- Я хочу развестись, - заявил он.
Лика вытаращила глаза. Радуясь, что супруга не орет, не падает в обморок и не закатывает скандал, Женя рассказал ей про Настю и предложил:
- Завтра подаем заявление о расторжении брака. Извини за причиненные неприятности, я компенсирую тебе все моральные издержки, получишь хорошую сумму, куплю тебе квартиру, естественно, оплачу обучение Юры.
Лика только хлопала глазами.
- А теперь прощай, - заявил новобрачный и пошел к выходу.
- Ты куда? - кинулась к нему жена. - Милый, ты пьян, ляг, поспи.
Женя легко отодвинул Лику и исчез. Бедная Ликуся пару секунд просидела в оцепенении, потом принялась колотить вазы, из которых нагло торчали букеты. Если бы дело происходило в обычной гостинице, то на шум мгновенно сбежались бы другие постояльцы и представители администрации, но в «Сильвер Плаза» апартаменты, которые снял сам Евгений, назывались президентскими. Собственно говоря, это был целый этаж, самый верхний, с отдельным лифтом. Остальные жильцы не имеют возможности даже случайно забрести туда. Обслуживающему персоналу велено ни во что не вмешиваться и только улыбаться тем, кто снимает комнаты стоимостью десять тысяч долларов за ночь. Пусть дорогой гость разнесет весь номер в клочья, ему просто с любезным поклоном представят счет. Поэтому Лику никто не остановил.
Выпуская пар, Ликуся металась по роскошным апартаментам, вконец обессилев, заснула на брачном ложе, похожем на ипподром. В шесть утра ее словно на пружине подкинуло вверх, рыдая от злости и обиды, она убежала из отеля и рванула к нам в Ложкино.
Глава 3
Выслушав рассказ, мы с Зайкой влили в Лику стакан коньяка, а потом уложили ее, мигом осоловевшую, в кровать.
Ольга посмотрела на часы и, завопив: «Катастрофа, опаздываю!», - ринулась одеваться и докрашивать второй глаз.
Я побежала за ней.
- Делать-то теперь что?
Зайка влезла в тоненький красный свитерок и ответила:
- Найди Евгения и поговори с ним. Лика запросто могла его не так понять. И потом, вдруг он шутил?
- Кому же придет в голову устраивать подобные розыгрыши?! - возмутилась я.
Ольга схватила ключи от машины:
- В мире полно идиотов, мы же не знаем Евгения, вдруг он кретин? Во всяком случае, следует выслушать обе стороны, а уж потом подумаем, как утешать Лику. Кстати, не слышала, Антон Красков женился? Очень подходящая партия для нее.
- Да что ты, - замахала я руками, - сильно сомневаюсь, что в свете последнего бракосочетания Ликуся захочет опять затевать свадьбу.
- Ты плохо разбираешься в людях, - заявила Ольга и убежала.
Я спустилась на первый этаж, наткнулась на валяющуюся на ковре в холле сумочку Лики, поколебалась немного, потом открыла ее, вытащила записную книжку, нашла нужный телефон и набрала номер.
- Абонент находится вне действия сети, - заявил бесстрастный женский голос.
Значит, это мобильный аппарат. Никаких других цифр на строчке не было. Я решила пойти в столовую и спокойно выпить кофе, но тут раздался звонок.
- Дарья Ивановна, - воскликнул незнакомый голос, - это из Ветеринарной академии беспокоят.
- Что случилось? - испугалась я.
- Не волнуйтесь, - стала успокаивать меня женщина, - ваша дочь Маша сейчас должна находиться на занятиях в кружке «Юный ветеринар»…
- Да, - перебила я ее, - а в чем дело?
- Похоже, она заболела, температура поднялась, тошнота.
- Уже еду! - выкрикнула я и, забыв причесаться, полетела в гараж.
