Он поверил в то, что влюблен в Сару так, как никогда еще не влюблялся.Единственная трудность состояла в том, чтобы продолжать их любовные тайные встречи, которые, как думал маркиз, были для нее так же незабываемы, как и для него.Прошел еще один месяц разочарования, когда, несмотря на его мольбы, Сара ему отказывала, заставляя его считать себя грубым, бесчувственным человеком, предлагающим то, что может разрушить ее репутацию.— Если я не могу приходить в твой дом, а ты — в мой, — спрашивал он, — что нам тогда делать?Со слезами на глазах она говорила тихим прерывающимся голосом:— О, Бойден, я так отчаянно люблю тебя! Но…«Всегда это „но“, — думал раздраженно маркиз.Неожиданно его осенило, что решение их проблемы просто и очевидно. Он женится на Саре!Маркиз всегда знал, что рано или поздно должен жениться и произвести на свет наследника. Однако с этим, казалось, можно не спешить, по крайней мере до того, как ему исполнится тридцать лет, то есть через год.Более того, ему нравилась холостяцкая жизнь, и он видел многих своих друзей, несчастных в браке, у которых супруги казались столь желанными, но до того момента, пока они не стали носить имя мужа и не заняли место во главе его стола.— Женитьба — это ад, Элвингтон! — сказал ему лорд Уикэм после трех месяцев супружества.— Но Шарлотта так прекрасна, — заметил маркиз.— Я тоже так думал до того, как стал видеть ее по утрам, раздраженной и обидчивой, а по вечерам — уставшей. И скажу тебе еще кое-что, — продолжал лорд Уикэм, — в жене важна не внешность, а ее ум.Он задумчиво поджал губы и затем продолжил:— Можешь представить, что это такое — суметь догадаться, что скажет женщина еще до того, как она откроет рот, причем в течение целых суток?Маркиз не отвечал, и его друг сказал с горечью:— Ты единственный из нашего круга, у кого хватило ума оставаться холостяком. Жена Джорджа принимает опий, а Чарльз женился на сущей ведьме!— У меня нет ни малейшего желания оказаться стреноженным! — твердо сказал маркиз не столько другу, сколько себе самому.Тем не менее, думал он, Сара — совершенно другая, она во всех отношениях идеальная, в ней есть все, что хотелось бы мужчине видеть в своей жене, поэтому он не станет рисковать, чтобы потерять ее.Даже тогда маркиз первоначально колебался, прежде чем связывать себя окончательным обещанием.После стольких месяцев он видел Сару уже в ином свете.Она оказалась не только очень желанной женщиной, от близости с которой колотилось сердце, но еще и той, которой он мог довериться.Она, думал он, сможет занять место его матери как хозяйка его дома, и, что еще важнее, будет признана, как и он, королевской четой в Букингемском дворце.Он знал, что для этого необходимо нечто иное, не то что требовалось от женщины при дворе прошлого монарха.Георг IV вплоть до последних своих дней любил, чтобы его окружали беспутные и остроумные, а также, как и он сам, неразборчивые в связях с женщинами придворные.Более того, и леди в королевском окружении должны были быть привлекательны для противоположного пола и не очень-то придерживаться излишних моральных устоев.Ныне же в Букингемском дворце царила совершенно иная атмосфера. Маркиз часто думал, что не узнает дворца с тех пор, как на троне оказалась сдержанная и щепетильная маленькая королева Аделаида.Никто не сомневался в том, что она и ее муж, бывший намного старше ее, были крайне счастливы вместе, и, хотя король насладился в свое время бурной юностью и был отцом десяти незаконнорожденных детей от актрисы миссис Джордан, он стал теперь столь респектабельным, что один из государственных мужей заметил однажды маркизу:— Когда я вхожу во дворец, мне всегда кажется, что я посещаю молитвенное собрание!Маркиз рассмеялся, но он знал, что, если хочет сохранить свое место при дворе, его жизнь должна быть благоразумной во всех отношениях.Если хоть тень скандала коснется его жены, королева Аделаида сделает так, что она будет исключена из королевского окружения.Маркиз после каждой встречи с нею все более убеждался, что Сара и в этом отношении будет для него очень подходящей женой.