.. Мгновенная старость, потеря разума и позорная смерть? С некоторых пор Адольф воспринимал смерть не иначе как поражение, нелепый проигрыш в большой и сложной игре под названием Жизнь.
Единственным выходом из создавшегося положения он видел повторное двукратное уменьшение массы собственного тела и последующее деление каждой из семи оставшихся таблеток не над две, а уже на четыре равные части. Такой шаг дал бы ему ещё четырнадцать лет, и тогда до очередного цветения травки молодушки оставалось бы всего три года, а три года он уж как-нибудь обязательно дотянул...
Но сократить вдвое вес, который и без того уже подходил больше какой-нибудь дворовой собаке, а не человеку, довести его до восемнадцати килограммов... это было почти за пределами здравого смысла.
К счастью для человечества, именно эта проблема, а не вопрос всеобщей и окончательной победы Пятого Рейха, волновал Адольфа более всего. Его лаборатории, оснащённые по последнему слову техники и возглавляемые нанятыми за огромные деньги светилами науки, с некоторых пор занимались одной единственной проблемой: созданием эффективного быстродействующего средства для похудания.
Работа давала неплохие результаты и вскоре, к ужасу фюрера, в колонии не осталось ни одной упитанной дамы, на соблазнительные округлости которой он мог бы искоса бросить свой вожделенный взгляд. Благодаря побочным результатам появились безотказные средства от облысения, импотенции, гемороя и старческого слабоумия. С некоторых пор колонисты, все как один, сделались стройными, подтянутыми и сексуально активными, а волосы у них отличались быстрым ростом и необычайной густотой.
Адольф любовался своим маленьким народом, уже ничуть не сомневаясь, что именно здесь, в стороне от погрязшей в пороке цивилизации, зародилась та самая раса людей, о которой он мечтал всю свою жизнь - раса господ. В ближайшие дни он намеревался показать миру одного из таких людей, отправив на Олимпиаду в Санкт-Петербург своего приемного сына Курта - гордость, надежду и утешение его затворнической жизни.
Новый план мирового господства избранной расы не имел ничего общего с бестолковой пальбой из пушек времен второй мировой войны. Нет, нет, - решил для себя Гитлер, - больше не будет никакого насилия и никакой жестокости. Не будет крови, не будет несчастных, оплакивающих своих близких. Просто однажды утром человечество не проснётся, воспарив ликующими колоннами в иные прекрасные миры. А здесь, на Земле, возникнет новая популяция людей - умных, красивых и талантливых, гораздо более соответствующих божественному замыслу великого Мумрика. В их распоряжении останется несметное количество материальных благ и природных ресурсов, которых с избытком хватит на сотни и тысячи лет беззаботного существования. Понадобится, конечно, некоторое количество рабочей силы для грязной работы и обслуживания. Эти предварительно тщательно отобранные люди будут привиты вакциной и сконцентрированы на острове Мадагаскар, откуда будут выписываться по мере надобности. Данные об этих людях будут опубликованы в специальных красочных каталогах.
Для того, чтобы вступить во владение Землёй комфортно и не хлопотно, в банковскую систему, армию, разведку, госуправление, науку, медицину и прочие ключевые области человеческой жизнедеятельности постепенно должны внедриться свои люди. За минуту до "часа икс" эти люди выключат и дезактивируют атомные реакторы, системы наведения, химические и бактериологические производства словом всё, что в состоянии бесконтрольного функционирования могло бы омрачить колонистам их вступление во владение земным шаром.
По правде говоря, желаемый безболезненно действующий и не приносящий вреда окружающей среде препарат ещё не был разработан, и пока в распоряжении Гитлера был только образец новой популяции бубонной чумы - неизвестной мировой науке, а потому не имеющей противодействующей вакцины. Но мысль о заражении мира бубонной чумой, по счастью, ещё не приходила ему в голову.
Одним из лучших шпионов Пятого Рейха был родившийся в 1975 году Фриц Диц, оберштурмфюрер СД, сын близкого фюреру товарища по партии барона фон Дица.
Этот чрезвычайно способный молодой человек имел Оксфордское образование, свободно говорил на шести языках и ещё на двух десятках мог объясниться, закончил военно-историческую академию в Мюнхене, имел звание капитана Бундесвера и недавно, с благословения фюрера, был завербован американской разведкой. Фриц Диц обладал энциклопедическими знаниями, был замечательным спортсменом и беззаветно служил идеям национал-социализма. Он вёл хитроумную игру со спецслужбами Германии и Соединенных Штатов, а также выполнял некоторые поручения фюрера личного характера.
