Впрочем, нередко за выведенную наговором и
зельем хворь, отпугнутых от дома кикимор и рохлей хозяева
расплачивались гостеприимством, а кое-где, тряхнув стариной, ведун
промышлял и кузнечным ремеслом. Берегини и лесная нежить, еще не
распуганные возле больших дорог, берегли его сон; медвежья шкура
летом, а меховые штаны с добротным бобровым налатником зимой спасали
от холода; многочисленные озера и реки Руси давали спасение от летнего
зноя. Потому бесконечный путь не был Середину в тягость: он постоянно
подкидывал каверзные загадки, решать которые приходилось нередко с
кровью и полным напряжением сил, после чего обычно следовал долгий
покой - роздых после очередного приключения.
Единственное, от чего ведун не имел хорошей защиты - это от дождя.
Ладно короткий летний ливень или гроза, которые можно пересидеть под
густым деревом. Но вот морось, что способна висеть в воздухе
бесконечные недели, а то и месяцы... Долгий нудный дождь впитывался в
одежду, чавкал в ворсе шкуры, стекал по коже седла, не давал развести
огонь, спокойно отдохнуть, превращал сушеное и вяленое мясо в
заплесневелый мусор, высасывал соль из сала, заставлял коробиться
упряжь. Спасением от подобной мороси могла служить только надежная,
добротная крыша. Желательно - с печью и рублеными стенами. А еще лучше
- с одинокой хозяйкой. Но подобного припаса на коня не навьючишь, с
собой не увезешь. Искать надобно. Остаться же среди застарелых палов
наедине с долгими осенними ливнями Середину отнюдь не улыбалось.
Как назло, на ближайшей прогалине Олег увидел, что ласточки
носятся почти над самой землей, намекая на скорый дождь, и, тряхнув
поводьями, полностью их отпустил: пусть гнедая сама решает, как быстро
способна бежать, он принуждать скакуна не станет.
Лошадка затрусила спокойной рысью. На глазок - километров двадцать
в час. Телеги обычно катятся со скоростью пешехода, а значит,
неведомых путников он должен нагнать еще до полудня. Перекресток они
проезжали сегодня, и большой форы набрать ну никак не могли.
Дорога тем временем пошла вниз, бор сменился тополиным
редколесьем, а потом и вовсе низким березняком, каковой произрастает
только на болотах - однако тракт оставался по-прежнему глинистым и
сухим. Удивиться загадке природы Олег толком не успел, поскольку
желтая лента запетляла между крупными валунами, забираясь на очередной
холм, а там в свои права опять вступили сладковато пахнущие липовые
заросли.
- По весне тут, наверное, воздух как мед пить можно, - покачал
головой Середин, оглядывая уже начавшие облетать кроны. - А запах
такой, что без противогаза и не войдешь.
Дорога теперь петляла постоянно, обходя невидимые в густой чаще
препятствия, обзор сократился метров до ста, а потому Олег, заметив за
очередным поворотом медленно покачивающиеся телеги, еле успел
придержать гнедую, чтобы не налететь на обоз на всем скаку.
Путников оказалось немного: пять телег, по два человека на каждой.
На третьей тряслись две пухлые румяные девицы лет шестнадцати, в белых
платках, красных сарафанах и накинутых сверху овчинных душегрейках.
Остальные были ничем не примечательные с виду мужики самого разного
возраста - от безусого юноши до седобородого старика, что на задней
телеге даже голову не мог повернуть и выкручивался на стук копыт всем
телом. В войлочных шапках с длинными наушами, подозрительно
напоминающих подшлемники, в полотняных рубахах и темных, заправленных
в сапоги, шароварах, кто в душегрейках, а кто без - они походили на
обычных пахарей, что отвозили собранный недавно урожай на торг в
ближний город, а теперь возвращались домой.
Правда, как отлично знал Олег, русский мужик без топора за поясом
и засапожного ножа у ноги за порог не выйдет, а в дальний путь
наверняка и кистень с собой прихватит - а потому ведун отвел левую
руку назад и быстрым движением перевесил щит с задней луки седла на
переднюю. Здесь деревянный диск бил по колену, но зато и схватить его
можно было почти мгновенно, да и ногу от случайного удара прикрывал.
