На мольберте стоял незаконченный пейзаж, и ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу на нем не прибавилось ни листочка. Впрочем, Лена не была противной или грубой. Просто пофигистка, любящая комфорт и удовольствия. Будь она женой простого инженера, в квартире у нее небось царила бы дикая грязь, а гора неглаженого белья упиралась бы в потолок. Но судьба подсунула ей на жизненном пути богатого Кондрата, и в доме убирали, готовили и подавали чужие, наемные руки. Да, она была ленива и глуповата, но казалась доброй и безалаберной. Денег не считала совсем, и, когда я поинтересовалась: “Сколько вы тратите в неделю на питание?” - Лена вытаращила от удивления глаза:
- А сколько надо?..
- Но ведь не все же свои доходы? - попыталась я добиться истины.
Лена пожала плечами:
- Не знаю.
- Что вы делаете, когда деньги заканчиваются? - обозлилась я.
- Беру у Кондрата еще, - спокойно пояснила Лена.
Я отступила, но тетрадь для записи расходов завела. В пятницу попробовала было показать ее хозяйке, но та отмахнулась:
- Евлампия Андреевна, мне это неинтересно, только скажите, когда сумма на хозяйство закончится!
Я вздохнула. Неудивительно, что они тратят бешеные деньги. Гигантские суммы у Разумовых уходили не только на жратву. Репетиторы, посещавшие Лизу, брали все, как один, по десять долларов за академический час. Ходило их пятеро - математик, “русалка”, немка, географ и историк. Я так и не поняла, почему Лиза не посещает школу. На вид она казалась здоровой, обладала отменным аппетитом. Существовала только одна странность. Высокая рослая тринадцатилетняя девочка была на редкость инфантильна. Она читала комиксы про летающих пони, самозабвенно играла в Барби, смотрела мультики про кота Леопольда. Еще Лиза ничего не умела. У меня нет большого опыта общения с детьми, до сих пор я имела дело только с Кирюшкой. Но мальчик был занят весь день под завязку школой, уроками и секцией бодибилдинга. Потом, он умел варить пельмени, убирал, правда весьма неохотно, квартиру, гулял с собаками и в случае необходимости мог обойтись без взрослых. Ему бы и в голову не пришло просить: “Подайте чай” или “Намажьте бутерброд”. За подобные просьбы можно было получить щелбан от старшего брата и гневный возглас Юли:
- Инвалид, что ли? Сам сделай! Лиза же не умела ничего, она даже не научилась заваривать чай. Домашние учителя не задавали ей уроков, спортом девочка не занималась, подруг не имела и в свободное время раскрашивала картинки или играла на компьютере в игрушки, предназначенные для шестилетних детей. Ее комната просто ломилась от самых разнообразных прибамбасов - одних плюшевых зайчиков я насчитала около двадцати. Мне, привыкшей жить с животными, было странно, что в огромной квартире Разумовых нет никакого четвероного любимца. Ни кошки, ни собаки, ни хомячка, даже рыбок тут не было.
В пятницу вечером я твердо знала две вещи. В этот дом следует нанять домработницу, и искать ее я стану не в специализированной фирме, а по знакомым. Пусть без особых рекомендаций, медицинского образования и знания иностранного языка, просто женщину, которая потеряла основную работу и мечтает получить хоть какое-нибудь место. Я уже совсем хотела отправиться в субботу домой за Катюшиной записной книжкой, как случилось событие, разом изменившее все.
Как всегда ровно в семь Ванюшка, напялив шлем, выскочил в коридор и завопил:
- Папа, прячься.
Анна Ивановна, использовавшая игру в войну как повод для заслуженного отдыха, привычно отправилась на кухню вкушать сладкий кофе.
- Выходи, Терминатор, - закричал Кондрат в ответ.
- Я сегодня не Терминатора большая зеленая Мышь, - возразил Ванька.
