Тут есть все, цены ниже конкурентов
Комнаты там были столь же внушительны, что и внизу, с высокими потолками и изящно декорированы.Когда Гермия добралась до своей спальни, она почувствовала, что точно так же удовлетворилась бы простым чердаком с железной кроватью, вместо всей этой роскоши, которая сейчас не могла радовать ее.Она могла думать лишь о маркизе, который испытал разочарование и отвращение к девушке, в которую был влюблен, и вынужден был поклясться, что он ни на ком не женится.Когда служанка, ждавшая, чтобы расстегнуть ее платье, ушла, Гермия подошла к окну и раздвинула занавеси.И вновь, как и прежде, она глядела на луну, начавшую подниматься в небе, и думала о; том, что так же, как и эта недостижимая луна, недоступен был для нее и маркиз.«Я могу любить его, но он меня никогда не полюбит!» — думала она.Затем она вспомнила, что завтра к ним должен приехать лорд Уилчестер, чтобы сделать ей предложение, и содрогнулась при этой мысли.«Я не могу выйти замуж за него, я не могу!» — говорила она себе со всей страстью убеждения.Но затем она представила себя вновь в доме викария, проводящей всю свою жизнь в доставке смягчающих сиропов и мазей миссис Барлес и дюжинам других женщин или ожидающей вечером возвращения матушки и отца домой, осознавая, что, несмотря на то что родители любили ее и она очень много значила для них, они вполне удовлетворились бы обществом друг друга.«Я должна выйти за него», — думала она.Она взглянула на небо через незанавешенное окно и представила, что может различить среди звезд лицо маркиза.«Недосягаемое!»Она, казалось, слышала его, повторяющего эти слова насмешливо и тем сухим голосом, который приводил ее в смущение.«Недосягаемый! Недосягаемый!» Глава 7
Гермия не смогла уснуть в эту ночь.Она крутилась и поворачивалась, все время думая о маркизе и о том, что, если она выйдет за кого-нибудь другого или возвратится в свой отчий дом, она никогда его больше не увидит.Кроме того, она боялась за него, и хотя он смеялся над озабоченностью и тревогами Хиксона, Гермия продолжала думать, что каждый час каждого дня он находится в опасности, исходящей от его кузена.И вчера, на балу, не оставляя этих мыслей, она спросила пожилого человека, присутствовавшего там:— Вы не знаете, нет ли здесь случайно Рошфора де Виля?Прежде чем ответить, он взглянул на нее с удивлением:— Я не могу представить себе, чтобы наша хозяйка потерпела в качестве гостя такую сомнительную личность!Гермия промолчала, и, спустят минуту, он засмеялся и сказал:— Да и сам де Виль не чувствовал бы себя хорошо в такой компаний.Она вопросительно посмотрела на него, и он объяснил:— Де Виль проводит свою жизнь в ночных клубах дурного пошиба, либо с цыганами на Пустоши Хэмпстед, либо — как я слышал недавно — с цирковыми артистами, акробатами на трапециях, выступающими на Воксхол Гарденс.— Почему он любит таких людей? — удивилась Гермия.Ее компаньон пустился в длинные объяснения сомнительной репутации кузена маркиза и о том, как его сторонятся в обществе.Гермия при этом вспомнила, что маркиз говорил ее отцу о двух из нападавших на него, которые были смуглы и казались иностранцами или цыганами.Она думала, что должна предупредить маркиза, чтобы он не приближался к Пустоши Хэмпстед, но сомневалась, что он послушает ее.Она была уверена, что он просто рассмеется и скажет, что о себе может позаботиться сам.«Если Рошфор де Виль намеревается убить его, он сделает это», — решила она.От этой мысли она чуть не заплакала, ощутив себя столь беспомощной.Ей стало жарко. Она отбросила покрывала и, выскользнув из постели, вновь подошла к открытому окну.Гермии казалось, что ей нужен свежий воздух, на самом же деле она хотела еще раз взглянуть на луну и помечтать о маркизе.Ей приходилось заставлять себя примириться с фактом его недостижимости.