И все-таки он отомстил! Наверное, следил за ними, пока они поднимались по склону холма, дожидаясь удобного момента, чтобы выстрелить герцогу прямо в сердце.
Он был бы убийцей, а она свидетельницей преступления, способной опознать преступника.
«Если я скажу правду, – размышляла Тара, – Маккрейги тоже захотят отомстить и пойдут войной на Килдоннонов».
И ей уже чудились звуки волынки, зовущей к оружию, слышалась размеренная поступь бойцов, с оружием в руках переходивших границу, чтобы отомстить Килдоннонам.
«Я должна это предотвратить, – решила Тара. – Герцог жив, и это самое главное, все остальное не имеет значения».
Она провела рукой по лбу, откидывая влажные от дождя волосы, и еще крепче прижала к себе мужа.
– Вряд ли его светлость придет в сознание до завтрашнего дня, а может, это произойдет и еще позже, – сказал врач, веселый краснолицый здоровяк.
Он вытащил пулю из руки герцога так умело и в то же время настолько грубо, что Тара могла только Бога благодарить за то, что пациент ничего не чувствует.
– Значит, его светлость ударился головой о пирамиду из камней? – спросил врач, осматривая рану на лбу.
– Да, он упал и ударился о камень, – ответила Тара.
– Рана не опасная, нужно только проследить, чтобы туда не попала грязь, – заметил врач. – Хотя место очень неудачное, наверняка останется шрам.
– Ну, его светлость вряд ли будет горевать по этому поводу, – вмешался мистер Фалкирк. – Гораздо хуже то, что, когда он придет в себя, его будет мучить боль.
– Больно будет, это верно, – согласился доктор. – Но ничего, поболит с недельку да и пройдет. Что он за Маккрейг, если испугается боли?
– А как обстоят дела с рукой его светлости? – поинтересовался мистер Фалкирк.
– Заживет, куда денется! Но только на это потребуется время, и он должен как можно меньше двигаться. По возможности подержите его подольше в постели.
И, расхохотавшись, добавил:
– Я его светлость сто лет знаю! Трудный пациент. Он никогда никому не подчиняется, что уж говорить о докторе!
Пощупав герцогу лоб, постаравшись при этом не задеть рану, он продолжал:
– К вечеру может подняться температура. Но мужчина он крепкий, и долго она не продержится.
– А кто будет за ним ухаживать? – поинтересовался мистер Фалкирк. Доктор призадумался.
– Ну, во-первых, я. И потом, мистер Фалкирк, неужели у вас в замке не найдется человека, который бы позаботился о его светлости? В деревне уж точно никому такое дело поручить нельзя.
– Я сама буду ухаживать за ним, – вмешалась Тара.
И доктор, и мистер Фалкирк с удивлением воззрились на нее.
Это юное рыжеволосое создание даже отдаленно не напоминало почтенную матрону, которую и тот, и другой привыкли представлять себе в качестве сиделки.
Доктор выразил общее сомнение:
– А вы вообще имеете представление о том, как нужно ухаживать за больными, деточка… то есть ваша светлость?
С самого первого момента, как только увидел Тару, доктор никак не мог уразуметь, что эта девчонка и есть новая герцогиня. Тара улыбнулась:
: – Я выхаживала мальчишек со сломанными руками и ногами и не с такими ранами на голове, как у герцога, а похуже.
И, увидев, что доктор удивленно смотрит на нее, добавила:
– Однажды мне даже пришлось выхаживать больше двадцати детишек, одновременно заболевших корью. У многих была очень высокая температура, и тем не менее я справилась одна, безо всякой помощи!
– И где же вам довелось набраться подобного опыта? – поразился доктор.
– Ее светлость помогала детям, живущим в беднейших кварталах Лондона, – поспешил ответить мистер Фалкирк, прежде чем Тара успела раскрыть рот.
– Ну, тогда его светлость в надежных руках, – заметил доктор.
Мистер Фалкирк организовал их дальнейшую жизнь, которая теперь была подчинена единственной цели – исцелению герцога, – самым наилучшим образом.
Он решил, что Тара будет ухаживать за герцогом ночью, а Гектор, слуга его светлости, днем (или по крайней мере часть дня), чтобы дать возможность Таре выспаться и погулять на свежем воздухе.
Мистер Фалкирк поставил в спальне герцога кушетку, чтобы Тара могла хоть ненадолго прилечь в течение ночи.
В шесть часов ее сменял Гектор, и тогда она уходила к себе, без сил валилась в постель и засыпала мертвым сном.
Время шло, а герцог все не приходил в сознание. Сначала это очень пугало Тару, но потом, поразмыслив, она пришла к выводу, что это ему лишь во благо, поскольку он не чувствует боли в распухшей руке.
Два или три раза за ночь ей приходилось менять бинты, дважды в день этим занимался доктор.
– Ну почему он так долго не приходит в сознание! – пожаловалась она мистеру Фалкирку, когда на другой день после несчастного случая зашла в главный зал.