Маруська лежала на диване, около нее с встревоженным лицом стоял Федор Сергеевич, милейший дядька, руководитель кружка. Маня ездит в академию не первый год, и я великолепно знаю Федора Сергеевича. Он замечательный педагог, искренне влюбленный в свое дело, но человек он со странностями.
Увидав меня, преподаватель заявил:
- Родись девочка собакой, я четко поставил бы сейчас диагноз: пищевое отравление.
- Отчего вы пришли к такому выводу? - спросила я, глядя на бледную молчаливую Маню.
Похоже, дело плохо. Даже с очень высокой температурой девочка, как правило, болтает без умолку. Если Машка потеряла дар речи, надо немедленно вызывать «Скорую помощь».
- Тошнота, переходящая в рвоту, - принялся перечислять симптомы Федор Сергеевич, - озноб, бледность кожных покровов…
- Шаурма, - еле-еле выговорила Маня.
- Что, котеночек? - наклонилась я над ней.
- Съела утром, перед занятиями, шаурму из курицы, - прошептала Машка, - очень захотелось, купила в ларьке перед школой.
Я схватилась за телефон. Шаурма из курицы, да еще приобретенная на улице! Тут возможно все, что угодно, - от сальмонелеза до холеры.
Федор Сергеевич всплеснул руками:
- Марья! Как ты могла! Слопать бог весть какую гадость, приготовленную грязными руками! Ни одна собака, я имею в виду, конечно, животное при хозяине, не позволит себе подобного.
Маня молчала, потом она прошептала:
- Дайте тазик.
Я мигом протянула ей эмалированный лоток, стоявший около дивана.
- Вот! - укоризненно сообщил Федор Сергеевич. - Вот до чего доводит беспечность, помноженная на глупость. Теперь, проанализировав последствия, ты, Маша, обязана сделать правильные выводы.
Я вздохнула, все-таки педагоги странные люди, используют любой момент для чтения нудных нотаций. Нет бы просто пожалеть глупого ребенка да дать ему, пока не приехал доктор, стакан с раствором марганцовки, вместо этого он предлагает прямо сейчас начинать размышлять на тему о правильности поедания шаурмы, приготовленной в антисанитарных условиях. Девочка уже проглотила эту гадость, зачем ее сейчас поучать?
- Принесите марганцовку, - перебила я зануду.
Федор Сергеевич осекся.
- Дельная мысль! Сейчас.
Спустя пару минут передо мной возник стакан со светло-фиолетовой жидкостью и резиновая клизма-груша.
- А это зачем? - удивилась я.
Федор Сергеевич снисходительно улыбнулся.
- Следует набрать раствор в клизму и впрыснуть в ротовую полость, иначе как заставить животное выпить лекарство?
Нет, он все-таки сумасшедший. Машка-то не собака, не кошка и не коза.
- Выпей, котик, - попросила я.
Манюня покорно опустошила стакан и вновь схватилась за лоток.
Дома мы оказались через сутки. «Скорая помощь» незамедлительно отвезла нас в больницу, где поставили диагноз: пищевое отравление.
- Ничего, - решил утешить Машку прибывший в клинику Дегтярев, - во всем плохом есть свое хорошее, ты же хотела похудеть, вот и потеряешь лишние килограммы.
В среду я привезла Маню домой и строго велела:
- Лежать в кровати до конца недели.
- Но почему? - начала сопротивляться девочка. - У меня ничего не болит.
- Доктор велел придерживаться постельного режима до субботы.
- Зачем? Мне же совсем хорошо.
- Надо.
- Объясни, зачем?
- Ну... так приказано.
- Чушь собачья, - заявила Машка, - еще аргументы есть?
Я поняла, что нет, и строго заявила:
- Не спорь.
- Трудно быть ребенком, - заныла Маруська, - всякий обидеть норовит.
- Хочешь, съезжу в город и притащу парочку дисков с фильмами?
- Ага, - кивнула Манюня, - сделай одолжение.
- Но ты за это будешь лежать.