Высунувшись из окна, она посмотрела вдоль задней стены дома на дальний его конец, где, она знала, спал маркиз. Унаследовав дом, он не изменял его фасада, выходившего на Пиккадилли и выглядевшего очень внушительно.Задняя же стена была довольно скучной, но он добавил к ней балконы из кованого железа, которые только что входили в моду.Гермии говорили, что все дома, построенные в Брайтоне, куда потянулся весь высший свет вслед за принцем-регентом, были украшены такими коваными балконами.Те, которые распорядился пристроить маркиз" были прекрасной работы, и окна парадных залов на втором этаже были обрамлены теперь большими балконами искусного и сложного дизайна, которые возвышались на метр, окружая подоконники.Те же, которые украшали третий этаж — где находились спальные комнаты, — были вдвое ниже, но не менее изящны.Этажом выше каждое окно было, окружено лишь имитацией кованого балкона.Из сада, куда выходили окна, задней стены, вид был очень впечатляющим.Высунувшись из окна и оглядывая балконы, Гермия пришла к выводу, что маркиз великолепно обновил вид своего лондонского дома.Глядя в сторону его спальни, которая была на одном уровне с ее комнатой, она подняла глаза и ей показалось, что у края крыши, удерживаема" лишь балюстрадой, лежит дымоходная труба, очевидно, каким-то образом свалившаяся туда.Она подумала, что, должно быть, никто не знает об этом, и собралась утром сказать слугам.Но вдруг то, что показалось ей сначала кучей камней на крыше, задвигалось, и она поняла, что это человек, перегнувшийся с крыши, чтобы разглядеть что-то внизу.На какой-то миг она подумала, что это, должно быть, рабочий, но уж очень странное время выбрал он для работы на крыше.И тут она увидела в лунном свете, что там был не один человек, а двое.«Должно быть, что-то случилось», — решила она.И вдруг она внезапно вспомнила, что сказал ее партнер на балу прошлым вечером.«Акробаты на трапециях в Воксхол Гарденс!»Она оцепенела и почувствовала, как молния страха пробежала по ней, ибо поняла, что маркизу грозит опасность, Гермия как будто снова услышала Хиксона, говорившего ей, что его господин считает, что никто не сможет войти в его спальню, если не превратится в паука или в муху, способную влететь через окно.«Это как раз и хочет сделать его кузен!» — в ужасе сказала себе девушка.Она бросила еще один, последний взгляд вдоль стены и увидела, что один человек был уже на самом краю балюстрады, и ей показалось, что через его плечи перекинуты веревки.Было очевидно, что другой начал медленно опускать его вниз, к окну в спальне маркиза.С криком, застрявшим в ее горле, она повернулась и, толкнув настежь дверь спальни, подобрала свою ночную рубашку и бросилась бежать по коридору, ведущему к другому концу дома.Коридор был длинным, и на бегу Гермия с отчаянием думала, что, если она опоздает, Рошфор де Виль или тот, кого он нанял убить маркиза, исполнит свою зловещую задачу, прежде чем она сможет спасти его.Убийца скорее всего войдет в спальню и ударит маркиза ножом, поскольку это не произведет шума.И все же она не была уверена в этом. Им быстрее и, быть может, проще застрелить его с балкона.Тогда преступник будет сразу поднят обратно наг крышу, прежде чем кто-либо увидит его в таком необычном месте.Все это пронеслось в ее голове, пока она бежала по мягкому ковру мимо комнаты леди Лэнгдон, мимо пустых резервных комнат, за которыми располагались спальные апартаменты маркиза.Сердце яростно колотилось в ее груди.Она знала это, поскольку леди Лэнгдон провела ее однажды по дому и показала спальню маркиза, сказав:— А это помещение традиционно считалось апартаментами хозяина дома, где спали мой отец, мой дедушка и мой прадед. Это единственное место в доме, которое Фавиан не переделывал, оставив его точно таким, каким оно было. Мне нравится это, потому что навевает столько воспоминаний моего детства!