– Не знаю, – ответил тот. – Видимо, раны довольно серьезные. Гектор говорит, что его светлость очень беспокоен, мечется в постели.
– Прошлой ночью было то же самое, – заметила Тара. – Я уверена, что у него высокая температура.
– Похоже, его беспокоит рана на голове, – проговорил мистер Фалкирк. – И видимо, даже больше, чем рука. Помню, когда я терял сознание, я чувствовал боль, хотя и не понимал, где нахожусь и что со мной случилось.
Когда пришла ночь и Тара осталась с герцогом одна, она присела к нему на кровать и принялась осторожно растирать ему лоб.
Сначала голова его металась по подушке, но мало-помалу он успокоился.
«Похоже, я и в самом деле приказываю боли уйти», – подумала Тара, вспомнив, что именно так говорили дети.
Однако вскоре от неудобного положения рука затекла, и Тара примостилась на краешке кровати, притянув герцога к себе, точно так же, как тогда, на вершине горы.
С того момента, как она начала ухаживать за ним, а точнее, когда его ранили, герцог уже не казался Таре тем грозным, наводящим ужас вождем клана, который женился на ней исключительно из желания отомстить Килдоннонам.
Она стала относиться к нему, как к мальчишкам из приюта. Грубые и жестокие, они, стоило только удариться или порезаться, тут же бежали к ней в поисках сочувствия и ласки, как бежали бы к своей маме.
И поскольку Тара знала, что заменяет им мать, она изо всех сил старалась не только успокоить боль, но и внушить мальчишкам, что они должны иметь мужество переносить ее – качество, которое наверняка пригодится им в будущем.
По приюту ходили страшные легенды о том, как жестоко обращаются со своими подмастерьями хозяева.
И Тара всегда просила миссис Бэрроуфилд не доверять тем, кто видит в бедных сиротах лишь дешевую рабочую силу, а не таких же, как они, людей, способных мыслить и чувствовать.
Когда из приюта уходили мальчишки, которых она особенно любила, – бледные и испуганные, они до смерти боялись будущей незнакомой жизни, – Тара заливалась горючими слезами. Как бы она хотела уберечь их от жестокого мира! А в том, что он жестокий, она ни капельки не сомневалась.
Вот так же хотела она уберечь и герцога, и не только от физических, но и от нравственных страданий, выпавших на его долю.
Она чувствовала, что страдания эти, словно смертельный яд, отравляют все его существо, портят его характер.
На третью ночь герцог пришел в себя.
Тара, по обыкновению, лежала рядом с мужем и легонько растирала пальцами его лоб, когда он открыл глаза.
– Хочу… пить… – невнятно произнес герцог.
В первое мгновение она решила, что это ей почудилось.
Потом, осторожно вытащив у него из-под головы руку и уложив его на подушку, сказала:
– Сейчас я принесу.
Спрыгнув с высокой кровати, она метнулась к столику и вернулась со стаканом ячменного отвара. Осторожно приподняв герцогу голову, Тара поднесла к его губам стакан.
– Хотите есть? – спросила она. – Я могу вам принести немножечко теплого супа. Если бы вы смогли проглотить хоть несколько ложек, я уверена, вы бы почувствовали себя намного лучше.
Некоторое время герцог смотрел на нее отсутствующим взглядом, а потом спросил:
– Что… со мной… произошло?
– Несчастный случай, – ответила Тара.
– Где?
– У пирамиды. Вы упали, стукнулись об острый камень и расшибли голову.
– А… да… Помню…
Герцог закрыл глаза, и Тара решила, что он опять впал в забытье. Боясь, что не услышит, если он позовет, она не ушла на свою кушетку, а осталась у его кровати.
Проснулся герцог спустя два часа.
– А почему… вы здесь? – спросил он.
– Я ухаживаю за вами, – объяснила Тара. – Доктор вами очень доволен.
– Кто-то… выстрелил в меня?
– Да. Но это произошло случайно.
– Кто… это сделал?
– Я его не разглядела, – ответила Тара. – Все мое внимание было сосредоточено на вас.
На сей раз она заставила герцога проглотить несколько ложек бульона из говядины и оленины, который, чтобы не остыл, хранили в ящике, набитом сеном, стоявшем у камина.
– Больше… не хочу, – наконец проговорил герцог.
– Ну пожалуйста, съешьте еще ложечку! – принялась упрашивать его Тара. – Вы сразу почувствуете себя лучше. Я ужасно за вас волновалась, ведь вы столько времени ничего не ели!
И она поднесла ложку к его губам. Герцог съел еще немного супа, но потом закрыл глаза, давая тем самым понять, что больше не хочет.
Утром ее сменил Гектор, и Тара отправилась к себе, однако она была настолько взволнована, что заснуть так и не смогла, В полдень она вернулась в комнату герцога.
– Я умыл его светлость и побрил его, – доложил Гектор. – Он немного поел, а потом заснул.
– Пойду прогуляюсь, – сказала Тара, – а потом снова к нему зайду.
Она вышла из комнаты, миновала главный зал и, подойдя к лестнице, увидела, как по ней поднимаются трое – вождь клана Килдоннонов и два его сына.
