– сообразил Полботинка. – Нас хотят спасти!– Да, похоже на то, – кивнул Муфта. – Но я, к сожалению, не могу воспользоваться этой возможностью. Для меня эта машина то же, что корабль для капитана. А капитан никогда не оставляет свой корабль. Кроме того, мне в муфте неудобно взбираться даже по каменной лестнице, не говоря уж о веревочной – видишь, как она раскачивается. Прощай, дорогой друг! Кланяйся Моховой Бороде.– Гм, – поперхнулся Полботинка, – Не думаешь ли ты, в самом деле, что я из тех, кто спешит спасти свою шкуру и со спокойной совестью бросает друга на произвол судьбы? Если ты останешься, останусь и я. К тому же я с этой лестницы могу нечаянно совершить второй в своей жизни прыжок в воду.Муфту глубоко тронули слова Полботинка. Он подал вертолету знак лететь дальше и сказал другу:– Выпьем-ка по этому случаю чайку.А Полботинка задумчиво проводил взглядом удалявшийся вертолет и тяжело вздохнул.– Вот и улетел, – сказал он мрачно. – Улетел и оставил нас на произвол разъяренной стихии. Да и чай, кажется, уже остыл.– Ну, это не беда, – улыбнулся Муфта. – Опусти кипятильник в кастрюлю, а я немного проеду.Полботинка взял кипятильник, но вдруг застыл, глубокомысленно разглядывая его. Затем его лицо просветлело.– Послушай, Муфта! – возбужденно воскликнул он. – Ты как-то сказал, что таким мощным кипятильником можно вскипятить целое озеро!– Ну и что? – спросил Муфта.– Так почему бы нам этого не сделать? Ведь кипящая вода испаряется – разве не так? И если ты не просто хвастался своим кипятильником, то для нас плевое дело – испарить все это проклятое озеро!– А зачем? – удивился Муфта.– Неужели ты не понимаешь? – усмехнулся Полботинка, – Как только озеро испарится, мы сможем спокойно выехать на противоположный берег.И он принялся так горячо расхваливать свой план, что понемногу и у Муфты появился интерес к нему.– Что ж, можно попробовать, – сказал он наконец. – Если только мы сами не испаримся.– Иди ты, – отмахнулся Полботинка. – Паровые ванны рекомендуют даже врачи. Пар куда полезней, чем отвар из оленьего мха.Муфта не стал спорить и двинулся в путь, а Полботинка открыл окно и опустил кипятильник в воду.Прошел час, затем другой. Миновал и третий.– Мы так и не съели сырки, – нарушил Муфта затянувшееся молчание.Но вместо ответа Полботинка воскликнул:– Пар!– В самом деле, пар! – не поверил своим глазам Муфта.Через полчаса закипело, забулькало все озеро. Уровень воды понижался на глазах, а прямо над головой набухала черная туча. Вскоре по дну озера можно было ехать в любом направлении.– А теперь быстренько на тот берег! – заторопился Полботинка.– Легко сказать – на тот берег, – вздохнул Муфта. – Если б я знал, где этот берег.Из-за густого пара было видно всего на несколько шагов, и Муфта, вслепую колеся по озеру, потерял направление.– Как только вода испарится, начнется ливень, – сказал Полботинка. – Ведь не может целое озеро держаться в небе. Но еще раньше на нас нападут кошки, потому что исчезнет паровая завеса.Пророчество Полботинка сбылось раньше, чем можно было ожидать.Внезапно пар над озером рассеялся, и лучи заходящего солнца залили окрестности ярким светом. Полботинка и Муфта с ужасом увидели, что на них мчится стая озверевших кошек.В этот момент машина оказалась возле острова. До противоположного берега оставалось как раз пол-озера.– Вперед! – завопил Полботинка, а Муфта отчаянно нажал на педаль.И тут начался ливень. Скопившаяся в небе вода с шумом низвергалась на дно испарившегося озера. Крыша фургона буквально грохотала под ударами тяжелых капель. Вокруг бушевала мутная разъяренная вода.– Вперед! – снова завопил Полботинка. – Жми на газ, или мы утонем!Машина вырвалась на берег в тот момент, когда кошки подоспели к острову.И это была большая удача, потому что вода в озере прибывала с катастрофической быстротой.– Неужели мы спаслись? – едва слышно спросил Муфта и остановил машину.– Спаслись, – тоже шепотом ответил Полботинка.Они вышли из фургона, чуть не падая от усталости, и обнялись, не обращая внимания на яростный ливень.Дождь кончился так же внезапно, как и начался. С острова слышались жуткие кошачьи вопли.– Кошки застряли на острове! – торжественно произнес Полботинка. – Мы заманили их на остров, где они никому не смогут причинить никакого зла. И знаешь, Муфта, это самый настоящий подвиг!