Гермия запомнила эту большую, очень внушительную спальню с двумя окнами: одним, выходящим в сад, и другим, с противоположной стороны дома, откуда можно было видеть кусочек Грин-парка.Наибольшее впечатление на Гермию произвела огромная кровать с четырьмя столбами, занавешенная малиновым бархатом. Задняя сторона кровати была украшена огромной копией герба маркиза, выполненной цветными красками.Все это представлялось почти царским и самым подходящим фоном для него, а теперь, думала она, продолжая бежать все быстрее и быстрее, это может оказаться его ложем смерти.Она открыла дверь.В спальне было темно, и лишь немного лунного света падало через открытое окно.Это было окно, выходящее в сад, и когда Гермия еще только двинулась к кровати, чтобы разбудить маркиза она уже увидела, как звезды за окном загородила тень, и поняла, что это были ноги человека, спускавшегося на балкон.От бешеного бега у нее так сдавило грудь, что она почти не смогла ничего произнести.— Милорд! — прошептала она, но даже не расслышала себя.Он не отвечал, и с ужасом, который, казалось, пронзил ее тело как острие кинжала, она заметила, что свет от окна был уже почти полностью закрыт, и прошептала вновь:— Милорд! Милорд! Проснитесь!Шепча это, она протянула руку, чтобы потрясти его, поскольку он, очевидно, спал очень глубоко.Однако вместо того, чтобы нащупать в темноте его плечо, ее рука коснулась чего-то твердого и холодного, лежавшего на низком столике рядом с кроватью.Ее пальцы сомкнулись на атом предмете почти до того, как разум сказал ей, что это был заряженный пистолет, который, по словам Хиксона, всегда лежал там.Взяв его в свою руку и взглянув с отчаянием на окно, она увидела, что человек снаружи уже сбросил веревки, на которых спустился.Она заметила что-то сверкнувшее в его руке я поняла, что это был кинжал.Все это случилось так молниеносно, что она не имела времени подумать и лишь осознавала опасность, приближавшуюся к спящему маркизу.Подняв пистолет, девушка направила его на нападавшего, и в тот момент, когда он ступил вперед, чтобы войти в комнату, она нажала на курок.Раздался оглушительный выстрел, который, казалось, почти разорвал ее барабанные перепонки. Человек в окне издал пронзительный крик, и Гермия зажмурила глаза.Дрожа, она открыла их и увидела лишь лунный свет, вновь вливавшийся в комнату.И когда в ее ушах все еще стоял звон от выстрела, она увидела, что дверь с другой стороны открыта и, вырисовываясь силуэтом на фоне золотого света, в дверях стоит маркиз.Она едва могла поверить, что он был там, а не спал, как она думала.Затем она бросила пистолет на кровать и подбежала, чтобы прижаться к нему.— Он хотел… убить вас, — воскликнула она. — Он хотел… убить вас!Маркиз обнял ее, и, когда она почувствовала силу его рук и поняла, что он в безопасности, Гермия разразилась слезами.Рыдая, она уткнулась лицом в его плечо:— Его… спускали вниз на… веревке с к… крыши… Я увидела это и подумала, что никак не успею… добежать сюда вовремя… и он убьет вас… пока вы… спите.Ее слова как будто падали, спотыкаясь друг через друга, прерываясь рыданиями, от которых все ее тело тряслось под тонкой ночной рубашкой.— Но вы успели вовремя, — спокойно сказал маркиз, — и снова, Гермия, вы спасли мою жизнь.Он на Мгновение прижал ее теснее к себе.Затем сказал:— Я должен посмотреть, что случилось, но не двигайтесь, пока я не скажу вам.Он осторожно посадил ее, еще плачущую, на край кровати и отошел, чтобы выглянуть из окна.Он ничего не говорил, и ей вдруг почудилось, что все это был сон и не было никакого человека, а все это просто вообразилось ей.Она боялась, что маркиз сочтет ее глупой и истеричной после происшедшего.