Он пришел из нашего мира... Его называли... ВЕДУН! Человек
предполагает, судьба решает. Олег Середин хотел отправиться в Новгород
- а попал в маленькое городище в верховьях Дона, хотел уничтожить
обычную мавку - а оказался вынужден сражаться с половецкой ордой,
хотел найти ночлег - а в итоге лишился души. И только решительность да
отвага, и верный, остро отточенный клинок, подкрепленный древними
чарами способны вернуть ему свободу и честь.
Дом у дороги
Длинные белые кудри были восхитительны. Шелковистые и блестящие,
они развевались на ветру, переливаясь, словно речная рябь под яркими
солнечными лучами. Ее волосы были просто великолепны - вот только
украшали они две гиеньи головы на сером мохнатом теле размером с овцу,
дополненном парой широких кожистых крыльев. Гаишник, над которым
промчалась тварь, от изумления замер, глупо открыв рот, а нечисть
описала крутой вираж вокруг стеклянной будки поста ДПС и ринулась в
новую атаку.
- Ква... - выдохнул Олег, чувствуя, как наливается жаром
примотанный к запястью серебряный крест, сигнализируя о приближении
нечисти, и резко наклонил влево мотоцикл, выкручивая рукоять газа.
Заднее колесо сорвалось в пробуксовку, «Иж» стремительно
развернулся вокруг своей оси. Середин отпустил акселератор, выпрямил
своего двухколесного друга - и снова до предела открыл заслонку
карбюратора, разгоняясь по вечернему, освещенному желтыми фонарями,
шоссе.
Стрелка спидометра ушла вправо, едва не уткнувшись в ограничитель,
однако тварь скользила по прохладному воздуху быстрее, намного
быстрее. Поняв, что уйти не удастся, ведун воткнул нейтраль, со всей
силы наступил на рычаг заднего тормоза, чуть наклоняясь в левую
сторону. Мотоцикл с визгом развернуло еще раз - вокруг едко запахло
паленой резиной. Середин коротко выдохнул, опустил рогатину, направив
сверкающий наконечник чудовищу в плечи, как раз между основаниями
голов, отпустил поводья и дал шпоры, ощущая в ступнях нестерпимую
щекотку. Он фыркнул, брыкнулся и... .. и открыл глаза.
- Тебе привиделся дурной сон, ведун, - тихо сообщила обнаженная
зеленоглазая курносая девушка. У нее были небольшие и аккуратные,
словно выточенные ювелиром из лучшего янтаря, ушки с длинными мочками,
бледные бесцветные губы, тонкие белесые брови и длинные ресницы.
- Берегиня... - пробормотал Олег, окончательно приходя в себя
после ночного кошмара. - Спасибо, что разбудила, а то меня там чуть не
съели.
Он зевнул. И тут же засучил ногами под медвежьей шкурой:
- Кто там еще?
- Травяной, - рассмеялась берегиня. - Добудиться я тебя не смогла,
как неладное почуяла. Пришлось помощника звать.
Невидимое существо, что крутилось возле ступней, выскользнуло
наружу - закачались растущие возле орешника колоски, вздрогнули нижние
ветви. Девушка тоже поднялась, бесшумно двинулась к ближним березкам.
- Постой, берегиня! - окликнул ее Олег. - Скажи, куда я заехал?
- Белый луг это, ведун... - послышался голос хранительницы рощи
из-за спины, в то время как сама она растворилась среди деревьев перед
ним.
Тут же весело застрекотали какие-то пичуги, запрыгнул на волосы и
тут же скакнул дальше упитанный зеленый кузнечик, возмущенно
всхрапнули лошади. Это означало, что на землю приходит утро и кутаться
дальше незачем.
Ведун снова зевнул, сел, отодвинув от себя саблю, откинул край
шкуры, сладко потянулся, рывком встал, сбежал по траве к ручью. Войдя
по колено, наклонился, ополоснул лицо и шею. На большее решимости не
хватило - чай, не май месяц на улице, листопад на дворе. Чуть выждав,
чтобы вода протекла, зачерпнул ладонями, напился. В этом мире,
милостью Сварога, не нужно было бояться радиации, токсинов или смытых
с полей пестицидов. Просто вода - пей не хочу. А есть в такую рань ему
не хотелось.
Погладив стреноженных коней по мордам, Олег сказал им по паре
ласковых слов, не спеша оседлал грозно фыркающую гнедую кобылку, потом
навьючил на чалого мерина узлы с походным кузнечным инструментом,
припасами в дорогу, теплым налатником и меховыми штанами - в общем,
всем тем добром, что скопилось у ведуна за время скитаний по
бескрайним русским просторам. Подумав, положил в чересседельную сумку
подаренную князем Владимиром бриганту, оставшись в войлочном
поддоспешнике поверх синей шелковой рубахи, в черных мягких шароварах
из овечьей шерсти, заправленных в добротные яловые сапоги, и в
неизменной косухе, изрядно потрепанной, но еще живой. В туманном
рассветном сумраке в таком виде ему показалось зябко, но ведун знал,
что через полчаса-час поднявшийся Ярило согреет землю, и, может быть,
еще и косуху придется скинуть. Осень осенью, но до заморозков-то еще
далеко.
