— Она из тех плаксивых и нудных женщин, которые надоедают мужчинам, как только те привыкают к их красоте.
Давитта не совсем поняла Виолетту и промолчала, а актриса тем временем продолжала:
— Л ты другая. Ты, пожалуй, и старую птицу с дерева сманишь. Но только смотри, если это будет моя птица, мне это очень не понравится.
— Я… я не понимаю, о чем ты…
— Ну и ладно! Просто пообещай мне, что при любых обстоятельствах ты будешь меня слушаться и говорить людям только то, что я тебе позволю.
Давитта понимала все меньше и меньше.
— Я хочу, чтобы ты верила, я действую исключительно, в твоих интересах, — объясняла Виолетта. — Понимаешь меня?
— Д-да… конечно.«спасибо, — промямлила Давитта. — Я только не знаю…
— А тебе и не надо, — заверила ее Виолетта и подняла руку, подзывая официанта.
— Едем домой, не то вечером я буду страшна как смертный грех. Вечером мы с тобой погуляем.
— Погуляем? — переспросила Давитта.
— Да, у одного моего друга. Тебе… тебе понравится. Есть у тебя подходящее вечернее платье?
— Не знаю, что ты о нем скажешь… — начала Давитта.
— Что еще такое?
— Ну… оно белое.
— Ну и что?
— Это свадебное платье моей маменьки… она надевала его только по особым случаям…
— Это в самый раз, — успокоила ее Виолетта. — Надо же, свадебное платье! Да ничего лучше и придумать нельзя!
Глава 4
Девушки вернулись домой. Давитте хотелось еще многое спросить у Виолетты, но она никак не могла осмелиться.
Кроме того, девушка была очень тронута заботой подруги.
Она отдавала себе отчет, ее приезд как снег на голову, поэтому Давитта не раз повторяла себе, что должна найти работу сама, не отягощая Виолетту.
» Она права, — признавала Давитта. — Я совсем не знаю жизни. Но откуда мне было знать ее, если я жила в Шотландии и почти ни с кем никогда не общалась?«
Одно она пообещала себе твердо: ни за что не критиковать и не осуждать Виолетту и ее друзей. В конце концов, ее совершенно не касается дружба Виолетты с замужним мужчиной, ее ненависть к маркизу и другие светские дела.
Вспоминая прошлую ночь, Давитта видела перед собой вихрь красок, слышала шум и смех, она знала, что никогда не забудет великолепное театральное представление. Ослепительные актрисы, Виолетта, другие красавицы, шутки Фредди Лэси, веселье — все это слилось в один разноцветный сон.
— Боже мой, как я устала! — внезапно произнесла Виолетта. — Все эти ужины в ресторане. Слава Богу, перед театром у меня будет пара часов на сон.
— А мне надо будет ехать с тобой? — спросила Давитта.
— Конечно! Можешь посидеть в гримерной… или в ложе с Берта.
Перед последними словами актриса сделала небольшую паузу, и Давитта быстро сориентировалась:
— Я лучше в гримерной. Представление я уже видела… вчера.
Виолетта улыбнулась и с видимым облегчением произнесла:
— Ты умница, Давитта. Фокус в том, что ты не только хорошенькая, но и умненькая. Мужчины это любят.
Давитта удивленно посмотрела на подругу, не понимая, к чему она клонит, но, желая порадовать Виолетту, произнесла:
— Я так благодарна тебе за твою доброту! Если бы вчера ты прогнала меня, не знаю, что бы я делала.
— Предоставь все мне, — отмахнулась Виолетта. — Я же сказала, что присмотрю за тобой.
Кеб остановился у дома. Виолетта заплатила кебмену, и Билли распахнул перед нею дверь, сказав при этом:
— Вас там наверху ждут цветы. Кто послал — непонятно.
— — Я же запретила тебе читать карточки на моих букетах! — рассердилась Виолетта.