Потянув правый повод, Середин прижался к правой кромке тракта и по ней
начал обгонять путников, внимательно оглядывая каждого и каждому
вежливо кивая: - Мир вам, добрые люди. - И тебе того же, мил человек,
- степенно ответил старик за себя и сидящего рядом угрюмого
круглолицего мужика, лишь слегка склонившего голову в ответ. -
Счастливого вам пути. - И тебе того же желаем, коли не шутишь, -
весело ответил рыжебородый голубоглазый мужик, у которого науши на
шапке были подняты вверх и связаны на макушке. Сидевший рядом с ним
мальчишка лет четырнадцати радостно поддакнул: - Тебе того же и
три-сорока больше! - Счастья вам, красавицы, и да будут благосклонны к
вам великая Лада со Сречей... Девицы в ответ захихикали, глядя друг на
друга, и ничего не сказали. - Пусть Похвист со Стрибогом сделают
спокойным ваш путь... На второй повозке сидели двое крестьян, на
первый взгляд показавшиеся Олегу братьями - одинаковые окладистые
бороды, карие глаза, светлые волосы, выбивающиеся из-под шапок,
широкие плечи, крупные ладони. Даже покосились они на всадника с
похожим прищуром. Вот только кожа на лице у одного была заметно глаже
и светлее, чем у другого, и ведун сообразил: отец с сыном. - Да не
оставят они и тебя своим вниманием, прохожий, - окинув Середина сверху
вниз внимательным глазом, степенно ответил тот, что старше. Мужик этот
был отнюдь не прост: широкий и толстый кожаный ремень со следами
снятых блях больше годился для тяжелого меча, чем для затыкания за
него топора или привешивания ложки. Из-под бороды проглядывал, уходя к
шее, узкий длинный шрам, который способно оставить только скользнувшее
по коже остро отточенное лезвие. Помимо обязательного засапожника, у
мужика имелся довольно крупный косарь на поясе - а для этих времен,
когда каждый кусок железа чуть не дороже золота ценится, это признак
явной зажиточности. Опять же, и едет он на второй телеге - не впереди,
чтобы не попасть под удар в случае неожиданности, но рядом. Всегда
успеет отреагировать - либо на выручку первой телеге кинуться, либо
быстро подойти и вопросы спорные решить. Судя по всему, именно он и
считался среди путников за главного. - Да пока милостью своей не
отпускали, - кивнул Олег и потрепал гнедую по гриве, думая над
следующим вопросом. Спросить, куда дорога ведет? Как бы за лазутчика
не приняли. Спросить, как проехать в Новгород? На смех поднимут, что
средь проезжих трактов заблудился... - С Чернигова я еду, -
неопределенно сказал он. - Заскочил в одну деревню, дело оговоренное
исполнить, а потом собирался к Новгороду податься. Вот только что-то
поворота на север угадать не могу. - Эк тебя занесло! - изумился тот,
что помоложе. - Тебе, мил человек, от Курска али Щигры поворачивать
надобно было. - От Курска? - не поверил своим ушам Середин. - Ерунда
какая. Неужели я бы его не заметил? - Постой, - положил руку на колено
сына мужик. - Человек, видать, по Мертвой дороге путь держал. На ней
ранее несколько селений стояло, - пояснил он для Олега. - Да мор
пожрал всех, будь проклят Чернобог со своими приспешниками. Кто
уцелел, новые дома севернее срубили, пути протропили новые. А по
Мертвой дороге те ездят, кто с Дона на Киев али Чернигов сильно
спешат, али кто людям на глаза попадаться не любит. Вот она и не
зарастает. Токмо по сторонам от дороги этой более никто не
сворачивает, от и сожрал лес отвороты. Он пустоты не любит. - То-то я
никого из путников там не встретил! - понял Середин. - И хорошо, что
не встретил, - кивнул мужик. - Добрые люди там не ездят. Да-а, далеко
тебя занесло. Крюк получится преизрядный. - То не страшно, - небрежно
отмахнулся ведун. - Человек многого желает, а судьба всё едино свою
ниточку ведет. Может статься, не просто так меня лешие заморочили, а
суждено дело какое в краях здешних совершить. Посмотрим. Вот только
как же мне отсель потом к Новгороду вывернуть? - Вернуться можешь до
россоха. Чай, заметил верст десять назад? Коли там свернешь, дня за
три к Ельцу выйдешь, от него на Рязань тракт идет. Ну, а там путь к
Новгороду найдешь. А хочешь, - взглянул на небо мужик, - вперед скачи.
До темноты аккурат к Кшене успеешь. Городище там крепкое стоит. Тиму
перемахнешь, а следующая река уж твоя будет. По Кшене вверх тропа
узкая имеется. С возком не проехать, а верхом пройдешь. Опять же, к
Ельцу река выведет. - Тогда уж по Олыму лучше подниматься, - встрял в
разговор сын. - Там путь натоптанней. - А постоялый двор в Кшене есть?
- поинтересовался Олег - Есть, - кивнул мужик, никак не реагируя на
реплику сына. - Не большой, но одинокому путнику место найдется. -
Спасибо на добром слове, - кивнул Середин и тут же пустил скакунов в
галоп. - Удачи вам, путники... После получаса скачки во весь опор
из-под упряжи гнедой стала проступать белая пена - и ведун натянул
поводья, переходя на шаг. Если местные пообещали, что до темноты он
успеет в городище - наверняка это получится и без лишней гонки. - Не
сердись, - погладил он кобылу по шее. - К реке выйдем - дам вам
небольшую передышку. Водички проточной попьете, травки пощиплете.