Поручения заключались в скупке произведений живописи и крупных обработанных алмазов для личной коллекции Гитлера. В колонии имелись, конечно, свои огранщики и собственные россыпи природных алмазов, да только камни здесь были, к сожалению, мелковаты. Самый крупный добытый здесь алмаз едва тянул на пятнадцать каратов, а это совершенно не удовлетворяло вспыхнувшей с некоторых пор страсти фюрера к бриллиантам. Ему нравились крупные экземпляры, вес которых можно было приятно ощутить на ладони, а гармония искусстно обработанных граней радовала глаз волшебными бликами.
Что касается живописи, Гитлер предпочитал всем другим полотна Питера Рубенса. При виде некоторых работ великого фламандца он буквально терял голову и погружался в блаженный транс, из которого мог вывести только решительный оклик Фриды, его строгой няньки.
Адольф располагал двумя оригиналами Рубенса и бесчисленным количеством его копий. Когда он заходил в примыкавшую к рабочему кабинету галерею и вставал перед очередной пышнотелой бабой, глаза его начинала искриться восторгом, к подбородку скатывалась слеза, ноздри раздувались и трепетали.
Сегодня, четвертого июня, в полнолуние, Адольф с замиранием сердца дожидался своего лучшего агента, который вёз ему из Европы "Любительницу сладких булочек" - талантливую стилизацию, ещё пахнущую свежей краской. Манера мастера в этой картине был доведена до абсурда и от одного её изображения в сетевом каталоге фюрер уже сходил с ума. Сработанная на совесть здешним плотником золочёная рама зияла таинственной пустотой, и Адольф с утра ходил возле неё в нетерпении.
Но вот ему доложили, что фон Диц в приемной. Гитлер сорвался с места и вышел навстречу долгожданному посетителю.
- Зиг хайль! - щелкнув каблуками, Фриц вытянулся в приветствии.
Он переоделся в военную форму, делавшую его ещё более неотразимым.
Адольф небрежно вскинул ладонь, заложил ручки за спину и неторопливо обошел его, посматривая исподлобья. Он не хотел сразу выдавать своё нетерпение по поводу картины.
При встречах с Гитлером Фриц чувствовал смущение и стыдился этого. Его кумир, его божество было ростом не более одного метра пятнадцати сантиметров и едва доходило ему до пояса. Пластические операции, питательные маски и подтяжки кожи сделали лицо фюрера похожим на лицо куклы, раскрашенной и покрытой лаком.
- Она здесь? - произнёс наконец Гитлер, не выдержав томления.
- Она здесь, экселенц.
- Так быстрей же, крепите её и вешайте туда, к свету!... - Адольф отвернулся и прикрыл глаза рукой: он хотел увидеть картину сразу, во всем её великолепии, не испортив впечатления преждевременными, случайными ракурсами.
Диц хлопнул в ладоши, в кабинет внесли свернутый в рулон холст, плотники споро натянули его на подрамник, подогнали контуры и повесили картину на приготовленное для неё место в галерее.
- Ну!.. Ну!.. Долго ещё?.. - стонал Гитлер.
- Готово, экселенц!
Адольф отнял руку, повернулся и медленно приблизился к пышнотелой "Любительнице сладких булочек".
Некоторое время он смотрел на картину в немом восторге, его глаза сделались влажными и заблестели.
- Да, да... - прошептал он. - Это она. Она прекрасна...
Не владея собой, Гитлер шагнул вперёд и прильнул губами сначала к одной, а потом к другой солнцеподобной половинке зада "Любительницы", который весь занимал добрую половину холста.
В нос ему ударил запах свежей краски. Гитлер отпрянул, вытер губы и резко обернулся. Фриц Диц сосредоточенно, через монокль, разглядывал деталь картины на противоположной стороне галереи.
Адольф оправился и сделал значительное лицо.
- Господин барон.
- Да, экселенц? - Фриц повернулся к фюреру.
- Пройдемте в кабинет, мой друг, нам пора уже поговорить о делах.
3
Петя подслушивает и подглядывает.
Новый перспективный план зачистки восьми миллиардов.
Завтра ехать обратно
Пете надоело сидеть в раковине; он вполне отдохнул, и теперь ему стало казаться, что из чаши бассейна доносятся приглушенные голоса... Он нацепил на плечи рюкзак с лазательным снаряжением и спустился на дно. Голоса доносились из отверстия для слива воды. Не долго думая, Петя залез в это отверстие.
Трехдюймовая труба позволяла ему свободно шагать в ней как в просторном тоннеле. Чем дальше он шагал, тем более знакомыми казались ему эти голоса. Один, несомненно, принадлежал Дицу, а второй он как будто слышал в кино. Особенно это было знакомо, когда немецкая речь второго срывалась на визгливые выкрики. "Неужели... - подумал Петя. - Нет, нет, он уже умер, давным-давно."
Впереди замаячил свет сливного отверстия, и через минуту мальчик стоял на дне бассейна, почти такого же как у Дица, но только выложенного не плиткой, а белым мрамором.