Крохотная птичка, радостно щебеча, пролетела над ними. 14. Приключения на поляне.
– Такие вот деда, – размышлял Моховая Борода, лежа на поляне. – Образно говоря, я подобен дереву, на котором птички свили себе гнездо. Разница только в том, что дерево стоит, а я должен лежать. И дерево впитывает своими корнями всевозможные питательные соки, а у меня нет корней, чтобы впитать даже глоток воды.От долгого лежания не на шутку разболелась поясница. Хоть бы разок потянуться, но и этого нельзя – малейшее движение может потревожить птицу-маму.Моховая Борода с отчаянием подумал:«Во имя чего я должен так страдать?» И тут, словно в ответ, он услышал негромкий треск. «Тиу-тиу-тиу!..» – послышался из его бороды голосок. Из яйца вылупился первый птенец!– Добро пожаловать, малыш! – растроганно прошептал Моховая Борода. – Добро пожаловать в этот огромный сложный, но такой интересный мир.Он сразу забыл и про жажду, и про голод, и про боль в пояснице, и про все прочие неудобства. Он чувствовал себя чуть ли не отцом этого птенчика.Тут снова раздался треск. И писк. Это был второй птенец. А потом вылупился третий, и четвертый, и пятый. Пять птенцов. Пять неокрепших жизней.Птица-мама прыгнула на край гнезда, чтобы убрать пустую скорлупу. Видно, она была очень довольна своими детками. Теперь и Моховая Борода смог разглядеть их. Пять пушистых комочков разом распахнули свои клювики.– Маленькие мои! – заговорил Моховая Борода. – Миленькие! Вот вы и вылупились из яйца. Вы пришли принять участие в самой диковинной и в самой прекрасной затее природы, называемой жизнью. Я должен вам прямо сказать: вы явились на свет в тяжелое время, в очень тяжелое время. Разве вас приветствуют радостные и ликующие птичьи трели? О нет, малыши, птичьи песни смолкли! Разве мама высидела вас в кроне дерева, среди приветливо шелестящей листвы? О нет, она была вынуждена сделать это в моей бороде! Потому что беда и разорение обрушились на лес. И тенистые рощи, и прекрасные цветущие лужайки захвачены ордами кровожадных кошек…В этот момент снова раздался треск, но не похожий на прежний и более громкий.– Что это такое? – удивился Моховая Борода. – Ведь в гнезде было пять яиц. Ровно пять и ни одним больше.На сей раз за треском не последовало никакого писка. И вдруг Моховая Борода сообразил, что треск мог раздаться откуда угодно, но только не из его бороды.Треск послышался со стороны опушки. Так трещит под ногой сухая ветка.Моховая Борода поднял глаза.На него смотрел большой серый кот!«Ах вот как, – подумал Моховая Борода, оправившись от первого испуга.– Пожаловал, бандит. Конечно же, он выслеживает бедненьких птенчиков».Поведение кота вскоре подтвердило опасения Моховой Бороды. Зверь подползал медленно, украдкой, как и положено кошке, подстерегающей добычу.Опасность заметила и птица-мама. С отчаянным криком она поднялась было в воздух, но быстро опомнилась и попыталась увлечь кота за собой. Высоко подпрыгивая, она побежала в сторону от гнезда, беспомощно волоча крыло, будто оно повреждено. Однако кот разгадал хитрость птицы-мамы и не дал себя провести. Он бросил на нее равнодушный взгляд и продолжал подкрадываться к Моховой Бороде.