Липовый лес сменился редким дубровником, между могучими деревьями
шелестели на ветру ивовые и ореховые кусты, а кое-где к небу
устремлялись, словно выкаченные на стартовый стол ракеты,
пирамидальные тополя. Среди туч проглянуло неожиданно солнце,
ласточки, словно передумав накликивать дождь, поднялись к вершинам
деревьев. А впереди, уже вечером, намечалась горячая баня, мягкая
постель, теплая сухая комната, хмельной мед и любая снедь, какую он
только вздумает себе заказать. Настроение молодого человека
улучшилось, и он даже замурлыкал себе под нос любимую песенку,
известную всем поклонникам «Ивасей»:
Если климат тяжел и враждебен астрал, Если поезд ушел и все рельсы
забрал, Если пусто в душе и не любит никто, Это значит, это значит,
означает это, что:
Пора по пиву, пора, пора по пиву, пора, Пора по пиву, пора, пора
по пиву, пора Пора по пиву, по пиву, по пиву пора, С ним не берет
мороз и не страшна жара...
Пологий поворот - и Середин осекся на полуслове, увидев перед
собой реку. Тима представляла собой неспешный поток желтовато-мутной
воды шириной не меньше пятнадцати метров. Дорога ныряла в нее с одной
стороны и выбиралась на противоположном берегу, недвусмысленно
указывая брод - вот только его глубину нигде и ничто не определяло. С
одинаковой легкостью это могло быть и по колено, и по пояс, и по
грудь. И если в первом случае можно спокойно ехать вперед, то в
последнем - лошадей нужно развьючивать и переносить груз на руках. Не
то все сумки насквозь промокнут.
- Повезло вам, хвостатые, - вздохнул, спешиваясь, ведун. - Отдых
получится долгий.
Первым делом он отпустил подпруги гнедой и чалому мерину, сорвал
пук травы и тщательно отер от пота и пыли их шкуры. Потом напоил и
пустил щипать листочки с окрестного кустарника. Сам срезал длинный, с
себя ростом, прут, очистил от листьев и веточек. Прошелся вокруг,
набрал хвороста, свалил возле самого съезда к воде на утоптанную до
каменной твердости глинистую колею - дабы живую землю понапрасну огнем
не портить. А то ведь Триглава на небрежение и обидеться может. Высек
на трут искру, старательно ее раздул, подсовывая тонкие полоски
бересты. Когда березовая кора разгорелась - подпихнул ее под сложенные
поленницей сухие ветки и начал раздеваться.
Готовился ведун к самому худшему: брод мог оказаться и по горло
глубиной. В таких безлюдных местах переправы никто организовывать не
станет. Нашли люди место, где хоть как-то перебраться можно, вот и
пользуются. Поэтому разделся Середин донага, взял в руки прут и вошел
в холодную осеннюю воду, двинулся вперед, прощупывая дно перед собой.
Поди угадай в мутной воде, где яма али валун какой в глубине таятся?
Поначалу дно довольно резко пошло вниз, но когда вода поднялась
сантиметров на двадцать выше колен, выровнялось. Ступни ощутили под
собой нечто плотное и шершавое - то ли слежавшийся песок, то ли и
вовсе известняк. Исследовать подробнее Олегу не хотелось - ледяная
вода впилась в ноги, словно щучья пасть, усеянная сотнями крохотных,
но очень острых иголочек. С каждым шагом ступни, голени, колени всё
больше теряли чувствительность - ведуну оставалось полагаться только
на палку, которой он проверял дорогу перед собой, и на то, что перейти
на другой берег он успеет раньше, чем ноги сведет судорога.
Немногим выше по течению плеснулось нечто крупное, по воде пошли
волны. Середин встал на цыпочки и затаил дыхание, опасаясь, что
обжигающий холод достанет до низа живота - но обошлось, волны
оказались слишком низкими. В прибрежной осоке кто-то тихо хихикнул,
всплеск послышался на несколько шагов ближе.
- А ну, не балуй! - погрозил кулаком неведомой нежити Олег. -
Смотри, серебро в воду суну!
Осока в ответ опять хихикнула, но всплески прекратились, и ведун,
тыкая перед собой палкой, за пару минут дошел до берега и торопливо
выскочил на траву. Резво запрыгал, высоко вскидывая колени для
разогрева ног, а когда к ним вернулась чувствительность - развернулся,
быстро и решительно преодолел брод в обратном направлении. Его
опасения оказались напрасными - вода вряд ли достанет коням до брюха.
Хворост на колее как раз разгорелся высоким огненным столбом, и
Олег встал к нему почти вплотную, впитывая всем телом живительное
тепло.
1 2 3 4 5 6