— А мне и ни к чему. Если кто благородный посылает, так лакей приходит, тут и карточки не надо.
Ему явно доставляло удовольствие дразнить Виолетту, но та только задрала нос повыше и пошла к себе.
Давитта поднялась по лестнице следом за ней. Виолетта распахнула дверь, за которой оказалась роскошная спальня, раз в десять больше, чем у Давитты. На столике красовалась корзина свежих фиолетовых орхидей.
— Какое чудо! — в восхищении воскликнула Давитта.
Комната Виолетты разительно отличалась от всего остального дома. Повсюду были расставлены букеты, а огромная кровать застелена розовым атласным покрывалом, отороченным богатым кружевом. Тем же кружевом отделаны и атласные подушечки на маленьком диванчике и двух уютных креслах, стоявших по обе стороны от камина. Пол устилал белый пушистый ковер, а розовые шелковые портьеры с кисточками ничуть не походили на грубые полотняные занавески в комнате Давитты.
В спальне Виолетты было множество фотографий, стоявших везде — на каминной доске, на туалетном столике, на комоде. Около камина висели газетные вырезки со статьями и фотографии актрисы — иногда одной, а иногда с мужчинами.
Все фотографии были подписаны, и Давитта захотела разглядеть их повнимательнее, но Виолетта попросила:
— Помоги мне снять платье. Чем быстрее я лягу, тем лучше. Ох, забыла сказать Билли, чтобы постучали разбудил в полшестого. Скажи ему?
— Конечно, скажу, — пообещала Давитта, помогая Виолетте.
Повесив платье в шкаф, она убрала туда же шляпку. Виолетта натянула на волосы сеточку, нырнула в ночную рубашку и улеглась в постель.
Давитта задернула портьеры и на цыпочках вышла из комнаты, решив, что Виолетта уже уснула.
Девушка отправилась к себе в комнату, собираясь снять шляпку и отдохнуть. Но не успела она открыть дверь, как в глаза ей бросилось нечто странное — на ее сундуках, загромоздивших почти всю комнату, стояла корзина цветов, почти такая же большая, как у Виолетты, но не с орхидеями, а с белыми розами и лилиями.
Какое-то время Давитта ошеломленно смотрела на корзину, и даже решила, что она предназначена Виолетте, но тут заметила привязанную к ручке карточку. Сняв ее, девушка прочитала:
» Прелестнице из Шотландии от поверженного Мундсли «.
Давитта едва могла дышать. Ее пугала одна мысль о том, как разозлится Виолетта, узнав, что лорд Мундсли потратил такие большие деньги на подарок для Давитты.
Девушка вновь перечитала карточку, и задумалась, удастся л» ей вернуть букет, чтобы Виолетта ничего не узнала.
«Надо будет поблагодарить лорда, — подумала она. — О, если бы никогда его больше не видеть!»
Тут Давитта вспомнила о просьбе Виолетты и побежала вниз искать Билли.
Она заметила его, едва спустившись на первый этаж; Слуга разговаривал с каким-то человеком, при ближайшей рассмотрении оказавшимся ливрейным лакеем.
Билли обернулся и увидел Давитту.
— А-а, вот и вы, мисс. А я вас собирался искать.
— А я ищу вас, — ответила Давитта. — Мисс Лок просила, чтобы вы постучали и разбудили ее в половине шестого.
— Разбужу, — пообещал Билли. — А вас тут кое-кто спрашивает, поговорить хочет.
— Поговорить? — удивилась Давитта и увидела, что лакей уже не стоит в дверях, а выбежал на улицу и встал у закрытого экипажа.
— Кто это? — спросила девушка.
— Мне только известно, что с вами хочет поговорить какой-то джентльмен, — ответил Билли.
Давитта застыла в нерешительности. В этом городе у нее было два знакомых джентльмена… и с одним из них, лордом Мундсли, девушке вовсе не хотелось встречаться. Но отказ прозвучал бы слишком грубо… и потом, надо же поблагодарить его за цветы и попросить, чтобы больше он не делал ей никаких подарков.
