас на месте, и мне нужен полный дом гостей — вы понимаете? Покамест, как я сказал, леди Фэвершем и мистер Джослин не покинут нас.
Мистер Уотсон хорошо понимал, что была, очевидно, веская причина для столь необычного требования.
Как только герцог вышел из конторы, мистер Уотсон вызвал колокольчиком своего помощника и начал запускать колеса хорошо отлаженного механизма своей деятельности с такой активностью, которую мог развить лишь он.
Жесткая усмешка играла на губах Шелдона Мура, направлявшегося к Голубой гостиной.
Он решил максимально осложнить Джослину задачу доступа к нему со своими требованиями.
Конечно, тот будет всеми силами стремиться к этому, чтобы получить новую порцию денег на оплату очередных долгов.
Кроме того, герцог задумал, — очень тонко, но определенно, — показать Фионе, что ее правление подошло к концу.
Когда он вошел в Голубую гостиную, она, радостно вскрикнув, в нетерпении подбежала к нему.
— О, наконец, милый Шелдон! — воскликнула она. — Мы с восторгом обсуждали, как глубоко ты погрузился в приходские дела!
Из этого герцог заключил, что она уже выведала необходимые сведения насчет Лавелы.
Слуги, очевидно, сказали ей, что викарий тоже посетил дом.
Герцог, не отвечая Фионе, подошел к графине Хенли и поцеловал ее в щеку.
— Я не ожидал увидеть вас здесь, Изабель, — сказал он. — Я всегда думал, что вы ненавидите деревню в это время года!
— Мур-парк — не деревня! — ответила Изабель Хенли. — Это дворец роскоши, а значит — нечто иное!
Подобное замечание вызвало смех, к которому присоединился и Джослин.
— Как дела, Шелдон? — спросил он. — Ты ведь понимаешь, что, если две прекрасные леди пожелали отправиться за тобой, мне ничего не оставалось, как только сопровождать их.
— Конечно! — согласился герцог. — И я надеюсь, твой визит сюда не покажется тебе слишком скучным.
Затем он сел рядом с леди Хенли и заговорил с ней об их общих знакомых в Лондоне.
Она была всеми признанной красавицей.
В то же время она отличалась довольно острым язычком, и порой довольно ядовитым.
Большую часть времени она проводила врозь со своим мужем.
Он предпочитал заниматься делами собственного поместья на севере Англии, а она наслаждалась нескончаемой круговертью светской жизни в Мэйфэйре.
Согласно доходившей до герцога информации, она часто меняла любовников.
Сейчас, углубляясь в светскую беседу с ней, он знал: она рассматривает возможность отнять его у Фионы.
При всем при том он сознавал, что и Фиона, и Джослин ревностно наблюдают за ним.
Поэтому он почувствовал невероятное облегчение, когда после чая дворецкий подошел к нему поближе, с его стороны, и сказал:
— Мистер Уотсон хотел бы перемолвиться с вами словечком, ваша светлость!
— Извините меня, — молвил герцог, Он встал.
Затем, глядя сверху на Изабель, заметил:
— Вы еще более интригующи и интересны, чем всегда, Изабель, и я с удовольствием продолжу разговор с вами сегодня за обедом.
Графиня ответила ему многозначительным взглядом.
Пересекая комнату, он ощущал на себе недовольный взгляд Фионы.
В холле его ожидал мистер Уотсон.
— У меня уже есть ответ от полковника и миссис Робертсон, ваша светлость, они обещают прибыть к ужину. А лорд и леди Бредон просят, чтобы за ними сейчас же был послан экипаж!
— Благодарю вас, Уотсон! — обрадовался герцог. — Я хочу, чтобы за ужином графиня Хенли сидела рядом со мной справа, а миссис Робертсон — слева.
Мистер Уотсон сделал запись в своей книжечке.
— Леди Бредон будет сидеть на противоположном от меня конце стола сегодня и в продолжение всего ее пребывания у нас, — инструктировал секретаря герцог.