Тара смотрела на них, недоумевая, зачем они заявились в замок. Сопровождал незваных гостей мистер Фалкирк, который бросил на нее, как ей показалось, предостерегающий взгляд.
– Килдонноны пришли к вам, – сказал он Таре.
– Ко мне? – удивилась она.
– Совершенно верно, герцогиня, – подтвердил старший Килдоннон.
Они прошли в главный зал, и мистер Фалкирк закрыл дверь.
– Хотя все в один голос уверяли меня, что это несчастный случай, – начал вождь Килдоннонов, – я узнал, что в герцога стреляли, когда вы с ним были на вершине Бен-Арк.
Тара смотрела на Килдоннона, но она чувствовала, что мистер Фалкирк не спускает с нее глаз.
– Я хочу знать правду, герцогиня! – заявил Килдоннон. – Поскольку вы там были, вы наверняка видели, кто пытался убить герцога. Я подозреваю, что это один из моих сыновей, и хотел бы знать, так ли это, прежде чем Маккрейги начнут нам мстить,
Голос вождя звучал настолько сурово, что у Тары перехватило дыхание. Случилось то, чего она так опасалась.
– Боюсь, вас неверно информировали, сэр, – помолчав, проговорила она. – Герцог сам ранил себя своим же собственным ружьем. Это произошло совершенно случайно. Он споткнулся и упал, ударившись об острый камень, ружье выстрелило, и пуля попала ему прямо в руку.
– Вы в этом уверены? – усомнился старший Килдоннон.
– Конечно, ведь я была там, – ответила Тара. – Полагаю, вы слышали, что герцог потерял сознание. Однако причиной тому была не рана в руке, а та, которую он получил, ударившись головой о камень пирамиды.
И, изо всех сил стиснув руки, продолжала:
– Нам было нелегко доставить его светлость в замок. К счастью, один охотник заметил белый флаг, который я установила, чтобы дать знать, что с нами случилась беда, и, увидев, что герцог лежит без сознания, привел с собой нескольких мужчин. Они соорудили что-то наподобие носилок и отнесли герцога домой.
И, улыбнувшись, Тара добавила:
– Я всю дорогу боялась, что они уронят его светлость, но, к счастью, мужчины оказались не из слабых.
– Именно так все и происходило, – подхватил мистер Фалкирк. – Однако мы очень рады, Килдоннон, что вы сами пришли к нам, чтобы узнать правду.
И в этот миг Тара встретилась глазами с Роури Килдонноном. Он, как ей показалось, изумленно, словно не веря своим ушам, смотрел на нее – не было сомнений в том, что он готовился услышать рассказ о том, как все было на самом деле.
Тара выдержала его взгляд и по тому, как смутился Роури, поняла: он догадался, зачем она солгала.
– Не могли бы вы передать его светлости, герцогиня, мои самые искренние пожелания скорейшего выздоровления? – обратился к ней старший Килдоннон.
– Уверена, его светлость будет вам очень признателен, – ответила Тара.
– Смеем ли мы надеяться, что, когда ему станет лучше, вы оба почтите нас своим визитом? – спросил вождь, сделав ударение на слове «оба».
Интонация, с которой он это произнес, и выражение его глаз убеждали: Таре не удалось его обмануть. Однако старый Килдоннон был очень признателен ей за то, что она спасла его сына, равно как был признателен и сам Роури Килдоннон – в этом Тара была абсолютно уверена.
Когда Килдонноны, отказавшись перекусить, отбыли восвояси, мистер Фалкирк с улыбкой обратился к Таре:
– Думаю, охотникам нелегко будет отыскать ружье, из которого его светлость умудрился себя ранить.
– Значит, нужно сделать так, чтобы они его нашли, – заявила Тара.
Мистер Фалкирк расхохотался, но через некоторое время, вновь сделавшись серьезным, проговорил:
– Я даже представить себе не мог, что вы так быстро поймете, насколько опасной могла бы стать сложившаяся ситуация, не найди вы ей правдоподобного объяснения.
– Я знала, что именно этого вы хотите, – кивнула Тара, – и надеюсь, того же захочет и его светлость.
– Я тоже на это надеюсь, – тихо сказал мистер Фалкирк.
В тот же день поздно вечером, когда Тара думала, что герцог уже заснул, она тихонько подошла к камину, чтобы подбросить туда немного дров. Поворошив поленья, она обернулась и при свете пламени увидела, что герцог смотрит на нее широко раскрытыми глазами.
– Гектор сказал мне, что сегодня приходил старший Килдоннон, – проговорил он.
– Гектору не стоило тревожить вас всякими пустяками, – ответила Тара. – Важно, чтобы вы быстрее поправились, а если вы будете волноваться, вам опять может стать хуже.
– Зачем он приходил?
Немного помолчав, Тара ответила:
– Узнать, как ваше самочувствие.
– А еще зачем?
– Ему доложили, что кто-то выстрелил в вас возле пирамиды, и он решил, что это сделал кто-то из его сыновей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20