Иоганн вовсе не был классически выраженной жертвой голода; у них кожа обычно плотно охватывает скелет, а мышцы ослабевают и становятся тонкими шнурами, обвившимися вокруг костей. У Иоганна оказалась масса лишней плоти, ее было так много, что она свисала с него свободными складками. Это выглядело так, как будто скелет у него съежился, а вокруг остался мешок кожи, который был в три раза больше, чем ему нужно.Было достаточно признаков, что это произошло вовсе не от недостатка питания. Кожные складки казались до странного твердыми и расположены были таким образом, что это противоречило расположению мускулов, принадлежащих двадцатипятилетнему юноше, находящемуся в исключительно хорошем тонусе. Некоторые складки были розовыми, как бы стертыми; в нескольких местах они так покраснели, что она заподозрила сильный прилив крови.Иоганна захлестнул стыд, реакция на испуг и отвращение троих окружавших его людей. Эмоциональная неустойчивость достигла такой степени, что Кармита вынуждена была присесть на край скамьи рядом с ним. Чего она больше всего хотела, так это встать и уйти.— Тебе захотелось снова стать молодым, — выговорила она спокойно. — Так ведь?— Мы же строим рай, — ответил он ей отчаянно. — Мы можем стать всем, чем захотим. Нужно только подумать об этом.— Нет, — возразила Кармита. — Нужно гораздо больше. Вы еще не имеете общества, которое функционировало бы так хорошо, как старое общество Норфолка.— Неправда, — настаивал Иоганн. — Мы меняем все вместе — наши жизни и мир.Кармита наклонилась к мужчине, ее лицо оказалось от него всего в двух дюймах.— Ничего ты не меняешь. Ты убиваешь себя.— Здесь нет смерти, — резко напомнила Сюзанна.— В самом деле? — спросила Кармита. — Откуда ты знаешь?— Мы здесь не хотим смерти, а потому ее нет.— Мы в ином месте. Но не в ином существовании. Это громадный шаг прочь от реальности. Не продлится долго действительность, основанная на желании, а не на факте.— Мы здесь навечно, — отозвалась Сюзанна. — Привыкни к этому.— Ты думаешь, Иоганн переживет вечность? Я даже не уверена, что смогу помочь ему протянуть еще неделю. Посмотри на него как следует, черт тебя возьми, посмотри. Вот во что превратили его твои диковинные силы — в эту… развалину. Ты вовсе не наделена силой творить чудеса, все, что ты можешь делать, — это искажать природу.— Не собираюсь я умирать! — прохрипел Иоганн. — Пожалуйста. — Его руки вцепились в руку Кармиты горячей и влажной хваткой. — Ты должна это прекратить. Сделай, чтобы мне стало лучше.Кармита мягким движением освободилась. Она начала внимательно оценивать вызванное им же самим ухудшение, пытаясь понять, какого же черта она действительно может тут сделать.— Большая часть лечения зависит от тебя. Даже при этом условии выздоровление исчерпает до дна мои знания медицины.— Я сделаю все. Все!— Гм-м-м… — Она провела рукой по его груди, ощупывая складки плоти, испытывая их на твердость, как она проверяла бы спелый плод. — О'кей. Так сколько тебе лет?— Что? — переспросил он, не понимая.— Скажи мне, сколько тебе лет. Видишь ли, я это уже знаю. Исполнилось пятнадцать лет с тех пор, как я приехала в это поместье в сезон роз. Мои самые ранние воспоминания о мистере Баттерворте относятся к тому времени, когда он руководил группами на плантации. А до того он был управляющим имением. И он был хорошим управляющим: никогда не кричал, всегда знал, что сказать, чтобы заставить людей работать, никогда не обращался с цыганами иначе, чем с остальными. Я запомнила, что он всегда был одет в твидовый костюм с желтой жилеткой; когда мне было пять лет, я думала, что он король всего мира, он выглядел таким славным и веселым. И он знал, как управлять Криклейдом лучше, чем кто-либо другой, лучше, чем Кавана. Ничего такого не случается в одну ночь. Так что, скажи мне теперь, Иоганн, я хочу услышать это из твоих собственных уст: сколько тебе лет?— Шестьдесят восемь, — прошептал он. — Мне шестьдесят восемь земных лет.— А сколько ты весишь, когда здоров?— Пятнадцать с половиной стоунов. — Он с минуту помолчал. — И волосы у меня седые, я не блондин. И вообще у меня их не так уж много.Признание принесло ему некоторое облегчение.— Вот и хорошо, ты начинаешь понимать. Ты должен принять себя таким, каков ты есть, и радоваться этому. Ты представлял из себя душу, измученную пустотой, теперь у тебя опять есть тело. Тело, которое может обеспечить тебе любое ощущение, которое у тебя отняли в потустороньи. Как оно выглядит — не имеет значения. Позволь своей плоти быть тем, что она есть. Не прячься ни от чего. Я знаю, это тяжело. Ты думал — это место есть решение всех проблем. Признаться себе в том, что это не так, — трудно, поверить в это еще труднее. Но ты должен научиться принимать свою новую сущность, принимать те ограничения, к которым вынуждает тело Баттерворта. У него прежде была хорошая жизнь, и нет причины, почему бы ей не продолжаться.