Затем она поняла, что это была реальность и что, если она убила человека, последствия могут быть страшными.Гермия перестала плакать, но на ее щеках все еще оставались слезы, когда маркиз отошел от окна.Она увидела, что на нем было темное одеяние, доходившее до пола, которое делало его почему-то еще более внушительным, чем обычно.Она глядела на него умоляюще, и теперь он мог ясно видеть ее лицо в свете, проходившем из его гостиной.— Вы очень храбрая, Гермия, — сказал он спокойно. — Мой кузен Рошфор мертв. С такой высоты невозможно упасть, не сломав себе шеи.— Я… я… убила его! — прошептала девушка.— Нет, — ответил маркиз. — Вы его неожиданно испугали, но ваша пуля вошла в оконную раму и не задела его.Гермия ошеломленно глядела на маркиза, как будто не могла поверить тому, что слышала.Поскольку она не могла говорить, он обнял ее за плечи и мягко подвел к окну.Она увидела веревку, которую Рошфор де Виль сбросил со своих плеч, готовясь войти в комнату.Затем маркиз указал ей куда-то чуть выше ее головы, и Гермия смогла совершенно ясно рассмотреть в лунном свете, что деревянная перемычка окна была расцеплена там, где вошла пуля от ее выстрела.Она почувствовала такое облегчение, осознав, что не убила никого — даже если тот человек сам был убийцей, — что вновь прижалась лицом к плечу маркиза.Он знал, что она думает сейчас о том, что ей не придется стоять перед судом и объяснять, что произошло в эту ночь, и его руки теснее сжались вокруг нее, когда он сказал:— Я хочу, чтобы вы никоим образом не были вовлечены в это дело.Он взглянул через окно, прежде чем продолжить:— Моего кузена найдут утром, а также найдут веревки, свисающие с балкона. Я буду говорить, что он, вероятно, потерял равновесие, спускаясь с крыши.Гермия подняла лицо, глядя на него.— Все будут… знать, что о" намеревался… убить вас.— Официально никто не должен знать об этом, — резко Сказал маркиз". — Магистрату будет сказано, что он любил залезать на крыши и развлекаться тем, что пугал людей по ночам, но на этот раз, выпив слишком много, он поскользнулся и упал.— И они… поверят этому?— Я постараюсь, чтобы они поверили.— Теперь… вы в безопасности… никто не… попытается убить вас?— Я надеюсь, что нет, — ответил маркиз, — но поскольку я не хочу, чтобы вас расспрашивали, вы должны вернуться обратно в кровать и забыть все случившееся. Мы поговорим об этом утром.— Но… вы будете… в безопасности? — спросила Гермия, едва дыша.— Я буду в безопасности, — ответил маркиз, — потому что вы спасли меня.Он смотрел на нее сверху. И тут, когда она глядела вверх на неге в лунном свете, его губы слились с ее губами., На какой-то момент она едва смогла поверить тому, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Гермия не смогла уснуть в эту ночь.Она крутилась и поворачивалась, все время думая о маркизе и о том, что, если она выйдет за кого-нибудь другого или возвратится в свой отчий дом, она никогда его больше не увидит.Кроме того, она боялась за него, и хотя он смеялся над озабоченностью и тревогами Хиксона, Гермия продолжала думать, что каждый час каждого дня он находится в опасности, исходящей от его кузена.И вчера, на балу, не оставляя этих мыслей, она спросила пожилого человека, присутствовавшего там:— Вы не знаете, нет ли здесь случайно Рошфора де Виля?Прежде чем ответить, он взглянул на нее с удивлением:— Я не могу представить себе, чтобы наша хозяйка потерпела в качестве гостя такую сомнительную личность!Гермия промолчала, и, спустят минуту, он засмеялся и сказал:— Да и сам де Виль не чувствовал бы себя хорошо в такой компаний.Она вопросительно посмотрела на него, и он объяснил:— Де Виль проводит свою жизнь в ночных клубах дурного пошиба, либо с цыганами на Пустоши Хэмпстед, либо — как я слышал недавно — с цирковыми артистами, акробатами на трапециях, выступающими на Воксхол Гарденс.