Шейли отмахнулась от видения, сочтя его оптическим обманом, порожденным снегом и ветром, а зря – едва шипы, вылетевшие из хвоста мутанта-мантикоры, ворвались в колеблющееся пространство, они каким-то образом изменили направление и ударили по удивленному чудовищу!
Грудь льва взорвалась брызгами крови, летящую бестию отбросило назад. Шейли перевела взгляд на Кэддерли – тот выпрямился, уравновешивая на запястье свободной руки крошечный арбалет. Эльфийка быстро выстрелила в бок чудища, подумав, что от оружия Кэддерли пользы немного.
Арбалетный болт понесся к монстру. Лев взревел – раз, а потом еще раз, погромче, когда наконечник вонзился ему в нос. Сперва казалось, что маленький снарядик – ничто для громадной и сильной бестии, но затем склянка с активированным маслом разбилась, попав в цель. Взрыв разорвал морду монстра в клочья, раскидал осколки зубов, и наконечник болта пробил толстый череп чудовища.
Четыре лапы беспорядочно задергались, и умирающий мутант исчез из виду.
Кэддерли оглянулся на сотворенное им кольцо огня, уверенный, что оно истребило снежных чудовищ. Осталась лишь химера, парящая где-то в вышине среди слепящей метели.
– Сзади! – крикнула вдруг Шейли, разворачиваясь и быстро выпуская в воздух две стрелы.
Снижающаяся химера заверещала: драконья голова, готовая снова выплюнуть струю пламени, целилась в Кэддерли.
Юноша противопоставил врагу простую магию стихии воды. В тот миг, когда дракон выдохнул, из рук молодого жреца хлынул фонтан, и огонь рассеялся безвредным облаком пара.
Химера вырвалась из серой пелены как раз над головой юноши, когти чудовища полоснули Кэддерли по спине, бросив его на землю.
– Ах ты, мешок с костями! – гаркнул Айвен, выбравшийся наконец из-под упавшего великана.
Два шага – и разъяренный дворф оказался под парящим монстром, подпрыгнул, вцепился в рог на черной козлиной голове и в мгновение ока оказался верхом на чудовище.
Шейли не выпускала их из виду, готовая выстрелить еще раз, но внезапно замерла, ошеломленная.
Даника возвращалась к ним. Она шагала по воздуху!
Химера, всеми тремя парами глаз следящая за теми, кто остался на гребне, и за свирепым дворфом, ерзающим у нее на спине, не заметила воительницу. Нога Даники с разворота обрушилась на львиную челюсть чудовища, так что кости монстра треснули и пятисотфунтовая туша едва не кувыркнулась в воздухе, а проворная Даника оказалась рядом с Айвеном прежде, чем химера успела отреагировать на удар.
Из-за голенища сапога девушка извлекла кинжал с серебряной рукоятью, сжала кованого дракона свободной рукой и принялась безжалостно обрабатывать центральную голову химеры. Еще свирепее действовал Айвен Валуноплечий, чьи крепкие руки, стиснувшие козлиные рога, во что бы то ни стало стремились свернуть противнику шею.
Химера накренилась, неловко скользя вдоль крутого склона, и Шейли ухитрилась выстрелить еще дважды, прежде чем снежная буря поглотила чудовище и двух друзей эльфийки.
Секундой позже химера снова взмыла вверх, и Шейли приготовилась стрелять. Но Айвен внезапно подпрыгнул и недоуменно зыркнул на нее – одна из эльфийских стрел, сломанная, повисла на оленьих рогах его шлема.
– Эй! – взвизгнул дворф, и эльфийка опустила лук.
Айвен отвлекся, и это дорого ему стоило – козлиная голова вырвалась и боднула дворфа в лицо. Айвен выплюнул зуб, ухватился за рога чудища обеими руками и дернул назад, причем Шейли показалось, что эта атака получилась много эффективнее. Затем они снова исчезли за плотной завесой колышущихся снежных простыней.
Вандер заворочался и приподнялся на локтях, волшебная стена огня, созданная Кэддерли, опустилась, и за ней обнаружился удобно усевшийся на камне Пайкел, грызущий баранью ножку, которую он очень вовремя вытащил из своего мешка и поджарил на магическом пламени.
– О-о, – протянул зеленобородый дворф, пряча мясо за спину, – он заметил ошеломленный взгляд Кэддерли.
– Ты их видишь? – спросила Шейли, дохромав до Кэддерли и озирая белесую пустоту над головой.
Кэддерли вгляделся в заполненное снегом пространство и покачал головой.
Однако, когда он перевел взгляд на Шейли, все мысли об оседлавших чудовище друзьях сменились необходимостью немедленно помочь раненой. Несколько шипов попали в Шейли: один скользнул по голове, оставив глубокую рваную царапину, другой вонзился в бедро, третий торчал из ладони так, что теперь эльфийка не могла сжать кулак, четвертый воткнулся между ребер. Кэддерли с трудом верил, что Шейли до сих пор способна стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы стрелять из лука.