Билли распахнул перед Давиттой дверь, и девушка прошла к карете. Лакей открыл дверь, и Давитта увидела сидевшего внутри лорда Мундсли. Он наклонился к девушке и протянул ей руку.
— Садитесь, Давитта. Я хочу поговорить с ваяю.
— Я… я как раз собиралась прилечь отдохнуть…
— Я задержу вас недолго.
Не видя другого выхода, Давитта протянула ему руку я села в карету. В тот же миг лошади тронулись, я девушка испуганно спросила:
— Куда вы меня везете? Мне ведь надо вернуться!
— Не волнуйтесь. Мы только проедем чуть медленней по дороге, чтобы на нас не глазела вся улица, — ответил лорд Мундсли.
Давитта поняла, что именно он хотел сказать — их не должна увидеть в первую очередь Виолетта.
Лорд был прекрасно одет — с гвоздикой в петлице и огромной жемчужной булавкой в галстуке. Он держался очень уверенно, и Давитта поневоле засмущалась. Чтобы скрыть волнение, она быстро заговорила:
— Я должна поблагодарить вас. Вы были очень добры… и цветы чудесные… но прошу вас, не присылайте мне больше ничего!
Она ожидала вопроса «почему?», но вместо этого лорд спросил:
— Боитесь, что Виолетта будет ревновать? Вот об этом я и хотел поговорить.
Лошади остановились. Давитта поняла, что ее никто не собирается похищать, и уже спокойнее спросила:
— О чем именно вы хотели бы поговорить?
— Ответ прост — о вас и обо мне.
Заметив удивленный взгляд Давитты, лорд Мундсли пояснил:
— Вы не могли не заметить, моя прелестница, что я стал вашим рабом с первой же встречи. Я хочу сделать вам некое, предложение…
— П-предложение? — переспросила Давитта.
Лорд Мундсли не шевельнулся, но Давитту уже охватило то знакомое чувство отвращения, как и прошлым вечером, когда он обнимал ее, и девушка инстинктивно отодвинулась подальше на сиденье, жалея, что в карете слишком мало места.
— Как я понял из слов Виолетты, — продолжал лорд Мундсли, — вы приехали в Лондон на поиски работы. Конечно, я мог бы поговорить с Джорджем Эдвардсом и устроить вас в «Веселый театр», но мне кажется, вы не рождены для сцены.
Давитта издала вздох облегчения, решив, что ее опасения напрасны, лорд Мундсли просто пытается помочь ей. Повернувшись к лорду, она ответила:
— Я очень благодарна вам за эти слова. На сцене меня ждал бы провал… и к тому же такая жизнь мне совсем не по вкусу… да и маменька не одобрила бы.
— Ваша матушка умерла, — заметил лорд Мундсли, — поэтому вас не должно заботить ее мнение.
Давитта возмутилась — как он смеет говорить такие вещи?
— Согласитесь, — продолжал лорд Мундсли, — ваша матушка не обрадовалась бы, узнай, что вы живете в нужде и лишь мечтаете о роскоши, в которой такие красавицы, как вы, должны купаться по праву.
Широко распахнув огромные глаза, Давитта робко спросила:
— О чем вы говорите… я не понимаю…
— Я говорю, моя дорогая, что с радостью подарю вам уютный домик в Челси, множество платьев и вообще все, что вы пожелаете.
Услышав такое, Давитта просто задохнулась от ужаса. Но не успела она прийти в себя, как лорд Мундсли уже обнял ее и притянул к себе. Девушка начала вырываться.
— Нет! — закричала она. — Как вы можете… как вы смеете! Это дурно… отвратительно! Вы ведь женаты! Это против всех законов… это страшный грех!