- Отлично, - согласился отец и велел:
- А ну, Мышь, спасайся, сейчас страшный кот тебя съест! - Никогда, - счастливо взвизгнул мальчишка.
И они принялись носиться по комнатам и коридорам, оглушительно паля из всевозможного оружия.
- Отвратительная забава, - пробормотала Анна Ивановна, прихлебывая кофеек, - шумная такая. Я была с ней солидарна.
- Впрочем, - продолжала няня, - мальчикам это необходимо, и очень хорошо, что отец находит время для сына.
В этом случае я тоже целиком и полностью разделяла ее мнение.
В коридоре творилось невообразимое.
- Ага, - кричал Ванька, - сдавайся!
- Как бы не так, - ответил Кондрат. - Коты так просто не сдаются!
- У меня есть новый, антикотный пистолет! - взвизгнул Ванюша. - Получай! Послышался звук выстрела, немного другой, чем тe, что звучали до сих пор, потом второй, третий, четвертый… Следом раздался грохот. Очевидно, Кондрат, изображая смертельно раненного, упал на пол.
- Ага, - завизжал Ваня, - готов кот! Ура! Победа! Мы продолжали молча пить кофе, слушая, как он, ликуя, твердит:
- Папа, вставай, неси приз. Ну папа, папулечка, поднимайся.
Внезапно мне отчего-то стало холодно. Звонкий голос мальчика дискантом выводил:
- Папа, встань, а-а-а-а…
Услыхав отчаянный, полный ужаса плач, мы с Анной Ивановной вылетели в коридор и на мгновение остолбенели.
ГЛАВА 3
Кондрат лежал на спине, широко разбросав в разные стороны руки. Его тело занимало почти все пространство от спальни Лены до кабинета. Джинсы задрались, и наружу торчала голая нога, густо поросшая черными волосками. Почему-то при взгляде на беззащитно выставленную конечность мне сделалось совсем нехорошо. Чуть поодаль, возле входа в гостиную, бился в истерике Ваня.
- Анна Ивановна! - велела я железным голосом. Няня моментально кинулась к подопечному и затарахтела, хватая того на руки:
- Пойдем, Ванюшенька, в детскую.
- Не хочу! - вопил мальчишка. - Папочка, папулечка!..
- Папа устал, - быстро нашлась Анна Ивановна. - Поспит и встанет.
Ванюша всхлипнул и сказал:
- А папочка никогда так раньше не делал.
- Вот сегодня и решил пошутить, чтобы тебя напугать, - пела няня, утаскивая ребенка в глубь квартиры. - Пойдем, сейчас приз дам.
Когда они ушли, я приблизилась на шаг к литератору и спросила:
- Кондрат Федорович, вам плохо? Но ответа не последовало, не раздалось даже стона или слабой просьбы о помощи. Набравшись смелости я подошла вплотную, присела на корточки и заглянула в лицо хозяина. Глаза его были странно приоткрыты, правый больше, чем левый, рот скривился на сторону и слегка отвис, подбородок безвольно упал. Но самое страшное не это. На лбу, между бровями, там, где индуски рисуют точку, виднелось небольшое, аккуратное красное отверстие с чуть неровными краями.
Секунду я смотрела на дырочку и наконец поняла - это след от пули. Странно, но крови почти не было.
- Кондрат Федорович, - еще раз, отчего-то шепотом, позвала я, - пожалуйста, пошевелите рукой, если слышите, или моргните.
Но писатель продолжал безучастно лежать на спине. Произошло ужасное, играя в войну, Ваня убил своего отца. Чуть поодаль валялся не слишком большой черный пистолет. Я с опаской посмотрела на него. Горы прочитанных детективов твердо вбили в мою голову основную мысль: на месте преступления лучше ничего не трогать.