Иоганн попытался проявить разумность:— Надолго ли меня хватит?— Его предки, я думаю, были подвергнуты генинженерии. Так было с большинством колонистов. Так что он проживет еще по крайней мере несколько десятилетий, при условии, что ты не станешь больше выкидывать фокусы.— Десятилетия. — В его голосе звучала горечь поражения.— Или считанные дни, если ты не начнешь снова верить в себя. Ты должен помочь мне, чтобы я помогла тебе, Иоганн. Я не шучу. Я не стану даже время тратить на тебя, если ты не перестанешь мечтать о бессмертии.— Я перестану, — пообещал он. — Правда, перестану.Кармита ободряюще похлопала его по плечу, снова натянула на него одеяло.— Прекрасно, полежи еще здесь пока. Лука договорится с несколькими парнями, чтобы тебя отнесли назад в твою комнату. Я сейчас пойду на кухню и побеседую с кухаркой о том, какая пища тебе подойдет. Мы начнем с того, что станем каждый день кормить тебя по нескольку раз небольшим количеством еды. Я хочу избежать стресса, который может получить твоя пищеварительная система. Но очень важно кормить тебя как следует и подходящей едой.— Спасибо.— Есть кое-какие лекарства, которые облегчат переход. Надо их приготовить. Мы начнем сегодня, во второй половине дня.Она вышла из столярной мастерской и направилась назад, во двор в задней части поместья. Кухня Криклейда была большим прямоугольным помещением между западным крылом, занятым складами, и главным холлом. Она была выложена простым черно-белым мрамором, одна стена занята большой печью на десять духовок, дышащей таким жаром, что его не могли смягчить даже открытые окна. Две помощницы кухарки вытаскивали из духовки только что испеченные хлеба и со стуком переворачивали противни, выкладывая хлеб на проволочные решетки под окном. Еще трое помощников были заняты возле ряда белфастских раковин нарезкой овощей, чтобы приготовить их к вечерней трапезе. Сама кухарка руководила мясником, который разделывал баранину на центральном столе. Кармита подвесила связки своих трав между горшками, с солнечной стороны, чтобы они подсыхали быстрее.Она помахала кухарке и подошла к Веронике, которая сидела возле последней раковины, скобля морковь на деревянной разделочной доске.— Как дела? — спросила Кармита.Вероника улыбнулась и с любовью положила руку на свой тяжелый от беременности живот.— Не могу поверить, что он еще не готов. Мне приходится мочиться каждые десять минут. Ты уверена, что это не двойня?— Ты сама можешь теперь пощупать, — Кармита провела рукой по младенцу, испытывая теплое чувство.Вероника обладала телом Олив Фенчерч, девятнадцатилетней старой девы, которая вышла замуж за своего возлюбленного, работника в имении, дней двести тому назад. Краткая помолвка сопровождалась стремительным, но биологически возможным наступлением беременности. Здесь она вот-вот должна была родить с разницей в сроке почти в семьдесят дней. Обычный случай на Норфолке.— Я не хочу, — застенчиво сказала Вероника. — Это вроде бы дурная примета или что-то такое.— Ну так поверь мне, он в полном порядке. Когда захочет выйти, он всем даст знать.— Надеюсь, скоро. — Девушка неловко подвинулась на деревянном стуле. — Спина меня просто убивает, и ноги болят.Кармита сочувственно улыбнулась.— Сегодня вечером я приду и потру тебе ноги мятой. Это тебя взбодрит.— Ох, вот спасибо-то. У тебя такие умные руки.Выглядело так, как будто бы одержание вовсе не имело места. У Вероники была такая спокойная, мягкая натура, похожая на характер Олив, она всегда стремилась угодить. Как-то она призналась Кармите, что погибла от какого-то несчастного случая. Она не хотела говорить, сколько ей тогда было лет, но Кармита подозревала, что где-то около пятнадцати-шестнадцати: девушка время от времени упоминала скандалы в своем дневном клубе.Теперь ее французский акцент разбавился норфолкским диалектом. Необычная комбинация, хотя довольно приятная для слуха. Норфолкские звучные гласные с каждым днем делались все более различимыми, становясь привычным шумом для одержимых умов внутри сознания женщины.— Ты слышала о мистере Баттерворте? — спросила Кармита.— Ох, да, — откликнулась Вероника. — Ему лучше?Интересно, что она не думает о нем как об Иоганне, пронеслось в голове у Кармиты, потом она почувствовала недостойность своих мыслей.— Просто небольшая слабость, вот и все. Главным образом потому, что он как следует не ел. Я ему все налажу, потому я и здесь. Мне нужно, чтобы ты сделала для меня несколько видов растительных масел.