Ее слова звучали так страстно, что лорд Мундсли даже оторопел. Он не отпустил девушку, но на его лице было написано глубочайшее изумление. Девушка вновь попыталась вырваться. л — Послушайте, Давитта… — начал было лорд, но крик?
Давитты заглушил его слова:
— Я ничего не буду слушать! Я ничего не хочу слышать… ничего!
Извернувшись, девушка вырвалась из объятий лорда, распахнула дверцу кареты и выскочила на дорогу, не успев удивиться тому, что лорд Мундсли даже не пытался остановить ее.
Давитта побежала по тротуару к дому. К счастью, дверь оказалась открыта — Билли как раз забирал у торговца какой-то сверток.
Давитта пробежала мимо слуги и взлетела по лестнице с такой скоростью, словно за ней мчались все гончие преисподней. Влетев в свою комнату, она захлопнула дверь, заперла ее на замок, протиснулась мимо сундуков и бросилась на кровать.
— Как он мог… как он посмел предложить такое! — бормотала она.
Ее сердце бешено билось, а шляпка, свалившаяся с головы, болталась на лентах за спиной. Швырнув ее на пол, Давитта уткнулась лицом в подушку. Вот, значит, какие порядки в этом Лондоне! Вот что на самом деле произошло с Рози! Но как можно было подумать, что Рози была любовницей маркиза и он вышвырнул ее не из-за размолвки, а из-за того, что больше не нуждался в ней?! Это так отвратительно, Давитта не в состоянии даже постигнуть всей глубины этого кошмара.
Разумеется, ей приходилось слышать о женщинах, которые, говоря библейским языком, «вершили прелюбодеяние», и о которых в приличном обществе говорить не принято. В деревне неподалеку от замка Килкрейгов был случай, девушка убежала из дому с женатым волынщиком, а значит, он не мог жениться на ней. Давитта услышала об этом от слуг и сразу же кинулась с вопросами к маменьке. Та осторожно объяснила, что таким образом девушка потеряла любовь родителей и уважение всех знакомых.
— Зачем же она это сделала, маменька? — недоумевала Давитта.
— Она поддалась соблазну, — коротко ответила матушка.
— Все равно не понимаю, — возражала Давитта. — Зачем ей было бежать с человекам, который никогда на ней не женится?«.
— И такое бывает, дорогая. Но я не хочу говорить об этом. Эти вещи лучше забывать, и как можно скорее.
Но слуги продолжали судачить о сбежавшей Джинни»и Давитта не могла сдержать любопытство.
— Я всегда говорила, что она плохо кончит, — шептались женщины. — Ничего, когда он получит от нее сполна все, что захочет, она пожалеет о своей глупости.
Тогда Давитта не поняла, на что намекали слуги, но не стала задавать вопросов — ей все равно ничего не желали объяснять. Через два года пришло известие, что Дженни родила, а волынщик оставил ее, и бедная девушка утопилась вместе с ребенком. Давитта все-таки не выдержала и спросила у матери:
— Почему же люди это допустили? Разве Джинни не могла вернуться домой?
— Если бы она вернулась, родители не пустили бы ее на порог, — ответила маменька.
— Как, неужели они обрекли бы ее на голодную смерть?!
— Сама я никогда не смогла бы так поступить, — призналась матушка, — но я прекрасно знаю родителей Джинни.
Это люди сурового и строгого нрава, к тому же истово верующие. Они никогда не простили бы дочери позор, который она навлекла на их семью.
Давитта пыталась обдумать услышанное. Джинни ведь была так красива и молода — как же получилось, что она убила и себя, и ребенка, и никто даже не пожалел о ней?
Л А теперь в такой ситуации едва не оказалась она сама. Как мог почтенный джентльмен, лорд Мундсли, предложить совсем незнакомой девушке, не своей жене, дом в Челси и… любовь? Он хотел сделать Давитту своей любовницей — а сама Давитта и подумать не могла, что ей предложат нечто подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16