«Едва ли я смогу защитить птенцов от этого обнаглевшего разбойника, – в ужасе подумал Моховая Борода. – Руки и ноги затекли от лежания, и от голода я совсем ослабел».Больше он не успел ничего подумать: кот молнией бросился прямо к нему.Зеленые глаза горели яростным огнем, а когти готовы были вот-вот разодрать гнездо.Моховая Борода быстро накрыл гнездо обеими руками и приготовился ударить врага правой ногой. Большего он сделать не мог.И тут кот исчез. Он будто испарился. Его просто не стало.– Как сквозь землю провалился, – удивился Моховая Борода. В тот же миг он услышал жалобное мяуканье. Оно раздавалось откуда-то из-под земли.– В западню попал! – сообразил Моховая Борода. – Птенцы спасены!Сердце билось сильно и часто – от пережитого потрясения и от огромной радости.Птица-мама поспешно подлетела к гнезду и принялась ласкать птенчиков, поочередно поглаживая их клювом.– Они спасены, – повторил Моховая Борода, растроганно наблюдая эту картину. – Какое счастье!Тут он почувствовал непреодолимую усталость.Дыхание его успокоилось, глаза медленно закрылись. Он еще раз счастливо улыбнулся и уже сквозь сон услышал, как с радостным щебетанием вернулся птица-папа и как птицы вдвоем подхватили гнездо и улетели.
Моховая Борода спал сладко и крепко. И проснулся только от грохота подъехавшего фургона, из которого вышли Полботинка и Муфта.– Надо же, – засмеялся Полботинка, – птица вместе с гнездом давно улетела, а наш отважный Моховая Борода по-прежнему лежит на своем посту.– Я тут задремал чуток, – пробормотал Моховая Борода и проворно сел.– Ну, как ваши дела?– Мы с Муфтой совершили подвиг, – важно сообщил Полботинка. – А ты?– Я не совершил ничего, – скромно ответил Моховая Борода. – Но один здоровенный котище совершил тут тигриный прыжок. Должно быть, теперь он сидит в западне.– В западне? – воскликнул Муфта.– Во всяком случае, я так думаю, – сказал Моховая Борода.Наконец он встал, и друзья втроем направились к устроенной ими западне. Сквозь еловые ветки на них смотрела унылая кошачья морда.– Этот разбойник хотел напасть на птичье гнездо, но, к счастью, на его пути оказалась западня, – объяснил Моховая Борода. – Жаль только, кот не белый, а серый. Может быть, вы что-нибудь узнали об Альберте?Муфта покачал головой.– Мы тоже не встретили ни одного белого кота, – промолвил он и во всех подробностях рассказал о том, что они с Полботинком делали и что пережили.– Альберта в лесу, наверное, нет, – встревожился Моховая Борода. – Если бы вокруг бродила хоть одна кошка, птички не отважились бы забрать гнездо из моей бороды. Вероятно, птица-папа облетел лес и понял: опасность миновала.– Давайте отнесем старушке хотя бы серого кота, раз уж он попался, – предложил Полботинка. – Между прочим, у этого серого кота и бантик на шее, правда, не голубой, а, скорее, серо-бурый.– Делать нечего, – согласился с ним Муфта. – Если негде взять белого кота, то пусть хоть серый немного утешит старушку.– Ладно, – сказал Моховая Борода. – Но прежде надо как следует поесть и выспаться. А утром, я считаю, самое время трогаться в путь.Возражать ему никто не стал. 15. Муфта становится поэтом.