Затем он устремился к своему кабинету.
Вошел, заперся и начал разрабатывать программу премьеры в восстановленном театре.
Ему казалось фантастическим, что сама Мария Кальцайо живет буквально рядом с ним.
Подумав об этом, он сразу представил себе, что деревня Малый Бедлингтон находится почти в шести милях от Мур-парка.
Робертсоны же обитают с другой стороны поместья, и им тоже небезопасно возвращаться домой вечером.
Тем более рискованно было бы детям из Малого Бедлингтона возвращаться в свою деревню в субботу после представления.
Они тоже должны остаться в Мур-парке на ночь, решил он.
К тому же это для них ново, заманчиво и интересно.
После такого необыкновенного события в их жизни им хватит впечатлений на целую неделю, а то и больше.
Он знал, что многие детишки были еще слишком малы.
А значит, понадобится оставить на ночь по крайней мере нескольких мам, чтобы присматривали за ними.
Он записывал все, что приходило ему в голову.
После анализа всех деталей праздника он отдаст эти записи мистеру Уотсону.
Герцог ощущал себя главнокомандующим, готовящим кампанию против своих врагов, которых, по сути дела, было лишь двое.
Однако эти двое стоили грозной армады.
Фиона и Джослин встретились с герцогом в гостиной, куда все собрались перед ужином.
Они не скрывали изумления, увидев среди гостей лорда и леди Бредон.
Через несколько минут было объявлено о прибытии полковника и миссис Робертсон.
Эти новоприбывшие пары тщетно пытались не выказывать своего удовлетворения тем, что их не забыли, хоть и несколько поздновато.
— Вы появились в деревне так неожиданно! — подозрительно заметила леди Бредон.
— Когда я возвратился из Голландии, — объяснил герцог, — я был в таком изнеможении от высокопарности и многоречивости государственных мужей, что был вынужден бежать сюда!
Все засмеялись, а лорд Бредон утешил его по-своему:
— Я знаю, как ты должен был чувствовать себя, Шелдон. Но если мороз ослабнет, ты будешь вознагражден хорошей охотой.
— Какая жалость, что вас не было здесь на прошлой неделе, — промолвила миссис Робертсон, садясь за стол.
Она была в восторге, обнаружив, что сидит слева от герцога.
Вдохновленная этим обстоятельством, она пустилась в длинное и красочное описание охоты с гончими, которую он пропустил на прошлой неделе, и лисы, которая ушла от них.
Как и ожидалось, она возложила вину за это на егерей.
Обычно герцог не выносил ее продолжительного общества.
Но сегодня он задался целью поддерживать оживленный разговор со всеми, за исключением Фионы.
Графиня, сидевшая справа от него, с лихвой использовала свое стратегическое положение.
Она флиртовала с ним, вынуждая смеяться, когда она отпускала остроумные, на ее взгляд, замечания.
Одновременно она успевала очаровывать и лорда Бредона, сидевшего справа от нее.
Ужин прошел превосходно.
Герцогу показалось, что всем было очень весело, за исключением Фионы, дувшейся как мышь на крупу.
Когда они переместились в гостиную, там уже были расставлены два карточных стола для виста.
Герцог рассадил всех, позаботившись, чтобы за его столом не было ни Фионы, ни Джослина.
Фиона шла на всяческие ухищрения, лишь бы оказаться рядом с ним.
Ему, однако, удалось избежать этого.
Наконец, когда все стали расходиться, желая друг другу доброй ночи, она пошла наверх в свою комнату.
Она послала герцогу тоскующий взгляд, красноречиво говоривший о ее намерениях.
Осталась лишь небольшая группа, все не расходившаяся, пока миссис Робертсон не заметила:
— Мы слишком утомили вас, дорогой герцог. После столь долгого пути из Голландии вы, очевидно, очень устали.
— Пожалуй, — пришлось признаться ему.
Он не отрывал взгляд от Джослина, начавшего наконец двигаться к дверям.
Графиня с явной неохотой последовала за ним.