— С удовольствием.— Спасибо. Мне нужно несколько диких яблок; в кладовке таких много, так что без проблем. Немного бергамота; не забудь, что его нужно приготовлять главным образом из коры. И еще нам понадобится ангелика; она поможет возбудить у больного аппетит; так что каждый день мне нужна будет новая порция. Потом, когда он начнет поправляться, мы применим авокадо, чтобы улучшить ему цвет кожи; таким образом повысится его самооценка.— Я все это смогу достать. — Вероника посмотрела на дверь и покраснела.Кармита увидела, что на пороге стоит Лука и смотрит на них.— Я скоро вернусь за этими травами, — сказала она девушке.— Ты думаешь, все это поможет? — спросил Лука, когда она протискивалась мимо него в коридор, ведущий в западное крыло.— Осторожнее, — предостерегла она. — Ты чуть не произнес эту ерунду.— Но ведь я этого не сделал, правда?— Нет. На этот раз нет.— Трое ребят унесли его наверх. Не особенно хорошо выглядит, да? Я имею в виду его состояние.— Зависит от твоего отношения.Она вышла во двор, Лука плелся позади. Фургон стоял рядом с воротами, занавески опущены, дверь закрыта. Ее маленькая крепость против этого мира.— Ладно, я сожалею, — обратился к ней Лука. — Ты теперь должна знать, на что я похож.Она оперлась о переднее колесо и зловеще улыбнулась.— Который из вас, милорд, сэр?— Должны быть квиты.— Возможно.— Так скажи, пожалуйста, для чего эти снадобья?— Главным образом для ароматического массажа, хотя некоторые я использую для ванн; возможно, лаванду.— Для массажа? — Сомнение вернулось.— Послушай, даже если бы мы имели медицинскую технику Конфедерации, это еще не все, не в этом случае. Есть больше способов лечить людей, чем резко приводить в норму их биохимию, знаешь ли. Это всегда было научной медицинской проблемой. Иоганн должен побороть болезнь, и изнутри, и снаружи. Это не его собственное тело, и нужно разрушить инстинкт, заставляющий его привести это тело в тот вид, который он помнит. Энергистический физический контакт, усиленный массажем, сможет привести его душу в равновесие с телом. Я смогу заставить его осознать это, покончить с чувством обиды и подсознательным неприятием. Вот тут-то и действуют масла; основа из диких яблок действует расслабляюще. Два объединенных компонента облегчат ему приятие его истинного существования.— Потрясающе. Ты говоришь так, как будто бы ты эксперт по отторжению тел одержимых.— Я применяю два старых метода. Здесь есть несколько похожих случаев. Это не так уж и отличается от классической анорексии — отвращения к пище.— О, продолжай.— Я правду говорю. Есть масса случаев, когда молодые девушки просто не в состоянии были примириться со своей возрастающей сексуальностью. Они пытались снова обрести то тело, которое потеряли, похудеть до той степени, в какой они пребывали раньше, с катастрофическими последствиями. Ну а на этой планете вы все твердо уверены, что вы ангелы или боги, или еще какой-то вздор. Вы воображаете, будто здесь истинный сад Эдема, а вы сами — бессмертные юнцы, резвящиеся вокруг фонтана. Точно политик, уверенный в своем собачьем дерьме, вы убедили себя, что ваши иллюзии и есть реальность. А это не так.Его улыбка была лишена уверенности.— Мы можем создавать. Ты знаешь. Ты сама так делала.— Я подгоняла материю, только и всего. Взяла волшебное невидимое лезвие, которое прочно сидит у меня в сознании, и строгала до тех пор, пока не получила ту форму, которая мне нужна. Природа же этой материи всегда остается одной и той же. — Цыганка оглядела двор, где обычные праздношатающиеся лодыри проводили время своего перерыва в тени сараев возле стены. Несколько пар глаз от нечего делать разглядывали их. — Пойдем туда, — сказала она.Даже при том, что Кармита все время изменений тихо просидела в лесу, и при своем новом могуществе, она так и не собралась прибраться в фургоне. Лука вежливо отвернулся, пока она снимала со стула какую-то одежду, потом сделала ему знак сесть. Сама Кармита села на кровать.— Я не все сказала в присутствии Сюзанны, но полагаю, что кому-то это надо сказать.— Что? — спросил он настороженно.— Я не думаю, что это только из-за плохого питания. Я нащупала у него под кожей какие-то твердые узлы. Если бы он так очевидно не сдавал, я бы сказала, что у него растут новые мускулы. Кроме того, на ощупь это не похоже на мышечную ткань. — Она закусила губу. — Выбирать тут не из чего.Луке пришлось довольно долго осмысливать то, что она сказала. Главным образом из-за того, что он отчаянно хотел избежать вывода.— Опухоли? — спросил он тихо.— Я как следует осмотрю его во время первого сеанса массажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93