Хотя ему и приходилось сдерживать свою страсть к ней, что тяготило и раздражало его, маркиз тем не менее восхищался ее строгими принципами и умением заставить его понять, как это необходимо, если не физически, то хотя бы разумом.Наконец, только когда он предложил выйти за него замуж, она восхищенно сказала, что ее мечты и желания исполнились, и поубавила свою строгость — как он сказал про себя, «опустила мост в крепость».— Я люблю тебя! Как я могу терпеть месяцы, пока ты не будешь моей? — говорил маркиз.— Я тоже жажду тебя, — прошептала Сара, — поэтому, мой дорогой, у меня родилась идея!— Какая?— Моя камеристка следит за мной, как ястреб, и сегодня она отправилась навестить свою заболевшую мать. Значит, в доме останется лишь пара старых слуг, к тому же глухих.— Ты хочешь сказать?.. — спросил маркиз, с сияющими глазами, понимая, что она имеет в виду.— Если ты придешь ко мне сегодня вечером, мой дорогой, никто не будет знать, что ты здесь, и я буду твоей, я так страстно этого желаю.Маркиз целовал ее, пока оба они не задохнулись, и Сара сказала:— Приходи ко мне через сад. Ты можешь привязать лошадь к дереву в аллее, а я открою французское окно, как только слуги уйдут спать.— Моя прелесть! Моя дорогая! — воскликнул маркиз.Чуть погодя он демонстративно прощался с нею на виду у старого дворецкого, и когда их глаза встретились, он понял, что они оба будут считать часы, пока снова встретятся.Они провели две блаженные ночи. Сара сообщила ему, что горничная уже возвратилась, и, поскольку маркиз не хотел в Элвине беспокойно метаться всю ночь в постели, страстно порываясь к Саре, он вернулся в Лондон.Его ждало там много дел, он по-прежнему увлекся политикой, и все дни напролет был поглощен проблемами разработки законопроекта о парламентской реформе.Однако по ночам ему трудно было заснуть, и подобно школьнику, он вычеркивал в календаре дни, оставшиеся до окончания официального траура Сары, когда они смогут пожениться.Она должна была стать свободной третьего марта, но они решили, что будет пристойнее подождать еще месяц. Окончание этого срока было для маркиза подобно свету, сияющему во тьме.Он уже купил Саре обручальное кольцо и несколько дорогих украшений. Они были заперты в ящике его стола, дожидаясь часа, когда маркиз сможет подарить их ей и перед всем миром объявить Сару своей женой.Жажда увидеть ее еще раз подстегивала маркиза вновь поехать в Элвин. Даже если он не сможет обладать ею — о чем так страстно мечтал, — он хотя бы будет держать ее в своих объятиях, целовать ее и слышать восторженные признания, ее нежный, мелодичный голосок.Он уже прикидывал, когда поедет к ней, как неожиданно получил письмо и увидел ее знакомый почерк. У него сердце подпрыгнуло от радости.«Я никогда еще не чувствовал себя таким влюбленным!» — говорил он себе.Он открыл письмо и прочел:
Ана, моя горничная, сказала мне сегодня, что ее мать умерла. Она сейчас же едет на похороны, и ты знаешь, любимейший, прекраснейший Бойден, это значит, что мы можем быть вместе, к чему оба так стремимся. Я знаю, ты, как и я, будешь считать часы, когда мы сможем ощутить крылья экстаза! Приходи ко мне, как обычно, через сад завтра, в полдесятого. Слуги уходят спать рано, и я буду ожидать тебя… ожидать… ожидать, пока не почувствую твои руки, обнимающие меня. Я люблю тебя! Сара.
Маркиз читал и перечитывал записку и твердил себе, что ни одна женщина не может быть столь любящей, восхитительной и во всем соответствующей положению будущей маркизы Элвингтонской.— Я самый счастливый человек в мире, — громко сказал он, — и я увижу ее завтра!Он вновь прочитал письмо.Она писала, что ее горничная Ана уезжает сегодня. Так зачем ждать до завтра и упустить свидание сегодня вечером?Он взглянул на часы.Маркиз поднялся сегодня рано, а письмо уже ожидало его на столе, накрытом к завтраку.Он рассчитал, что если выедет из Лондона не позже следующего часа, то сможет прибыть в Элвингтон около восьми вечера.Поужинав, он поедет верхом через парк, поля, и, как и прежде, будет в усадьбе около десяти часов.Окно Французское окно — двустворчатое окно, доходящее до пола, обычно служащее выходом в парк.