Миссис Робертсон допила лимонад, остававшийся в ее бокале, и обратилась к герцогу:
— Все было так прекрасно! Спасибо, что пригласили нас.
— Превосходно, что вы приехали, — ответил он.
— Я всегда восхищалась леди Фэвершем, — продолжала миссис Робертсон, — она все хорошеет и хорошеет.
— Я согласен с вами, — пробормотал герцог.
— Как печально, что у нее не может быть детей.
Шелдон Мур застыл на месте.
— Почему вы так сказали? — спросил он.
— Я думала, вы знаете! — ответила миссис Робертсон. — Мы жили по соседству с поместьем герцога Камберленде кого, и я знала Фиону еще с детства.
— Мне это не было известно, — заметил герцог.
— Ей исполнилось пятнадцать лет, — ударилась в воспоминания миссис Робертсон, когда с ней произошло несчастье на охоте, и очень серьезное!
Герцог слушал внимательно, и миссис Робертсон уже не могла остановиться.
— Она оправилась со временем, но врачи сказали, что у нее не будет детей, и я часто думала, что, наверное, потому у нее ничего и не получилось с Эриком Фэвершемом.
Она усмехнулась.
— Я знаю, конечно, он был во многом испорченным мальчишкой, но, мне кажется, если б у него был сын, их жизнь сложилась бы по-иному.
Она умолкла и направилась к двери.
Герцог шел за ней, не в состоянии вымолвить ни слова в результате полученного шока.
Время от времени он размышлял о возможности женитьбы на Фионе, но ему ни разу не приходило в голову, что она может быть не способна дать ему наследника.
Теперь он понял, какой катастрофой обернулось бы это для него уже после того, как он сделал бы ей предложение.
До чего же он был глуп!
Он даже ни разу не спросил ее» почему за все годы ее замужества за Эриком Фэвершемом, который, уж во всяком случае, являлся ее пылким любовником, у них так и не было детей.
У двери в спальню миссис Робертсон он пожелал ей доброй ночи и пошел к себе.
Его спальня находилась в дальнем конце коридора.
По дороге туда он все еще продолжал думать о том спасении, которое было даровано ему милосердием Божьим.
Он избежал такой беды, о которой страшно было даже думать.
Фанатично стремясь стать герцогиней Мурминстерской, Фиона, конечно, не сказала бы ему об этом.
Он почему-то подозревал, что кузен знает правду.
Ведь неспособность герцогини родить наследника Шелдону Муру сильно увеличивала шансы Джослина стать следующим герцогом в роду Муров.
Подойдя к своей комнате, Шелдон Мур как будто услышал совет Лавелы — вознести благодарственную молитву.
Ведь он был спасен от ошибки предложить Фионе руку и сердце, к чему серьезно готовился по дороге из Голландии.
Камердинер ожидал его в комнате, и после его ухода герцог подумал, что ему придется разрешить еще одну проблему.
И как можно скорее.
Фиона будет, конечно, ожидать его у себя.
Если он не придет в ее комнату, ей покажется это весьма странным и, несомненно, вызовет подозрение.
Он же не намеревался делать этого.
В то же время он знал, она не раздумывая войдет в его комнату, если поймет, что он избегает ее.
Очевидно, следовало бы запереться изнутри.
Но она способна постучать в запертую дверь, и не исключено, что кто-нибудь услышит это.
Подобный инцидент послужил бы Робертсонам, а возможно, и Бредонам хорошей пищей для пересудов.
Присущая ему быстрота реакции, часто выручавшая его во многих дипломатических затруднениях, помогла и на этот раз найти необходимое решение.
Он не выносил, когда в доме было холодно.
Поэтому зимой он неукоснительно требовал, чтобы в каждой комнате, занята она или нет, поддерживался огонь в камине.
За этим следили двое рабочих, единственной обязанностью которых был обход всех комнат огромного дома и поддержание в них тепла.
На подобную процедуру у них уходил целый день — с раннего утра до поздней ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15