- Непременно, даже не пошевелюсь, - кивнула дочь.
Я пошла во двор и была остановлена звонком.
- Эй, Дашка, - понеслось из трубки слегка сонное меццо Верки Карапетовой, - знаешь новость?
- Какую?
- Лика Солодко убила мужа.
Я уронила на пол ключи от автомобиля.
- Что?
- Лика Солодко убила мужа, - повторила Верка, - ну не дура!
- Ты врешь! - вырвалось у меня.
- Была бы охота! - обиженно воскликнула Вера, - может, у нее рассудок помутился?
- Подожди меня, я сейчас приеду.
- Так я никуда не тороплюсь, - ответила Верка, - можешь не спешить. Евгений мертв, Лику арестовали, беги не беги, делу уже не помочь.
Примерно через час, попав несколько раз в пробки, я добралась до улицы Кислова и вбежала в грязный, заплеванный подъезд. К сожалению, Вера живет прямо около метро.
Близость подземки - огромное удобство для жителя мегаполиса, но одновременно и большое несчастье. Все местные маргиналы используют подъезд здания, где обитает Верка, в качестве туалета, никакие замки и домофоны не спасали от бомжей, ловко вскрывавших любые механизмы.
- Нет, ты прикинь, - тараторила Верка, вот ужас! Совсем Лика свихнулась, только свадьбу отыграла.
- Расскажи спокойно, по порядку, - попросила я.
Верка впихнула меня в комнату, усадила в очень неудобное, жаркое, велюровое кресло и затарахтела:
- Во дела, во дела! Она его в речку спихнула.
- Куда?
- В Москва-реку, плавать Женька не умел, потом парапет высокий, он сначала головой о камень стукнулся и пошел ко дну, небось сознание потерял.
- Когда это случилось?
- Вчера.
Верка плюхнулась в соседнее кресло и понеслась:
- И чем он ей не угодил? Живи да радуйся, так нет, столкнула в воду…
Поняв, что сейчас Карапетова пойдет по кругу, я спросила:
- Почему решили обвинить Лику?
Верка всплеснула руками:
- Свидетель есть. Дело происходило на набережной, понимаешь?
Я кивнула, а где еще оно могло разыграться, если Евгения сбросили в реку.
- Вечером ужас случился, - объяснила Верка, - но еще было не темно, и около того места, где произошла трагедия, стоит огромный щит из лампочек. Там недалеко казино расположено, и это их реклама, так что человеку все отлично было видно.
- Кому?
Верка захихикала:
- На набережной жилой дом высится, на последнем этаже дедулька обитает, у него отличный бинокль имеется, дорогая оптика, произведенная на заводе Цейса. Дедуля по вечерам у окна наблюдательный пост занимает.
- Зачем?
Верка совсем развеселилась:
- Дедок один живет, скука его гложет, набережная в этом месте делает небольшой изгиб, машин тут мало ездит, пешеходы вообще не ходят, район, несмотря на центр, глухой, всего один дом и стоит. Зато имеется лавочка, на которой частенько устраиваются бездомные влюбленные. Вот дедок и поджидает развлечение.
Парень с девушкой и не подозревают, что стали объектом слежки, а старичок рад-радешенек бесплатному кино. Конечно, он поступает некрасиво, но, с другой стороны, кому от этого плохо?
Слушая Верку, я реконструировала события.
Значит, похотливый дедушка занял свой постоянный пост и тут же с радостью увидел парочку, которая приближалась к лавочке.
Дедуся замер в предвкушении, но любовники не стали целоваться, похоже, у них были иные намерения. Парочка оперлась на парапет, дед чуть не заплакал от разочарования, ну что за сволочи! Явились в место, предназначенное для сексуальных утех, чтобы просто почесать языками.
В бинокль наблюдателю было все видно.
Женщина вытянула вперед тонкую руку и стала показывать на что-то в воде. Мужчина перегнулся через парапет, и в это мгновение баба схватила его за ноги и столкнула вниз.