Постояв в коридоре пару минут и поняв, что Кондрат не дышит, я потянулась к телефону и призадумалась. Ясное дело, надо звонить в милицию. Но куда? “Ноль два” как-то не хочется. У Кондрата широко известное имя, он много писал о сотрудниках уголовного розыска, впрочем, все менты у него выходили мерзкими людьми, взяточниками, прикрывавшими дела за крупные суммы. Кстати, именно поэтому мне и не нравились его произведения. Дело в том, что у нас с Катюшей есть приятель, майор Володя Костин. Мы тесно дружим и даже ухитрились упросить нашу соседку Ниночку обменяться с Володей квартирой, так что теперь проживаем на одной лестничной клетке.
Так вот, я могу абсолютно авторитетно заявить: майор взяток не берет. А кто не верит, может приехать и полюбоваться на два его обтрепанных костюма и весьма поношенные ботинки… Кстати, и среди его коллег тоже нет сребролюбцев, работают ребята на совесть и страшно возмущаются, листая некоторые романы.
- Очень хочется этому Разумову по шее накостылять, - вздохнул как-то Володя, указывая на яркий томик. - Все-то у него сволочи. Что не сотрудник МВД, то дрянь.
- Не спорю, - влез в разговор другой майор, Слава Самоненко, - есть и такие, но ведь большинство работает честно. Представляешь, как нам обидно!
Я промолчала. До знакомства с ними я черпала свои знания о нашей доблестной милиции исключительно из детективной литературы, и, честно говоря, человек в синей форме не вызывал у меня ни уважения, ни восторга. И, только узнав Костина и Самоненко, я поняла, какие на самом деле бывают сотрудники правоохранительных органов.
Звонить нужно бы только Володе, но завтра ему исполняется сорок лет, круглая дата, почти юбилей. И мы сделали ему подарок - купили путевку в Объединенные Арабские Эмираты, причем на целых три недели. Март - месяц не самый приятный для отдыха, и начальство со спокойной душой отпустило майора, так что он как раз сейчас прилетел в Дубаи и, может, уже нежится на пляже и кадрит хорошеньких туристок, а я стою в чужой квартире возле трупа известного писателя и проклинаю тот час, когда Катюше пришла в голову идея об устройстве меня к этим людям.
Но ведь есть еще Слава Самоненко, он-то на работе. - Господи! - взмолилась я, тыча дрожащим пальцем в кнопки. - Боже, сделай так, чтобы Славка сидел на месте…
То ли молитва помогла, то ли криминальная обстановка в городе разрядилась, но в трубке бодро прозвучало:
- Самоненко у аппарата.
- Славик, - зашептала я, чувствуя, как к горлу приближаются рыдания, - Славик, тут такое случилось!
Через час в квартире Разумова было полно народа.
Кроме оперативной группы, явились еще съемочные бригады “Дорожного патруля” и “Криминальной хроники” и несколько молодых людей с диктофонами. И откуда только узнали! Впрочем, кончина Кондрата - лакомая тема для борзописцев всех сортов.
Славка прошел на кухню, окинул взглядом стройные ряды электроприборов и со вздохом пробормотал:
- Лампудель, можешь чайку сварганить или хозяйка не разрешит?
- Здесь хозяйка та, кто на кухне, - буркнула я и включила чайник. - Лене, то есть Елене Михайловне, все по фигу.
- Где она? - поинтересовался Слава. Я пожала плечами:
- Сказала, что в тренажерный зал уехала, но мобильный все время сообщает: “Абонент отключен” или “Абонент временно недоступен”.
- Где она занимается? Я вновь пожала плечами:
- Вроде в ЦСКА, там клуб шейпинга. Во всяком случае, квитанции оттуда.
Тут в кухню вошел полный, неизвестный мне дядька и позвал Славку.
Лена явилась лишь вечером, около десяти. Труп Разумова унесли, я вымыла коридор. Ванечка, которому дали успокоительное, крепко спал. Лизе тоже накапали валокордин, и девочка лежала в кровати. Словом, в двадцать два часа в квартире стояла непривычная тишина.