— Почему он любит таких людей? — удивилась Гермия.Ее компаньон пустился в длинные объяснения сомнительной репутации кузена маркиза и о том, как его сторонятся в обществе.Гермия при этом вспомнила, что маркиз говорил ее отцу о двух из нападавших на него, которые были смуглы и казались иностранцами или цыганами.Она думала, что должна предупредить маркиза, чтобы он не приближался к Пустоши Хэмпстед, но сомневалась, что он послушает ее.Она была уверена, что он просто рассмеется и скажет, что о себе может позаботиться сам.«Если Рошфор де Виль намеревается убить его, он сделает это», — решила она.От этой мысли она чуть не заплакала, ощутив себя столь беспомощной.Ей стало жарко. Она отбросила покрывала и, выскользнув из постели, вновь подошла к открытому окну.Гермии казалось, что ей нужен свежий воздух, на самом же деле она хотела еще раз взглянуть на луну и помечтать о маркизе.Ей приходилось заставлять себя примириться с фактом его недостижимости.Высунувшись из окна, она посмотрела вдоль задней стены дома на дальний его конец, где, она знала, спал маркиз. Унаследовав дом, он не изменял его фасада, выходившего на Пиккадилли и выглядевшего очень внушительно.Задняя же стена была довольно скучной, но он добавил к ней балконы из кованого железа, которые только что входили в моду.Гермии говорили, что все дома, построенные в Брайтоне, куда потянулся весь высший свет вслед за принцем-регентом, были украшены такими коваными балконами.Те, которые распорядился пристроить маркиз" были прекрасной работы, и окна парадных залов на втором этаже были обрамлены теперь большими балконами искусного и сложного дизайна, которые возвышались на метр, окружая подоконники.Те же, которые украшали третий этаж — где находились спальные комнаты, — были вдвое ниже, но не менее изящны.Этажом выше каждое окно было, окружено лишь имитацией кованого балкона.Из сада, куда выходили окна, задней стены, вид был очень впечатляющим.Высунувшись из окна и оглядывая балконы, Гермия пришла к выводу, что маркиз великолепно обновил вид своего лондонского дома.Глядя в сторону его спальни, которая была на одном уровне с ее комнатой, она подняла глаза и ей показалось, что у края крыши, удерживаема" лишь балюстрадой, лежит дымоходная труба, очевидно, каким-то образом свалившаяся туда.Она подумала, что, должно быть, никто не знает об этом, и собралась утром сказать слугам.Но вдруг то, что показалось ей сначала кучей камней на крыше, задвигалось, и она поняла, что это человек, перегнувшийся с крыши, чтобы разглядеть что-то внизу.На какой-то миг она подумала, что это, должно быть, рабочий, но уж очень странное время выбрал он для работы на крыше.И тут она увидела в лунном свете, что там был не один человек, а двое.«Должно быть, что-то случилось», — решила она.И вдруг она внезапно вспомнила, что сказал ее партнер на балу прошлым вечером.«Акробаты на трапециях в Воксхол Гарденс!»Она оцепенела и почувствовала, как молния страха пробежала по ней, ибо поняла, что маркизу грозит опасность, Гермия как будто снова услышала Хиксона, говорившего ей, что его господин считает, что никто не сможет войти в его спальню, если не превратится в паука или в муху, способную влететь через окно.«Это как раз и хочет сделать его кузен!» — в ужасе сказала себе девушка.Она бросила еще один, последний взгляд вдоль стены и увидела, что один человек был уже на самом краю балюстрады, и ей показалось, что через его плечи перекинуты веревки.Было очевидно, что другой начал медленно опускать его вниз, к окну в спальне маркиза.С криком, застрявшим в ее горле, она повернулась и, толкнув настежь дверь спальни, подобрала свою ночную рубашку и бросилась бежать по коридору, ведущему к другому концу дома.