Петя забросил крюк на верхнюю перекладину дюралевой лесенки и вылез на край бассейна. Дверь в кабинет была приоткрыта.
Гитлер стоял на дощатом возвышении, смахивающем на ресторанную эстраду. На этом возвышении у него был письменный стол, кресло, книжные полки и огромный портрет самого себя. При этом живой фюрер едва доставал макушкой нарисованному до колена. Возвышение это было построено, видимо, для того, чтобы во время официальных встреч смотреть на подчиненных сверху вниз.
От несопоставимых величин человеческих фигур - Гитлера живого; Гитлера нарисованного; стоящего внизу Фрица Дица в фашистской форме, а также его самого, Пети, совсем уж маленького - голова у мальчика пошла кругом.
Немецкого он почти не знал, и мог догадываться о том, что говорили в кабинете, лишь по некоторым знакомым словам.
В точности говорили следующее.
- Как это случилось? - спрашивал Адольф, и в его голосе звучала обида и раздражение. - Ты знаешь, Фриц, как нестерпимо я хочу иметь эту вещь.
- Бывает так, экселенц, - отвечал барон, - что камень не желает переходить к другому владельцу, и тогда лучше его не трогать. Но, так или иначе, я бы привез его вам, не случись досадного совпадения.
- Совпадение? Не бывает никаких совпадений.
- Дело в том, экселенц, что камень пытались украсть. Это произошло всего за несколько часов до того, как я бы подменил его на фальшивку.
- Значит, их поймали?
- О да, сразу, едва ли не на месте преступления.
- Да, да, барон, вы правы. - Гитлер, поскрипывая досками, прошёлся по сцене. - Теперь нельзя его беспокоить. Необходимо подождать, пока он снова не обретет спокойствие и гармонию. Но вы убедились, что эти воришки сами не подменили камень?
- Разумеется, экселенц.
- Верните мне дубликат.
Диц приблизился к фюреру и протянул ему фальшивую "Звезду Мексики".
- Стекло... глупое лупоглазое стекло... - глаза фюрера сделались скучающими. - Я знаю, сынок, ты всё ещё работаешь лучше всех. Но теперь алмаз должен отлежаться по меньшей мере год.
- Но разве через год не только камень, но и весь мир не будут нашими, экселенц?
- Нет, не так скоро. Именно сейчас я рассматриваю более мягкий вариант спасения и обновления человечества. Дело в том, что восемь миллиардов трупов могут создать определенные проблемы... Пожалуй, мы пойдем по другому пути.
Гитлер нажал кнопку связи:
- Доктор Шприц!
В зале появился ещё один примечательный субъект. Это был худой мужчина в белом халате, высотой не менее трех метров. Хищные глаза под седыми кустами бровей, сгорбленная спина и гаденькая улыбка делали его чем-то похожим на джинна из восточных сказок.
Впоследствии Фриц Диц рассказал Пете, что этот доктор, обязанный пробовать на себе все препараты, до того, как предлагать их фюреру, сделал ошибку в расчётах и добился однажды обратного желаемому результата: изобретённые им пилюли для уменьшения роста, в несколько месяцев увеличили его собственный рост почти вдвое.
Доктор зашёл пригнувшись, но всё-таки задел люстру; она зазвенела, закачалась, и всё время беседы великан придерживал её рукой.
- Доктор Шприц, - обратился к нему фюрер, - поясните, но очень коротко, нашему другу суть ваших последних разработок.
- Видите ли, господин барон, - начал говорить доктор хрипловатым голосом, то вскидывая брови, то прищуриваясь, то гаденько похихикивая, - для того, чтобы зачистить, хи-хи, около восьми миллиардов недочеловеков на нашей благословенной по воле фюрера и Мумрика планете, совсем не обязательно их убивать. Пусть вырожденцы или, научно выражаясь, дегенераты, хе-хе, вырождаются сами. Мы только слегка подстегнём этот естественный процесс, лишив особей мужского пола способности к продолжению рода. Вы меня понимаете, господин барон, хе-хе?..
Фриц Диц знал только один дешёвый и верный способ лишать мужчин способности к продолжению рода, и этот способ казался ему не совсем естественным и не совсем подходящим для существующего миропорядка. Он посмотрел на фюрера.
- Нет, нет, дорогой друг, - рассмеялся тот. - Мы не собираемся гоняться за мужчинами с бараньими ножницами, чтобы кастрировать их всех, одного за другим.
Доктор хохотнул как пароходная труба.
- Доктор Шприц, благодарю вас, вы свободны.
Монстр сказал "яволь", пригнулся и вышел. Люстра, которую он отпустил, опять закачалась.
- Нет, нет, разумеется, ничего подобного не будет, мой друг, продолжил Гитлер свою мысль. - Лёгкое изменение продуктов на генном уровне. Улучшенные сорта картофеля, сои, пшеницы, куриного мяса, масла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59