Он сразу же обратился к Песни Денира, призывая магию, которая позволила бы ему начать лечить раны Шейли. Эльфийка не издала ни звука, лишь стоически кусала губы, пока Кэддерли осторожно вытаскивал шипы. Все это время девушка не опускала лука, обшаривая взглядом небо в поисках пропавших друзей.
Текли минуты. Магия Кэддерли уже затянула самые худшие раны, и Шейли дала знак, что пока достаточно. Юноша не стал спорить, снова переключив внимание на розыск Даники и Айвена.
– Если чудовище их сбросило… – мрачно начала Шейли.
– Даника не упадет, – заверил ее Кэддерли. – Только не с чарами, которые я наложил на нее. И тем более не позволит сорваться Айвену.
В голосе молодого жреца звучала твердая уверенность, и все же он вздохнул с облегчением, когда из снежной пелены, наконец, вынырнула химера – она неслась прямо над гребнем. Шейли вскинула лук, но раненая кисть не позволила ей достаточно быстро натянуть тетиву. Кэддерли выстрелил из своего арбалета первым, но химера вильнула, и взрывной снаряд полетел мимо.
Монстр взревел, недовольный тем, что пришлось пролететь, ни на кого не напав, и друзья на скале заметили, что две головы, драконья и козлиная, безжизненно мотаются на ветру. Айвен, вцепившийся в львиную гриву, вопил от радости, когда ему удавалось развернуть чудовище в ту или иную сторону.
– Прыгай! – крикнула Даника дворфу, когда под ними замаячила гора.
Сама молодая женщина просто сошла с твари, когда та пролетала мимо утеса, и спокойно спустилась по воздуху (провожаемая ошеломленным «оо-ой» Пайкела и недоуменным взглядом Вандера) прямо к Кэддерли и Шейли.
– Прыгай! – снова рявкнула Даника, и на этот раз к ней присоединились эльфийка и жрец.
Рыжебородый дворф, казалось, их не слышал, и Даника вновь осторожно шагнула с каменного выступа в воздух – на тот случай, если бестия надумает унестись прочь. Химера под упрямым Айвеном накренилась и полетела в обратную сторону, но на этот раз выстрелы Кэддерли и Шейли попали точно в цель. Стрела эльфийки глубоко погрузилась в грудь монстра, а болт Кэддерли угодил чудищу в крыло. Взрыв раздробил кость, и тварь закувыркалась в воздухе.
Айвен яростно тянул, крутил и дергал, нашаривая взглядом относительно безопасное место для приземления, когда крылатое создание развернулось и понеслось вверх вдоль горного склона.
– Прыгай! – хором молили товарищи дворфа.
– Сугроб! – с надеждой завопил Айвен, поворачивая голову чудовища к белой груде, возвышающейся на гладкой скале всего в дюжине футов над гребнем. – Сугроб!
Он не угадал – дюйм снега, покрывающий огромный валун, никак не мог сыграть роль сугроба.
– Бум, – заметил с гримасой Пайкел, когда химера с Айвеном на спине врезалась в скалу: дворф скатился с чудовища и, кувыркаясь, покатился вниз, остановившись только у подножия выступа.
Разбившаяся химера трепыхалась у глыбы, пока стрела Шейли, вонзившаяся в львиную голову, не положила конец мучениям чудища.
Айвен повернулся к Кэддерли и остальным, глаза его вращались абсолютно независимо друг от друга. Рогатый шлем почему-то не свалился с Айвена, да и расщепленная стрела Шейли тоже каким-то образом осталась на месте.
– Кто ж знал? – невинно спросил Айвен, делая жалкую попытку пожать плечами, и упал носом вниз на тропу.

ИСПЫТАНИЕ СИЛЫ ВОЛИ

Кэддерли и Шейли немедленно бросились к оглушенному дворфу, но спустившаяся на гребень Даника схватила Кэддерли за руку, развернула к себе и приникла к его губам жарким поцелуем. Затем она резко отстранилась, ее лицо сияло изумлением, благодарностью – и исступленным восторгом.
Дыхание рвалось из груди девушки возбужденными толчками, взгляд ее метался между воздухом над скалистым выступом, собственными заколдованными ногами и человеком, спасшим ей жизнь.
– Я хочу сделать это снова! – выпалила она, глотая звуки, торопясь скорее произнести эти слова.
Кэддерли даже растерялся, пока не понял, что его возлюбленная только что ходила по воздуху. Какой это, должно быть, потрясающий опыт! Он уставился на Данику. Затем, вспомнив об Айвене, юноша взглянул на Пайкела, снова приступившего к обгладыванию жареной бараньей ножки (очевидно, Айвен оказался не так уж серьезно ранен), и перевел взгляд на валун, у которого оборвался дикий полет химеры и Айвена. Какое безумие – успех отчаянного плана, от которого, вполне вероятно, зависело будущее всех людей края, только что висел на волоске.