Коридор был длинным, и на бегу Гермия с отчаянием думала, что, если она опоздает, Рошфор де Виль или тот, кого он нанял убить маркиза, исполнит свою зловещую задачу, прежде чем она сможет спасти его.Убийца скорее всего войдет в спальню и ударит маркиза ножом, поскольку это не произведет шума.И все же она не была уверена в этом. Им быстрее и, быть может, проще застрелить его с балкона.Тогда преступник будет сразу поднят обратно наг крышу, прежде чем кто-либо увидит его в таком необычном месте.Все это пронеслось в ее голове, пока она бежала по мягкому ковру мимо комнаты леди Лэнгдон, мимо пустых резервных комнат, за которыми располагались спальные апартаменты маркиза.Сердце яростно колотилось в ее груди.Она знала это, поскольку леди Лэнгдон провела ее однажды по дому и показала спальню маркиза, сказав:— А это помещение традиционно считалось апартаментами хозяина дома, где спали мой отец, мой дедушка и мой прадед. Это единственное место в доме, которое Фавиан не переделывал, оставив его точно таким, каким оно было. Мне нравится это, потому что навевает столько воспоминаний моего детства!Гермия запомнила эту большую, очень внушительную спальню с двумя окнами: одним, выходящим в сад, и другим, с противоположной стороны дома, откуда можно было видеть кусочек Грин-парка.Наибольшее впечатление на Гермию произвела огромная кровать с четырьмя столбами, занавешенная малиновым бархатом. Задняя сторона кровати была украшена огромной копией герба маркиза, выполненной цветными красками.Все это представлялось почти царским и самым подходящим фоном для него, а теперь, думала она, продолжая бежать все быстрее и быстрее, это может оказаться его ложем смерти.Она открыла дверь.В спальне было темно, и лишь немного лунного света падало через открытое окно.Это было окно, выходящее в сад, и когда Гермия еще только двинулась к кровати, чтобы разбудить маркиза она уже увидела, как звезды за окном загородила тень, и поняла, что это были ноги человека, спускавшегося на балкон.От бешеного бега у нее так сдавило грудь, что она почти не смогла ничего произнести.— Милорд! — прошептала она, но даже не расслышала себя.Он не отвечал, и с ужасом, который, казалось, пронзил ее тело как острие кинжала, она заметила, что свет от окна был уже почти полностью закрыт, и прошептала вновь:— Милорд! Милорд! Проснитесь!Шепча это, она протянула руку, чтобы потрясти его, поскольку он, очевидно, спал очень глубоко.Однако вместо того, чтобы нащупать в темноте его плечо, ее рука коснулась чего-то твердого и холодного, лежавшего на низком столике рядом с кроватью.Ее пальцы сомкнулись на атом предмете почти до того, как разум сказал ей, что это был заряженный пистолет, который, по словам Хиксона, всегда лежал там.Взяв его в свою руку и взглянув с отчаянием на окно, она увидела, что человек снаружи уже сбросил веревки, на которых спустился.Она заметила что-то сверкнувшее в его руке я поняла, что это был кинжал.Все это случилось так молниеносно, что она не имела времени подумать и лишь осознавала опасность, приближавшуюся к спящему маркизу.Подняв пистолет, девушка направила его на нападавшего, и в тот момент, когда он ступил вперед, чтобы войти в комнату, она нажала на курок.Раздался оглушительный выстрел, который, казалось, почти разорвал ее барабанные перепонки. Человек в окне издал пронзительный крик, и Гермия зажмурила глаза.Дрожа, она открыла их и увидела лишь лунный свет, вновь вливавшийся в комнату.И когда в ее ушах все еще стоял звон от выстрела, она увидела, что дверь с другой стороны открыта и, вырисовываясь силуэтом на фоне золотого света, в дверях стоит маркиз.Она едва могла поверить, что он был там, а не спал, как она думала.Затем она бросила пистолет на кровать и подбежала, чтобы прижаться к нему.