На следующее утро, едва открыв глаза, Моховая Борода кинулся к машине и закричал:– Подъем! Подъем! Пора подумать о пирогах и какао!Вообще-то друзья не совсем были уверены в том, что старушка и за серого кота готова угостить их пирогами и сварить какао, как это было обещано в случае возвращения Альберта. Но надеяться следовало на лучшее, да и есть очень хотелось, творожные сырки были накануне уничтожены без остатка. Полботинка распахнул дверцу.– А где Муфта? – поинтересовался он, спросонок протирая глаза.– Муфта? – удивился Моховая Борода. – Разве он не спал в машине?– Вечером лег спать, как всегда, – сказал Полботинка. – А сейчас его постель пуста.– Ничего не понимаю, – пробормотал Моховая Борода. Оба растерянно замолчали и в наступившей тишине вдруг услышали всхлипывания. Кто-то плакал неподалеку в лесу. Неужели это и впрямь Муфта?– Муфта! – крикнул Полботинка. – Муфта, где ты?Всхлипывания стали слабее. Сделалось совсем тихо. Но тут раздался печальный, прерывающийся, едва слышный голос Муфты:– Я… я здесь. Я… в оди… но… честве!– Он в одиночестве, – сообразил Моховая Борода.– Еще вчера он вместе со мной совершил подвиг, а сегодня хнычет, как маленький, – недоуменно заметил Полботинка. А Моховая Борода добавил:– Видно, у него и в самом деле страшно противоречивый характер.Они пошли на голос и вскоре увидели сидящего под кустом Муфту. Щеки его были мокры от слез, а руки сжимали ворох писем.– Что ты тут делаешь? – участливо спросил Моховая Борода. Муфта снова захныкал.– Я так одинок, – всхлипнул он. – Я читал последние письма, которые раньше не успел прочесть.– Ах, ты, значит, одинок! – разозлился Полботинка. – А мы с Моховой Бородой на что, позволь спросить? Или мы тебе не друзья? Ты сам углубился в свое одиночество, никто тебя не гнал!– Извините, пожалуйста, – сказал Муфта, пытаясь изобразить на лице радость. – Конечно же, вы мои друзья. Я наговорил глупостей, просто я оказался под сильным влиянием своих писем.– Что ж ты там понаписал, что никак не можешь опомниться? – покачал головой Моховая Борода.
– А вот послушайте, – вздохнул Муфта, – может, тогда вы поймете меня.Он взял первое попавшееся письмо и прочел вслух:– «Дорогой Муфта! Мой бедный малыш! Тебе не понять, как несчастен я, адресующий тебе эти строки. Я одинок, ужасно одинок на этом огромном земном шаре. Мне некому пожать руку. Ты ведь знаешь, дорогой Муфта, что у меня нет ни одного друга…»Тут голос его прервался, потоком хлынули слезы.– Зачем ты так расстраиваешь себя этими письмами? – вздохнул Моховая Борода. – Какой в этом смысл?– Смысла нет, – рыдал Муфта. – Просто я привык отправлять и получать такие письма.
– От этой дурацкой привычки мы тебя мигом вылечим, не беспокойся, – сурово сказал Полботинка. – Отныне никаких писем! А если ты никак не можешь не писать, так пиши себе на здоровье стихи. Можешь их читать вечерами у костра, например. Я думаю, что Моховая Борода не откажется послушать стихи.– Особенно мне нравятся стихи о природе, – сказал Моховая Борода.Слезы мгновенно высохли, будто испарились.– Спасибо, друзья! – воскликнул он, просияв. – Отныне я ни строчки не напишу сам себе, честное слово. Я стану поэтом, или пусть меня называют не Муфтой, а Валенком! И я напишу стихи, полные сладкой грусти и боли!
1 2 3 4 5 6 7 8