А горящие глаза Даники, переполненные восхищением, сказали Кэддерли кое-что еще. Он становился во главе предстоящих действий, неотвратимо принимая на себя лидерство в этом походе. Он уже принял важное решение, подчинив разум декана Тобикуса, но сейчас, когда груз ответственности всей тяжестью навалился на него, он встревожился по-настоящему.
Раньше Кэддерли всегда зависел от своих закаленных в боях друзей. Они показывали ему путь, они хитростью и мечом осуществляли планы. Теперь, однако, судя по блеску глаз Даники, бремя на плечах Кэддерли возросло. Хочешь не хочешь, но его увеличившаяся магическая сила теперь стала основным оружием группы.
Что ж, Кэддерли не будет уклоняться от своей новой роли, он станет сражаться изо всех сил, вложит в битву всю душу. Но он сомневался, оправдает ли ожидания своих друзей, сумеет ли сохранить искры, зажегшиеся в глазах Даники.
Нет, эта ноша слишком велика для молодого жреца. Смущенное хихиканье сидящего на каменном выступе Кэддерли переросло в захлебывающийся смех на грани истерики.
Но вид Вандера, поднявшегося и направляющегося к нему, отрезвил Кэддерли. И хотя страшные раны дуплоседа каким-то непонятным образом уже начали затягиваться, на лице великана читалась боль – ясно было, что Вандер не видит в сложившейся ситуации ничего смешного.
– Я говорил, что мы слишком высоко взобрались, – заявил гигант глухим басом.
Кэддерли задумался на минуту, а потом принялся объяснять великану, что если странный оживший снег и мог являться исконным обитателем высокогорья, то и химера, и крылатый лев-мантикора по природе своей – создания магии, а не жители этих холодных и пустынных пиков. Однако, еще не закончив фразы, Кэддерли осознал смысл собственной речи.
Создания магии?
«Какой же я дурак! – подумал юноша.
Друзья увидели лишь замешательство на лице молодого жреца. Кэддерли зажмурился и мысленно прощупал район, разыскивая подсматривающее око колдуна, ибо кто-то же несомненно направил двух чудовищ! Почти немедленно он ощутил контакт, почувствовал основную линию магической энергии, которую мог протянуть только наблюдающий чародей, и тотчас же высвободил обратную силу, рассеивая чужое колдовство. Затем Кэддерли соорудил защиту, окутав себя и своих спутников магической вуалью, которую не так-то легко пробить удаленному разведывателю.
– Что такое? – резко спросила Даника, когда юноша наконец открыл глаза.
Кэддерли качнул головой и посмотрел на Вандера.
– Найди укромное местечко, где мы могли бы разбить лагерь и заняться ранами, – велел он дуплоседу.
Даника все еще смотрела на любимого, дожидаясь объяснений, но молодой жрец опять тряхнул головой, чувствуя себя глупо из-за того, что еще в самом начале путешествия не оградил друзей от посторонних взглядов.
И снова Кэддерли подумал, как бы ему не разочаровать тех, кому приходится верить в него.

Химера и крылатый лев были творениями Абаллистера, его детьми, вызванными к жизни и выращенными до могучей зрелости магическими силами колдуна. Когда они потерпели поражение в горах, Абаллистер ощутил потерю, словно утратил часть собственной энергии. Маг покинул свои личные покои так поспешно, что даже не позаботился захлопнуть книгу заклинаний или наложить чары против незваных гостей. Старый колдун пронесся по коридору и постучал в дверь комнаты Дориген, отрывая женщину от занятий.
– Найди их, – прорычал Абаллистер, как только чародейка открыла, и, оттолкнув ее, ворвался в помещение.
– Что ты узнал? – спросила она.
– Найди их! – снова приказал Абаллистер. Он развернулся и, схватив Дориген за руку, потянул ее к креслу перед хрустальным шаром.
Дориген вырвалась и угрожающе взглянула на Абаллистера.
– Найди их! – в третий раз проревел колдун, не отступив ни на дюйм под этим опасным взглядом.
Дело явно было безотлагательным, это читалось на лице Абаллистера в каждой морщине, и Дориген поняла, что он не ворвался бы сюда и не стал бы обращаться с ней так неуважительно, если бы не был смертельно испуган. Она сдернула покрывало с магического кристалла и долго вглядывалась в шар, сконцентрировавшись на восстановлении связи с Кэддерли. Несколько секунд шар не показывал ничего, кроме клубящегося серого тумана. Дориген поднажала, велев дымке сформировать картину.
Хрусталь стал абсолютно черным.
Дориген беспомощно посмотрела на Абаллистера, и престарелый колдун оттолкнул ее в сторону и сам занял место чародейки. Он навалился на шар всей своей магической мощью, бросив немыслимую силу воли на преодоление черной преграды. Кто-то поставил преграду. Абаллистер зарычал и удвоил усилия, почти прорвав закрывающую обзор пелену. Прочность защиты безошибочно указывала на того, кто мог ее поставить.
– Нет! – процедил Абаллистер сквозь зубы, решительно настроившись продраться сквозь все барьеры.
Шар оставался слеп.
– Будь он проклят! – выкрикнул Абаллистер, сбивая кристалл с подставки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36