Разметав еле тлеющие угли костра, Середин опоясался саблей, отошел
к орешнику, с поклоном оставил у корней последнюю краюху белого хлеба:
- Спасибо тебе, хозяюшка лесная, за доброту да ласку, спасибо и
вам, малый народец, что покой мой ночью охранили.
Олег оглядел напоследок окруженную березами зеленую прогалину,
ставшую на эту ночь его домом, потом решительно поднялся в седло и
выехал на дорогу, описывающую дугу аккурат по изгибу бодрого
прозрачного ручейка, у которого он и отдыхал.
Утоптанный глиняный тракт трехметровой ширины уперся в груду
валежника, круто отвернул вправо, нырнул во влажную низинку и выбрался
уже не в березовую рощу, а в тенистый липовый лес, наполненный
жужжанием мух, стрекотом кузнечиков и пением птиц.
- Белый луг, - тихо пробормотал Середин себе под нос, отъехав от
березняка метров на триста, и насмешливо хмыкнул: - Белый луг! Да
таких названий на каждом погосте {{ Погост - единица территориального
деления в северной Руси. Позднее - крупное селение с церковью и
кладбищем, а примерно с девятнадцатого века - просто кладбище.}} по
два десятка. Пальцем в небо, что называется...
Милые, конечно, существа эти берегини, заботливые и ласковые, коли
с уважением к ним отнесешься, - только вот в познаниях дальше своей
рощицы, луга или опушки никогда не идут. А Олегу хотелось бы
определиться как-нибудь поточнее. Ведь уже третий день, как он не
встречал на своем пути ни единого селения - в то время как рассчитывал
проехать если не Смоленск, то хотя бы Брянск. И ладно, стольные города
на пути не попадаются - но где все те сотни деревень и хуторов, что
должны быть раскиданы на землях густонаселенных среднерусских
княжеств?
Собственно, направлялся ведун не в Смоленск, а в Новгород, надеясь
отдохнуть несколько зимних недель у купеческого сына Любовода, с
которым сдружился в самом начале своего пути, на Лугу завернуть,
могилу Рюрика навестить. А то меж боярами слухи пошли, что какие-то
чудеса вокруг нее теперь творятся. Ночью будто бы видения случаются,
днем завывания какие-то изнутри слышны. Любопытно.
Боярин Радул советовал прямую дорогу - из Киева на Чернигов, а
дальше не через Полоцк, а по Смоленскому тракту. Середин киевского
богатыря послушался, и вот результат: ни одного города на пути не
встретил, а последнюю деревеньку четвертый день как миновал. А дальше
- ни встречного, ни поперечного не попадается. Хотя дорога наезженная,
пользуются ею активно. Прямо как вымерла земля русская.
Неожиданно примотанный к запястью освященный крестик коснулся кожи
теплом, предупреждая о присутствии нехристианской магии, и Середин тут
же натянул поводья, оглядываясь по сторонам.
- Небу синему поклонюсь, реке улыбнусь, землю поцелую, - на всякий
случай начал он наговаривать защитное заклинание, мысленно закручивая
слетающие с губ слова вокруг своего тела, - доверюсь вам по всякий
день и по всякий час, по утру рано, по вечеру поздно. Поставьте вкруг
меня тын железный, забор булатный, от востока и до запада, от севера и
до моря, оттоле и до небес. Оградите меня, сына вашего Олега, от
колдуна и от колдуницы, от ведуна и от ведуницы, от чернена и от
черницы, от вдовы и от вдовицы, от черного, от белого, от русого, от
двоезубого и от троезубого, от одноглазого и от красноглазого, от
косого, от слепого, от всякого ворога по всякий час...
Кто его знает, что тут за колдовство творится? А ну как нежить
лихая всех людей окрест извела? Так что лучше подстраховаться...
Ведун спешился, просунул правую ладонь в петлю серебряного
кистеня, а левой повел в сторону, пытаясь определить, откуда идет
воздействие. Крестик нагрелся чуть сильнее, и Олег решительно пересек
пыльный тракт, медленно пошел через лужайку меж двух вязов, раздвигая
высокую полынь. И вскоре увидел выпирающего из земли чуть выше колена
деревянного бородача с кривой ухмылкой на черных губах. Середин
облегченно перевел дух: Чур, хранитель границ. Есть, стало быть, жизнь
в здешних местах, коли границы кто-то вымеряет. А вот полынь - это
плохо. Не часто, видать, сюда хозяева наведываются.
Даров никаких Олег богу оставлять не стал, но траву вокруг из
уважения вытоптал, открыв идола свету и всеобщему обозрению.