не будет открыто для него, но слуги будут уже спать, и если Сара будет в своей спальне, он легко сможет привлечь ее внимание из сада, не беспокоя никого в доме.«Я приготовлю ей сюрприз!» — говорил он себе с улыбкой, представляя, какую радость и приятное возбуждение доставит им обоим его неожиданный приезд.Он распорядился немедленно запрячь в фаэтон четверку его самых быстрых лошадей, и вскоре уже ехал в сторону Элвина.Слуги маркиза не удивились его появлению в поместье, поскольку загородному персоналу были даны указания всегда быть готовыми к приему хозяина, а повар в любой час мог подать превосходные блюда.Приняв ванну и переодевшись, маркиз хорошо поужинал, обслуживаемый тремя лакеями под руководством дворецкого.В девять сорок пять он направился к парадной двери, за которой его уже ожидала одна из самых резвых лошадей.Поскольку маркиз часто прогуливался верхом после ужина, то его прислуга не заподозрила бы, куда он едет. Уверенный в этом, он был бы крайне раздражен, если бы узнал, что все в доме, от дворецкого до мальчика-слуги, были в курсе его увлечения вдовой из соседней усадьбы.— Могу только сказать, — обратился один из лакеев к другому после отъезда маркиза, — что ей повезло подхватить его милость. Нет другого джентльмена, равного ему в спортивном мире.— В этом ты прав, — отвечал его товарищ, — по-моему, она вполне подходит ему. Но мне самому вдовы не по душе.— Почему это? — спросил его друг.— Я люблю быть первым! — последовал ответ. — Первым на финише и первым в постели!Разразился смех, и маркиз, пересекавший парк перед его особняком, к счастью, не знал, что его прислуга не верила, будто он всего лишь наслаждается вечерним воздухом.Удалившись от дома, он пустил лошадь галопом, спеша поскорее добраться к Саре.В топоте копыт слышались романтические отзвуки вновь и вновь повторяющихся в его уме слов:«Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!»В конце парка он проехал через лес, затем пересек поля, пока, наконец, не увидел кустарник вокруг сада.Он привязал лошадь и уверенным шагом пошел по извилистой тропинке, которая огибала рододендроны и заканчивалась у края розового сада, в центре которого были сооружены солнечные часы.Подойдя к ним, он увидел, что свет горит не только в спальне Сары, но и в гостиной.Маркиз остановился.Он внезапно сообразил, что Сара, может быть, принимает гостей, поэтому и1 просила его приехать завтра, а не сегодня.Кроме того, она, наверное, никак не могла подумать, что он так рано получит ее письмо и немедленно выедет из Лондона, Она знала, с какой пунктуальностью он планировал свои Деловые встречи. На сей раз маркиз действительно совершил беспрецедентный поступок, отменив намеченные дела и даже разослав с утра послания четырем ответственным лицам с извинениями, что не сможет с ними встретиться, как Договаривались.«Когда я расскажу ей об этом, она оценит, как сильно я люблю ее», — убеждал себя маркиз.Разглядывая из темноты сада свет в ее доме, он не знал, что делать.Меньше всего хотелось неожиданно войти к Саре. Она, возможно, пригласила к себе их общих соседей.Но его удивило то, что, несмотря на свет в гостиной, в доме было тихо.Как он ни напрягался и ни прислушивался, не мог уловить ни шума, ни смеха, ни разговоров, обычных во время веселого ужина.«Может, она не ушла еще в спальню, — рассуждал он про себя. — Может, сидит в гостиной, читает или шьет, и если я постучу в окно, то откроет мне».Он сделал шаг вперед из тени рододендронов и увидел, что длинное французское окно открыто и кто-то стоит на пороге, загораживая свет.«Она ждет меня», — подумал он.Они на расстоянии чувствуют друг друга, говорил он себе, она точно ясновидящая, догадалась, что он идет к ней, и открыла окно навстречу ему.Блаженно улыбаясь этой мысли, маркиз сделал еще шаг вперед и тут же увидел, что Сара не одна.Рядом с ней появился мужчина, и маркиз торопливо отступил в тень.Он теперь видел Сару, стоявшую лицом к лицу с мужчиной, а через минуту она очутилась в его объятиях и тот стал целовать ее!Сначала маркиз едва мог поверить, что это не игра воображения.Но тут луна вышла из-за облаков, и все стало видно более ясно.Сара была в голубом неглиже. В последний раз она в нем провожала маркиза через французское окно, через которое теперь выходил мужчина, целовавший ее.Более того, маркиз узнал этого мужчину.Это был красивый младший сын одного из пэров, который вечно досаждал маркизу с тех пор, как он унаследовал поместье Элвин.Границы их поместий соприкасались, и лорд Хароп постоянно посылал маркизу различные жалобы.Причина была ясна маркизу: небогатый лорд Хароп стремился добиться любой уступки от своего состоятельного соседа в угоду собственному поместью.Маркиз отлично понимал, что четверо сыновей лорда Харопа завидовали его лошадям, на которых он выступал на местных скачках, а также в стипль-чезе, который он неизменно выигрывал.У маркиза промелькнула мысль, что Антоний отыгрался за все это и отбил у него любимую женщину, на которой он хотел жениться.Маркиз почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, когда Антоний поцеловал Сару перед тем, как выйти на террасу.Он хотел драться с Антонием, сбить его с ног и даже убить.Но маркиз не двинулся с места. И не только выработанная годами выдержка остановила его, но и гордость: ведь его одурачила не только Сара, но и мужчина, который был моложе его и настолько ничем не примечательной личностью, что не годился ему в соперники.Переборов себя, маркиз увидел, как Антоний направляется в его сторону, и через несколько секунд они встретятся лицом к лицу.Он сжал кулаки.Он еще не решил, что делать дальше, когда услышал тихий и нежный голос Сары — так она когда-то обращалась и к нему:— Антоний, дорогой, я хочу еще что-то сказать тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16