Лена влетела в прихожую, напевая веселенький мотивчик, в руках у нее покачивались коробки с пирожными. Я вышла к двери, не зная, с чего начать рассказ.
Хозяйка повесила курточку и бодро спросила:
- Почему у нас могильная тишина? Где все?
Фраза прозвучала двусмысленно, и я, не удержавшись, ляпнула:
- Кондрата убили!
Лена разинула рот, лотом хмыкнула:
- Кажется, до первого апреля еще месяц! Ну и шуточку у тебя, Лампа!
- Ты не понимаешь… - начала я и осеклась. Странное дело, но мы с хозяйкой вдруг перешли на “ты”, а до сих пор она меня иначе, как Евлампия Андреевна, не величала.
Следующий час мы сидели на кухне. Лена безостановочно курила сигареты, а я только удивлялась, глядя в ее. побледневшее, но спокойное лицо. Честно говоря, я ожидала истерики, слез, обморока… Даже на всякий случай приготовила валокордин, нашатырный спирт и отыскала телефон их домашнего врача. Но Лена только смолила сигареты одну за другой и молча смотрела в темное окно. Наконец, очевидно, приняв какое-то решение, она отшвырнула пачку и сказала:
- Значит, так. Произошел жуткий, ужасный несчастный случай, и надо постараться, чтобы правда не попала в газеты. Ванька пока ничего не понимает, а когда станет старше? Представляешь, с таким грузом жить - убил родного отца. Мне никогда не нравилась их дурацкая игра в войну, все эти пистолеты… Давно знала, что они опасны… Лампа, ты можешь поговорить с этим Славой? Пусть сообщает журналюгам, что Кондрат покончил с собой. Я заплачу майору за молчание.
Я в изумлении уставилась на хозяйку.
- Но Кондрат…
- Кондрат… - раздраженно перебила меня Лена и налила себе полный стакан коньяка. - Кондрат всегда говорил, что писателя делает скандал. Чем громче орут газеты, тем больше тираж, вот пусть и получит свой последний скандал!
И она выпила залпом.
- Но для самоубийства нужна причина, - попробовала возразить я.
- Ха, - слегка заплетающимся языком пробормотала Лена. - Мне надо Ваньку спасать, а Кондрату уже без разницы. Как ты думаешь, согласится Анна Ивановна вдвоем с ним уехать на Кипр? У меня подруга там школьная. Вышла замуж за киприота, девочку родила.
- Не знаю, - ответила я. - Может, если хорошо заплатишь, хотя сейчас, наверное, с деньгами будет напряженка!
- Ерунда, - отмахнулась Лена. - Главное, Ваньку спрятать. На Кипр въезд без визы. Если няня согласится, утром их отправлю… Лизку в закрытую школу сдам, хватит, намучилась. Господи, знала бы ты, как мне было тяжело! Кондрат такой противный, эгоистичный, себялюбивый, капризный и по большей части просто невыносимый. Лизка - дрянь избалованная, вечное напоминание о прежней супруге! Гости дурацкие, гулянки, да я мечтаю спать ложиться в десять! Я жаворонок, а Кондрат сова! А его мерзкая манера ходить по дому в трусах? А отвратительные сигары? А любовь мыться в пять утра с воплем: “Лена, потри спину!” Боже, неужели все наконец кончилось? Продам эту дурацкую квартиру, куплю небольшую, трехкомнатную, нам с Ванькой хватит, и заживу припеваючи!
- Тебе придется работать, - только и сумела пролепетать я.
- Зачем? - изумилась Лена.
- Как, а деньги?
Вдова расхохоталась и вновь приложилась к коньяку.
- Да у меня столько средств, что на три жизни хватит, а в компьютере лежат двенадцать новых романов. Буду их продавать.
- Кому?
Она опять засмеялась:
- Наивняк, ты, Лампа.
1 2 3 4 5 6 7