Все было проделано молниеносно. Дедушка едва не скончался, но бинокль не отпустил. Тем временем убийца быстрым шагом, не оглядываясь, удалилась.
Дедушка кинулся к телефону вызывать милицию. Он не назвал свое имя и фамилию, просто сообщил дежурной, что видел убийство. Наивный старичок и не предполагал, что его номер телефона высветился на экране. Через час к дедушке явились сотрудники МВД. Пришлось наблюдателю признаться в не слишком приличном хобби и подробно описать убийцу.
Несмотря на возраст, с памятью у пенсионера был полный порядок, и он отлично запомнил внешний вид незнакомки: среднего роста, худощавая, светлые волосы, одета в розовое платье с синими цветами. Наряд аляповатый, но сейчас бабы словно взбесились и натягивают на себя невесть что, он бы никогда не позволил своей покойной жене так вырядиться.
- Ну и что, - спросила Верка, - узнаешь прикид?
Ликин идиотский сарафан, который ей Вера из Турции привезла. Жуткая шмотка, просто отвратительная.
- Такой мог быть и не только у нее, - пробормотала я, - неужели это послужило основанием для ареста?
- Не знаю! - подскочила Верка. - Но ее повязали, значит, она виновата.
Едва дождавшись вечера, я налетела на Дегтярева.
- Узнай по своим каналам, что с Ликой.
- Ладно, - хмуро кивнул Александр Михайлович, и дальше события потекли в Ложкино как всегда.
Сначала меня отругала Манька, которой я забыла купить фильмы, потом Зайка, сердито морща нос, гневно спросила:
- Кто курил в ванной комнате на первом этаже?
Вопрос абсолютно риторический, потому что в нашем доме сигаретами балуюсь только я.
Остаток дня домашние посвятили чтению лекции на тему «Курить - здоровью вредить».
На следующий день вечером, едва по ОРТ началась программа «Время», появился полковник и сообщил:
- Все.
- Что? - подскочила я.
Александр Михайлович пожал плечами:
- Лика призналась. Они договорились с Евгением о встрече, он пришел, подтвердил, что твердо намерен развестись, и она его столкнула в воду.
- Господи, - ужаснулась я, - да Ликуська с ума сошла.
Дегтярев вытащил из кармана носовой платок, вытер лоб и устало продолжил:
- Говорит, ничего не помнит, была в состоянии аффекта.
- Но тогда ее должны отпустить! - радостно воскликнула я. - Временное помрачение рассудка избавляет от наказания.
Полковник крикнул:
- Не пори чушь, она останется в СИЗО до суда.
Я опять перепугалась:
- И что мы можем для нее сделать?
- Практически ничего, только поддержать морально.
Я уставилась на приятеля, потом очень осторожно спросила:
- Может, того, самого... ну, в общем, денег дать следователю?
Александр Михайлович побагровел, но не стал орать, а довольно спокойно парировал:
- Уже не поможет, взятки раньше суют, до того, как предъявлено обвинение. Единственно, чем могу посодействовать, так это сделать так, чтобы дело Лики рассмотрели в суде быстро, ну, к октябрю, допустим. В СИЗО очень плохо, на зоне, как тебе это ни покажется странным, лучше.
- Ничего себе быстро! - ахнула я. - Октябрь когда еще будет!
Дегтярев шумно вздохнул:
- Ты просто не в курсе того, сколько времени человек проводит в изоляторе, дожидаясь решения своей судьбы, год может париться на шконках.
- Год?!
Александр Михайлович кивнул:
- Ага, а потом начнется бодяга. Судебное заседание отложат или найдут какую-нибудь ерунду и перенесут процесс на полгода.
- На полгода? - подскочила я. - Какой ужас!
Дегтярев налил себе чай и принялся размешивать сахар, мерно стуча ложечкой о чашку.
1 2 3 4 5 6