- Хотя, какое тут «всеобщее»? - поправился Середин, возвращаясь к
гнедой. - Коли еще хоть кто проедет, пока трава опять не поднялась, и
то хорошо. А то ведь, не зная, и не заметишь тут ничего.
Встрече с хранителем границы Олег предпочел бы простенький
указатель типа «До поворота на Новгород осталось сто шестьдесят верст»
или «Тула - сто двадцать километров». Но, увы, у каждого времени свои
законы. Здешние стежки-дорожки служили скорее не путеводной нитью, а
лабиринтом для чужаков. Оно и понятно: земляки дорогу знают, а
посторонним в русских землях делать нечего.
Глинистая лента проезжего пути тем временем повела влево. Минут
десять она тянулась в нескольких шагах от поросшего соснами и ежевикой
глубокого оврага, потом отвернула вправо, перемахнула по склизким,
покрытым плесенью, бревнам радостно журчащий ручеек, кинулась направо,
некоторое время повторяла все изгибы русла, пока не уткнулась в завал
из крупных валунов, резко повернула влево и устремилась вверх, по
склону пологого холма. Вот и попробуй, угадай - на север, запад или
восток ведет этакий извилистый тракт?
Между тем дорога выбралась на широкий, от горизонта до горизонта,
зеленый луг, украшенный лишь несколькими полосками густого ивняка и
отдельными колками молодых, лет пяти-шести, березок. Хотелось бы
верить, что все это - отвоеванные у чащобы пахотные угодья, которые
этим годом рачительный хозяин оставил под пар, однако ведун отлично
понимал, что никаким кустам, а уж тем более деревцам на возделанных
участках вырасти невозможно. Либо косцы первым же годом состригут,
либо скот вытопчет. А значит, скорее всего, поля эти не рукотворные, а
созданы несколько лет назад банальным пожаром, снесшим под корень
несколько километров леса. Так что на близость жилья особо
рассчитывать не стоит.
Тракт, не поджимаемый с боков могучими деревьями, расползся в
стороны, вытянулся в прямую линию, и Середин перешел на широкую
походную рысь. Разумеется, он никуда не торопился - но грех не
воспользоваться возможностью промчаться с ветерком, когда не нужно
бояться ни низко вытянутых поперек дороги ветвей, ни резких поворотов.
Несколько верст быстрой скачки - и Олег вдруг увидел впереди россох.
Тракт раздваивался на две колеи примерно равной натоптанности,
смыкающиеся практически под прямым углом.
- Вот те раз... - пробормотал ведун, придерживая скакунов. -
Воистину, указатель тут бы явно не помешал.
Он привстал на стременах, повернул голову вправо, влево, словно
зеленые стены леса, в которые врезались обе дороги, могли хоть что-то
подсказать, потом опять опустил глаза на пыльный перекресток. И
неожиданно заметил то, на что поначалу не обратил никакого внимания:
полоску примятой травы. Похоже, совсем недавно - стебельки и листья
совсем не успели выпрямиться - здесь проехала повозка, выкатившаяся из
колеи одним колесом. Стебли показывали слева направо - стало быть,
туда неведомый путник и направлялся.
- Отлично, - потянул Олег правый повод гнедой. - За пару часов
нагоню. В лучшем случае узнаю, где ближайший постоялый двор. Баньку
приму, посплю на постели, припасов докуплю. В худшем - хоть про
маршруты здешние расспрошу. А то ведь так до второго пришествия
кататься можно.
Тем не менее, давая отдых коням, он всё-таки пустил их широким
шагом. В любом случае верховой идет раза в три быстрее тряской телеги,
а потому погоня, можно сказать, уже началась.
Дорога вошла в чистый, почти без подлеска, сосновый бор, обогнула
огромный, в два человеческих роста, замшелый валун и строго по прямой
устремилась на восток. По прямой - значит, не дорога выбирала в бору
проезжие места, а лес поднялся там, где никто не затаптывал молодые
побеги.
- Похоже, пожары тут частые гости, - негромко отметил ведун. - Как
бы под пал не попасть.
Он поднял голову к облачному небу и тяжело вздохнул. Темные,
тяжелые небесные странники предвещали дожди. А при его образе жизни -
это самая большая неприятность, какая только может случиться.
За два года неторопливых скитаний Олег Середин успел полюбить этот
радостный и безмятежный мир. Здесь ему не нужно было каждое утро
вскакивать по будильнику, чтобы потом восемь часов стучать молотком в
кузне автопарка, не нужно было помнить о квартплате, техосмотре,
дышать выхлопными газами и считать рубли от зарплаты до зарплаты.
Острая сабля и вдолбленные в него стариком Вороном заклинания
позволяли за одну схватку с нежитью заработать достаточно, чтобы месяц
не заботиться о пропитании.
1 2 3 4 5 6