— Он хотел… убить вас, — воскликнула она. — Он хотел… убить вас!Маркиз обнял ее, и, когда она почувствовала силу его рук и поняла, что он в безопасности, Гермия разразилась слезами.Рыдая, она уткнулась лицом в его плечо:— Его… спускали вниз на… веревке с к… крыши… Я увидела это и подумала, что никак не успею… добежать сюда вовремя… и он убьет вас… пока вы… спите.Ее слова как будто падали, спотыкаясь друг через друга, прерываясь рыданиями, от которых все ее тело тряслось под тонкой ночной рубашкой.— Но вы успели вовремя, — спокойно сказал маркиз, — и снова, Гермия, вы спасли мою жизнь.Он на Мгновение прижал ее теснее к себе.Затем сказал:— Я должен посмотреть, что случилось, но не двигайтесь, пока я не скажу вам.Он осторожно посадил ее, еще плачущую, на край кровати и отошел, чтобы выглянуть из окна.Он ничего не говорил, и ей вдруг почудилось, что все это был сон и не было никакого человека, а все это просто вообразилось ей.Она боялась, что маркиз сочтет ее глупой и истеричной после происшедшего.Затем она поняла, что это была реальность и что, если она убила человека, последствия могут быть страшными.Гермия перестала плакать, но на ее щеках все еще оставались слезы, когда маркиз отошел от окна.Она увидела, что на нем было темное одеяние, доходившее до пола, которое делало его почему-то еще более внушительным, чем обычно.Она глядела на него умоляюще, и теперь он мог ясно видеть ее лицо в свете, проходившем из его гостиной.— Вы очень храбрая, Гермия, — сказал он спокойно. — Мой кузен Рошфор мертв. С такой высоты невозможно упасть, не сломав себе шеи.— Я… я… убила его! — прошептала девушка.— Нет, — ответил маркиз. — Вы его неожиданно испугали, но ваша пуля вошла в оконную раму и не задела его.Гермия ошеломленно глядела на маркиза, как будто не могла поверить тому, что слышала.Поскольку она не могла говорить, он обнял ее за плечи и мягко подвел к окну.Она увидела веревку, которую Рошфор де Виль сбросил со своих плеч, готовясь войти в комнату.Затем маркиз указал ей куда-то чуть выше ее головы, и Гермия смогла совершенно ясно рассмотреть в лунном свете, что деревянная перемычка окна была расцеплена там, где вошла пуля от ее выстрела.Она почувствовала такое облегчение, осознав, что не убила никого — даже если тот человек сам был убийцей, — что вновь прижалась лицом к плечу маркиза.Он знал, что она думает сейчас о том, что ей не придется стоять перед судом и объяснять, что произошло в эту ночь, и его руки теснее сжались вокруг нее, когда он сказал:— Я хочу, чтобы вы никоим образом не были вовлечены в это дело.Он взглянул через окно, прежде чем продолжить:— Моего кузена найдут утром, а также найдут веревки, свисающие с балкона. Я буду говорить, что он, вероятно, потерял равновесие, спускаясь с крыши.Гермия подняла лицо, глядя на него.— Все будут… знать, что о" намеревался… убить вас.— Официально никто не должен знать об этом, — резко Сказал маркиз". — Магистрату будет сказано, что он любил залезать на крыши и развлекаться тем, что пугал людей по ночам, но на этот раз, выпив слишком много, он поскользнулся и упал.— И они… поверят этому?— Я постараюсь, чтобы они поверили.— Теперь… вы в безопасности… никто не… попытается убить вас?— Я надеюсь, что нет, — ответил маркиз, — но поскольку я не хочу, чтобы вас расспрашивали, вы должны вернуться обратно в кровать и забыть все случившееся. Мы поговорим об этом утром.— Но… вы будете… в безопасности? — спросила Гермия, едва дыша.— Я буду в безопасности, — ответил маркиз, — потому что вы спасли меня.Он смотрел на нее сверху. И тут, когда она глядела вверх на неге в лунном свете, его губы слились с ее губами., На какой-то момент она едва смогла поверить тому, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19